Иосиф Виссарионович Сталин – тиран или спаситель Российской империи
Русская контрразведка внедряла своих агентов в ряды революционных организаций, спонсорами которых был мировой еврейский синедрион во главе с Ротшильдами. Одним из таких агентов и был Сталин....
Ко дню рождения Сталина
Автор – Сергей Желенков
Русская контрразведка знала, что самая большая опасность для Российской Империи - это внутренний подрыв, который готовил мировой еврейский синедрион во главе с Ротшильдами, поэтому и внедряла своих агентов в ряды революционных организаций.
Одним из таких агентов и был Иосиф /Михаил Николаевич/ Сталин, родителями которого были Осетинка Екатерина Георгиевна Геладзе /1858 - 1937/ и Русский Николай Михайлович Пржевальский /1839 -1888/, Смоленский дворянин, генерал-майор разведуправления Генерального Штаба, сын Императора Александра-II.
Загадочная, внезапная и ранняя смерть Пржевальского 29 октября 1888г, потрясла Русское общество. Он умер, как и жил - в дороге, и лёг в землю в простом походном костюме, на высоком берегу озера Иссык-Куль, недалеко от Киргизского города Каракол.
Елена Алексеевна Каретникова - мать Пржевальского, была первой любовью Наследника Престола, будущего Императора Александра-II.
Но его отец, Император России Николай-I, не дал им пожениться, готовя сыну в жёны «династическую невесту» из Европы, а беременная Елена осталась в своём поместье.
Шёл 1838 год, и с военной службы ушёл в отставку Михаил Кузьмич Пржевальский /+1846/, который недолго думая, взял замуж Елену Алексеевну, и поселился в её имении в деревне Кимборово Смоленской губернии.
В апреле 1839 года у Елены Алексеевны, родился сын Николай, которому дали Отчество отчима.
В 1843 году Пржевальские построили новый дом, в полутора километрах от Кимборово, и в этой усадьбе, названной «Отрадное», прошло детство Николая.
Пржевальский с отличием окончил в 1855 году Смоленскую гимназию, поскольку обладал великолепной памятью и способностью к наукам и поступил в действующую армию.
Далее в 1856г, он получил чин прапорщика и назначение в Полоцкий полк, расквартированный в Смоленской губернии.
В августе 1861г. Николай был одним из первых зачислен в Академию Генерального Штаба, сдав на отлично экзамены. Во время учёбы, был избран членом Русского Географического Общества.
По окончании Академии, добровольцем поехал подавлять восстание, затем преподавал Историю и Географию в Варшавском юнкерском училище. А оттуда, в мае 1867г, Николаю последовало новое назначение в Восточно-Сибирский военный округ.
В конце 1870г, Николай с помощником поручиком Михаилом Пыльцовым и двумя казаками отправился в Тибет через Монголию и Северный Китай. Результаты той экспедиции потрясли научное сообщество в Петербурге, куда Пржевальский прибыл в январе 1874г.
Николай удостоился аудиенции отца, Царя Александра-II, который осмотрев коллекции, собранные сыном в путешествии, распорядился приобрести их для Академии Наук!
Друзья генерал-майора Н.М. Пржевальского перевезли его сына Иосифа /Михаила/ в С-Петербург, где по спецфакультету будущий генералиссимус Сталин окончил Императорскую Академию Генерального Штаба, как и Царь Николай-II.
Проработав в военной разведке, Сталин был внедрен в партийные ряды евреев.
Получив пророчество о дальнейшей судьбе от Сухумского старца Кириона, Сталин взял у него благословение на свой крестный путь!
Сталин прибыл в г. Сольвычегодск 27 февраля 1909г, а надзор полиции был установлен за ним только 5 марта. В этот день сольвычегодский исправник направил полицейскому надзирателю Сольвычегодска следующее распоряжение:
«Предписываю Вашему благородию учредить гласный надзор за прибывшим 27 февраля с. г. в г. Сольвычегодск административно-ссыльным крестьянином села Диди Лило Тифлисской губернии и уезда Иосифом Виссарионовым Джугашвили».
Где жил Сталин в период первой своей ссылки в 1908-1909гг, выяснить не удалось.
Никто из местных жителей этого указать не мог, а весь политический архив, с этими сведениями, был увезен после ВОВ в г. Великий Устюг, где оставался не разобранным и недоступным исследователям.
Позднее, в 1952г, фонды сольвычегодского уездного полицейского исправника и сольвычегодского уездного полицейского управления передали в Государственный архив Архангельской области.
