Исследование механизмов и закономерностей психической интеграции является, как известно, одной из важных теоретических задач общей психологии. Данная задача особенно актуальна в русле когнитивной психологии, а исследования, направленные на ее решение, здесь представлены очень широко и разнопланово. Вместе с тем, до сих пор традиционная проблематика когнитивной психологии явно недостаточно включает в себя изучение того, процесса, в котором механизмы психической интеграции выражены наиболее полно и отчетливо, составляют самую его суть. Речь идет о процессе принятия решения. В развитых нами в работах представлениях доказано, что данный процесс является синтетическим, интегральным по своей психологической структуре и содержанию. Он формируется и развертывается как закономерная и целеобусловленная интеграция многих иных психических процессов (когнитивных, эмоциональных, волевых, мотивационных) и образований. Поэтому сама его психологическая природа создает адекватные и даже - естественные предпосылки для изучения общих закономерностей и механизмов психической интеграции. Тем самым процессы принятия решения (ПР) являются не только предметом исследования, но выступают и в функции метода решения одной из основных задач когнитивной психологии - изучения механизмов и закономерностей психической интеграции.
На основе этих представлений нами был реализован в достаточно обширный цикл исследований процессов ПР на материале различных видов и типов профессиональной деятельности, а также в экспериментальных условиях. Полученные в нем результаты характеризуются принципиальным сходством, общностью их психологического смысла, что предполагает необходимость аналогичной-то есть также обобщенной их интерпретации. При этом наиболее общей и как бы «сквозной» является закономерность, согласно которой результативные параметры процессов ПР (особенно - качество) прямо пропорциональны степени когнитивной интегрированности, имеющей место а ходе подготовки и принятия решения. Проще говоря, качество процессов ПР зависит от степени синтезированности, тесноты взаимодействия и организованности основных когнитивных процессов и, скорее всего, определяется этой степенью. Данный результат, повторяем, является общим, поскольку обнаруживается в различных видах деятельности и на различных экспериментальных моделях. Принципиальная же схема исследований, в которых он установлен и изучен, состоит в следующем.
|
|
Вначале общая выборка на основе метода «полярных групп дифференцируется по «внешнему критерию» на три подгруппы («лучших», «средних» и «худших»); причем, в роли «внешнего критерия» как раз и выступает качество реализации процессов ПР. Затем в двух группах («лучших» и «худших») проводится процедура психодиагностического обследования, направленного на определение уровня развития основных когнитивных качеств и соответствующих им когнитивных процессов. Далее, по отношению к результатам психодиагностического обследования реализуется метод нахождения матриц интеркорреляций продиагносцированных качеств и процессов. Данный метод необходимо рассматривать как иной, нежели аналитический, - как структурный способ изучения субъектно-процесуальных детерминант тех или иных психических явлений. Он позволяет выявить и охарактеризовать детерминацию какого-либо явления не только в плане его аналитических - «единичных» связей с отдельными индивидуальными качествами и процессами, но и в плане его комплексной - структурной обусловленности их целостными подсистемами. В матрицах представлен исчерпывающий комплекс взаимосвязей исследуемых когнитивных параметров, выраженных в количественных значениях коэффициентов корреляции между уровнями их развития в рассматриваемой выборке. Значимые из этих связей отображаются в виде коррелограмм и подвергаются последующему анализу. Коррелограммы значимых связей эксплицируют поэтому тот комплекс когнитивных параметров (качеств, процессов), а также паттерн связей между ними (то есть структуру), который лежит в основе обеспечения того или иного психического образования (в нашем случае - в основе процесса ПР). Следует особо подчеркнуть, что природа этих связей такова, что они не носят, конечно, морфологического характера, а являются функциональными и отражают факт соорганизованности когнитивных качеств и процессов в плане реализации определенной цели (например, принятия решения). Поэтому коррелограммы являются адекватным средством отображения тех функциональных синтезов, которые обеспечивают тот или иной психический процесс.
