Рождение новой европейской науки

Великие гуманисты Европы

В это время продолжается процесс обмирщения созна­ния: человек стал думать не только о загробном мире, его мысли обратились и к земной, мирской жизни. Сторонни­ки такого взгляда на окружающий мир называли себя гуманистами (от лат. humanus — человеческий).

С

ильными, прекрасными, деятельными предстают пе­ред нами люди Возрождения. Они умеют ценить время: их дни заполнены трудом, стремлением понять и изме­нить окружающий мир. «Человек измеряет землю и небо... Ни небо не представляется для него слишком вы­соким, ни центр земли слишком глубоким...» — сказано в рукописи XV в.

В эпоху Возрождения стала высоко цениться образован­ность.

 

Состоятельные люди приглашали учёных, знающих греческий язык, чтобы дать хорошее образование своим детям. Знатный купец Джованни Морелли написал для сыновей «Записки», в которых советует читать древних авторов и размышлять над их поучениями, чтобы узнать, как надо поступать в жизни. Ведь знания доставляют разу­му столько приятного и утешительного, как ничто другое, а наука даёт «сознание того, что ты человек, а не живот­ное».

Много размышляли гуманисты и о месте человека во Вселенной. Знаменитый флорентийский философ в книге «Речь о достоинстве человека» писал, что Бог, сотворив человека, сказал ему: «Я ставлю тебя в центре мира, что­бы оттуда тебе было удобно обозревать всё, что есть в мире».

 

Гуманист из Роттердама.

 

Эразм Роттердамский. 1523 г. Портрет кис­ти Ганса Гольбейна Младшего

 

Гуманистические идеи, заро­дившиеся в Италии в эпоху Возрождения, нашли отклик и горячую поддержку у философов, богословов, писателей других стран, которые развили их и сделали достоянием европейского общества. Одним из образованнейших про­поведников идей новой гуманистической культуры был голландский богослов и филолог Эразм Роттердамский (1469—1536). Биограф гуманиста знаменитый писатель XX в. С. Цвейг назвал его славой и светочем своего столетия.

Будучи выдающимся знатоком ла­тыни, Эразм Роттердамский коммен­тировал сочинения древних писате­лей, показывая, как позднейшие не­вежественные толкования извратили их подлинный смысл; составил сбор­ник греческих и латинских погово­рок, давая возможность читателю проникнуть в мир подлинной антич­ной культуры.

 

Ещё в юности, зарабатывая на жизнь частными уроками, он соста­вил что-то вроде наставления длясвоих учеников, в котором учил их изящно и красиво вы­ражать свои мысли. Позднее сборник был опубликован под названием «Разговоры запросто». Лёгкий, изящный слог «Разговоров...» сделал их невероятно популярными: книга множество раз переиздавалась в разных странах.

Почти через два столетия по распоряжению Петра I она была переведена и напечатана в России.

Самым знаменитым творением Эразма Роттердамского стала книга, написанная им всего за несколько дней и по- свящённая другу гуманисту Томасу Мору.

Эта книга име­ет выразительное название — «Похвала Глупости». Глав­ная героиня госпожа Глупость, одетая в мантию учёного, произносит хвалебную речь самой себе.

Выступая перед многолюдным собранием, Глупость убеждает слушателей, что именно она способствует дви­жению мира, ибо «божественная сила» Глупости прости­рается так широко, что в служении ей объединился весь мир: «Глупость создаёт государства, поддерживает власть, религию, управление и суд. Да и что такое вся жизнь че­ловеческая, как не забава Глупости?» Вполне серьёзно она уверяет, что «в этой жизни лишь тот, кто одержим глу­постью, может воистину именоваться человеком».

Листая страницы книги, читатель начинает понимать, что «гимн Глупости» — едкая насмешка, злая сатира, ко­торыми воспользовался автор, чтобы бичевать пороки об­щества, высказывать горькие истины, подвергнуть осмея­нию отжившие традиции средневекового прошлого. «По­хвала Глупости» стала своеобразным вкладом Эразма Роттердамского в утверждение новых гуманистических идеалов.

Первые утопии. В Англии идеи гу­манистов, прославлявших физиче­скую красоту и духовное совершен­ство человека, утверждавших его право на счастье, оказали сильное влияние на Томаса Мора (1478— 1535). Этот мудрый политик и буду­щий первый министр короля учился в Оксфордском университете, знал несколько языков, увлекался истори­ей, философией, литературой.