О том, с кем контактировал здесь И. В. Джугашвили и как протекала его жизнь, сохранились лишь отрывочные сведения. Прежде всего это сведения о выдаче ежемесячного пособия в размере 7 руб. 40 коп. за март-июнь 1909г, в которых фигурирует его фамилия…
…Особого внимания заслуживает Стефания Леандровна Петровская родилась около 1886г, в Одессе.
Её отец, Леандр Леандрович, католик, потомственный дворянин, служил в земской управе и на улице Степовой имел дом. Мать рано умерла, и детей воспитывала мачеха Наталья Васильевна.
В 1902г. Стефания закончила 1-ю Мариинскую гимназию и поступила на Высшие женские курсы.
В сентябре 1906г, она оставила родной город и уехала в Москву. Здесь почти сразу же была арестована, но, правда, вскоре 16 декабря, из-за отсутствия улик освобождена.
В начале 1907г, её привлекли к переписке при Московском ГЖУ по новому делу и летом выслали в Вологодскую губернию сроком на 2 года.
Первоначально она отбывала ссылку в Тотьме.
4 января 1908г, Вологодский губернатор распорядился о ее переводе в Сольвычегодск.
Хотя нет сведений об отношениях И.В. Джугашвили и С.Л. Петровской в ссылке, показательно, что, отбыв положенный срок, она отправилась не в Москву, откуда была выслана, и не в Одессу, где находились её родные, а в совершенно незнакомый ей Баку, - за И. В. Джугашвили. Сообщая об аресте И.В.Джугашвили в Департамент полиции, начальник Бакинского охранного отделения ротмистр П.П.Мартынов писал 24 марта 1910г: «Упоминаемый в месячных отчетах (представленных мною от 11 августа минувшего года за № 2681 и от 6 сего марта за № 1014) под кличкой „Молочный“, известный в организации под кличкой „Коба“ - член Бакинского комитета РСДРП, являвшийся самым деятельным партийным работником, занявшим руководящую роль, принадлежавшую ранее Прокофию Джапаридзе (арестован 11 октября минувшего года - донесение мое от 16 того же октября за № 3302), задержан по моему распоряжению чинами наружного наблюдения 23 сего марта».
«К необходимости задержания „Молочного“ побуждала совершенная невозможность дальнейшего за ним наблюдения, так как все филеры стали ему известны, и даже назначаемые вновь, приезжие из Тифлиса, немедленно проваливались, причем „Молочный“, успевая каждый раз обмануть наблюдение, указывал на него и встречавшимся с ним товарищам, чем, конечно, уже явно вредил делу. Проживая всюду без прописки и часто у своей сожительницы Стефании Леондровой Петровской, „Молочный“ имел в минувшем году паспорт на имя Оганеса Вартанова Тотомянца». Сохранился рапорт о задержании И. В. Джугашвили:
«1910 г. марта 23 дня, город Баку. Ко мне, дежурному околоточному надзирателю 7-го участка г. Баку Шамриевскому, агентом охранного отделения был доставлен в управление участка неизвестного звания молодой человек, который при допросе показал, что он происходит из жителей селения Диди Лило Тифлисской губернии и уезда, Иосиф Виссарионов Джугашвили, определенного места жительства не имеет. При личном его обыске при нем оказалось: бессрочная паспортная книжка за № 4682, выданная управлением бакинского полицмейстера 16 июля 1907 г. на имя жителя селения Богаи Елисаветпольской губернии и уезда Захара Крикоряна Меликянца, одно письмо на русском языке на имя Стефании, два письменных отрывка с разными цифрами и заметками».
Далее сообщалось, что задержанный признался в побеге из Вологодской ссылки.
Обращает на себя внимание, что Бакинское охранное отделение, если верить его донесению, только после задержания Кобы установило, что под этой кличкой скрывался И.В.Джугашвили.
«По справкам оказалось, что он разыскивается циркуляром Департамента полиции от 19 августа 1909 г. за № 151385/53».
В тот же день в 8-м участке г. Баку была задержана С. Л. Петровская. «Названные лица», - писал Мартынов в Департамент полиции: «заключены под стражу и со сведениями и протоколами обысков переданы мною начальнику Бакинского ГЖУ от 23 сего марта за № 1272».
Приняв арестованных, Бакинское ГЖУ 26 марта на основании «Положения об охране» возбудило переписку о выяснении политической благонадежности И.В.Джугашвили и С.Л.Петровской.
Бакинское ГЖУ завело дело № 4228 «По исследованию политической благонадежности крестьянина Тифлисской губернии Иосифа Виссарионова Джугашвили и дворянки Херсонской губернии Стефании Леандровны Петровской.
Начато 24 марта 1910 г. Кончено 25 июня 1910 г. На 41 л.».
