Занимавшиеся проблемой раскола русской Церкви укажут на давний спор, в котором «старообрядцы» приводят в защиту двоеперстия жесткое определение «Стоглава»: «Аще кто двема персты не благословляет, якоже и Христос, или не воображает двема персты крестнаго знамения; да будет проклят, якоже святии отцы рекоша », а «новообрядцы», в свою очередь, не находят ничего лучшего, чем сказать, что, мол, «тот собор – не в собор, да и вообще наши святые были не зело грамотны». На что защитники древлего благочестия приводили первоисточник определения «Стоглава» - 21-е правило греческого, составленного, по-видимому, в XII веке, документа, описывающего порядок приема в ортодоксию от ересей, главным образом касающегося монофизитских деноминаций – «арменов» и «яковитов», и звучавшее еще более кратко и даже несколько более странно: «Если кто не знаменается двумя пальцами, как и Христос, анафема ». Эта «странность» вызывала насмешки «никониан»: «Как же это? Христос, по-вашему, нуждался в Крестном знамении?»
В этой статье сделана попытка показать, что подлинное Предание, живя опытом познания Господа, попросту лежит вне плоскости, в которой было бы необходимо дополнительное вопрошание о документальной достоверности.
Итак, «кто не знаменается двумя перстами, как и Христос, (тот) отлучен», - таков русский перевод византийского документа. Греческий текст: Ει τις ου σφραγιζει τοις δυσι δακτυλοις καθως και ο Χριστος, αναθεμα. Бесспорно, для того, чтобы понять мысль правила, необходимо исходить из презумпции здравомыслия, адекватности тех, кто это правило составлял. Ключевое слово в этом правиле – «сфрагизо» - печатаю, ставлю печать.
|
|
С древних времен известно, что на раба, становящегося собственностью нового господина, наносилось клеймо-печать с именем нового владельца, - раб, таким образом, запечатлевался, «знаменался» знамением, которым было имя нового господина. Согласно учению Церкви, Бог явлением Христа, умершего и воскресшего, освободил, совоскресил человечество от рабства греху и смерти в жизнь вечную, - и теперь знамением, «печатью» свободы и спасения является Имя Исуса Распятого, выраженное в жесте Крестного знамения. Далее, «запечатленный» печатью свободы «раб Христов» обнаруживает свою принадлежность Господу (подлинному «господину») – тем, что налагает на себя Крестное знамение; то есть, на самом деле это Христос присвоил Себе этого человека, запечатлел, - а в «видимом мире» мы это воспринимаем как наложение самим человеком на себя Крестного знамения. Следовательно, если человек не хочет налагать на себя этот жест, то он и не хочет являть себя «запечатленным» Христовой печатью, по-видимому, не желая быть рабом, или «домочадцем» Христа. Человек этот, таким образом, отлучен от «Дома Владыки Христа», то есть Церкви. Допустим, с этим ясно, - скажет оппонент, - но причем здесь «два пальца», ведь фигуру Креста теоретически можно начертать на себе посредством любого жеста? Но давайте посмотрим на сохранившиеся еще с доиконоборческой эпохи изображения Христа – в них мы непременно найдем среди прочих жест правой руки с протянутыми двумя пальцами[1]. Поэтому рассматриваемое нами 21-е правило легко представить как подразумевающее уже давнишнюю, «освященную Преданием» иконографию Христа и как бы говорящее: «Кто не запечатлевается двумя пальцами, как у Христа на священных изображениях, тот отлучен». Таким образом, на насмешливый вопрос о том, как это может быть, что Сам Христос налагал на Себя Крестное знамение, можно, пожав плечами, спокойно ответить, что правило вовсе не об этом ведет речь, а о том, как христианин соотносит себя к тому, что он уже запечатлен Именем Исусовым.
|
|
Но только ли наличие древнехристианских изображений с жестами, похожими на двоеперстие, делают обоснованной аргументацию древлеправославных в споре с реформаторами? Если бы это было так, то любители «исторической достоверности» могли бы возразить: как мы можем считать древнюю иконографию точным свидетельством, если самые ранние из изображений Христа появляются более чем через 200 лет после евангельских событий? Да, прошло очень много лет, прежде чем мы застаем древнехристианское искусство изображающим десницу Господню преимущественно с двумя вытянутыми перстами. Справедливости ради нужно сказать, что было и некоторое разнообразие; так, нередко Христос изображен благовествующим, с рукой, сложенной в тот или иной античный ораторский жест. Поэтому, кстати, будет некоторой натяжкой сказать, что двоеперстие, которому остались верны на Руси противники реформ Никона, было единственным жестом древних икон и мозаик; скорее, принятый Русью от Византии жест был одним из принадлежащих спектру характерных жестов, общим признаком которых была определенная открытость ладони; по сравнению с новогреческой и пореформенной русской «щепотью» эти жесты можно назвать достаточно открытыми. Взгляд на иконографическую программу древних базилик и кафоликонов неизбежно вызывает впечатление эстетического совершенства таких жестов, совершенно непринужденно, «самих по себе» присущих Христу как торжествующему Царю и Господу.
|
|
Но реальность, открывающаяся перед нами, вовсе не туманна. Мировоззрение, или, точнее, «кредо», лежащее в основе древнехристианской иконографии, никогда не занималось поисками «исторического Иисуса, очищенного от напластований мифа»; мозаики базилик V-XII вв, хоть и были, согласно определениям 7-го вселенского собора, следствием «видимости» Бога, ставшего Человеком, тем не менее, являются символами, и останутся таковыми навсегда. Они, как это ни парадоксально, ничего не «изображают», а являют, - являют Вечность, не просто «явившуюся в истории», но преобразившую и даже вобравшую в себя историю, которая завершилась в Вечности, обрела вечный смысл и оказалась «историей Спасения», потеряв всякую актуальность как нечто самостоятельное и став книгой образов и символов, раскрывающих вечный Замысел. Христос на древних изображениях – это всегда Царь Славы, «Судия живым и мертвым», Господь, «Его же Царствию несть конца». Он несет Благую весть, содержание которой – Он Сам; в Нем открывается Царство Небесное, - поэтому Его жесты на древних иконах всегда красивы и величественны.
