(Владимир Всеволодович Мономах (1053–1125), Лаврентьевская летопись 1377 г.)
Азъ худый дhдомъ своимъ Ярославомъ, благословленымъ, славнымъ, нареченыйвъ крещении Василий, русьскымь именемь Володимиръ, отцемь възлюбленымь и матерью своею Мьномахы... и хрестьяных людий дhля, колико бо сблюдъ по милости своей и по отни молитвh от всъх бhдъ! Сhдя на санех, помыслих в души своей и похвалих Бога, иже мя сихъ дневъ гръшнаго допровади. Да дhти мои, или инъ кто, слышавъ сю грамотицю, не посмhитеся, но емужелюбадhтий моихъ, а приметь ев сердце свое, и не лhнитися начнеть, такоже и тружатися.
Первое, Бога дhля и душа своея, страх имhите Божий в сердци своемь и милостыню творя неоскудну, то бо есть начатокъ всякому добру. Аще ли кому не люба грамотиця си, а не поохритаються, но тако се рекуть: на далечи пути, да на санех сhдя, безлъпицю си молвилъ.
Усрhтоша бо мя слы от братья моея на Волзh, рhша: «Потъснися к нам, да выженемъ Ростиславича и волость ихъ отъимем; оже ли не поидеши с нами, то мы собh будем, а ты собh». И рhхъ: «Аще вы ся и гнhваете, не могу вы я ити, ни креста переступити».
И отрядивъ я, вземъ Псалтырю, в печали разгнухъ я, и то ми ся выня: «Векую печалуеши, душе? Векую смущаеши мя?» и прочая. И потомь собрах словца си любая, и складохъ по ряду, и написах. Аще вы послhдняя не люба, а передняя приимаите.
«Векую печална еси, душе моя? Векую смущаеши мя? Уповайна Бога, яко исповhмся ему». «Не ревнуй лукавнующимъ, ни завиди творя-щимъ безаконье, зане лукавнующии потребятся, терпящий же Господа,— ти обладають землею». И еще мало: «И не будеть грhшника; взищеть мhста своего, и не обрящеть. Кротции же наслhдять землю, насладяться на множьствh мира. Назираеть грhшный праведнаго, и поскрегчеть на нь зубы своими; Господь же посмhется ему и прозрить, яко придеть день его.
Оружья извлекоша грhшьници, напряже лукъ свой истрhляти нища и убога, заклати правыя сердцемь. Оружье ихъ внидеть в сердця ихъ, и луци ихъ скрушатся. Луче есть праведнику малое, паче богатства грhшных многа. Яко мышца грhшных скрушится, утвержаеть же праведныя Господь. Яко се грhшници погыбнут; праведныя же милуя и даеть. Яко благословящии его наслhдят землю, кленущии же его потребятся. От Господа стопы человhку исправятся. Егда ся падеть, и не разбьеться, яко Господь подъемлеть руку его. Унъ бhх, и сстарhхся, и не видhхъ праведника оставлена, ни сhмени его просяща хлhба. Весь день милует и в заимъ даеть праведный, и племя его благословлено будет. Уклонися от зла, створи добро, взищи мира и пожени, и живи ввhкывhка». <…>
Поистинh, дhти моя, разумейте, како ти есть человhколюбець Богь милостивъ и премилостивъ. Мы человhци, грhшни суще и смертни, то оже ны зло створить, то хощемъ й пожрети и кровь его прольяти вскорh; а Господь нашь, владhя и животомъ и смертью, согрhшенья наша выше главы нашея терпить, и пакы и до живота нашего. Яко отець, чадо свое любя, бья, и пакы привлачить е к собh, тако же и Господь нашь показал ны есть на врагы побhду, 3-ми дhлы добрыми избыти его и побhдити его: покаяньемъ, слезами и милостынею. Да то вы, дhти мои, не тяжька заповhдь Божья, оже тhми дhлы 3-ми избыти грhховъ своихъ и царствия не лишитися.