Ведение переписки было поручено поручику Николаю Васильевичу Подольскому.
В тот же день, 26 марта, И. В. Джугашвили и С. Л. Петровская были допрошены. Сохранились протоколы их допросов № 1 и 2. Признав факт побега из ссылки, И. В. Джугашвили заявил: «Принадлежащим себя к каким бы то ни было политическим партиям не считаю. В Баку я проживаю уже около 6 месяцев. Жил я здесь без прописки. Ночевал, где придется. Положение мое было довольно неустойчивое. Искал я себе какое-либо место, но нигде не находил. …
В Баку я купил у одного неизвестного мне лица бессрочную паспортную книжку, выданную Управлением бакинского полицмейстера на имя Захария Крикорова Меликянца, но по ней я не жил, ибо жил без прописки.
Отобранное у меня при обыске письмо на русском языке адресовано Петровской, которое по просьбе одной женщины я еще не успел передать Петровской. Со Стефанией Леандровной Петровской я познакомился, находясь в ссылке в г. Сольвычегодске Вологодской губернии. Отобранный у меня по обыску печатный лист - копия „Комиссии промышленной гигиены при Обществе врачей г. Баку“, получена мною от неизвестного мне лица в клубе под названием „Знание - сила“ в Черном городе...
В крепости в д. № 495 я не проживал и паспорт на имя Оганеса Вартанова Тотомянца никогда не имел. С Петровской я вообще никогда не жил и в сожительстве не состоял».
С.Л.Петровская тоже отрицала свою причастность к революционному подполью, но признавала свою интимную связь с И.В.Джугашвили. 5 апреля Вологодский губернатор направил в Бакинское ГЖУ письмо, в котором отмечал, что И. В. Джугашвили «надлежит выслать в Вологодскую губернию для отбывания, определенного ему г. министром внутренних дел двухгодичного срока».
А пока шла эта переписка, товарищам И.В.Джугашвили в мае 1910г, удалось добиться его перевода в тюремную больницу. Елизавета Адамовна Есаян вспоминала: «Мы старались сделать все, чтобы т. Сталина перевели в тюремную больницу, где он был бы в сравнительно лучших условиях, чем в общей камере тюрьмы.
Для этого вот что мы сделали. В тюремной больнице тогда сидел некто Горячев, у которого был туберкулез 3-й степени. Мы взяли его мокроту и сдали в городскую больницу на анализ доктору Нестерову. Этот последний был пьяница и большой взяточник.
За деньги мы получили от него листок диагноза туберкулеза 3-й степени на имя т. Сталина. Благодаря этому диагнозу удалось т. Сталина перевести в тюремную больницу.
Через 3 месяца т. Сталина приговорили к высылке из Баку». 25 июня ротмистр Федор Иванович Гелимбатовский, который заменил Ф.В.Зайцева на посту помощника начальника Бакинского ГЖУ, постановил переписку прекратить, С.Л.Петровскую освободить, а И.В.Джугашвили подвергнуть новой административной ссылке.
26 июня он как временно исполняющий обязанности начальника Бакинского ГЖУ подписал соответствующее постановление, в котором после изложения результатов переписки говорилось: «Принимая во внимание все вышеизложенное, я полагал бы: настоящую переписку в отношении Петровской ввиду отсутствия данных, которые указывали бы на ее участие в период проживания ее в г. Баку в деятельности каких-либо противоправительственных сообществ, прекратить без всяких для нее последствий.
Что же касается Джугашвили, то ввиду упорного его участия, несмотря на все административного характера взыскания, в деятельности революционных партий, в коих он занимал всегда весьма видное положение и ввиду двукратного его побега из мест административной высылки, благодаря чему он ни одного из принятых в отношении его административных взысканий не отбыл, я полагал бы принять высшую меру взыскания - высылку в самые отдаленные места Сибири на пять лет».
Узнав о принятом решении, Сталин 29 июня обратился к градоначальнику с прошением:
«Ввиду имеющегося у меня туберкулеза легких, констатированного тюремным врачом Нестеровым и врачом Совета съезда одновременно в начале мая с. г., после чего я все время лежу в тюремной больнице, - честь имею покорнейше просить Ваше превосходительство назначить комиссию врачей для освидетельствования самочувствия по состоянию своего здоровья, что комиссия подтвердит сказанное выше упомянутыми врачами, и, принимая во внимание, что при аресте ничего предосудительного не найдено у меня, покорнейше прошу Ваше превосходительство применить ко мне возможно меньшую меру пресечения и по возможности ускорить ход дела. Одновременно с этим прошу Ваше превосходительство разрешить мне вступить в законный брак с проживающей в Баку Стефанией Леандровой Петровской. 1910. 29 июня. Проситель Джугашвили». На следующий день, 30 июня 1910г, Сталин направил на имя градоначальника Баку новое прошение: «Его превосходительству г. градоначальнику г. Баку содержащегося под стражей в Баиловской тюрьме Иосифа Виссарионовича Джугашвили ПРОШЕНИЕ
От моей жены, бывшей на днях в жандармском управлении (речь идет о С. Л. Петровской), я узнал, что г. начальник жандармского управления, препровождая мое дело в канцелярию Вашего превосходительства, вместе с тем считает от себя необходимым высылку меня в Якутскую область.