Тот факт, что практически все эти жесты были в ходу еще до начала христианской эры, является полезной подсказкой: значит, Церкви было из чего выбрать, чтобы сделать это частью символики Победы.
Итак, протянутые вертикально два пальца правой руки – жест, встречающийся во времена античности. В Греции он был ораторским, но, вероятно, и в ораторское искусство попал благодаря вертикальной, «небесной» ориентации. В Риме это был «жест величия» (в искусствоведении обозначается немецким словом Hoheitsgestus; иконография «Входа Господня во Иеросалим» использует образ триумфа императора, заимствуя этот жест). В Индии известен йогический жест, обозначающий Жизнь, - типичное двоеперстие. Суть и смысл всех этих однотипных жестов – указание на метафизическое Небо и, вместе с тем, явление в двойственности пальцев совокупности всего видимого и невидимого как полноты, отнесенной к принципу и началу их единства – Небу. Два взаимодополнительных полюса всего существующего в этом жесте как бы «возвращаются» в Недвойственное – к Источнику и Принципу «бытия всяческих». Возвращаются вдоль вертикальной Оси, соединяющей Небо и Землю и являющейся абстрактным образом Присутствия, или Дыхания Божия, животворящего всякую тварь.
Таково двоеперстие в его древнем прототипе. Когда в Халкидоне в IV веке был провозглашен догмат о «двух естествах единой Ипостаси Слова» (о чем и говорят до сих пор древлеправославные, отстаивая двоеперстие), древний смысл «воссоединения Неба и Земли», или, в более глубоком понимании, «Завершения цикла бытия в возвращении в Небо», нашел свое полное выражение: извечно чаемое воссоединение человека с Богом, подлинный «феозис» возможен только «во Христе», - то есть в принятии Богом, в Его невосполняемую полноту, «еще одного естества» - природы всей совокупности творения, сосредоточенной в человеке.
В конце своего исторического пути Византия испытала несколько тяжелых ударов, ставших для нее катастрофичными и, по всей видимости, придавших суммарный импульс процессу смены общих мировоззренческих установок её культуры. Разорение Константинополя в ходе Крестовых походов, попытки унии с папским Римом и, наконец, гибель империи под турками маркируют отход византийского православия от парадигмы «соединения Неба и Земли», знаменуемой открытым жестом простирания вверх двух перстов. Развивающемуся ощущению общей подавленности оказался более подходящим жест «маленькой щепотки», этиологически истолкованный позднее реформаторами Предания как «изображение Троицы».
Приложение. Еще один аргумент: «Простертые и согбенные».
Здесь мы попытаемся показать, после основной мысли и в дополнение к ней, следующее: двоеперстие валентно и тому пласту древнего мифа, который выражал идею творческой Силы в виде фаллической символики. Трудно не заметить определенных коннотаций между абстрактными идеями вертикали, «соединения неба и земли» и опытом, например, продолжения рода. Поэтому вряд ли стоит отмахиваться от некоторого сопоставления древнего двоеперстия и пришедшей ему на смену «щепоти» в рамках оппозиции «прямое – согнутое», переинтерпретированной как оппозиция «силы – бессилия».
Приведем один пример из церковного Предания, косвенно подтверждающий возможность такого сопоставления.
В Антиохии, в базилике св. Иоанна Крестителя, хранилась и была почитаема реликвия – десница Предотечи. Эта реликвия во время службы Воздвижению Честнаго Креста Господня была воздвизаема вместе с образом Св. Креста. И, как сообщает «Повесть о честной крестившей Господа руке…» (см. Жития святых за 7 января, день «Собора честнаго пророка, предотечи и крестителя Иоанна»), иногда рука была «простерта», иногда же «согбенна». Первое знаменовало «обилие плодов земных» на тот год, второе же, сответственно, – «оскудение» или, даже, «глад».
[1] На это указывали и древлеправославные в ходе полемики с «никонианами»; см., напр.: С.И. Быстров. Двоеперстие в памятниках христианского искусства и письменности. Барнаул, 2009 (книга является переизданием труда С.И. Быстрова, впервые увидевшего свет в 1913г). Правда, более широкий спектр археологических и искусствоведческих данных, ставших доступными в век информации, заставляет сделать оговорку: изображения руки Господней со сложением перстов, которые трудно назвать протянутыми, древней иконографии все же известны (например, изображение Благословляющего Христа в медальоне, расположенное в аттике триумфальной арки перед апсидой базилики св. Аполлинария в Старой Гавани, Равенна, VI век). Но посчитать это изображение «щепотью», что «доказывало» бы «древность троеперстия», было бы курьезом.