А Бога дhля не лhнитеся, молю вы ся, не забывайте 3-х дhлъ тhхъ: не бо суть тяжка; ни одиночьство, ни чернечьство, ни голодъ, яко инии добрии терпять, но малым дъломь улучити милость Божью.<…>
Всего же паче убогых не забывайте, но елико могуще по силhкормите, и придаhйтесиротъ, и вдовицю оправдите сами, а не вдавайте силным погубити человhка. Ни права, ни крива не убивайте, ни повелhвайте убити его; аще будеть повиненъ смерти, а душа не погубляйтеникакояже хрестьяны. Рhчь молвяче, и лихо и добро, не кленитеся Богомь, ни хреститеся, нhту бо ти нужа никоеяже. Аще ли вы будете крестъ цhловати кбратьи или г кому, а ли управивъше сердце свое, на немже можете устояти, то же цълуйте, и цhловавше блюдhте, да не, приступни, погубите душh своеh. Епископы, и попы, и игумены... с любовью взимайте от них благословленье, и не устраняйтеся от них, и по силh любите и набдите, да приимете от них молитву... от Бога. Паче всего гордости не имhйте в сердци и въ умh, но рцhмъ: смертни есмы, днесь живи, а заутра в гробъ; се все, что ныеси вдалъ, не наше, то твое, поручил ны еси намало дний. И в земли не хороните, то ны есть великъ грhхъ. Старыя чти яко отца, а молодыя яко братью. В дому своемь не лhнитеся, но все видите; не зрите на тивуна, ни на отрока, да не посмhются приходящий к вам нидому вашему, ни обhду вашему. На войну вышедъ, не лhнитеся, не зрите на воеводы; ни питью, ни hденью не лагодите, ни спанью; и сторожhсами наряживайте, и ночь, отвсюду нарядивше около вой, тоже лязите, а рано встанhте; а оружья не снимайте с себе вборзh, не разглядавше лhнощами, внезапу бо человhкъ погыбаеть. Лжh блюдися и пьяньства и блуда, в томъ бо душа погыбаеть и тhло. Куда же ходяще путемъ по своимъ землямъ, не дайте пакости дhяти отрокомъ, ни своимъ, ни чюжимъ, ни в селhх, ни в житhх, да не кляти вас начнуть. Куда же пойдете, идеже станете, напойте, накормите унеина; и боле же чтите гость, откуду же к вам придеть, или простъ, или добръ, или солъ; аще не можете даромъ — брашном и питьемь: ти бо мимоходячи прославять человhка по всhм землям любо добрым, любо злымъ. Болнаго присhтите; надъ мертвеця идhте, яко вси мертвени есмы. И человhка не минhте, не привhчавше, добро слово ему дадите. Жену свою любите, но не дайте имъ надъ собою власти. Се же вы конець всему; страхъ Божий имhйте выше всего.
Аще забываете сего, а часто прочитайте: и мнh будеть бе-сорома, и вамъ будеть добро.
Егоже умhючи, того не забывайте доброго, а егоже не умhючи, а тому ся учите, якоже бо отець мой, дома сhдя, изумhяше 5 языкъ, в томъ бо честь есть от инhхъ земль. Лhность бо всему мати: еже умhеть, то забудеть, а егоже не умhеть, а тому ся не учить. Добрh же творяще, не мозите ся лhнити ни на что же доброе, первое к церкви: да не застанеть вас солнце на постели; тако бо отець мой дhяшет блаженый и вси добрии мужи свершении. <….>
А се вы повhдаю, дhти моя, трудъ свой, оже ся есмь тружалъ, пути дhя и ловы с13 лhт. Первое к Ростову идохъ, сквозh вятичh, посла мя отець, а самъ иде Курьску; и пакы 2-е к Смолиньску со Ставкомь с Гордятичемътой пакы и отъиде к Берестию со Изяславомь, а мене посла Смолиньску, то и-Смолиньска идохъ Володимерю. Тое же зимы той посласта Берестию брата на головнh, иде бяху ляховепожгли, той ту блюдъ городъ тихъ. Та идохъ Переяславлю отцю, а по Велицh дни ис Переяславля та Володимерю — на Сутейску мира творитъ с ляхы. Оттуда пакы на лhто Володимерю опять. <….>
И на весну посади мя отець в Переяславли передъ братьею, и ходихом за Супой. И hдучи к Прилуку городу, и срhтоша ны внезапу половечьскыh князи, 8 тысячь, и хотhхом с ними ради битися, но оружье бяхомъ услали напередъ на повозhхъ,и внидохом вгородъ; толко семцю яша одиного живого, ти смердъ нhколико, а наши онhхъ боле избиша и изьимаша, и не смhша ни коня пояти в руцh, и бhжаша на Сулу тое ночи. И заутра, на Госпожинъ день, идохом к Бhлh Вежи, и Богь ны поможе и святая Богородица: избихом900 половець, и два князя яхом, Багубарсова брата, Асиня и Сакзя, а два мужа толко утекоста. <….>
И потом ходихом къ Володимерю на Ярославця, не терпяче злобъ его.
