Никто не знает, откуда взялся этот вирус, но число историй о его происхождении переваливает за пару десятков. Может, поэтому в них уже никто и не верит. Среди версий о новом апокалипсисе есть самые разные. Например: вторжение пришельцев, месть экологии человечеству или заговор мирового правительства. А есть и такая, что якобы ученые разработали его для каких-то далекоидущих целей, а потом все вышло из-под контроля. Какая из них настоящая и есть ли такая вообще, я не знаю. Когда последствия ужасающие, уже нет дела до того, почему все это произошло.
Два года вирус исследуют лучшие умы планеты, но так и не стали ближе к созданию вакцины. Больные умирают быстро, не оставляя возможности довести до ума клинические испытания. Единственное, что, кроме высокой летальности, является несомненным фактом – это способность легко распространяться в воздухе.
Ему дали имя ЛиК-7. Когда в организме появляется этот вирус, он словно отключает все органы, делая смерть безболезненной и почти мгновенной. Иммунитет не воспринимает его как что-то инородное, а потому верующие люди, каких стало в разы больше с началом пандемии, распинаются, что это промысел дьявола или другого его прототипа, в зависимости от близкой им религии. Но я не думаю, что это так. Даже у черта есть цель и свои правила. У вируса же только одна задача. Заразить всех.
Также загадку представляют и пути передачи этого вируса. Безусловно, он передаётся воздушно-капельным путем, но были необъяснимые случаи заражения на изолированных территориях. Оттого сделать окончательные выводы не получается.
Когда только все началось, многие смеялись и говорили: уж их-то это не коснётся. Спустя пару месяцев таких людей стало меньше. Слишком поздно люди стали понимать: только изоляция спасёт человечество. Многие побежали в магазины скупать продовольствие и патроны, потом сели в машины и уехали в отдалённые от больших городов деревни. Чудо, что таких оказалось в разы больше, чем думали до этого.
Предприятия закрывались, количество грабежей и мародерств росло в геометрической прогрессии, процветало беззаконие. Однако, недолго. Оказалось, выходить на улицу даже в противогазе – небезопасно, и порой многие не успевали донести награбленное до своего убежища, умирая прямо на улице.
Страшно представить, какое настроение царило у людей в душе, когда они, забившись в своих подвалах, коротали последние дни человечества.
Изоляция помогала, но по каким-то причинам болезнь все равно проникала в укрепленные дома и убивала. Население сократилось в более чем десять раз.
Мир медленно привыкал к новой жизни, полной страха и отчаяния, принимая неизбежность своего конца.
Путеводитель по мирам, часть 1
Анжелика жила в отдалённой деревушке с родителями и сестрой. Сюда они переехали ещё в самом начале карантина. Так как множество домов пустовало, беженцы из больших городов находили такие строения и селились там. Частная собственность стала общественной и лишь условно контролировалась государствами. Считалось, что на одну семью безопасным будет квадратный километр пространства. Только так можно было остановить распространение пандемии, говорило правительство, ссылаясь на какие-то математические исследования и компьютерные симуляции. И это работало. Смертность действительно снизилась.
Анжелика была безумно красивой девочкой с длинными тёмными волнистыми волосами и идеальными чертами лица. Раньше её называли самой настоящей красавицей, но оказавшись вдали от всех, она совсем потеряла веру в себя – комплименты стали редкими. Удивительно, но именно это было для неё самым тяжким при переезде в отдалённый городок.
Она сидела на крыше домика, в котором обосновалась её семья, и смотрела на осенний оранжевый закат. Солнце лениво скатывалось за горизонт и медленно меняло цвет в отблеске стёкол старой теплицы. И хоть девушка была в респираторе с фильтрами очистки воздуха, все равно чувствовала тот самый сладковато-гнилой запах осени.