Не понимая такой суровой меры по отношению ко мне и полагая, что недостаточная осведомленность в истории моего дела могла породить нежелательные недоразумения, считаю нелишним заявить Вашему превосходительству следующее.
Первый раз я был выслан (в административном порядке) в Иркутскую губернию в 1903 г. на 3 года.
В 1904 г. я скрылся из ссылки, в следующем же (1905-м) был амнистирован.
Второй раз я был выслан в Вологодскую губернию на 2 года, причем на первом же допросе в конце апреля или начале мая 1908 г. мною чистосердечно было заявлено ротмистру Боровкову и начальнику Зайцеву о бегстве из ссылки в 1904 г., об амнистии и т. д., в чем нетрудно удостовериться, просмотрев соответствующий протокол, снятый вышеупомянутыми чинами жандармского управления.
Между прочим, результатом такого моего заявления явилась упомянутая высылка в Вологодскую губернию, ибо ничего предосудительного у меня не было найдено, а других улик кроме проживательства по чужому виду не имелось».
«В 1909 г. самовольно уехал из Вологодской губернии, о чем при аресте же было заявлено мною чинам жандармского управления. Причем ничего предосудительного не было у меня найдено.
Делая настоящее заявление, покорнейше прошу Ваше Превосходительство принять его во внимание при обсуждении моего дела. Иосиф Джугашвили. 1910 г. 30 июня».
31 августа бакинский градоначальник направил на имя начальника Бакинского ГЖУ письмо: «Содержащийся в бакинской тюрьме административный арестант Иосиф Виссарионович Джугашвили возбудил ходатайство о разрешении ему вступить в законный брак с проживающей в г. Баку Стефанией Леонардовной Петровской».
Градоначальник, видимо, не исключал, что за этим ходатайством могло скрываться какое-то другое намерение, а поэтому запрашивал на этот счет мнение ГЖУ. Ответ был дан 10 сентября.
ГЖУ не возражало против заключения данного брака, о чем 23 сентября градоначальник уведомил заведующего отделением бакинской тюрьмы. Однако это разрешение уже не застало Сталина в Баку.
7 сентября он был ознакомлен с извещением № 10445 от 27 августа 1910 г. о запрещении ему проживать на Кавказе в течение 5 лет, а 9/10 сентября бакинский градоначальник направил «спешное арестантское предписание» № 18221 на имя полицмейстера с предложением «с первым отходящим этапом отправить названного Джугашвили в распоряжение вологодского губернатора».
В досье ГЖУ г.Баку есть такие данные: Стефания Леандрова Петровская, дочь дворянина Херсонской губернии, паспортная книжка N 777 выдана одесским полицмейстером 9 августа 1906 года. С 1907 по 1909 год отбывала ссылку в Сольвычегодске Вологодской губернии.
В нескольких брошюрах, изданных в Баку до 1929г, Стефания Петровская упоминается как активный член бакинской организации РСДРП.
После 1929г, её фамилия исчезла со страниц партийной печати.
Жизнь неумолимо развела Стефанию и Иосифа в разные стороны, но осенью 1910 года у неё родился мальчик, которому суждено было остаться в летописях как молодому генералу - высоченному богатырю Александру Михайловичу Джуге - и начальнике личной контрразведки вождя.
Отчество Михайлович Александр получил не случайно.
Михаилом нарекли его отца - Иосифа Николаевича Сталина, монахи Новоиерусалимского монастыря, во время тайного пострига июльской ночью 1913 года в подмосковном Новоиерусалимском Воскресенском монастыре, в подземной церкви Константина и Елены.
После смерти отца Иеронима и Иоанна Кронштадтского, духовным отцом Сталина стал один из исихастов - подвижников, живший здесь, в Воскресенском монастыре.
В юности он был странником, потом написал небольшую книгу, появившуюся в России в конце XIX века - „Откровенные рассказы странника своему духовному отцу“ квалифицированную как шедевр русской православной культуры.