Томас Мор. Портрет кисги Ганса Гольбей­на Младшего

В начале XVI в. Мор написал и опубликовал «Золотую книгу, столь
же полезную, как и приятную, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия ». Необычное про­изведение поразило воображение читателей.

В первой части описывается современная автору Ан­глия. С болью и состраданием рассказывает он о нищете, ужасных условиях жизни и бесправии английского кре­стьянства, несправедливых законах против бедняков. Именно Т. Мору принадлежат крылатые слова о том, что прожорливые овцы «пожирают даже людей, разоряют и опустошают поля, дома и города». Источник всех несча­стий Англии писатель видит в частной собственности.

Во второй части книги повествуется о замечательно устроенной жизни людей на острове Утопия. Острови­тяне — земледельцы и ремесленники — постоянным тру­дом сумели превратить свой остров в прекраснейшее ме­сто на Земле. Кругом расстилаются возделанные поля, цветущие сады.

Установлена коллективная собственность — имущество и земля принадлежат всем. В обществе царит порядок, преступления крайне редки. Нет ни бедных, ни богатых, а всё необходимое островитяне получают бесплатно из специальных хранилищ. Жители острова не завидуют друг другу и один раз в 10 лет производят между собой обмен всего, чем они владеют. Всеобщим уважением поль­зуются занятия искусством и наукой.

Автор описал идеальное государство, продумав мель­чайшие детали устройства жизни его граждан. Однако, как воплотить мечту в реальность, он не знал и поэтому поместил этот земной рай на острове, назвав его Утопия, что в переводе означает «несуществующее место». Стоит запомнить название этого романа. С тех пор утопиями называли произве­дения, описывающие справедливое, но несбыточное общество будущего.

Франсуа Рабле

Современник Томаса Мора фран­цузский писатель Франсуа Рабле (1494—1553) родился в провинциаль­ном городке, детство провёл на фер­ме. В юности он был очень религио­зен и поступил в монастырь, но оста­вался там недолго: весёлый характер и любознательность плохо сочетались с монастырскими правилами. Позд­нее он много занимался наукой, стал
знаменитым врачом и одним из самых образованных лю­дей своего времени. Рабле хорошо знал историю, языки, объездил всю Францию, трижды побывал в Риме. Он умел наблюдать и запоминать, был блестящим рассказчиком и сочинителем.

Около 20 лет он работал над романом «Гаргантюа и Пантагрюэль».

 

Герои повествования — мудрые короли-великаны, которые встречаются в народных легендах и сказках. С юмором описывает автор их жизнь, весёлые пиры, во время которых под шутки и смех поглощается немыслимое количество разнообразной еды. Но герои Ра­бле живут в очень неспокойном мире, правители которого «годны только на то, чтобы делать зло своим подданным и ради своего гнусного удовольствия возмущать мир вой­нами». И добродушные гиганты громят рати врагов с по­мощью... хорошего пинка или совсем уж необычно — «накрыв языком целую армию».

Однако Рабле не был бы человеком своего времени — времени расцвета гуманизма, если бы зло в его книге по­беждалось только сказочной силой. Рядом с великанами появляются на страницах романа герои вполне обычного роста: брат Жан Сокрушитель, заступник притесняемых, и пройдоха Панург, воплощение здравого смысла простого народа. Весёлая компания отправляется в путешествие на край света и посещает множество удивительных мест. Среди них и остров папефигов, разорённый соседями па- поманами (католиками) за непочтительное отношение к портрету папы римского, и остров прожорливых птиц, которые питаются данью со всех концов света. За поряд­ком наблюдает молчаливо сидящая в клетке птица Папе- го. Нетрудно догадаться, что это намёк на папу римского и его сторонников.

Роман возрождал старинные традиции народных пред­ставлений, во время которых шуты веселили народ и вы­смеивали тупость, уродство, ханжество власть имущих. Жизнерадостная и умная книга Рабле, учёного, философа и гуманиста, пришлась по душе его современникам.

 

Эти слова принадлежат одному из удивительных людей XVI столетия — выдающемуся французскому гуманисту Мишелю Монтеню (1533—1592). Монтень много размыш­ляет о жизни, странах и людях. Плодом раздумий стала книга со странным названием — «Опыты».