«Люди стали так мало общаться между собой, – подумала она про себя, – эта изоляция сделала нас такими пугливыми и осторожными на слова... Вернётся ли когда-то все на круги своя, или теперь, после этого урока, человечество станет другим? Может, и правда кто-то контролирует весь этот ад и в нужный момент нажмет кнопку спасения? Все закончится…»
– Эй, красотуля моя! – Крикнула мать девочки с порога дома. – Сегодня твоя очередь ехать за продуктами. Вчера звонила тётя Альбина. – Тут мать изобразила улыбку. – Сегодня заедет к нам… Погостит пару дней. Сейчас не часто получается с кем-то встретиться… – Грустно закончила она, немного потопталась на пороге и, развернувшись, зашла обратно.
Анжелика, вздохнув, начала спускаться с крыши. Сам дом, в котором они поселились, был большой и раньше принадлежал какой-то обеспеченной семье. Но хозяева этого коттеджа давно почили, и потому семья Анжелики обжила эту территорию, не задумываясь о других претендентах на жилплощадь.
Крыша, на которой девочка сидела летними вечерами над большой террасой, была с лёгким наклоном, и вид оттуда именно в это время был просто великолепный. Анжелике доставляло удовольствие сидеть там в тишине и смотреть вдаль – туда, где раньше она была совсем другим человеком. Беспечной, юной, полной планов на жизнь.
На крыше она устроила свой пост, перетащила наверх мягкие части сломанного дивана, какую-то тумбочку и кофейный столик. Также там были припрятаны разные вкусности.
– Надо зайти домой и надеть защитный костюм, – грустно подумала Анжелика и направилась в свою комнату. Она спустилась по металлической лестнице и, обогнув крыльцо, зашла с заднего входа.
В доме были большие комнаты и дорогая мебель, но уже давно эта роскошь ничего не значила, и старинный раритетный шкаф был забит крупами и макаронами, а на столе для бильярда стояли ящики из-под продуктов и много разного хлама. Его стаскивал отец девочки. Купить необходимое было сейчас трудно, и потому, если где-то что-то можно было открутить, оно демонтировалось и стаскивалось сюда для хранения.
Комната Анжелики была на втором этаже. Тут же хранились множественные платья и другая одежда, которую девочка приволокла из опустевших домов. Красоваться в них она могла разве что перед зеркалом или по видеосвязи через интернет. Но, тем не менее, она часто отправлялась на прогулки и проникала в запертые пустые дома, где с каким-то странным наслаждением, мародёрничала.
Одев обтягивающий чёрный, сшитый под неё комбез, и надев респиратор помощнее, Анжелика вышла во двор. Там стоял квадроцикл. Подобная техника стала востребована, так как была довольно экономичной и имела хорошую проходимость. В настоящее время заниматься ремонтами дорог никто не спешил.
Магазины в привычном понимании уже несколько лет не существовали, а продукты получали в специальных центрах. Туда их доставляли и распределяли между нуждающимися особые службы. Для каждой семьи было выделено свое время получения и тем самым пересечения между людьми были минимизированы. Что касалось работы, за которую можно было получить деньги, то тут проблем не возникало. Оказалось, что множество вещей можно делать и из дома, за исключением крупного производства, но без этого пытались обходиться. Так как численность населения стремительно падала, выпущенных до эпидемии товаров хватало на всех. В то же время сфера услуг приобрела новые направления. Например, те, кто разбирался в технике, предлагал свои услуги в интернете, и если кому-то было необходимо, скажем, поменять масло в двигателе квадроцикла, он отвозил его в специальное место, где механик брался за работу. Преступить закон было достаточно опасно, так как даже за простую кражу могли отправить в лагеря на исследования по борьбе с вирусом, и хоть преступность, безусловно, существовала, до крайностей не доходило.
Главным образом, экономику спасал интернет, он достаточно исправно работал и в это тяжелое для человечества время.
Охотники продавали мясо, рыбаки – рыбу, кто-то шил одежду. Жить было можно, хоть и тяжело. Удивительно, но люди быстро привыкли к новому режиму и не сильно протестовали. Разговоры о былых временах, конечно, были, но часто преподносились с каким-то печальным сарказмом и ностальгией. В сознании общества привычный мир стал жестокой реалией, где ждать перемен стало, по меньшей мере, глупо.
