Шестого парадного Азазелло дунул вверх, и только что вышли во двор, в
Который не заходила луна, увидели спящего на крыльце, и, по-видимому,
Спящего мертвым сном, человека в сапогах и в кепке, а также стоящую у
Подъезда большую черную машину с потушенными фарами. В переднем стекле
Смутно виднелся силуэт грача.
Уже собирались садиться, как Маргарита в отчаянии негромко воскликнула:
-- Боже, я потеряла подкову!
-- Садитесь в машину, -- сказал Азазелло, -- и подождите меня. Я сейчас
Вернусь, только разберусь, в чем тут дело. -- И он ушел в парадное.
Дело же было вот в чем: за некоторое время до выхода Маргариты и
Мастера с их провожатыми из квартиры N 48, помещавшейся под ювелиршиной,
Вышла на лестницу сухонькая женщина с бидоном и сумкой в руках. Это была та
Самая Аннушка, что в среду разлила, на горе Берлиоза, подсолнечное масло у
Вертушки.
Никто не знал, да, наверное, и никогда не узнает, чем занималась в
Москве эта женщина и на какие средства она существовала. Известно о ней было
Лишь то, что видеть ее можно было ежедневно то с бидоном, то с сумкой, а то
И с сумкой и с бидоном вместе -- или в нефтелавке, или на рынке, или под
Воротами дома, или на лестнице, а чаще всего в кухне квартиры N 48, где и
Проживала эта Аннушка. Кроме того и более всего было известно, что где бы ни
Находилась или ни появлялась она -- тотчас же в этом месте начинался
скандал, и кроме того, что она носила прозвище "Чума".
Чума-Аннушка вставала почему-то чрезвычайно рано, а сегодня что-то
Подняло ее совсем ни свет ни заря, в начале первого. Повернулся ключ в
|
|
Двери, Аннушкин нос высунулся в нее, а затем высунулась она и вся целиком,
Захлопнула за собою дверь и уже собиралась тронуться куда-то, как на верхней
Площадке грохнула дверь, кто-то покатился вниз по лестнице и, налетев на
Аннушку, отбросил ее в сторону так, что она ударилась затылком об стену.
-- Куда ж тебя черт несет в одних подштанниках? -- провизжала Аннушка,
Ухватившись за затылок. Человек в одном белье, с чемоданом в руках и в
кепке, с закрытыми глазами ответил Аннушке диким сонным голосом:
-- Колонка! Купорос! Одна побелка чего стоила, -- и, заплакав, рявкнул:
-- Вон! -- тут он бросился, но не дальше, вниз по лестнице, а обратно --
Вверх, туда, где было выбитое ногой экономиста стекло в окне, и через это
Окно кверху ногами вылетел во двор. Аннушка даже про затылок забыла, охнула
И сама устремилась к окну. Она легла животом на площадку и высунула голову
Во двор, ожидая увидеть на асфальте, освещенном дворовым фонарем, насмерть
Разбившегося человека с чемоданом. Но ровно ничего на асфальте во дворе не
Было.
Оставалось предположить, что сонная и странная личность улетела из
Дому, как птица, не оставив по себе никакого следа. Аннушка перекрестилась и
подумала: "Да, уж действительно квартирка номер пятьдесят! Недаром люди
говорят! Ай да квартирка!"
Не успела она этого додумать, как дверь наверху опять хлопнула, и
Второй кто-то побежал сверху. Аннушка прижалась к стене и видела, как
Какой-то довольно почтенный гражданин с бородкой, но с чуть-чуть поросячьим,
|
|
Как показалось Аннушке, лицом, шмыгнул мимо нее и, подобно первому, покинул
Дом через окно, тоже опять-таки и не думая разбиваться на асфальте. Аннушка
Забыла уже про цель своего похода и осталась на лестнице, крестясь, охая и
Сама с собою разговаривая.
Третий, без бородки, с круглым бритым лицом, в толстовке, выбежал
Сверху через короткое время и точно так же упорхнул в окно.
К чести Аннушки надо сказать, что она была любознательна и решила еще
Подождать, не будет ли каких новых чудес. Дверь наверху вновь открыли, и
Теперь сверху начала спускаться целая компания, но не бегом, а обыкновенно,
Как все люди ходят. Аннушка отбежала от окна, спустилась вниз к своей двери,
Быстрехонько открыла ее, спряталась за нею, и в оставленной ею щелке
Замерцал ее исступленный от любопытства глаз.
Какой-то не то больной, не то не больной, а странный, бледный, обросший
Бородой, в черной шапочке и в каком-то халате спускался вниз нетвердыми
Шагами. Его бережно вела под руку какая-то дамочка в черной рясе, как
Показалось Аннушке в полутьме. Дамочка не то босая, не то в каких-то
прозрачных, видно, заграничных, в клочья изодранных туфлях. Тьфу ты! Что в
туфлях! Да ведь дамочка-то голая! Ну да, ряса накинута прямо на голое тело!
"Ай да квартирка!" В душе у Аннушки все пело от предвкушения того, что она
Будет завтра рассказывать соседям.
За странно одетой дамочкой следовала совершенно голая дамочка с
Чемоданчиком в руке, а возле чемоданчика мыкался черный громадный кот.
Аннушка едва вслух что-то не пискнула, протирая глаза.