«Опыты» — собрание рассуждений о морали, филосо­фии, труде. Автор задумывал их как поучительное чтение для себя и немногочисленного крута родных и друзей, подчёркивая, что излагает раздумья, основанные на лич­ном опыте. Но получилось так, что с момента своего по­явления книга привлекла внимание многих и многих лю­дей, и сегодня остаётся произведением, которое читают образованные люди всех стран. Чем же книга заинтересо­вала современников Монтеня? Чем интересна она читате­лям нашего времени?

В глазах гуманистов человек стал перед необходимо­стью самопознания и самооценки. «Опыты» — не только гимн во славу человека, его разумной и доброй природы, но и результат стремления автора познать и оценить себя.

Монтень гневно обрушивается на суеверия, предостере­гает от бесцельного существования, напоминает, что жизнь — величайший дар. Автор призывает людей разум­но вести себя в повседневности: «Надо стремиться не выигрывать битвы или завоёвывать земли, царствовать или копить богатства, а наводить порядок и устанавли­вать мир в обычных жизненных обстоятельствах». Под­линная мудрость, считает Монтень, заключается именно в умении ценить каждый миг земного бытия, неизменно радостно воспринимать жизнь.

Монтень предостерегает людей от безделья, прежде все­го умственного. Он ратует за гармоническое развитие всех заложенных в человеке способностей, за воспитание, в ос­нове которого правило: ни в чём не полагаться на авто­ритет, а всё проверять разумом и опытом. Недостаточно затвердить наизусть то, что тебя заставили вызубрить, «знать наизусть ещё вовсе не значит знать; это — только держать в памяти то, что ей дали на хранение». «Юноша должен научиться не столько отвечать уроки, сколько претворять их в жизнь, претворяя их в своих действиях. И тогда будет видно, лежит ли благоразумие в основе его начинаний, проявляет ли он справедливость и доброту в своём поведении, ум и изящество в речах, стойкость в бо­лезнях, скромность в забавах... неприхотливость в питье и пище... умеет ли соблюдать порядок в своих домашних делах».

И уж совсем революционно звучат речи Монтеня о ве­ротерпимости, а это было время религиозных войн. Про­блема принадлежности к католической или протестант­ской церкви — личное дело человека, и нельзя ненави­деть или преследовать его за то, что он думает по-другому. Вообще для Монтеня самое главное в оценке человека не богатство и звания, здоровье или пышность наряда, а то, какова у него душа. Прекрасна ли она, одарена ли способ­ностями и всеми надлежащими качествами? Только сам человек, величие его духа — главная ценность мирозда­ния.

Как вы думаете, почему рассказ, посвящённый Монтеню, озаглавлен «Противны мне и владычество и покорность»? Аргу­ментируйте свою позицию. Обсудите в классе и с родителями, какие суждения Монтеня актуальны и в наши дни.

 

Прогулки по Вечному городу

Давно известно, что облик города ярко выражает эпо­ху. Попробуем убедиться в этом, совершив короткую про­гулку по Риму эпохи Возрождения.

 

К XVI в. Рим — духовная столица католического ми­ра — становится центром гуманизма, сменяет угасающую Флоренцию. Новой роли города должен был соответство­вать и его облик.

Ещё за столетие до этого Рим начинает перестраивать­ся. Сначала расширяют улицы и мостят дороги, ведущие к Ватикану, папской резиденции. Первым из европейских городов Рим обзаводится музеем: коллекция античной скульптуры, ранее принадлежавшая папе, была выставле­на для всеобщего обозрения на Капитолийском холме.

В XVI в. перепланировка Рима продолжается. Появля­ются дороги, ведущие в торговый центр города, благо­устраиваются площади. К Ватикану прокладываются пря­мые улицы, которые украшаются фонтанами и найденны­ми при раскопках античными скульптурами. Самой значительной из построек того времени можно считать новую церковь в Ватикане — Сикстинскую капеллу (в на­звании увековечено имя заказчика — папы Сикста IV). Огромный зал капеллы предназначался для важнейших церковных церемоний. Роспись Сикстинской капеллы по­ручена самым знаменитым художникам Возрождения. Среди них был и Микеланджело, который в течение че­тырёх лет один, без помощников выполнил всю работу, украсив 600 кв. м потолка фресками на сюжеты из Библии. Одна из них — «Сотворение Адама»: Бог-творец протягивает руку первому человеку, распростёртому на земле, и это прикосновение пробуждает его к жизни.

В центре города во дворе старой церкви Сан-Пьетро ар­хитектор Браманте строит изящный храм — Темиьетто. Сооружение на­поминает античные постройки, имеет форму ротонды и окружено шестнад­цатью колоннами дорического орде­ра. Всё это придаёт небольшому хра­му величественный вид. Современни­ки видели в нём модель гармонично устроенного мира.

