Как уже отмечалось, внутренняя граница отделяет и в то же время связывает сознающее Я с неосознаваемыми чувствами, побуждениями, эмоциональными состояниями, комплексами и другими элементами бессознательного.
Конструктивная внутренняя граница определяется успешной защитой Я от подавляющей неизбежности внутренних побуждений и в то же время представленности и осознанности последних в целостной психической жизни личности. Для интегрированной идентичности важно, чтобы бессознательное могло сообщать о себе, не нарушая при этом актуального взаимодействия с реальным миром.
Средние значения конструктивной шкалы осужденных (9,29 балла). сотрудников (10,31б) и нормальной группы (9,38 б) различаются на значимом уровне (p<0,01), причем самые высокие значения конструктивной школы внутренней границы Я у сотрудников охраны, затем идут средние значения шкалы в законопослушной нормативной выборке, и самые низкие – у выборки осужденных.
Для лиц с высокими показателями конструктивной шкалы характерны хорошая способность различать внешнее и внутреннее, дифференцированность внутренних переживаний, телесных ощущений и собственной активности, способность использовать возможности эмоционального постижения действительности (эмоциональный интеллект), а также интуитивных решений. Им характерны способность к психической концентрации, высокая общая упорядоченность психической деятельности. Следовательно, у сотрудников охраны перечисленные способности, связанные с функционированием внутренней границы Я выражены в большей мере, по сравнению с нормативной выборкой и группой осужденных.
При низких показателях конструктивной шкалы отмечается рассогласованность эмоционального опыта, дисбаланс внутреннего и внешнего, мыслей и чувств, эмоций и действий. Функциональная недостаточность внутренней границы, в зависимости от выраженности окружения, проявляется либо в нарушении взаимодействия «Я» с неосознаваемыми процессами, которое отражает либо «жесткое» подавление бессознательного, либо отсутствие достаточного интрапсихического барьера по отношению к бессознательному.
Среднее значение шкалы деструктивного внутреннего Я-отграничения у сотрудников охраны (3,71 б) и в нормативной группе (3,72 б) не имеет статистически значимых различий. Тогда как у осужденных наблюдается явная выраженность деструктивной шкалы, которая значимо отличается от нормы (4,93 при p<0,001).
Деструктивная внутренняя граница понимается как наличие ригидно фиксированного «барьера», отделяющего Я, т.е. центр осознаваемых переживаний, от остальных интрапсихических структур.
В поведении деструктивное внутреннее Я проявляется дисбалансом мыслей и чувств, эмоций и действий, жесткой ориентацией на рационализм, не допускающий интуитивных и эмоциональных решений, неспособностью к фантазии и мечтам, обеднение эмоциональных переживаний, низкой чувствительностью к жизненным потребностям организма (сон, жажда, голод, усталость и др.), ригидностью психологической защиты, в основном использующей механизма проекции.
Выраженность деструктивной внутренней границы Я у осужденных свидетельствует о невозможности адекватно воспринимать собственные чувства и потребности, что делает этих людей нечувствительными к эмоциям и потребностям других и часто реальный мир осужденных заменяется совокупностью собственных проекций.
Дефицитарная шкала внутренней границы «Я» осужденных (6,08 б) также значительно превосходит средние значения нормальной выборки (4,77 б) и в еще большей степени выше значения этой шкалы у сотрудников охраны (2,65 б). Дефицитарность Я-отграничения от внутренних бессознательных побуждений понимается как недостаточная сформированность внутренней границы «Я». Эта граница знаменует собой возможность формирования подлинно автономного Я, поэтому недостаточность внутренней границы у осужденных представляет собой недоразвитие личностных структур. В отличие от деструктивной шкалы внутренней границы «Я», когда, все же, формируется хотя бы ложная идентичность, при выраженной функциональной недостаточности внутренней границы блокируется развитие какой бы то ни было идентичности. Результаты измерения внутренней границы «Я» у осужденных снова нам демонстрируют парадоксальную положительную корреляцию между деструктивной и дефицитарной шкалами внутреннего Я-отграничения. С одной стороны выраженность деструктивности, т.е. наличие жесткой границы «Я» по отношению к бессознательным побуждениям, с другой – функциональная недостаточность внутренней границы способствующая «переполненности» сознающего Я разрозненными чувствами, образами, мыслями. Все это может приводить к крайней непоследовательности в интерперсональных отношениях, неспособности к достаточной концентрации усилий, дезорганизованности и дезинтегрированности.
Объяснением этой противоречивости может быть тот факт, что излишне рационализированное сознание (жесткий «барьер» побуждениям) комплементируется чрезмерно иррациональным бессознательным, которое, прорываясь через границу чрезмерного внутреннего Я-отграничения, очень часто проявляется в неуместных действиях, нелепых поступках, нечаянных травмах, несчастных случаях. Эта противоречивая двойственность осознается и отражается в высоких значениях как деструктивной, так и дефицитарной внутренней границы Я, коэффициент положительной корреляции между которыми равен 0,262 при p<0,01.