Исихастскую форму духовной жизни словом и делом активно проповедовали старцы Оптиной пустыни во главе с Амвросием - епископ Игнатий Брянчанинов и епископ Феофан Затворник.
Исихазм являлся истинным стержнем Православия.
Они уходили в леса или в горы, оставив круг жизни в земной суете.
Надо было укрепить молитвенный щит, спасавший Иосифа на его тернистой дороге. Надо было дать ему непробиваемую духовную броню, ибо в откровении Сталин был назван Богоданным вождём Русского народа, которому будет вверена судьба России и мира в ХХ веке.
И старец решился.
Он воспользовался возможностью связаться с куратором Иосифа - полковником Раевским.
Связь эта осуществлялась через епископа Трифона /Туркестанова/, родственника начальника Московского контрразведывательного отделения подполковника В.Г. Туркестанова. Полковник Раевский немедленно прибыл на встречу.
Разговор происходил без свидетелей, глубоко под землей.
Тяжко шатаясь, Раевский поднимался наверх по древним каменным ступеням.
То, что он узнал, требовало быстрого проведения сложной многоходовой операции.
Но иного пути не просматривалось. Иосифа надо было немедля выводить в резерв.
Опасность для его жизни увеличивалась с каждым днём.
Прибыв в Петербург, Раевский сжал в кулак все наличные силы и успел организовать арест Кобы на многолюдном карнавальном вечере в Калашниковской бирже, который не вызвал подозрений внутри революционной среды. Путь в Сталина в Москву был выбран через Великие Луки на Волоколамск.
Там, в Иосифо Волоцком монастыре начиналось сакральное действо.
Через 400 лет после появления на Русской земле жида Схарии, в Симбирске был рождён в 1870 году другой жид - наследовавший все основные положения той давней ереси.
Он щедро подпитывался деньгами американских евреев - банкиров, безбедно жил в разных городах Европы, лелея свои чёрные замыслы.
Стальной Иосиф должен был стать наследником Иосифа Волоцкого.
Именно ему будет вручён непробиваемый молитвенный щит Русской земли, именно он должен будет воспринять силу карающего меча, вручённого Сергием Радонежским Дмитрию Донскому.
Там, в Иосифо Волоцком монастыре, стоя на коленях возле могилы погибшего в бою славного опричника Ивага Грозного - Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского, Сталин воочию видел всех Русских витязей, сражавшихся с древним злом.
Они проходили перед ним, блестя бронёй доспехов и сверкая непреклонным взором бойцов.
И их исполинская сила вливалась в жилы стоящего коленопреклонённого человека, избранника Божия для страшной небывалой битвы… Далее путь Стального Иосифа пролёг в Новый Иерусалим.
Тёмной июльской ночью Сталин ступил на землю Русской Палестины.
Низкий сводчатый вход подземного храма, узкий коридор, длинная, в 33 ступени, каменная лестница вниз, на глубину обретения Креста Господня.
Мерцало пламя свечей, отражающееся в окладах икон. Все монахи уже были в сборе.
К стоявшему на коленях Иосифу подошёл епископ Трифон.
«Чёрные исихасты» молились уже третью ночь подряд.
Начался обряд тайного пострига. Величественно и спокойно вершилось Божье повеление, и каждый участвовавший в этом действе внутренне трепетал.
И вот объявлено новое имя монаха - Михаил.
Сурово зазвучали слова благословления исихастов:
«Ты наследник из Великой Династии и примешь бремя Верховной власти в страшный смертельный час, но останешься Православным, и всегда будешь помнить, помнить о Боге.
И когда уничтожишь со всех сторон обложившую Русь масонскую закулису, то непременно вернешь все права Православной Церкви и Веру Православную народу Русскому вернешь.
Пока ты ничего можешь сделать, потому что слишком мало русских неожидовленных вокруг тебя.
И пока не на кого опереться, чтобы покончить с ополчившимся на Святую Русь иудейским сатанизмом, но решительный час близ есть, при дверех, готовься»!
Утро следующего дня застало Сталина на пути в сибирскую ссылку в Туруханский край.
В 1918г. Воскресенский Новоиерусалимский монастырь закрыли, на территории образовали музей.
Но монашеское служение продолжалось ещё десять лет, несмотря на царившую вокруг смуту.
В 1928 году Сталин посетил святую обитель. Вождь встретился с последними из ещё живых монахов, перед кем он принимал священную клятву.
По твёрдой воле последних исихастов почти все монастыри в СССР Сталин закрыл, ибо теперь настало время монахам идти и проповедовать в народе.
Сталин привечал руководителя Абхазии Нестора Лакобу.