Главным католическим храмом Рима и всей Европы стал собор Свя­того Петра. В его создании (собор возводился более 100 лет) принимали участие разные архитекторы. Закан­чивал строительство Микеланджело, которому было уже за 70 лет. Он рас-

 

Определите общие черты организации пространства, характерные для площади собора Святого Петра и Версальского дворца (см. иллюстрацию на с. 39).

критиковал почти готовую постройку и за 15 дней выле­пил новую глиняную модель. Последние годы жизни он посвятил воплощению своего проекта. Главным украше­нием храма Микеланджело сделал величественный купол, послуживший образцом для многих европейских соборов. Перед собором Святого Петра установили древний обе­лиск, который когда-то стоял на арене цирка, где, по пре­данию, был распят апостол Пётр. На вершине обелиска поместили крест.

Как вы видите, реконструкция шла с грандиозным раз­махом, были даже планы снести Колизей, чтобы на его месте проложить широкую улицу. К счастью, этого не случилось и Колизей по-прежнему украшает Рим, связы­вая воедино прошлое и настоящее Вечного города.

HD

Как вы думаете, почему Рим называют Вечным городом? Свой ответ обоснуйте.

 

 

Мир художественной

Культуры Возрождения

Т

ворцы искусства Высокого Возрождения создали образ прекрасного гармоничного человека, сочетавшего фи­зическую красоту и духовное совершенство. Идеалы ита­льянских гуманистов нашли немало сторонников и после­дователей среди европейских мыслителей, также пытав­шихся отстаивать его право на счастье, утверждавших ценность и уникальность любой личности.

«Какое чудо природы человек!» В далёкой Англии гу­манистические традиции Возрождения ярко проявились в творчестве Уильяма Шекспира (1564—1616). Поэт и дра­матург провёл юность в маленьком провинциальном го­родке, сонной и размеренной жизни которого он предпо­чёл шумный Лондон. Шекспир был влюблён в театр, вы­ступал как актёр, сочинял пьесы. Окружающий мир он воспринимал как сцену, а людей — как актёров. Он свя­то верил в то, что театр должен стать для современников настоящей школой, которая научит их не сгибаться под ударами судьбы, презирать предательство и лицемерие, противостоять подлости.

В шекспировских произведениях много прекрасных, мудрых и гордых людей. Герои любят и страдают, совер­шают ошибки, разочаровываются, борются за своё счастье и чаще всего в этой борьбе проигрывают. Погибает не­счастная Офелия, преданная самыми близкими людьми; поверив клевете, Отелло убивает Дездемону; отравленный клинок поражает Гамлета; короля Лира лишают крова и обрекают на скитания и нищету собственные дочери. Каждый ищет свой ответ на вопрос, как поступить, стол­кнувшись со злом:

...покориться

Пращам и стрелам яростной судьбы Иль, ополчась на море смут, сразить их Противоборством?

Против юных Ромео и Джульетты — весь свет. Их по­пытка противостоять семейной вражде, трагическому сте­чению обстоятельств приводит влю­блённых к гибели. Но ничто не за­ставит отказаться от высокого и светлого чувства, сделавшего героев свободными и счастливыми. Так во­преки поражениям и смерти утверж­дается мысль Шекспира: «Какое чудо природы человек!»

 

Такой же силой духа и мужест­вом обладают странствующий рыцарь Дон Кихот и его верный слуга Санчо Панса, путешествующие по дорогам Испании и помогающие всем, кто слаб и несчастен. Эти замечательные персонажи были придуманы испанским писателем Мигелем Сервантесом (1547—1616), чья судьба похожа на приключенческий ро­ман.

 

Сервантес происходил из семьи обедневшего дворяни­на, получил университетское образование и поступил на военную службу. В морском сражении он теряет руку, а по дороге домой попадает к разбойникам и 5 лет томится в плену в Алжире. За огромную сумму семье удаётся вы­купить его и вернуть на родину. Здесь начинается самый важный период в жизни Сервантеса: он становится писа­телем. «Дон Кихот» был задуман автором как пародия на средневековые рыцарские романы.

