У Стэфана две страсти: неврология и бодибилдинг. Точнее, наоборот. Работай он так, как тренируется, давно бы стал богаче Илона Маска. Но Стэфан не жалуется. Состояние как у Маска заработать можно. Тело как у Стэфана заработать гораздо, гораздо труднее. Избитая мудрость: деньги делают деньги; с телом не прокатит, поэтому трижды в неделю по вечерам Стэфан посещает спортзал «Gym’s Big Pleasure».
Два часа интенсивных тренировок, таких, чтобы светло-серая от природы шерсть на руках, загривке и даже бакенбардах залоснилась от пота и потемнела до цвета мокрого асфальта. Быстрый контрастный душ. И наконец оно. То самое, что доставляет Стэфану львиную долю удовольствия от тренировок. Огромное зеркало в раздевалке.
Стэфан не нарцисс, он просто любит смотреть на всё красивое. А тело его поистине прекрасно: светлая шерсть подчёркивает мощь плечевого пояса, чуть выпуклые массивные плиты грудных мышц, похожие на шары для боулинга мышцы рук, умопомрачительный рельеф пресса и косых мышц словно стрелкой указывают на то, что скрывается в джоках…
Впрочем, сегодня обходится без них. Сложно влезть в джоки, когда у тебя эрекция. Особенно такая, как у Стэфана. Особенно когда он видит в зеркале своё тело.
Член Стэфана ему под стать: огромный, твёрдый даже на вид, одинаково прямой и толстый по всей длине, в меру перевитый венами, с аккуратной грибовидной розовой головкой, которая всегда входит легче, чем выходит… одним словом, идеал. И зритель у идеала сегодня не один.
Этого парня Стэфан заметил давно – в почти пустом зале новичка не заметить сложно. Руки-базуки говорили о том, что программу кое-кто выбирать или не умеет, или не спешит выполнять. Вечно взлохмаченная грива, на вкус Стэфана, чересчур отросшая, тоже достаточно красноречива. В общем, очередной зумер, решивший поиграть в брутальность. Пусть и довольно симпатичный зумер.
Вначале новенький появлялся редко, затем всё чаще, пока график их тренировок полностью не совпал. Кажется, Стэфан знает причину. Кажется, сегодня его ждёт приключение.
Пальцы новенького легко касаются бёдер Стэфана. Тот в ответ слегка отходит от зеркала, картинно принимает позу «двойной бицепс спереди», ослепительно улыбается, словно на подиуме чемпионата по бодибилдингу, и замирает.
Руки ложатся на бёдра увереннее, тело сзади прижимается чуть плотнее, холодный нос едва ощутимо скользит по шее, вдыхая запах хвойного геля для душа, которым Стэфан пользуется последний год. Стэфан не двигается.
Чужие ладони начинают увереннее скользить по телу, оглаживая бока Стэфана – вверх и чуть вниз, вверх и вниз, словно волны, - пальцы перебирают короткую, почти плюшевую на торсе шерсть, поднимаются выше, чуть сдавливая грудные мышцы. Стэфан не двигается.
Первое желание пошевелиться возникает тогда, когда руки новенького резко возвращаются на бёдра, минуя истекающий уже смазкой член, а сам он плавно приседает, чуть отводит носом хвост Стэфана и начинает вылизывать ему задницу. Влажным, тёплым, шершавым языком. Сначала одну ягодицу, затем вторую, одну и вторую, и обратно, пока не приближается к самому анусу. Стэфан не причисляет себя к фанатам римминга, но язык новичка делает всё возможное, чтобы это изменить. Он то сворачивается в трубку, стараясь ввинтиться максимально глубоко сквозь тугое кольцо мышц сфинктера, то, вновь полностью развернувшись, вылизывает его, и ягодицы, и внутренние стороны бёдер, там, где кожа особенно нежна и чувствительна. И, как будто этого мало, новенький начинает массировать переднюю сторону бёдер Стэфана, медленно, плавно, но сильно, кончиками пальцев всё чаще прикасаясь к яйцам. Яйца моментально реагируют, напрягаясь и подтягиваясь, а смазки уже столько, что она длинными вязкими каплями стекает на пол. Удовольствие такое, что хочется завыть, но Стэфан не двигается.
Наконец новенький слегка неловко отстраняется, вздыхает, крепче обнимает Стэфана за бёдра и переползает вперёд. Казалось бы, всё очевидно, но Стэфану трудно ответить даже себе, что вызывает у него большее раздражение: то, что новенький перестал отлизывать, то, что слишком крепко сдавил бёдра и слишком неловко переполз вперёд, или то, что при этом закрыл вид на его, Стэфана, бесподобные ноги! Он может поклясться, что не дрогнул ни единым мускулом, но новенький каким-то неведомым образом чувствует перемену настроения и – без оглядки, как в прыжке с парашютом, - насаживается своим ртом на головку истекающего смазкой члена.