Бросив короткий взгляд на дом, Анжелика уселась на кожаное сиденье своего квадрика.
– Ну что, милый, прокатимся? – Сказала она ему и, одев наушники, повернула ручку газа.
Двигатель зарычал, и девушка понеслась вдаль. Разбитая дорога сменилась наезженной колеей. Путь был не долгий, около двух километров, через полностью заброшенную деревню с разрушенной часовней и заполонившей все сады высохшей травой. На выезде располагался склад, куда грузовики привозили гуманитарные припасы. Внутри находились кабинки на замках, там прибывший мог забрать заказанный провиант. Анжелика ожидала, что на этот раз все же доставят её любимые печеньки с шоколадной начинкой.
Остановившись, она зашла в большое помещение старого склада. Повернув ключ кабинки с ее фамилией, она стала копаться в коробках. Её ожидания не оправдались: были лишь соки, витамины, хлеб и макароны. Ещё какие-то консервы. Разочарованная Анжелика прикусила губу. На старенькой гарнитуре мелодия сменилась на печальную композицию. Сейчас не хотелось слушать подобное, и девушка заковырялась, ища на плеере кнопку «следующий трек»
Раздался звук шагов. В темном углу ангара кто-то был. Это её немного напугало, и она, ускоренно схватив коробки и пакеты, поторопилась вернуться к квадроциклу. Не хотелось с кем-то пересекаться. Выйдя из здания, она оглянулась на неизвестного человека и удивилась. Мужчина был без какой-либо защиты, одетый лишь в строгий тёмный костюм. Он изучающе осматривал помещение, а в его руке был маленький мигающий фонарик. Он раз за разом на него просматривал, будто детектор о чем-то сигнализировал.
Каким бы странным ни был незнакомец, оставаться тут не имело смысла, и Анжелика запрыгнула на сиденье квадрика. Тут произошла ещё одна странная вещь. С неба со стороны приближающейся тучи стремительно двигалась шаровая молния. Зависнув над ангаром, она взорвалась, осветив яркой вспышкой металлическую крышу.
Трек на плеере снова сменился – на этот раз на быстрый дабстеп, и девушка, восприняв это как знак, повернула ключ зажигания.
Грозовая туча приближалась, и вот-вот должен был начаться ливень. Стоило поторопиться.
Анжелика прибавила газу и направилась обратной дорогой. Усиленный ветер бил в спину, подгоняя скорее вернуться домой. Послышались громыхания, и на панельном приборе транспортного средства стали потихоньку появляться мелкие капли. Музыка в ушах переключилась на что-то очень тревожное. «Откуда вообще взялась эта песня? – пронеслось в голове девочки. – Я такую вроде не закачивала».
Она взяла в руки плеер, и прямо на ходу стала листать загруженные треки. Устройство воспроизведения музыки, старенький айпод, был найден в одном из домов этой деревни и, возможно, неудачная песня была загружена давно – прежним владельцем.
***
Пустые улицы разрушенного поселка накрывает непогода. Колонна грузовых машин одна за другой грозно заезжают на бывшую центральную площадь. Весь асфальт давно потрескался и покрылся линиями травы. Медленно образовываются маленькие лужи, в которых, подхваченные течением, плывут опавшие листья. Шум дождя смешивается со звуком тяжёлых двигателей. Кабина одного из грузовиков открывается, и оттуда вылезает водитель, одетый в ОЗК и противогаз. Проверив что-то на непонятном приборе в одной руке, он снимает защиту дыхательных путей и достает пачку сигарет. Следом из другой машины вылезает ещё один человек. Второй одет также.
– Мы на месте? – Спросил первый, прикуривая сигарету. Из-за дождя это сделать сложно, но спустя пару попыток все же удается поджечь несчастный окурок.
– Ага, – кивнул второй, дернув головой в сторону домов.
– Сейчас сложно поверить, что мир когда-то был другим. – отстраненно отвечает водитель первого грузовика.