В нормативной выборке и у сотрудников охраны не наблюдается подобной противоречивости. При выраженной конструктивной внутренней границе «Я», отмечаются низкие значения деструктивной и дефицитарных шкал.
Нарциссизм.
Г. Аммон4, в отличие от других концепций нарциссизма, рассматривает его как изначальный потенциал развития индивида, на основе которого происходит формирование других центральных Я-функций. Формирование нарциссизма рассматривается как необходимый этап личностного развития, поэтому функционально нарциссизм выполняет конструктивную роль, обеспечивая обособление Я и внешнего мира. В процессе развития возможна деформация этой функции и нарциссическая организация приобретает деструктивные черты, т.е. нарциссизм становится дезадаптирующим по отношению к развивающемуся «Я».
Конструктивный нарциссизм понимается как позитивное представление индивида о самом себе, базирующееся на ощущении собственной значимости и опирающееся на положительный опыт межличностных контактов. Эти представления проявляются как позитивное отношение к себе, к собственным действиям, чувствам, мыслям, телесной организации, сексуальным переживаниям. Такое целостное реалистическое принятие себя в самых различных своих проявлениях позволяет свободно отдавать себя во власть чужих оценок не пытаясь искусственно формировать положительное представление о себе и тщательно прикрывать собственные слабости. Конструктивный нарциссизм означает заметное сближение «Я для себя» и «Я для других».
В норме конструктивный нарциссизм имеет среднее значение 8,86 баллов. У сотрудников охраны (7,93б) и осужденных (8,33б) среднее значение хотя и ниже нормы на значимом уровне, однако различие средних не столь велико, чтобы делать какие-либо серьезные выгоды. Можно лишь отметить, что по сравнению с нормой, у сотрудников охраны несколько ниже самооценка, закрытость в межличностном общении, более узок круг интересов, более высокая реакция на недоброжелательные оценки своей личности.
Существенные различия наблюдаются по шкале деструктивного нарциссизма у сотрудников охраны (2,41б), осужденных (5,25б) и в нормативной выборке (3,47б). У сотрудников охраны ниже уровень деструктивного нарциссизма по сравнению с нормой и еще более отличается от явно выраженной деструктивности нарциссизма у осужденных (достоверность различий при p<0,001).
Деструктивный нарциссизм понимается, как неспособность индивида реалистически воспринимать и оценивать себя. В этом случае нарциссизм «соткан» из обид, агрессивных чувств, предубеждений. Предрассудков, отказов, запретов, разочарований и фрустраций. Важнейшей особенностью деструктивного нарциссизма является нестабильность отношения к себе, проявляющаяся в переоценке или недооценке себя, при этом размах колебаний определяется либо фантазиями величия, либо идеями собственной ничтожности.
Средние значения по шкале дефицитарного нарциссизма в определенной мере имеют подобное соотношение, характерное для предыдущей деструктивной шкалы – у сотрудников охраны (2,06 б), осужденных (4,67 б) и в нормальной выборке (2,48 б). Наиболее низкое значение дефицитарности отмечается у сотрудников охраны УИС и наиболее высокое у осужденного. По сравнению с деструктивным нарциссизмом речь идет о более глубоком нарушении центральной Я-функции, ведущем к полной неспособности воспринимать неповторимость и единственность собственного существования. Высокие оценки по данной шкале у осужденных характеризуют неуверенных в себе, своих возможностях и компетенции, прячущихся от полноценной жизни, неспособных к полноценным человеческим контактам людей, с бедностью эмоциональных переживаний, общий фон которых – безрадостность, пустота, скука и забытость.
Для них характерно неосознанное стремление раствориться в криминальной среде, укрыв себя от трудностей реальной жизни, личной ответственности и собственной идентичности.
Сексуальность.
Структурная концепция личности Г. Аммона рассматривает сексуальность, как одну из центральных функций Я. Взрослая конструктивная сексуальность рассматривается как погружение в симбиоз партнерских отношений и способность устанавливать живой контакт на телесном, эмоциональном и нравственном уровнях. Важным является ответ на вопрос как сексуальность интегрирована в целостной Я-идентичности.
Развитие сексуальности может быть нарушено или остановлено и сексуальность может приобретать черты деструктивной активности или психического дефицита. В обоих случаях изменяется значение сексуальности, и она начинает выступать в качестве фактора, удовлетворяющего лишь парциальным целям Я-адаптации, препятствуя развитию или реализации Я-идентичности.