Низ живота прошибает волной такого удовольствия, что Стэфан не выдерживает и инстинктивно подаётся вперёд. Вгоняя свой экстраординарный член в неподготовленную вообще-то к этому глотку. Молнией мелькает мысль – укусит. Клыки новенького выглядят внушительно, а объяснять коллегам из отделения хирургии, откуда у него на члене следы от укусов занятие, конечно, пикантное, но совершенно не подходящее для субботнего вечера.
Новенький хрипит и страшно кашляет, не в силах принять с ходу даже половину, но быстро приходит в себя и начинает ритмично насаживаться ртом на ещё более напрягшийся от таких приключений член. Смешанная с предэякулятом слюна пузырится и обильно течёт по его щекам и подбородку, сбегая тонкой дорожкой во впадину между грудными мышцами. Ладони крепко, но вместе с тем бережно сжимают чужие бёдра, фиксируя их. Он берёт неглубоко – насколько тут допустимо это слово, когда речь об огромном члене Стэфана, - примерно на треть. Когда головка члена идёт внутрь, новичок старается пускать её по языку – уздечка трётся о шершавый язык, а сама головка упирается в мягкое горячее нёбо; когда член идёт назад, новичок напрягает язык и губы, раз за разом вызывая у Стэфана толпу приятных мурашек. Вверх и вниз, вверх и вниз. Удовольствие всё нарастает, и Стэфан из последних сил сдерживает себя, чтобы не схватить новенького за его неаккуратные лохмы и вбиться десятком-другим мощных фрикций в самую глубину такого податливого горла. Во-первых… Стэфан понимает, что смотреть в зеркало никогда не доставляло ему столько удовольствия. Во-вторых, это наверняка навредит горлу новенького. В-третьих, нарушить позу «двойной бицепс спереди» - поступок, достойный дилетанта, но не таков Стэфан! Поэтому остаётся только держать лицо, ловя признаки то приближающегося, то отдаляющегося оргазма.
Наконец с влажным чмоком новенький выпускает многострадальный пенис изо рта и, не переставая держать Стэфана за бёдра, пытается вытереть заляпаный слюной и смазкой подбородок о свою грудь. Соломенные жестковатые лохмы скользят по головке члена, доставляя на контрасте ещё большее удовольствие. Стэфан не выдерживает и издаёт мягкий, но отчётливо слышный в гулкой тишине раздевалки полувздох-полурык.
Новенький вскидывает голову и смотрит на Стэфана своими голубыми глазами. И Стэфан понимает, что шалые глаза эти затуманены, как у пьяного, адреналином и вожделением. А румянец на щеках не только от бурного минета. Кажется, то, что сейчас происходит, доставляет новенькому даже большее удовольствие, чем Стэфану. Хотя казалось бы.
Чуть отдышавшись, новенький вновь берётся за дело, но подходит к нему с большей выдумкой. Темп становится быстрее, вбирает он теперь только головку. Язык уже стимулирует не только уздечку, но и щелочку уретры. Руки, до этого словно приросшие к скульптурным ягодицам Стэфана, сдвигаются наконец с одной точки и начинают плавное странствие по телу. Правая несколько раз сильно сжимает ягодицу - довольно пошло, на вкус Стэфана, но неожиданно это доставляет уовольствие - и продолжает скользить вверх. Почти нежно проходит по пояснице и затем всё выше и выше - по широчайшей мышце спины, у Стэфана в позе «двойной бицепс спереди» напоминающей скорее парус. Дальше длины руки новичка, целиком занятого ублажением члена, уже не хватает, так что до лопатки тот дотягивается не кончиками пальцев даже, а кончиками когтей и сразу ведёт их назад. Движение это жадное, сильное, собственническое, но одновременно аккуратное и нежное, на миг вводит Стэфана в ступор. «Как виолончель. Он гладит мою спину как виолончель!» - с непонятной даже для самого себя замешанной на брезгливости иронией думает Стэфан.
Не прекращая быстро и резко сосать, большим пальцем левой руки новичок сначала теребит его вновь поджавшиеся яйца, а затем несколько раз нажимает на то место между яйцами и анусом, к которому так близко подходит простата. Тело Стэфана пронзает мощная волна слегка даже болезненного удовольствия. Новенький определённо чувствует это, потому что перестаёт сдерживать себя и работает ртом и языком всё быстрее и сильнее, вбирая член всё глубже и глубже.
По всей раздевалке эхом раздаётся хлюпанье и чмоканье, и это так вульгарно, и вместе с тем так возбуждает, что Стэфан практически теряет контроль. Новичок, видимо, тоже. Руки его всё сильнее оглаживают тело Стэфана, прикосновения выдают без слов, какой кайф новичок получает от этих тактильных исследований.