– Отчего же? Я помню те дни. Но согласен, кажется, то была другая жизнь. А сейчас что?... Во всем виновато правительство… До сих пор скрывают причину. Я уверен, это все военные разработки.
– Нет, к чему им это… – Запротестовал собеседник и недовольно помотал головой
– А атомное оружие для чего? Им наверху нравятся такие игры. Чем страшнее придумаешь, тем круче себя чувствуешь. Они, наверно, вообще там себя богами-фараонами считают.
– Не говори глупостей, тут другое. Апокалипсис, вот что сейчас происходит. Такое мое мнение. Человечество приговорило себя. Нагрешили мы, вот и расплачиваемся.
– Нет, ты не прав. Как можно верить в богов, когда мы грузовиками вывозим трупы? Хорошо, что мертвые вирус не переносят. Живых бояться надо, не покойников. Мне так мамка говорила. Права оказалась.
– Это да. Эх, от начальства поступил приказ тут одного живца забрать – ну, помимо жмуров.
– К остальным посадим, – второй водитель выкидывает окурок.
Дождь догнал девушку на середине пути, и к порогу она доехала уже вся мокрая и грязная от брызг. Спрыгнув с квадроцикла, Анжелика заметила возле дома неизвестную машину. Это значило, что тетя Альбина уже приехала.
Переступив порог, девушка вдруг поняла, что случилось плохое. Давящая тишина, нарушенная осторожными шагами, молотом бьёт по душе. Тихо работает телевизор, показывая какое-то очередное обращение глав государства к своим оставшимся жителям. В горле застывает горький комок. Подсознание уже сообразило, что произошло, и пустило по телу нужные сигналы. Двигаться становится как-то сложно и вязко. Отсутствие привычного шума и бытовой суеты – это особенный тип тишины. Руки начинают дрожать, подкатывает тошнота. Телевизор говорит:
– Помните, вирус действует непредсказуемо, вы можете болеть и не знать об этом.
Анжелика входит в гостиную, уже зная, что там произошло. Мать, сестра и тётя Альбина мертвы, они спокойно сидят на диване, словно просто уснули. Но это не так. На долю секунды можно попробовать обмануть себя, но зачем?
– Будьте бдительны и не пускайте никого в свой дом, – говорит телевизор.
Тут Анжелика видит отца, он жив. В его руке бутылка, он через каждые пять секунд прикладываеться к ней и молча ждёт конца. Он ещё жив. Надолго ли? Это картина режет сердце девушки ещё сильнее, чем все остальное. Наконец он замечает дочь и, повернувшись к ней, произносит:
– Я люблю тебя, красотка моя.
Сказав это, он медленно сползает по стене и замирает. Глаза открыты.
Анжелика слышит, как кровь течёт внутри неё. Она жива, но, без сомнения, вирус заразил и её.
– Мы уже создали специальные центры по изучению вируса и надеемся, что скоро найдём лекарство, – пытается приободрить девушку ничего не понимающий телевизор.
– Для меня уже слишком поздно, – отвечает ему Анжелика и смотрит на свои ладони.
То, что происходит в её голове, в душе, не поддаётся описанию. Чувство обреченности совсем не такое, каким можно его представить. Первая стадия принятия неизбежного прошла за секунду. Глупо отрицать, что не больна.
Она ставит чайник на плиту. Накрывает мёртвых. Внутри неё все горит. Не раз она прокручивала в голове себе картину, где заразятся или умрут её родные. В каком-то плане каждый был готов к этому. Чёртова тётка, неужели она не знала, что больна? Почему она не сдохла по дороге?
– Помните, некоторые заражённые могут быть носителями вируса многие недели, пока не передадут его другим, – отвечает голос президента из телевизора.
«Интересно, сколько у меня есть времени? – Думает она про себя. – Хватит, чтобы попить чаю и выкурить первую и последнюю сигарету в своей жизни? Может быть, у меня ещё есть время? Пусть несколько недель, ещё чуть-чуть…»
Ответ – тишина. На экране – заставка с инструкциями от органов безопасности.