|
|
Способы анализа матриц и коррелограмм достаточно разнообразны и подробно описаны в литературе. Главными из них являются: определение меры когерентности (интегрированности) коррелограмм; определение меры их дифференцированности и общей организованности; анализ функциональной роли каждого параметра (качества, процесса) в общей их структуре (выявление так называемых «ведущих» и «базовых» параметров; определение степени гомогенности-гетерогенности коррелограмм методом «χ2» и др. Особую значимость в анализе матриц и коррелограмм имеет определение трех наиболее обобщенных индексов, предложенных в наших работах. Первый из них - индекс когерентности структур (коррелограмм) - ИКС; он определяется как функция числа положительных значимых связей в структуре и меры их значимости. При этом обычно учитываются связи, значимые на α=0,99 и α =0,95; первым приписывается «весовой коэффициент» 3 балла, вторым - 2 балла. В ряде случаев учитываются и связи, значимые на α =0,90 (с «весовым коэффициентом» 1 балл). Полученные по всей структуре «веса» суммируются, что и дает количественное значение индекса. Второй индекс - индекс дифференцированности структур (ИДС); он находится аналогичным образом, но на основе обобщения значимых отрицательных корреляционных связей. Третий индекс - индекс организованности структур (ИОС) является функцией от общего количества положительных и отрицательных связей, а также их значимости и определяется как модуль ИКС и ИДС.
|
|
Различия в степени интегрированности когнитивных процессов количественно проявляются именно в величинах ИКС в группах «лучших» и «худших». Эти различия обычно таковы, что измеряются не «в процентах», а «в разах» и варьируют от 1,5 до 3 раз и выше. Безусловно, такой характер различий свидетельствует об их существенности, значимости, что подтверждается и статистически.
Данный результат согласуется с полученными ранее результатами, в соответствии с которыми не только процессы принятия решения, но и иные процессы организации деятельности, а также и вся она в целом тем эффективнее, чем выраженнее интегративные механизмы организации когнитивных качеств субъекта. В этих и других исследованиях систематически обнаруживается сходная и, по-видимому, достаточно общая закономерность. Расслоение выборки на «успешных» и «неуспешных», т.е. на «лучших» и «худших» по какому-либо внешнему критерию (деятельностному, результативному - например, эффективности деятельности в целом, эффективности процессов принятия решения в ней и др.) практически всегда обнаруживает бóльшую интегрированность когнитивных процессов и соответствующих им качеств в первой подгруппе.
Зависимость эффективности процессов ПР от меры когнитивной интегрированности, на наш взгляд, вполне естественна. Дело в том, что такая интеграция - синтез когнитивных качеств, процессов ведет, в конечном итоге, к расширению функциональных возможностей как отдельных структур, так и их подсистемы в целом. В основе такого расширения лежит, по-видимому, механизм синергии, эффект системных качеств: отдельные качества и процессы, соорганизуясь, приобретают такие свойства, возможности и потенции, которые выходят за рамки аддитивной совокупности свойств и не обнаруживаются поэтому ни у одного из них, ни у их суммы. Но тогда вполне логично и то, что, чем выше мера такой соорганизации (то есть степень интегрированности), тем полнее и действеннее реализуются механизмы синергии, тем выраженнее эффекты супераддитивности, тем больше «интегративная прибавка» когнитивного потенциала и тем отчетливее ее влияние на конечный результат - внешний критерий.
Системное функционирование частных аспектов когнитивной сферы во многом идентично эффектам ее интегративного проявления в обобщающем показателе уровня развития интеллекта. В этом плане сам интеллект - это и есть эффект интеграции всей системы когнитивных механизмов и процессов, проявляющихся в тех или иных когнитивных качествах. Специально проведенные нами исследования выявили существование значимой (α=0,95) связи между уровнем общего интеллекта и мерой интегрированности отдельных когнитивных качеств субъекта (для невербального интеллекта она значима на α=0,99) (5).
Следует, однако, подчеркнуть, однако, что эти результаты не вполне согласуются с полученными ранее данными относительно связи уровня интеллекта с мерой интегрированности когнитивных качеств субъекта (1, 9). Согласно им, между первым и второй существуют, скорееобратная связь. Например, в (9) установлено, что интеллект коррелирует со степенью дифференцированности структуры когнитивных свойств, с числом отрицательных (а не положительных) связей между ними. В (1) показано также, что с возрастом, то есть - по мере онтогенетического повышения уровня интеллекта также имеет место дифференциация его отдельных проявлений. Аналогичные данные содержатся и в других исследованиях, где, однако, постоянно подчеркивается принципиальная трудность их интерпретации и те противоречия, к которым они приводят. Одно из главных среди них состоит в том, что, согласно этому выводу, придется признать минимальную степень интегрированности интеллекта (то есть, фактически, его дезынтегрированность) у лиц с максимальным его уровнем, что бессмысленно. По нашему мнению, для решения этого - действительного, трудного вопроса и преодоления отмеченного противоречия как раз и должны быть привлечены данные, полученные при изучении когнитивных аспектов организации процессов ПР.