Стэфан наконец решается выйти из позы «двойной бицепс спереди» - совершенно не потому, что устал, нет. Просто новичок, ошалевший от роскоши тела Стэфана, вседозволенности и эйфории, очевидно не в силах контролировать координацию своих движений. И если движения рук его, оглаживающих рифлёный пресс внезапного любовника, довольно осмысленны, про остальное этого не скажешь.
Губы его по-прежнему плотно охватывают выдающийся ствол Стэфана, а шершавый язык, шевелясь, раз за разом вызывает толпу приятных мурашек в районе поясницы. Но, стремясь увеличить темп минета, новичок мотает головой всё сильнее. Удовольствие это не увеличивает, скорее наоборот. Поэтому Стэфан наконец берёт дело в свои руки. В буквальном смысле слова.
Он аккуратно, но сильно берёт новичка за загривок и задаёт темп, слегка подаваясь вперёд и назад бёдрами. Новичок оказывается на диво понятливым, удерживая показанный темп с точностью метронома. Волна удовольствия всё нарастает, и скоро уже Стэфан сбивается, начиная всё сильнее долбить в такой мягкий и податливый рот. Новичок тут же подстраивается, чуть по-другому наклонив голову, одновременно ещё плотнее охватывая губами монументальный член Стэфана, проходясь по всей возможной длине, вместе с тем не допуская, чтобы головка выскочила изо рта. Горло его наконец расслабляется и пропускает член всё глубже и глубже. Кажется, ещё немного, и новичок наконец заглотит полностью.
Один из особо сильных толчков совпадает с тем, что новичок вспоминает о своих руках и крепко сжимает грудные мышцы Стэфана, и это настолько неожиданно, что тот совершенно теряет над собой контроль. Не заботясь уже ни о чём, он всё мощнее всаживается в податливую глотку новичка, так, что яйца шлёпают новичку по подбородку. Тот - видимо от неожиданности, - как-то по-особенному сглатывает и пропускает член Стэфана на всю его фантастическую длину. Прямо в горло. Новичок хрипит, но не отстраняется с диким кашлем, как можно было подумать, а продолжает насаживаться на член уже не только губами, но и горлом. Одна из особенно мощных и глубоких фрикций, когда гигантский член входит в рот новичка на всю длину, а головка, по ощущениям оказывается где-то в районе его кадыка, становится решающей.
Изо рта Стэфана несётся в потолок раздевалки низкий утробный вой, а из члена мощными толчками изливается семя - прямо в податливое горло новенького. Тот, не переставая работать ртом, активно глотает, стараясь не упустить ни капли. Но спермы так много, что она всё равно просачивается, вновь прокладывая мутные дорожки от уголков губ по щекам и подбородку.
Оргазм оказывается настолько бурным и продолжительным, что удивляет и самого Стэфана. О новичке и говорить нечего - после пятого или шестого толчка рот его оказывается заполнен, а сперма всё стреляет и стреляет. На нос новичка. Течёт по его щекам и подбородку. Заливает его ужасно удивлённые глаза. Несколько крупных брызг попадает на ужасные соломенные лохмы. Когда новичок в почти священном ужасе всё же отстраняется, последние капли с так и торчащего колом члена Стэфана попадают на его безупречный пресс. Наступившая тишина почти оглушает.
Медленно эйфория отступает. Новенький последний раз сглатывает и, переводя благоговейный взгляд с члена Стэфана на его лицо с придыханием произносит: «Ричард».
Смех Стэфана звучит чуть дольше и чуть громче, чем это допустимо с точки зрения вежливости. Новенького бросает в краску. Отсмеявшись, Стэфан спрашивает: «ты что, серьёзно? – видя в ответ непонимание, поясняет, - серьёзно назвал мой член Ричардом?» Румянец на щеках новенького достигает такого накала, что на нём, кажется, можно кипятить чайник. «Это я Ричард, - наконец выдаёт он. – Я… извините, мне нужно умыться». Неловко поднимается с колен и идёт обратно в сторону душевых.
«Эй!» - оклик выходит чуть громче, чем Стэфану бы хотелось. Новенький Ричард замирает, затем медленно поворачивается. «Знаешь, что самое важное в тренировке?» – взгляд Ричарда из затравленного становится недоумевающим. «Самое важное – порция белка. После каждой тренировки. Поверь дяде Стэфану» - и демонстративно отворачивается к зеркалу. Стэфан не нарцисс, он просто любит смотреть на всё красивое. На смущённого Ричарда, например.
====
Patreon: https://www.patreon.com/strongandfurry
Gumroad: https://strongandfurry.gumroad.com/