– Молчание значит согласие, – снова разговаривая сама с собой, она кидает пакетик чая в кружку и заливает кипятком. Достав у отца пачку сигарет, вытаскивает одну и неумело крутит в руках.
Усевшись поудобнее в кресло, она поджигает сигарету и откидывается на спинку. Горький дым попадает в рот. Она кашляет, но делает вторую затяжку. Дым попадает в лёгкие, никотин впитывается, заставляя голову слегка кружиться. Непривычная лёгкость проходит по её телу. Самое время накидаться алкоголем. Приподнявшись с кресла, она вынимает бутылку из мёртвых рук отца. Секунду смотрит на застывшее лицо.
– Прости, пап, но в наше время здоровый образ жизни похож на шутку... Глупую и несмешную. Смерть – она вот какая… Всё меняет в твоей жизни. Прерывая её, стирая будущее… Я тоже люблю тебя, хотя уже и не помню когда говорила тебе это последний раз. А сейчас можно. Сейчас все можно.
Сделав несколько глотков джина, она морщится. Алкоголь не очень приятный на вкус. Опьянение настигнет её спустя минуту, она ведь почти ничего не ела. Чайник свистит, оповещая о готовности, но пить чай уже нет желания. Анжелика сидит в комнате одна, с трупами всей её семьи… Они перестали существовать, став лишь воспоминаниями. Когда сам на краю гибели, времени оплакивать мертвых почти нет.
Тут ей в голову пришла мысль, что когда её найдут мёртвой, ей необходимо красиво выглядеть. Поднявшись в свою комнату, она вышвыривает все вещи из шкафов и среди них находит блузку и короткую юбку. Решив, что это то, что надо, она одевается, на скорую руку делает макияж. Выходит немного криво. Наконец она спускается обратно. В руках по-прежнему бутылка, от которой Анжелика отпила уже половину. Её шатает. Страх притуплен и смешан с какими-то непонятными эмоциями.
– Мы справимся с этой эпидемией, – все ещё трещит телевизор, но замолкает, когда в него летит бутылка джина.
Алкоголь кружит голову, и Анжелика, спотыкаясь добирается до стерео системы. Подключает свой айпод. Систему ни разу не включали, но девочка разбирается, как это сделать и врубает на полную мощность свой любимый трек. Басы и скрипка наполняют комнату звуками.
– Ну где же ты? – кричит девушка, – забери меня уже! Что мне теперь делать?
Тут она замечает черную кошку, что сидит на окне. Этот зверёк часто навещает их, но сейчас выглядит испуганным. Он спрыгивает на пол и осторожно приближается к Анжелике. Она вдруг замечает, что слезы уже давно текут из её глаз.
– Не… не бойся, – говорит девушка, – скоро и я исчезну, стану куском мяса. Прости, что бросаю тебя, но ничего не поделаешь. Ещё никто не остался жив после этого. Лекарства нет, и не будет. Это не болезнь, это самоуничтожение. Наказание за наше лицемерие, точка в истории глупого человечества. Прости, что умру раньше, чем ты. Что не смогу позаботиться о тебе.
Девушка достает еще одну бутылку джина из холодильника. Не успевает выпить, как её рвёт.
– Вот черт. – Она вдруг понимает, что слишком пьяна и решает выйти на улицу подышать воздухом. Слишком душно. Дождь закончился, оставив на земле множество маленьких луж. Почти темно.
Дойдя до прихожей, она ищет сапоги, их нигде нет. Не думая, что может простудиться, Анжелика, босая, выходит на веранду дома.
Сначала она просто смотрит на стоящие возле дома военные грузовики, потом хочет бежать, но поскальзывается и падает. Её снова рвёт. Один из военных в защитной форме помогает ей встать. В голове девушки пробегает мысль, что уж как-то быстро они узнали о смертях. Но это не кажется важным.
– Она тут, в порядке, – говорит военный, – берём её.
– Ммммоооя кошка, – заплетающимся языком произносит Анжелика, – она пследняя моя семья.