Конструктивная сексуальность понимается, как сугубо человеческая возможность получать взаимное удовольствие от физического, телесного и духовного взаимодействия, которое переживается как свободное от страхов и чувства вины, зрелое соединение личностей. Такое единение не отягощено никакими ролевыми фиксациями, социальными обязанностями или стремлениями. Кроме того, это единение не детерминировано исключительно биологическими потребностями. Его единственно самодостаточная цель – безусловное телесное, эмоциональное и духовное слияние, доставляющее радость взаимного обогащения.
Шкала конструктивной сексуальности в нормативной выборке равна 8,53 балла, у осужденных шкала не имеет статистически значимых различий с нормой (8.57 б). Сотрудники охраны имеют более выраженную конструктивную сексуальность, чем в нормативной выборке (9,59 б). Возможно, это связано с возрастными различиями, поскольку сотрудники представляют собой значительно более молодой контингент, чем нормативная выборка и выборка осужденных.
Значительное различие отмечается при сравнении шкалы деструктивной сексуальности. Если нет различий между средними значениями шкалы у сотрудников (4,33 б) и нормативной выборке (4,33 б), то у осужденных явная выраженность деструкции в сексуальной сфере (5, 93). Достоверность разницы средних на 0,1% уровне.
Деструктивная сексуальность представляет собой деформацию развития функции сексуальности, проявляющуюся в нарушении процесса интеграции сексуальной активности в целостном поведении личности. Сексуальность оказывается отщепленной от Я-идентичности и преследует автономные цели, например, актуализировнное желание только сексуального удовлетворения, связанного с возбуждением эрогенных зон, либо потребность в признании и восхищении, желание доказать свое сексуальное превосходство. В этом случае сексуальность превращается из средства углубления общения, достижения близости, доверительности и интимности в средство избегания подлинного человеческого контакта. Место партнерского симбиоза, единения чувств, мыслей и переживаний занимает эгоистическая отгороженность, направленная только на собственное сексуальное удовлетворение. Чувства, переживаемые другим, игнорируются и не направляются на открытие партнера, признание его уникальности и неповторимости, что часто приводит к оскорблению достоинства другого физически, эмоционально или нравственно. При деструктивной сексуальности отношения с партнером носят характер безличности, отчужденности и ретроспективно воспринимаются как негативные и травмирующие. К крайним проявлениям деструкции в сексуальном поведении относятся сексуальные перверсии: сексуальное насилие, садомазохизм, эксгибиционизм, вуаеризм, фетишизм, педофилия, геронтофилия, некрофилия, садомия и другие формы сексуальной деструктивности, характерные для определенной категории преступников.
Дефицитарная сексуальность понимается как задержанная в своем развитии Я-функция сексуальности. Сексуальность не воспринимается как необходимый компонент человеческого общения, в результате межличностные отношения становятся поверхностными и не достигают какой-либо глубины.
В поведении дефицитарная сексуальность выражается снижением сексуальных желаний, внутренним запретом на сексуальную активность, отсутствием эротичесих фантазий, боязнью сексуальных контактов, наличием большого количества предрассудков. Часто дефицитарная сексуальность сопровождает импотенцию у мужчин и фригидность у женщин.
Средние значения дефицитарной сексуальности у осужденных (2,88 б) статистически не отличаются от значения шкалы в нормативной выборке (2,97 б). что может свидетельствовать об отсутствии задержки в развитии Я-функции сексуальности у этой категории обследуемых, т.е. можно констатировать нормально выраженную сексуальную потребность. У сотрудников охраны также можно отметить почти полное отсутствие дефицитарности в развитии сексуальности.
В заключение можно представить обобщенную характеристику центральных Я-функций осужденного, являющихся важнейшим структурным образованием личности, обеспечивающим ее межличностные взаимодействия и индивидуальную психологическую адаптацию в социуме.
Большинство осужденных с повторной преступностью характеризуются конструктивной агрессивностью, проявляющейся в активности, инициативности, коммуникативности, продуманности, преодолении трудностей, конструктивного межличностного взаимодействия. Только в отличие от сотрудников охраны, выполняющих социальную функцию защиты общества, у осужденных криминально направленная конструкция агрессивности, в конечном счете, представляющая собой деформацию нормальной способности к деятельному, активному взаимодействию с окружающим миром и проявляется в деструктивных поступках, насилии, разрушительным действиям, склонностью к обесцениванию других людей и отношений, мстительностью и цинизму. В конце криминальной карьеры это может превращаться в дефицитарную агрессивность, характеризующуюся сужением круга интересов, неспособностью установления теплых человеческих отношений, избеганием ответственности, уплощенностью эмоций, чувств, переживаний. Недостаток активности компенсируется фантазиями, несбыточными мечтами. На передний план выступает чувство собственного бессилия, некомпетенции и ненужности, ощущение пустоты, одиночества и бесперспектинвости существования.