Высоченный, тощий Рыцарь Печального Образа, взгро­моздившись на полуживую клячу, надев старые помятые доспехи и шлем с картонным забралом, отправляется странствовать. Всякая несправедливость вокруг: жадный хозяин, который не платит жалованье батраку, страдания каторжников, осуждённых жестоким судом, — вызывает его благородное негодование. Как истинный рыцарь, Дон Кихот обнажает оружие и защищает обиженных, потому что «ради свободы... как и ради чести, можно и должно рисковать жизнью».

Часто он попадает в нелепые ситуации. Однажды, при­няв ветряные мельницы за злых великанов, бросается на них с копьём, в другой раз вступает в битву с вражеским войском, оказавшимся лишь стадом баранов.

Уильям Шекспир

Однако внимательный читатель не спешит посмеяться над героем Сервантеса. За внешне смешными поступками безумного Дон Кихота он видит мудрость, благородство и человечность. Так и бродит по дорогам в сопровождении своего оруженосца последний рыцарь добра в мире несправедливости, по­могая людям стать немного лучше.

Эпоха титанов. Возрождение часто называют эпохой титанов. В самом деле, трудно найти другое время, от­меченное творчеством такого числа гениев, каждого из которых природа щедро наделила универсальными та­лантами.

Одним из них был Леонардо да Винчи (1452—1519). Его необыкно­венная одарённость поражала совре­менников. Леонардо был художни­ком, поэтом, архитектором, скульп­тором, музыкантом, божественно пел, увлекался физикой, математикой, астрономией, исто­рией, философией, разбирался в механике и военном деле. Его всеобъемлющий многогранный ум не имел себе рав­ных даже среди разносторонних гениев Возрождения.

Люди, знавшие Леонардо да Винчи, отмечали, что он своей наружностью являл высшую красоту: высок ростом и хорошо сложён, очень силён (правой рукой гнул стенное железное кольцо или подкову, как свинец), всегда ще­гольски одет, его беседа была обворожительна.

После смерти Леонардо осталось около семи тысяч страниц записей, черновиков, рукописей. А вот картин сохранилось совсем немного, хотя именно живописи он отдавал предпочтение, считал её царицей искусств. В трактате о живописи Леонардо говорит о художнике как о человеке, наделённом божественным могуществом, спо­собном охватить разнообразие природы и воссоздать его сначала в уме, а потом на бумаге или холсте.

Леонардо был не только гениальным живописцем, но одновременно и проницательным исследователем. Матема­тические расчёты помогали ему показать в картинах глу­бину пространства, перспективу. Длительные опыты на­учили изображать объём тончайшими оттенками, игрой света.

Героями произведений Леонардо делал не богов и свя­тых, а обычных людей. Такова юная «Мадонна с Младен­цем» («Мадонна Литта»). В мягких переливах света и тени — мать, прижавшая к груди дитя. Нежное объятие её рук, лёгкая полуулыбка передают бесконечную любовь земной женщины к своему ребёнку. За спиной Мадонны два окна, в которых виден прекрасный пейзаж. И, как бы оставляя в наследство будущим поколениям загадку, Ле­онардо изобразил землю с огромной высоты. Только ис­тинный гений, живший в эпоху, когда люди и мечтать не могли о том, чтобы подняться в воздух, смог показать мир, недоступный фантазии простого смертного.

Не меньше загадок таится и в портрете Моны Лизы («Джоконда») — жены богатого флорентийца. Спокойно и величественно восседает она в кресле, глаза пристально смотрят на зрителя, на губах едва уловимая улыбка, «столь приятная, что, глядя на этот портрет, испытыва­ешь более божественное, чем человеческое, удовольст­вие...» — писал биограф художника. Неуловимая дымка окутывает лицо и фигуру Моны Лизы, смягчает контуры. Кажется, эта женщина владеет какой-то тайной, волную­щей и наших современников.

Кроме живописных произведений, сохранилось не­сколько грандиозных фресок Леонардо. Изображение «Тайной вечери» украсило стену богатого миланского мо­настыря. Евангельская легенда повествует о том, как Христос незадолго до смерти в последний раз собрал уче­ников. Только что произнесено пророчество: «Один из вас предаст меня». Ученики поражены страшными словами. Реакция каждого неповторима: удивление, страх, гнев, недоверие, отчаяние. Иисус спокоен и печален, и только его руки, бессильно лежащие на столе вверх ладонями, выражают покорность судьбе, ожидание неизбежной ги­бели.