– Что?
Девушка вырывается из рук и выбегает в комнату. Перепуганное животное прячется под столом. Анжелика тянет руку и гладит её. Затем берет под лапки и вытягивает из убежища. По неизвестной причине кошка не сопротивляется и даёт себя взять на руки. Анжелика прижимает животное к груди. Руки тащат девушку из комнаты
– У неё кошка, это не опасно?
– Нет, животные не болеют. Пусть берет, сама убежит. Скорей, этот дождь уже в печенке сидит.
– Ладно, давай её к остальным, во второй грузовик.
Голоса доносятся словно издалека, кто-то накрыл её пледом и ведёт в фургон. Краем глаза она видит, как другие выносят носилки. Становится грустно. Она хлюпает по лужам босыми ногами. Капли грязной жижи попадают на ее щиколотки и стекают черными дорожками. У неё по прежнему нет обуви – никто не предложил ей ничего обуть. Видимо, они не верят, что девушка продержится ещё хотя бы час. Анжелика чувствует колкие камни под ногами. Тёплая кошка греет её грудь и мурчит. Ее жизнь летит со скалы.
Глава 2. Харон
Обогнув грузовик, Анжелика видит, что в кузове на деревянных скамьях сидит десять-пятнадцать человек. Они все безучастно и слепо замерли, погруженные каждый в свои мысли. Это живцы – те, кто умирает не сразу: вирус словно отбирает некоторых заражённых и не даёт им умереть, пока те не распространят болезнь. Видимо, её тётя была одной из таких.
– Неужели и я теперь такая? – думает Анжелика. – Неизвестно, сколько буду ожидать смерти. Куда меня везут?
На улице становится совсем темно и холодно. Густой туман прячет за собой мир, в котором больше нет места для слабой девушки. Дрожь пробирает все тело, а перед глазами мелькают последние события. Её вырубает на какое-то время. Озноб сменяется жаром.
Анжелика открыла глаза и осмотрелась. Дурацкий сон медленно уплывает из памяти, оставив лишь жалкие обрывки. Кажется, ей снилось странное место, там были каменные перила и вид на город... А еще какие-то люди.
В фургоне много таких же, как она. Один мужчина лет сорока уже мёртв, его стеклянные глаза смотрят в пустоту. Испуганная женщина со смятой прической смотрит на девочку и, не отрывая взгляда, что-то бормочет про себя, её руки постоянно дёргаются. Симптом живца, психологический эффект, появившийся вместе с эпидемией. Человек, сломленный отчаянием, становится подобием зомби – вообще теряет какое-либо понимание ситуации и не реагирует на общение.
Грузовик подпрыгнул на кочке, и мертвец свалился на пол. Это заметил молодой парень, с недовольным лицом встав со скамейки, он подошёл к телу. Не думая о том, как надо поступить, потащил мёртвого мужчину к открытой задней части фургона и, чуть поднапрягшись, выкинул тело. Оно ударилось о землю, словно мешок и медленно удалилось от грузовика. Уже ночь, и тьма быстро съела мертвеца.
Кошка лежит на коленях девочки и смиренно ждёт. Анжелика все ещё потеряна в мыслях, но потихоньку начинает складывать все, что произошло. События дня проникают внутрь души и, словно спрут, обволакивают сердце. Нет боли, сожаления, злости. Пустота и бессмысленность заполняют все, что имело значение. Четвёртая стадия принятия.
– Куда нас везут? – Громко спрашивает она у всех.
Необходима информация. Что-то должно быть в голове. О чем-то непременно нужно думать. Мысли теперь стали очень хрупкими и перекладывать их одну за другой нужно аккуратно, так, чтобы не разбить. Одно неверное движение – и осколки стекла вонзятся прямо в мозг.
Никто не отвечает, и лишь спустя секунд тридцать тот парень, что выкинул мертвеца, отвечает:
– В лабораторию, – его взгляд прикован к стене.
– Зачем? – так же громко удивляется девочка, заметив про себя неестественность своего голоса.