Для осужденных характерно недоразвитие Я-функции тревоги-страха. При дефиците этой функции страдает наиболее важный сигнальный компонент тревоги. В поведении дефицит тревоги проявляется в неспособности почувствовать страх вообще. Это ведет к тому, что объективная опасность полностью игнорируется и не воспринимается как реальность. Отсутствие страха ведет к ощущению усталости, скуки, пустоты. Неосознаваемый дефицит переживаний страха обнаруживает себя в выраженном стремлении к поиску экстремальных ситуаций, позволяющих ощутить реальную жизнь. Для осужденных характерно отсутствие тревоги, как в обычных, так и в опасных ситуациях, что способствует совершению рискованных поступков, игнорированию вероятностных последствий.для них характерно наличие заместительной склонности к употреблению алкоголя, психотропных веществ, наркотиков.
В отношеии границ «Я» - Не «Я» осужденным характерно жесткое эмоциональное дистанцирование, неумение гибко регулировать межличностные отношения, аффективная закрытость, безучастность к проблемам и потребностям других людей. Но это жесткое выстраивание характерно лишь по отношению к законопослушной среде и социально-позитивному миру людей. По отношению же к криминальной субкультуре наблюдается наоборот сверхпроницаемость внешней границы. Эта дефицитарность границы проявляется чрезмерной зависимостью от требований, установок и норм криминального сообщества, невозможностью отстаивать собственные интересы, потребности, цели, отделять свои чувства и переживания от переживаний других представителей тюремной субкультуры, при этом, характерна склонность к симбиотическому слиянию с этой культурой, когда в групповых криминальных интересах растворяется индивидуальное. Теряется способность к самостоятельному принятию решений. В отрыве от криминальной субкультуры они оказываются беспомощными и незащищенными.
Противоречивое сочетание «жесткости» и «сверхпроницаемости» внешней границы Я осужденных дополняется деструктивностью и дефицитарностью внутренней границы Я. Внутренне граница, как уже упоминалось, отделяет и в то же время связывает сознающее Я с неосознанными чувствами, побуждениями, эмоциональными состояниями, комплексами и другими элементами бессознательного. Деструкция внутренней границы у осужденных свидетельствует о невозможности адекватно воспринимать собственные чувства и потребности, что делает этих людей неуважительными к эмоциям и потребностям других и реальный мир окружающих замещается совокупностью собственных проекций. Деструкция проявляется дисбалансом мыслей и чувств, эмоций и действий, жесткой ориентацией на рационализм, обеднением эмоциональных переживаний и формированием ложной идентичности. Однако наличие жесткой границы я по отношению к бессознательным побуждениям способствует «переполненности» сознающего Я разрозненными чувствами, образами, мыслями. Излишне рационализированное сознание комплементируется чрезмерно иррациональным бессознательным, которое, прорываясь через границу чрезмерного внутреннего Я-отграничения, очень часто проявляется в неуместных действиях, нелепых поступках, нечаянных травмах, несчастных случаях.
Осужденные характеризуются также деформацией такой важной функции для личностного развития, как нарциссизм. В норме нарциссизм понимается как позитивное представление индивида о самом себе, к собственным действиям, чувствам, мыслям, телесной организации, сексуальным переживаниям. Деструкция нарциссизма у осужденных проявляется, как неспособность индивида реалистически воспринимать и оценивать себя. В этом случае нарциссизм представляет собой совокупность обид, агрессивных чувств, предубеждений, предрассудков, отказов, запретов, разочарований и фрустраций. Он проявляется нестабильностью отношения к себе, недооценкой или переоценкой своей личности, при этом размах колебаний определяется либо фантазиями величия, либо идеями собственной ничтожности. Возможно и более глубокое нарушение центральной Я-функции нарциссизма, ведущее к полной неспособности воспринимать неповторимость и единственность собственного существования. Дефицит нарциссизма в этом случае характеризует неуверенных в себе личностей, прячущихся от полноценной жизни, неспособных к полноценным человеческим контактам, с уплощенными эмоциональными переживаниями, общий фон которых – безрадостность, пустота, скука и забытость. Для них характерно неосознанное стремление раствориться в криминальной среде, укрыв себя от трудностей реальной жизни, личной ответственности и собственной идентичности.
Литература:
1. Аммон Г. Динамическая психиатрия. – Санкт-Петербург, 1996. 197с.
2. Психология самосознания. Хрестоматия. – Самара: Изд. Дом «Бахрах-М», 2007. – 672 с.
3. Судебная психиатрия. Пенитенциарная психиатрия и психология / Под ред. Академика РАМН Т.Б. Дмитриевой. – М.: ФГУ «ГНЦССП Росздрава». 2009 – Вып. 6. – 310 с.
4. Я-структурный тест Г. Аммона. Руководство. Вып. 18. СПб: Психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева, 2002. 48 с.