Вручал ему высшие ордена и подарил фотографию с трогательной надписью:
«Товарищу и другу Лакобе от И.Сталина. 7 декабря 1935г.»
Приезжая в Абхазию, он демонстративно выделял Нестора из своего окружения, подолгу гулял с ним и с глазу на глаз беседовал.
Сталин таким образом благодарил Нестора за то, что тот в 1924 году, «попридержал» у себя в Абхазии прибывшего на лечение Троцкого - не дал ему появиться в Москве в первые месяцы после похорон Ленина.
Лакоба в сентябре 1906г, укрыл Сталина после «экса» на пароходе «Цесаревич Георгий».
Военная разведка раскручивала авторитет Сталину в среде еврейских партий, поэтому ему позволялись дерзкие вылазки, а Лакоба служил в Царской разведке и помогал Сталину.
В Абхазии было две Царских дачи, возле одной Сталин построил дачу для себя.
И там Сталин встречался со своим двоюродным братом, бывшим Царём Николаем-II.
Все историки гадают, почему Сталин ездил в Сухуми, а, например, не в Ялту, Сочи и т.д.
Ответ прост. Сталин там консультировался с Николаем-II по всем важным вопросам.
Лакоба был необычайно популярен в Абхазии, не дав проводить коллективизацию, сохранив прежний уклад жизни Абхазов. Он и в 1935г, и особенно в 1936г, упрямо ставил перед Сталиным вопрос о включении Абхазской АССР в состав РСФСР.
В Российскую Империю Абхазия входила самостоятельной административной единицей, и лишь 19 февраля 1931г, была преобразована в автономную республику в составе Грузии.
Лакоба должен был стать в 1936г, главой НКВД.
Именно под него Сталин поднял уровень руководителя наркома НКВД до маршальского звания.
Но не дремал еврейский синедрион, зная, что его ждёт, если такой человек как Лакоба сменит наркома НКВД Ежова!
В результате в ночь с 27 на 28 декабря 1936 года Лакоба «неожиданно» скончался после того, как отужинал у Берии в Тбилиси.
С 17 октября 1932г. Берия занимал пост первого секретаря Закавказского крайкома партии.
При этом он сохранял за собой пост первого секретаря ЦК КП(б) Грузии.
Мингрелы звали Берию Лао, одноклассники - Головастик. Учился Лаврик посредственно и в четвёртом классе был оставлен на второй год. Но если в изучении школьных предметов не блистал, то в составлении каверз и интриг преуспевал уже тогда, в юном возрасте.
Редактор газеты «Эхо Абхазии» Виталий Шария, занимающийся изучением жизни Берии не один десяток лет привёл такое свидетельство: «В Сухумском городском училище редкая кража или донос не совершались без личного участия Берии - прямого или косвенного».
Берия уехал из Сухума в 1914г, а в 1920г, он всплыл в Грузии. За эти 6 лет он успел поучиться в Бакинском механико-строительном техническом училище и политехническом институте, вступить в РСДРП(б), попасть на Румынский фронт, вернуться в Баку где сотрудничал с Бакинской коммуной, мусаватистами, а также стать помощником А.Микояна, который руководил тамошним подпольем.
В 1920г. Берия приехал в Кутаиси, где его арестовали, приняв за советского шпиона.
При правительстве Ноя Жордания представителем Москвы был Сергей Миронович Киров.
И 9 июля он обратился к Жордания с просьбой освободить арестованного. Выйдя на свободу, Берия поехал в Тифлис, где вступил в контакт с меньшевиками. После этого исчез в направлении Баку.
Как сведения дошли до Кирова, то начальнику особого отдела штаба 11 армии ушла телеграмма:
«Из Тифлиса бежал изменник Берия Лаврентий. Арестуйте немедленно. Киров».
Но в конце 1923г. Берия по протеже Лазаря Кагановича, стал начальником секретно-оперативной части Грузинской ЧК, и начал искать подходы к Нестору Лакобе…
В ночь на 4 ноября 1937г, десять соратников Лакобы были расстреляны.
Уничтожив окружение Нестора, Берия принялся за его семью. 5 июля 1941г, дело было рассмотрено на заседании Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством Ульриха.
Шёл 15-й день войны и у органов были дела поважнее, чем «выколачивать признания» у сыновей Лакобы. Но 6.07.1941г, «Суд» вынес приговор: расстрел.
Своё детство и юность Джуга провёл в Грузии. Он получил неплохое образование и воспитание.
Но был горяч и вспыльчив, часто вступал в драку, хотя её исход порой заканчивался плачевно.
В 1929 году после смерти матери Джуга попал в Москву к отцу, который определил ему наставника - Сергея Варламовича Николаева. Это был опытный контрразведчик, стоявший во главе вновь образованной личной спецслужбы вождя.