А и-Щернигова до Кыева нестишьдыъздих ко отцю, днемъ есмъ переhздилъ до вечерни. А всhх путий 80 и 3 великих, а прока не испомню менших. И мировъ есмъ створилъ с половечьскыми князи безъ одиного 20, и при отци и кромh отца, а дая скота много и многы порты своh. И пустилъ есмъ половечскых князь лъпших изъ оковъ толико: Шаруканя 2
брата, Багубарсовы 3, Осенябратьh 4, а всъх липших князий инhхъ 100. А самы князи Богъ живы в руцh дава: Коксусь с сыномь, Акланъ, Бурче-вичь, Таревьскый князь Азгулуй, и инhхъ кметий молодых 15, то тhхъ живы ведь, исhкъ, вметах в ту рhчку въ Салню. По чередам избьено не съ 200 в то время липших.
А се тружахъся ловы дhя: понеже сhдох в Черниговh, а и-Щернигова вышед, и до сеголhта по стууганивали имь даром всею силою кромh иного лова, кромh Турова, идhжесо отцемь ловилъ есмъ всякъ звhрь.
А се в Черниговъ дhялъ есмъ: конь диких своима руками связалъ есмь въ пушах 10 и 20 живых конь, а кромъ того же поровниhздя ималъ есмъ своима рукама тъ же кони дикиh. Тура мя 2 метала на розhх и с конемъ, олень мя одинъ болъ, а 2 лоси, одинъ ногами топталъ, а другый рогома болъ, вепрь ми на бедръ мечь оттялъ, медвhдь ми у колhна подъклада укусилъ, лютый звhрь скочилъ ко мнhна бедры и конь со мною поверже. И Богъ неврежена мя съблюде. И с коня много падах, голову си розбих дважды, и руцh и нозh свои вередих, въ уности своей вередих, не блюда живота своего, ни щадя головы своея.
Еже было творити отроку моему, то сам есмь створилъ, дhла на войнъ и на ловhхъ, ночь и день, на зною и на зимh, не дая собh упокоя. На посадники не зря, ни на биричи, сам творилъ, что было надобh, весь нарядъ, и в дому своемь то я творилъ есмь. И в ловчих ловчий нарядъ сам есмь держалъ, и в конюсhх, и о соколhхъ и о ястребhх.
Тоже и худаго смерда и убогыh вдовицh не далъ есмъ силным обидhти, и церковнаго наряда и службы сам есмъ призиралъ.
Да не зазрите ми, дhти мои, ниинъ кто, прочетъ, не хвалю бо ся ни дерзости своея, но хвалю Бога и прославьляю милость его, иже мя грhшнаго и худаго селико лът сблюд от тhхъ часъ смертныхъ, и не лhнива мя былъ створилъ, худаго, на вся дhла человhчьская потребна. Да сю грамотицю прочитаючи, потhснътеся на вся дhла добрая, славяще Бога с святыми его. Смерти бо ся, дъти, не боячи, ни рати, ни от звhри, но мужьское дъло творите, како вы Богъ подасть. Оже бо язъ от рати, и от звhри и от воды, от коня спадаяся, то никтоже вас не можеть вредитися и убити, понеже не будет от Бога повелъно. А иже от Бога будет смерть, то ни отець, ни мати, ни братья не могуть отьяти, но ачедобро есть блюсти, Божие блюденье лhплhh. есть человhчьскаго.
О многострастный и печалны азъ! Много борешися сердцемь, и одолhвши, душе, сердцю моему, зане, тлhньнh сущи, помышляю, како стати пред страшным судьею, каянья и смhренья не приимшим межю собою.