Дело в том, что и в группах с относительно высоким интеллектом, и особенно - в группах высокого качества процессов ПР возрастает не только мера интегрированности когнитивных качеств, но и мера их дифференцированности. Речь при этом идет лишь о доминировании первой (интегрированности) над второй (дифференцированностью). Если сравнить подгруппы «низкого интеллекта» и «высокого интеллекта» (или подгруппы относительно неразвитой и относительно развитой способности к ПР), то во вторых, действительно, мера дифференцированности будет выше, чем в первых. Однако в них же будет выше и мера преобладания интегрированности над дифференцированностью (которая, повторяем, также возрастает, но в меньшей степени, чем интегрированность). Вообще, следует подчеркнуть, что и интегрированность и дифференцированность - это два неразделимо связанных системных механизма интеллектуальной активности.
Далее, следует иметь в виду, что при проведении исследований мы намеренно стремились к возможно более полному охвату всех уровней организации когнитивной подсистемы (начиная от процессов сенсорно-перцептивного уровня и кончая мыслительным уровнем). Отсюда следует, что общая интегрированность обусловлена, в первую очередь, межуровневыми связями когнитивной подсистемы; это - показатель степень интегрированности когнитивной иерархии как таковой. Если же делать акцент на определении меры интегрированности когнитивных качеств какого-либо одного (или двух) уровней, как это было осуществлено в исследованиях, приведших к обратной зависимости интеллекта и интегрированности когнитивных качеств, то на первый план, естественно, выходят внутриуровневая интеграция и дифференциация. В них проявляются связи между различными показателями памяти (мнемический уровень), мышления (мыслительный уровень), то есть связи, обнаруживаемые внутри этих уровней, а не межу ними. И в этом плане можно высказать следующую гипотезу.
Общий интеллект определяется мерой межуровневой интеграции и внутриуровневой дифференциации общей иерархии когнитивных процессов. Когнитивная иерархия тем эффективнее, чем боле представлены в ней в целом механизмы межуровневой интеграции, а на каждом из ее уровней - механизмы дифференциации. В ее организации (и соответственно, в интеллекте в целом) синтезированы, таким образом, два основных принципа системной организации: иерархический - субординационный, «вертикальный» (реализующийся посредством интегративных механизмов межуровневой организации) и координационный - «горизонтальный» (реализующийся посредством механизмов дифференцирующего типа). Тем самым обеспечивается и синтетичность организации и, в то же время, специализация основных когнитивных функций. Чем выше интеллект, тем больше межуровневая интегрированность и внутриуровневая дифференцированность, и наоборот. Эта трактовка снимает противоречивость существующих экспериментальных данных; показывает реальный - взаимодополнительный характер механизмов психической интеграции и дифференциации в структуре интеллекта.
Наконец, важно иметь в виду и то обстоятельство, что дифференцированность когнитивной подсистемы, ее связь с общим интеллектом значительно выше в тех случаях (и, соответственно, в тех экспериментальных задачах), когда в качестве внешнего критерия берутся результаты выполнения каких-либо познавательных функций. Именно таким является внешний критерий в отмеченных выше работах (1, 9). Иначе говоря, если интеллект направлен на выполнение собственно познавательных функций, на «решение задач», вообще - на познание, то, действительно, очень отчетливой становится роль механизмов дифференциации. Это и понятно, поскольку в познавательных задачах внешний критерий (качество их решения) зависит, в основном, от высшего уровня когнитивной иерархии - мыслительного. Поэтому здесь доминируют внутриуровневые связи (см. выше). Имеет значение и то, что сама суть познавательных задач и функций связана, прежде всего, с аналитической направленностью интеллекта; с ведущей ролью адекватных такой направленности диффренцирующих механизмов. Познание, анализ, действительно, требуют, в первую очередь, именно дифференциальных механизмов интеллектуальной динамики, опираются на них и потому прямо связаны с мерой их выраженности.