Сергей Варламович был на 17 лет старше Джуги, успел окончить Николаевскую Академию Генерального Штаба, провоевал на фронтах Великой войны, прошёл кровавое горнило гражданской. Николаев отмечал хорошие способности своего подопечного.
Вскоре тот получил офицерское звание и стал полноправным сотрудником спецслужбы.
В это время развернулась предвоенная схватка с троцкизмом, изобилующая всевозможными сложносплетениями заговоров и немыслимых поворотов.
Сын Сталина - Владимир Жухрай.
Первоначально начальником личной Контрразведки Сталина был генерал-майор Лавров, а полковник Джуга был его заместителем.
В конце августа 1950 года генералы Лавров и Джуга докладывали Сталину, отдыхавшему на своей любимой государственной даче "Холодная Речка" близ г.Гагры, план широкомасштабной тайной войны США против СССР, осуществление которого должно было, по мнению американских финансовых магнатов, привести к распаду СССР...
Этот план, тайно полученный Лавровым из Вашингтона, был детально разработан в недрах ЦРУ США и утвержден Советом Национальной Безопасности США.
Основное содержание плана впоследствии было разъяснено в ходе пропаганды в США так называемой задачи "поэтапного" уничтожения мировой системы социализма.
Видной фигурой в этой кампании стал один из помощников президента США по национальной безопасности профессор еврей Збигнев Бжезинский.
9 сентября 1950 года Политбюро ЦК ВКП(б) (постановление № П77/310) приняло решение о создании для борьбы с иностранной агентурой специального органа, о котором говорил Сталину Джуга во время пребывания на Кавказе в августе 1950 года.
В приказе министра МГБ СССР № 00533 от 28 октября 1950 года этот орган был назван Бюро № 2 Министерства Государственной безопасности СССР.
На Бюро в качестве основной задачи возлагалось выполнение спецзаданий внутри СССР по пресечению особыми способами вражеской деятельности, проводимой отдельными лицами.
Конкретно Бюро №2 было обязано наблюдать и подводить агентуру к отдельным лицам, ведущим вражескую работу, пресечение которой в нужных случаях и по специальным разрешениям могло производиться особыми способами.
Такими способами пресечения преступной деятельности иностранцев и других лиц, ведущих активную вражескую работу против СССР должны были быть: компрометация, секретное изъятие, физическое воздействие и устранение.
Однако этот орган на практике так и не заработал.
Сталин вдруг изменил свое первоначальное решение и поручил МГБ СССР продолжать ликвидацию англо-американской агентуры обычными, "традиционными" способами.
Джуга, теперь уже генерал, в ходе изучения служебной деятельности Абакумова, сумел обнаружить крупные провалы в работе одного из секретнейших управлений Министерства Государственной безопасности СССР, которое возглавлял генерал-лейтенант Шевелев.
Эти провалы Абакумов скрывал от Сталина и ЦК ВКП(б).
Более того, один из главных критиков недостатков в работе этого управления, неоднократно выступавший с критикой на партийных собраниях начальник отделения, майор госбезопасности Евгений Щукин был отправлен Абакумовым в командировку в Северную Корею, где и погиб при загадочных обстоятельствах.
По указанию Сталина управление, возглавляемое генералом Шевелевым, было выведено из состава МГБ СССР и стало одним из специальных подразделений ЦК ВКП(б).
Абакумов же получил второй строгий выговор с предупреждением.
Но и на этом злоключения могущественного министра не кончились.
В следственной части по особо важным делам Министерства Государственной безопасности СССР в качестве следователя по особо важным делам работал полковник Рюмин.
К нему на допрос попал врач, арестованный как агент иностранной разведки, который показал, что часть профессоров-консультантов Лечебно-санитарного Управления Кремля, принимавших участие в лечении руководства партии и страны, - изменники Родины;
Заявление арестованного врача дополнялось заявлением врача-кардиолога Лечебно-санитарного Управления Кремля Тимашук о том, что Жданова и Щербакова неправильно лечили:
В результате Щербаков, а затем и Жданов умерли.
Получив такие сенсационные показания, Рюмин лично доложил их Абакумову, который с первых же минут отнесся к ним недоверчиво.
Об этом Абакумов сказал Рюмину, после чего тот выступил на партийном собрании с заявлением, что им вскрыт опасный заговор, но министр не придает ему значения и пытается замять дело.
В результате Рюмину по партийной линии вынесли строгий выговор с предупреждением за недобросовестную попытку дискредитации министра.
Он был отстранен от расследования по "делу врачей" и отправлен на работу в Крымскую область.
