Остановка Сибирского Экспресса
На Красной площади состоится концерт Дмитрия Хворостовского
Евгений Белжеларский
Дмитрий Хворостовский по праву считается одним из лучших баритонов мира
Оперный певец Дмитрий Хворостовский ворвался на мировую сцену со скоростью курьерского поезда, за что и получил прозвище Сибирский Экспресс. Герои Верди и Мусоргского, арии из опер Генделя и Перселла, внимание лучших продюсеров мира, работа с Гергиевым и Колобовым... Cделать Хворостовскому предложение, от которого он не смог бы отказаться, - задача не из простых. Дмитрий считается лидером по отказам среди профессиональных оперных певцов. Его выступление в Москве - большая удача для поклонников. В преддверии этого события "Итоги" попытались выяснить, каков же на самом деле баритон номер один.
- Для выступлений у стен Кремля вы вряд ли выбрали оперные арии...
- Разумеется, исполнять арии в таких "полевых условиях" никто не возьмется. Конечно, это будут песни, романсы. Но прозвучит и несколько сюрпризов.
- Вы - объект особого внимания шоу-бизнеса. Американцы давно уговаривают вас сделать проект с Мадонной. Он состоится?
- Вряд ли. Да и не было уговоров, были предложения, от которых я отказался. Есть предложения и в кино, но они мне не близки, а учиться на кинозвезду в ущерб любимому делу не хочу.
- Но, снявшись в фильме о Дон Жуане, вы пошли на компромисс...
- Ничего подобного! Будь это выгодная рутина, я бы не согласился. Возможность сняться сразу в двух ролях, Дон Жуана и Лепорелло, была мне интересна как певцу и как актеру. Опера Рубинштейна "Демон" тоже привлекает меня кинематографичностью. Это редкое совпадение.
- Журнал People включил вас в число "50 самых красивых людей мира". Что, если в сознании поклонников Хворостовского-певца вытеснит Хворостовский - секс-символ?
- Мои поклонники воспитаны на серьезной музыке, и для них такая подмена немыслима. Конечно, есть люди, которые приходят "посмотреть" на Хворостовского, но, услышав меня, они обычно не разочаровываются. Это главное. Мое лицо - "зеркало моей души", а душой я пою.
- Жермон, Франческо, Родриго, Риголетто, Болконский... В какой роли вы по-настоящему раскрылись, какая близка вашему жизненному амплуа?
- Характер горбуна и злодея Риголетто - моя копия... Шутка! Ближе всего мне многогранные персонажи, такие, как Риголетто и Болконский. Они требуют колоссальной психологической работы. Певцу, кроме умения входить в образ, нужна и особая техника. Попробуйте, например, петь и одновременно фехтовать. Для этого нужна силовая гимнастика - растяжки, отжимания. Когда-то я в таких случаях чувствовал себя скованно.
- Помните свой дебют на сцене?
- Еще бы! Я был студентом второго курса и играл роль Марулло в "Риголетто". Боялся, что не успею вовремя вступить. Выскочил на сцену, загибал пальцы на руке - и все равно опоздал. Но потом меня поздравляли с прекрасным дебютом. А вообще, любой спектакль - риск. Ружье, подвешенное на стене в первом акте, может не выстрелить или выстрелить не вовремя. Шпага способна вонзиться в тебя в любой момент, особенно если твой партнер по бою - тенор...
- Намекаете на особое положение теноров? Как-то вы сказали: все лучшее написано для них, а баритону остаются злодеи и обманутые мужья...
- Сказано было с долей юмора, но пресса все приняла всерьез...
- Сейчас многие увлекаются итальянскими тенорами. С одной стороны, снижение жанра, с другой - приобщение масс к опере...
- Если бы интерес к опере зависел от интереса к итальянским тенорам, он бы давно иссяк, так как теноров мало. К счастью, интерес этот глубже. Но и взгляд на оперу как на "серьезное" приложение к эстраде - данность, от которой не уйти.
- Могли бы пойти по этому пути?
- Ситуация с Паваротти, Каррерасом и Доминго уникальна. Любые попытки работать в этом жанре сегодня не получат такого резонанса. Но если говорить о направлении - нет, не мог бы. Фирма, с которой я имел дело, пыталась заставить меня записывать классическую попсу. Не терплю давления, и после истечения контракта нам пришлось расстаться.
- Вы записали диск военных песен. Почему этот жанр в таком почете у оперного певца?
- Это дань погибшим и память о дедушке, который был убит в своем первом бою под Москвой. Перед исполнением я слушал, как пели эти вещи Утесов, Кобзон, Ножкин, Марк Рейзен. Начинал репетировать - а в горле появлялся комок. У тех, кто объявляет войны, слишком короткая память: они не думают ни о своих предках, ни о потомках. Лишний раз напомнить об этом никогда не мешает. Поэтому выступление на Красной площади без военных песен точно не обойдется.