Однако иная ситуация имеет место в тех случаях, когда в качестве внешнего критерия используются не «теоретические» - познавательные задачи, а «практические» - деятельностные, регулятивные задачи и функции. Они связаны непосредственно уже не с анализом (хотя, конечно, предполагают и его), познанием, а с организацией целостной деятельности и отдельных ее компонентов (например, с обеспечением процессов принятия решения), что предполагает ведущую роль собственно синтетических механизмов. Как было показано нами ранее, в структуре психики существует качественно специфический класс процессов - интегральные процессы психической регуляции деятельности и поведения. Они имеют принципиально иную, нежели у когнитивных процессов, направленность и функциональное предназначение - регулятивную (а не познавательную). Они поэтому синтетичны и по своему содержанию и по своей направленности. Это - процессы «эфферентного синтеза» деятельности и поведения; они реализуются на основе всей системы когнитивных (и иных) процессов, на основе синхронизированного вовлечения всех уровней когнитивной иерархии, то есть на базе межуровневой интеграции когнитивных процессов. Поэтому в них объективно ведущими являются не механизмы интеллектуальной «специализации» - дифференциации, а механизмы синтеза - интегративные механизмы. Именно это и обнаруживается в прямой зависимости эффективности ПР (как одного из представителей класса интегрально-регулятивных процессов) и степени когнитивной интегрированности.
В свете сказанного становится очевидной также некоторая надуманность, и даже схоластичность, дискуссии о том, с чем связан интеллект - с дифференциацией когнитивных функций или с их интеграцией? Интеллект и как психическая структура и как онтологическая реальность гораздо сложнее и совершеннее, чем его уровень у любого из исследователей интеллекта и, соответственно, - чем та концентуализация, на которую способен его исследователь. Он богаче тех «представлений об интеллекте», которые отображаются и постоянно меняются на собственно концептуальном уровне познания. Интеллект, как это следует из представленных выше данных, характеризуется способностью трансформации самого принципа своего актуального функционирования. Если внешние задачи носят, по преимуществу, аналитико-познавательный характер, доминантными выступают дифференцирующие механизмы. Они адекватны сути дивергентного мышления. Если же внешние задачи носят преимущественно практический, а значит - синтетический характер, доминантными являются интегративные механизмы. Они отражают специфику конвергентного мышления. Интеллект - это не только качество реализации того или иного когнитивного механизма (точнее - системы механизмов); это - и способность к выбору наиболее адекватного ситуации механизма функционирования; к определению приоритетов между ними в зависимости от ситуации; наконец, - к генерации самих этих механизмов, к порождению новых принципов своей собственной организации. Поскольку, однако, ни одна ситуация не является ни «чисто познавательной», ни «чисто преобразовательной», а включает компоненты обоих этих типов, то в любой ситуации представлены как дифференцирующие, так и интегративные механизмы интеллекта, а речь может идти лишь о той или иной пропорции между ними. В свете этого, кстати говоря, получает свое естественное решение старая проблема соотношения так называемого «теоретического» и «практического» мышления.
Рассмотренные выше результаты приобретают дополнительный смысл в том случае, если учесть еще одну группу закономерностей, полученных в ходе исследования процессов ПР. Так, при изучении одного из наиболее сложных классов процессов ПР - управленческих решений нами было установлено, что качество управленческих решений находятся в обратном отношении с мерой связи системы когнитивных процессов и личностных свойств субъекта. Иначе говоря, одним из условий достаточно высокого качества управленческих решений выступает относительная автономность этих подсистем индивидуальных свойств субъекта; субдоминантный, а не ведущий характер функциональных связей и взаимодействий между ними. Эти данные не вполне согласуются с обыденными, привычными представлениями. Согласно им, наоборот, так называемое «единство ума и личности руководителя», «сплав его воли и интеллекта» и т.п. трактуются как залог эффективных решений и успешного руководства.
Однако при более глубоком анализе полученного результата, он предстает как вполне естественный и объяснимый, даже - как необходимый. Более того, его причины коренятся в достаточно общих особенностях организации (в том числе - и личностной) процессов выбора; они зафиксированы и в общих закономерностях теории решений.