Молодой человек смеётся.
– Это же очевидно! Мы живцы, парадоксы пандемии. Все думают, что в нас есть то, что поможет найти вакцину.
– А-а, – кивает Анжелика.
– Официально мы мертвы, – поясняет он же, – и теперь нам предстоит стать подопытными крысами, пока мы не умрём на самом деле. Но ты если не хочешь, можешь бежать. Прыгай с грузовика, – махает рукой парень в сторону открытого проёма, – Никто не остановит тебя. Спишут на коэффицент боя. Потери от разбития стеклянной тары при транспортировке. Мы больше не люди.
Анжелика смотрит во тьму и замечает, что позади едет такой же грузовик, как и тот, в котором сидит она. Сколько ещё она проживёт, неизвестно, но коротать последние дни в неизвестной закрытой больнице не кажется приятной вещью. Она встаёт на ноги и тут же падает. Грузовик налетает ещё на одну кочку. Анжелика снова встаёт и движется к краю кузова. Схватившись за перегородку, она смотрит на преследующую машину. Если она сейчас спрыгнет, то, скорее всего, попадёт под колеса. Она даже не уверена, что водитель будет нажимать на тормоз – скорее всего, просто собьёт как незначительное препятствие и продолжит свой путь. В какой-то момент из человека девочка превратилась в подопытное животное. Она смотрит на свою кошку, у которой даже нет имени. Никто из её семьи – да и она сама – не давали его. «Что же произошло с этим миром, что он стал таким?» – думает она. Ответ известен. Правила, что были созданы обществом, рухнули, оставив лишь пункты и параграфы о выживании. Решение бежать быстро исчезает.
Анжелика вернулась на свое место и снова взяла кошку на руки. Давно она не была в помещении, где так много народу. Теснота давит.
– Интересно, нам ещё долго ехать? – недовольно ворчит толстая тётка, – я хочу есть.
Ей никто не отвечает. Анжелика снова проваливается в сон. А возможно бредит.
Девочка видит, как в небе зависает огромная сфера из стекла и движется за ними. Она преследует грузовик, но вскоре растворяется в воздухе. Уже светает. По какой-то причине Анжелика понимает, что почти приехали. Ее снова бьёт жуткий озноб, ступни ног ледяные, и даже трясёт от холода. Одеваться в блузку и юбку оказалось идеей не из лучших, но кто же мог знать, что так повернутся события.
Они едут по дороге через огромное поле высохшей травы, вдали мелькают разрушенные постройки и заброшенные дома. В голову приходит мысль, что на самом деле она уже мертва и просто попала в ад, ну или куда там положено попадать. А может, это случилось уже давно? Весь мир провалился под землю… Ко всем чертям.
Наконец спустя какое-то время они останавливаются. Грузовик, что ехал позади, перестраивается параллельно первому. Появляются солдаты с автоматами и собаки. Все одеты в костюмы химической защиты и выглядят агрессивно-недовольными.
– Приехали, выходим! – Крикнул один из военных, видимо главный. – Живо!
Анжелика не торопится, она медлит – продумывает в голове план побега, но понимает: начни она сейчас бежать, получит пулю. Перспектива умереть сейчас её не пугает, но ранение может быть не смертельным, и ей придётся долго мучиться от боли. Как-то все стало слишком сложно... Смерть стоит совсем рядом, потешается.
В итоге приходится подчиниться. Спрыгивая на землю, Анжелика чуть не падает, кошка послушно сидит на руках, так, словно хочет быть с девушкой до конца.
– Встать в колонну по одному! Быстро, быстро! – Кричит безымянный командир. – В левый барак. Пошли!.. Стой. Животное отпусти.
Анжелика понимает, что это ей. Посмотрев в глаза, девочка отпускает кошку на землю.
Вот и настал момент расставания. Кошка остаётся стоять, а девушка смиренно идёт в какую-то постройку.