Рюмин через знакомого чекиста из охраны члена Политбюро и секретаря ЦК ВКП(б) Маленкова передал тому заявление, в котором сообщил, что Абакумов препятствует раскрытию опасного заговора против товарища Сталина.
Маленков, прочитав заявление, побежал советоваться о том, как ему поступать дальше, со своим другом Лаврентием Берией. Тот посоветовал немедленно доложить Сталину о заявлении Рюмина.
Маленков застал Сталина читающим какую-то бумагу. Он не знал, что это была копия заявления Рюмина, поступившего на его, Маленкова, имя. Выслушав, Сталин сказал:
«Вы правильно поступили, что пришли. Давайте вместе примем и выслушаем заявителя, - и он приказал своему помощнику Поскребышеву пригласить Рюмина».
В это время по приказу Абакумова врача, давшего показания о "деле врачей", посадили якобы за нарушение тюремного режима в карцер.
В этом помещении человек мог находиться максимум 5-6 часов.
Врача же в карцере "по халатности забыли" на сутки и когда "вспомнили", он был уже мертв.
Не успел доложивший об этом начальник внутренней тюрьмы МГБ СССР полковник Миронов выйти из кабинета министра, как у того заквакал телефон, по которому мог звонить только Сталин.
Абакумов с трепетом поднял трубку.
«Что у вас там за дело врачей»? - услышал он в трубке знакомый голос.
«Пока неясно, товарищ Сталин», - с трудом выдавил из себя Абакумов, почувствовавший, что еще немного и он потеряет сознание.
"Вот теперь расстрела не миновать", - пронеслось у него в голове.
Взяв себя в руки, Абакумов заговорил внешне спокойным голосом:
«Очень похоже, что это провокация, инсценированная англо-американской разведкой».
«Провокация»? - переспросил Сталин:
«Приезжайте немедленно с этим арестованным врачом ко мне в Кремль.
Я допрошу его лично».
Облившись холодным потом, Абакумов едва удержал в руке телефонную трубку и некоторое время не мог ответить на вопрос Сталина: язык не слушался.
«У вас плохо со слухом? Вы что, не расслышали, что я сказал»? - спросил Сталин: «везите немедленно ко мне арестованного врача».
«Товарищ Сталин», - Абакумов, всхлипнув, жадно глотнул воздух: «к сожалению, допросить его невозможно. Час тому назад он скончался от инфаркта».
«Скончался»? - удивленно спросил Сталин.
После некоторого молчания приказал:
«поезжайте домой и больше в министерстве не показывайтесь.
Считайте себя под домашним арестом».
Положив трубку на рычаг, Сталин тут же поднял трубку другого телефона, напрямую связанный с генералом Джуга и задав ему свой обычный вопрос:
«Как дела»? - и получив ответ, что все идет как обычно, приказал:
«Вези все, что у тебя есть на Абакумова».
Через час Сталин уже просматривал объемистый том материалов, собранных на Абакумова.
Но прежде, чем начать просмотр, Сталин спросил:
«Какой твой главный вывод о деятельности Абакумова»?
«Первая часть - безусловно полезная, во время второй части он явно переродился. Превратился в карьериста, авантюриста и вора», - ответил Джуга.
Помолчав какое-то время, добавил:
"Впрочем, перерождаться ему было не нужно: он никогда не был идейным коммунистом.
Для это он слишком малограмотный. Ни политических, ни художественных книг не читал и не читает. Газеты читает и то не каждый день».
«А в общем Абакумов - зарвавшийся, потерявший над собой контроль карьерист».
«У тебя есть конкретные факты, подтверждающие, что Абакумов вор»? - спросил Сталин.
«К сожалению, таких фактов больше чем достаточно, товарищ Сталин.
Еще в период войны Абакумов заболел трофейной болезнью.
Хранил на спецскладах, якобы для оперативных нужд, большие материальные ценности, в основном трофейные, укрыв их от официального учета. Тащил с этих складов все, что хотел.
По подтвержденным данным для личного пользования с этих складов Абакумовым было взято более тысячи метров шерстяных и шелковых тканей, несколько гарнитуров мебели, столовых и чайных сервизов, ковров, изделий из саксонского фарфора.
За период с 1944 по 1948 гг. Абакумов похитил ценностей более чем на 600 тысяч рублей.
По имеющимся у меня сведениям на квартире Абакумова хранится более трех тысяч метров шерстяных, шелковых и др. тканей, большое количество дорогих художественных ваз, фарфоровой и хрустальной посуды, различных галантерейных товаров, большое количество золотых изделий.
В течение 6 месяцев на переоборудовании дома в Колпачном переулке ра