Конец жизни Леонардо провёл вдали от родины, во Франции, где ему было предложено место придвор­ного живописца. Гений художника вызывал всеобщее восхищение и по­клонение, смерть его опечалила всех, ибо, как пишет современник, «никог­да не было человека, который принёс бы столько чести... живописи».

Почти на полвека пережил Лео­нардо да Винчи его постоянный со­перник в искусстве Микеланджело Буонарроти (1475—1564). Надгробие Микеланджеловеликого Микеланджело, сделавшего

Буонарроти _{так миого} д_ЛЯ украшения Флоренции
и прославления рода Медичи, укра­шают три аллегорические фигуры: Живопись, Скульптура и Архитекту­ра. Но сам он считал себя мастером скульптуры, в ней видел «первое из искусств», лучше всего прославляю­щее человека, его красоту.

Микеланджело считал, что в глы­бе мрамора природой уже заложено произведение, автору нужно только отсечь всё лишнее. В одном из соне­тов он писал:

И высочайший гений не прибавит Единой мысли к тем, что мрамор сам Таит в избытке, — и лишь это нам Рука, послушная рассудку, явит.

Ещё при жизни Микеланджело приобрёл славу искуснейшего твор­ца. Однажды ему сообщили о пре­красном мраморе, лежащем во дворе одного из флорентийских соборов. Над этим камнем уже поработало не­сколько скульпторов, основательно его испортив. Церковные власти махнули на всё рукой, и глыба продолжала стоять в таком виде долгие годы. Ми­келанджело загорелся желанием выполнить скульптуру необычайной высоты — 5,5 м. Заново обмерив весь кусок мрамора, он приступил к задуманному.

Законченное произведение ошеломило современников. Микеланджело изваял обнажённую фигуру прекрасного юноши. По библейской легенде, юный пастух Давид от­важился на бой со страшным великаном Голиафом и сра­зил его камнем, выпущенным из пращи. Скульптор изо­бразил Давида перед поединком. Лицо его полно гнева, сильная рука сжимает пращу. Соразмерностью и красотой произведение превзошло все известные шедевры, затмило даже греческие и римские статуи. Так писал о «Давиде» современник.

Микеланджело. Да­вид. 1501-1504 гг.

Открытие монумента превратилось в народное торже­ство. Флорентийцы установили памятник на площади перед зданием городского самоуправления, чтобы власти справедливо управляли городом и мужественно его защи­щали.

Мало кто из современников знал, что Микеланджело посвящал себя служению ещё одной музе — Поэзии.

Его стихи поражают невероятной силой, сходством с изваянными из камня величественными фигурами, ведь пером водила рука, привыкшая держать резец скульпто­ра. Наброски стихов можно увидеть на листках с рисун­ками. В них чувствуется мощь каменотёса, привыкшего подчинять себе неподатливый материал. Кажущаяся «не- отшлифованность» придаёт поэзии неповторимое своеоб­разие.

Подобно многим гуманистам, Микеланджело отдал дань любовной лирике. Цикл сонетов повествует о прекрасной возлюбленной поэта. И хоть его любовь безответна, автор видит в своей избраннице самое лучшее творение при­роды:

Кто создал всё, кто сотворил и части — И после выбрал лучшую из них, Чтоб здесь явить нам чудо дел своих, Достойное его высокой власти...

Но не только земная красота волнует и вдохновляет по­эта. Стихи полны раздумий о совершенной красоте искус­ства, которое переживёт своих создателей:

Удел искусства более велик,

Чем естество! В ваяньи мир постиг,

Что смерть, что время здесь не побеждает.

Последние годы жизни творца прошли в трудах и оди­ночестве. Он умирает в возрасте 89 лет, достигнув верши­ны славы. В день похорон множество поэтов Флоренции приходили поклониться гробу великого старца и прикреп­ляли к дверям усыпальницы латинские и итальянские стихи.

Итальянское Возрождение невозможно представить без живописи Рафаэля Санти (1483—1520). Всего 37 лет прожил этот гений. Он покинул мир в расцвете сил и сла­вы, оплакиваемый многочисленными друзьями и учени­ками. Природа наделила Рафаэля трудолюбием, скромно­стью и добрым нравом. Доброжелательность сочеталась с замечательным умом и редким живописным даром. Мо­жет быть, поэтому мир на картинах Рафаэля выглядит совершенным и прекрасным, гармоничным и спокойным.