Действительно, в когнитивно-личностной автономии проявляется следующая общая и в принципе известная в теории решений закономерность. Согласно ей, чем в меньшей степени когнитивные механизмы выработки решений подвержены «деформирующему» влиянию со стороны любых иных, внекогнитивных, факторов, тем эффективнее, «рациональнее» сами решения. Эта закономерность подробно рассмотрена в таких фундаментальных школах теории решений, как «теория ограниченной рациональности» Г. Саймона (16) и теория «познавательных уклонов» А. Тверского и Д. Канемана (17). Более того, считается, что именно мера и «чистота» представленности в общем процессе решения собственно когнитивных процедур механизмов, процессов и свойств субъекта вообще является главным условием рационального и, следовательно, эффективного решения. Наоборот, любое возмущающее воздействие со стороны внекогнитивных факторов приводит к «отходу от рациональности в выборе» (Г. Саймон (16)), к возникновению «когнитивных уклонов» и к «деформациям рационального выбора» (А. Тверский (17)). Последние, как показано в теории решений (3, 13, 15), являются двоякими - ситуативными (обусловленными негативным влиянием параметров ситуации) и личностными (обусловленными стабильным влиянием личностных свойств субъекта выбора). Чем в большей степени они выражены, тем ниже эффективность решений. В свете этого очевидно, что подобное влияние как раз и должно проявляться в наличии устойчивых и значимых функциональных связей между когнитивными и личностными качествами. Чем больше таких связей, тем более субъективны, но менее рациональны и, в конечном итоге, эффективны решения. И наоборот, невыраженность взаимосвязей когнитивных и личностных качеств, их функциональная автономия является предпосылкой для рациональных, эффективных решений. Последнее как раз и проявилось в результатах исследования: мера когнитивно-личностной автономии существенно выше (в 3,5 раза) в группе «успешных».
Отметим также, что данный результат, несмотря на его видимую противоположность традиционной точки зрения о «единстве интеллекта и личности руководителя» (см. выше), в действительности, вполне согласуется с ним и даже его развивает. Дело в том, что процессы управленческих решений и, тем более, управленческая деятельность в целом имеют не один результативный параметр, а систему таких параметров, оценочных критериев, показателей. В частности, это и их качество (что выступало главным внешним критерием в наших исследованиях), и их надежность. Последняя, как известно, определяется как вероятность поддержания качественных параметров решений (и деятельности в целом) на допустимом уровне в течение заданного времени.
Кроме того, в параметр надежности входит и устойчивость решений (и деятельности) к воздействию экстремальных условий любого типа. Проведенные нами ранее исследования показали, что именно этот параметр - надежность - существенно и статистически достоверно связан с мерой общей интегрированности когнитивных и личностных качеств (5). Он определяется поэтому не их автономностью, а наоборот, синтезированностью, функциональным взаимодействием. Следовательно, от величины когнитивно-личностной интегрированности зависит не качество решений, а их надежность (особенно при воздействии неблагоприятных - субэкстремальных и экстремальных факторов). И, наоборот, от степени когнитивно-личностной автономии зависит качество, а не надежность. Поэтому «жесткость» личностного контроля относится, в первую очередь, к сохранению качества решений на том или ином уровне; обеспечение же этого качества - функция не «жесткости» личностного контроля решений, а наоборот, - их «свободы» от него. Кроме того, отметим, что в найденной закономерности проявляется также общая тенденция обратной связи между качеством и надежностью как двумя основными результативными параметрами. В свете изложенных данных эта закономерность, однако, не только получает свое объяснение, но становятся понятными и те психологические механизмы, которые ее обусловливают.
Литература
интеркорреляция когнитивный коррелограмма интегрированность
1. Ананьев Б.Г., Степанова Е.И. (ред.). Развитие психофизиологических функций взрослых людей. М., 1972. 267 с
2. Карпов А.В., Шадриков В.Д. Психологический анализ процессов принятия решения // Психологический анализ деятельности. Ярославль: ЯрГУ, 1982. С. 22-98.
. Карпов А.В. Методологические основы психологии принятия решения. Ярославль, 1999. 210 с
. Карпов А.В. Психология принятия решения в профессиональной деятельности. М.: ИП РАН, 1991. 168 с.
. Карпов А.В. Психология принятия управленческих решений. М., 1998. 472 с
. Карпов А.В. Общая психология субъективного выбора: структура, процесс, генезис. М., 2000. 218 с
. Карпов А.В. Разработка принципов психодиагностики интегральных способностей // Способности и деятельность. Ярославль: ЯГПУ, 1989.
. Карпов А.В. Психология менеджмента. М., 1999 580 с.
. Луковников Н.Н. Нарастание дифференциации как закономерность развития психических процессов // Психол. журн. - 1985. - Т. 6. - №1.
. Методология и методика подготовки операторов // Отчет о НИР №93 / Научн. рук. В.Д. Шадриков. Ярославль, ЯрГУ, 1978. - 420 с.
. Суходольский Г.В. Основы математической статистики для психологов. Л.: ЛГУ, 1972. 450 с.
. Шадриков В.Д. Проблемы системогенеза профессиональной деятельности. М., 1982. 180 с.