Рафаэль выполнял разные работы. По приказу пап рас­писывал в Ватикане покои и залы для торжественных церемоний, проектировал римский собор Святого Петра, украшал интерьеры церквей и дворцы вельмож. Исклю­чительное место в искусстве мастера занимали женские образы. «Мадонна Конестабиле» — воплощение женствен­ности и материнской любви. Рафаэль расположил её фи­гуру на фоне мягких очертаний невысоких холмов вокруг озера. Тонкие деревца, прозрачный воздух создают ощу­щение мечтательности, лёгкой грусти. Едва заметный на­клон головы Мадонны, округлые линии тела подчёркива­ют трогательную любовь к сыну. И только нимбы над головами Мадонны и Младенца напоминают о божествен­ности.

Для монастыря Святого Сикста Рафаэль написал глав­ный образ алтаря — «Сикстинскую Мадонну». «Единст­венной в своём роде» считали картину знатоки живописи. Медленно, как будто не ступает босыми ногами по обла­кам, а легко парит над ними, Мария движется навстречу судьбе. Недетски серьёзен взгляд Младенца Христа. Он словно предчувствует грядущие мучения и гибель. Печа­лен и тревожен взгляд матери, она знает о том, что пред­стоит, и всё же идёт вперёд, чтобы отдать людям ребёнка, ценою жизни которого откроется им путь к спасению.

Северное Возрождение. «Мужицкий живописец». Гума­нистические идеалы итальянского Возрождения повлияли на искусство стран Западной и Центральной Европы.

 

 

Экономический расцвет, который переживают в XVI в. Нидерланды, приводит к тому, что растут и становятся торговыми центрами мирового значения города, бурно развивается общественная жизнь. Вслед за торговыми устанавливаются прочные культурные связи с Италией, что открыло пути для широкого распространения идей гу­манизма. Этому в немалой степени способствовало пре­красно развитое издательское дело. На севере страны воз­никала новая демократическая культура, ярче всего про­явившаяся в изобразительном искусстве.

Нидерландские живописцы изображали на своих по­лотнах вполне реальных персонажей: купцов, корабле­строителей, крестьян, членов городского магистрата, ни­щих. Они создавали картины, героями которых были тор­говцы в лавках, менялы в конторах, крестьяне, занятые повседневными делами. Именно за свою любовь к изобра­жению простолюдинов и народных сцен Питер Брейгель Старший (между 1525 и 1530—1569) был прозван Му­жицким.

Брейгель был образованным человеком, членом гиль­дии живописцев, хорошо знал итальянское и французское искусство. Он жил в Антверпене и Брюсселе, однако часто посещал окрестные сёла. Биографы рассказывают, что Брейгель любил переодеться в крестьянскую одежду и смешаться с толпой, чтобы беспрепятственно наблюдать за сельской свадьбой, деревенским карнавалом, театраль­ным представлением на ярмарке или событиями в тавер­не, подмечая характерные движения, выразительные же­сты и позы персонажей своих будущих картин.

Полотно «Крестьянский танец» переносит нас на празд­ничную деревенскую улицу. Художник любуется грубова­тым весельем крестьянского праздника, шумным гомоном многолюдной толпы. Пространство картины буквально переполнено народом. Автор соединяет фигуры так, чтобы дать возмолшость зрителю рассмотреть отдельные сценки. В неловких движениях и неуклюжих фигурах танцоров, простоватых лицах участников бесшабашного веселья уга­дывается сила и мощь народа.

Художник изображал не только сельские праздники, но и полные тяжёлого труда крестьянские будни. В сере­дине 1560-х гг. им была создана серия картин «Времена года», посвящённая отдельным месяцам (в Средние века так иллюстрировали календари). Они позволяют «загля­нуть» в мирную жизнь жителей Нидерландов, предста­вить обыденные сезонные заботы, незатейливый быт, про­стые радости. Главный герой произведений — вечный труженик — крестьянин, которому природа диктует ритм жизни и цикл повседневных работ.

«Жатва» — одна из пяти сохранившихся картин серии. На фоне бескрайнего пейзажа художник запечатлел убор­ку хлеба. Жаркое лето, воздух насыщен благоуханием цветущей природы — полей созревшей пшеницы, зелене­ющих лугов, деревьев, согретых солнцем. Крестьяне уби­рают урожай, возят сено, вяжут снопы, несколько чело­век присели передохнуть, истомлённые зноем. Всё в кар­тине буквально пронизано ощущением тишины и покоя, царящих вокруг. Мы не увидим резких движений, ненуж­ной суеты или раздражения. Люди ощущают себя частью великого и прекрасного мира, находятся в гармонии с ним. Это впечатление становится особенно отчётливым, если рассмотреть группу отдыхающих крестьян, к кото­рой автор даёт возможность приглядеться, расположив их на переднем плане. Мужчины и женщины разворачивают нехитрую еду, неторопливо беседуют, кого-то сморила мягкая дремота. Позы некоторых работников неловки, даже неуклюжи, лица простоваты, но во всём угадывает­ся очень доброе отношение автора к своим персонажам.

Совсем иным настроением проникнута картина «Воз­вращение охотников», символизирующая зиму. В этой картине царит холод, морозный воздух прозрачен и чист, много белого снега, на котором чётко выделяются тёмные силуэты деревьев. Повсюду глубокие сугробы, по которым бредут усталые охотники. Их путь лежит в долину, там виднеются чистенькие и приветливые домики, церковная колокольня, гружёная телега, медленно двигающаяся по заснеженной дороге. А ещё мы видим крохотные фигурки рыболовов и весёлых конькобежцев на покрытых льдом прудах, придающих этому холодному зимнему дню жи­вую радость человеческого тепла. Эти мирные сценки, так же как и ясные и простые пейзажи сменяющих друг дру­га времён года, дороги Брейгелю, и за их кажущейся про­стотой угадывается величественный круговорот вечного обновления.

 

Леонардо да Винчи из Германии. Благотворным оказа­лось воздействие итальянского искусства на культуру Гер­мании. Не случайно немецкого живописца, гравёра и учё­ного Альбрехта Дюрера (1471—1528) сравнивали с Лео­нардо да Винчи. Подобно великому итальянцу, Дюрер занимался математикой и механикой, был сведущ в архи­тектуре, писал стихи, но главным делом жизни считал искусство. Сильное влияние на творчество Дюрера оказа­ли поездки в Италию. Во время одной из них он знако­мится с Рафаэлем и дарит ему авто­портрет, вызвавший восхищение про­славленного мастера. Но главным учителем Дюрера была природа: он рисовал прекрасные пейзажи, натюр­морты. После возвращения на родину художник открыл в Нюрнберге свою мастерскую. В портретах и автопор­третах он утверждал гуманистиче­ское понимание личности.

Автопортреты донесли и до нас образ живописца. В наиболее про­славленном (1498) Дюрер изобразил себя в виде нарядно одетого кавале- Альбрехт Дюрер, ра-дворянина. Спокойная поза, уве- Автопортрет. 1498 г.

репный взгляд свидетельствуют о чувстве собственного достоинства, стремлении автора видеть в художниках не ремесленников, а мыслителей.

С юности художник увлёкся гравюрой. Появившиеся в XV в. «летучие листки» (так называли гравюру) были очень популярны — в местах паломничества можно было получить гравюры с изображением святых. Технику гра­вирования Дюрер довёл до совершенства.

С замечательным мастерством молодой художник вы­полняет серию гравюр к последней книге Нового Завета — Апокалипсису, в которой рассказывается о грядущей ги-

 

Альбрехт Дюрер. Четыре всадника. Из серии «Апока­липсис». 1498 г.

бели мира. Самый известный лист серии — «Четыре всад­ника». Всадникам, олицетворяющим страшные бедствия людей: Мор, Войну, Голод и Смерть, дана власть истре­бить часть человечества. Под копытами их коней гибнут грешники, среди которых король и священник.

Большое влияние на Дюрера оказала встреча с Эразмом Роттердамским. Два выдающихся современника высоко оценили друг друга: Дюрер сделал набросок углём, позд­нее превратил его в знаменитую гравюру, на которой изо­бразил Эразма за стойкой для письма, с пером и черниль­ницей в руке, а великий философ восторженно отзывался о мастерстве художника.

На пути к бессмертию. До позднего Возрождения му­зыкальное искусство Западной Европы оставалось связан­ным с церковью. Музыка была главной частью религиоз­ной службы; воздействуя на прихожан сильнее, чем сло­во, она подчиняла их молитвенному настроению.

На протяжении столетий церковь бдительно следила за исполнением музыкальных произведений в храме, не допуская малейших отклонений от правил. Но в конце XVI в. под влиянием изменений в жизни общества харак­тер церковной музыки постепенно меняется. Как в живо­писи и скульптуре, где религиозный сюжет рассматривал­ся гуманистами с позиций человека, так и в музыке ду­ховные произведения стали обращаться к человеческим чувствам.