Они проходят по территории военной части. Всюду техника и радиолокационные станции, натянуты провода, стоят маленькие палатки и ящики с оборудованием. Помимо военных, девочка замечает несколько групп людей в белых халатах. Они ведут себя как-то рассеяно, но видно, что они тут главные. Солдаты держатся от них на расстоянии. У одного из белохалатных в руках ноутбук. На экране какой-то человек даёт распоряжение или что-то рассказывает. Следуя в колонне, Анжелика идёт дальше.
Длинное здание оказывается бараком. Половина окон разбито и заколочено, на остальных решётки. Сопровождающие живцов солдаты проходят вперёд, открывая двери.
– Заходим! Там о вас позаботятся.
Девушку разместили в одной большой пустой комнате. Тут достаточно тепло, но из окон явно дует. Дверь заперли. Не уйдёшь.
– Что ж, теперь я пленница, – говорит она сама себе и садится на железную кровать со старым полосатым матрацем. От него пахнет гнилью и мочой.
Изучив обстановку, она обнаруживает, что в комнате совсем недавно кто-то жил. Тут есть книги, на стене нацарапан гвоздём рисунок. Помимо кровати, есть тумбочка и стул. Ещё есть ведро, видимо, служащее туалетом, и в углу стоит небольшой столик. На нем – письменные принадлежности и бумага. В воздухе витает запах смерти и хлорки.
Анжелика кутается в тонкое одеяло и смотрит на окно. Седые облака в небе медленно движутся вдаль.
– Потерпи, – вздыхает она, успокаивая себя. – Скоро все закончится.
Она сидит так целый день, вставая лишь в туалет и чтобы получить еду. Питание довольно плотное, но абсолютно безвкусное. Яичница с резиновой тушенкой и макароны утоляют голод, но кажется, что эта пища – лишь топливо для продления жизни…
Из окна она видит, что это не простая военная база, а особый тип госпиталя или военного медучилища. Это можно понять по старым плакатам на плацу и вывескам на входе в главный, как она полагает, корпус. Здание четырёхэтажное, из белого камня. На входе – пожелтевшие колонны поддерживают огромный балкон, видимо, служащий некой трибуной. Тут очень много народу, Анжелика отвыкла видеть столько людей в одном месте. Это так непривычно после двух лет изоляции! Ей невыносимо тесно. Липкая апатия сковывает, отбирая силы. Постоянно слышны звуки шагов на верхних этажах, приглушенные разговоры, шум от проезжающих грузовиков. Правда, несмотря на все это кажется, что тут невыносимо тихо. Звуки стали так плохо пробираться в голову... Их словно кто-то не пускает. Они только скользят по черепу, слегка просачиваются, а потом просто исчезают. Стираются.
Глава 3. Материал
Два дня прошли без каких либо происшествий, видимо это было необходимо, чтобы отсечь более стойких людей от непригодных для исследования, выбрать лучший материал для экспериментов. В окно Анжелика видела, как привозили новых людей и расселяли по баракам. Все были как зомби, апатия сковывала их нрав, делая послушным скотом. Наверное, таких лагерей десятки, а может сотни. Сейчас, когда поиск лекарства стал единственной надеждой на спасение, даже тысячи невинных жизней стали допустимой жертвой. Анжелика понимает это. Догадывается, какой приказ отдан сверху и чем готовы пожертвовать власти, чтобы спасти мир. Хотя, что значит спасти? Вирус угрожает лишь людям. Когда исчезнет человечество, планета не перестанет существовать.
Дверь медленно открылась, и в комнату к Анжелике вошёл человек в робе. На груди какой-то значок. У него маленькие очки и тёмные брови. Он посмотрел на свои записи в маленьком блокноте, потом на девушку.
– 717, сегодня твой первый день лечения, – он ухмыльнулся, видимо, посчитав свои слова шуткой.
Анжелика ничего не ответила и лишь просверлила взглядом незнакомца. Одежду она сменила на мешковатую серую робу, которую выдали. В ней она выглядит глупо и уродливо, отчего чувствует себя слабой. Красота всегда была её оружием, а сейчас, непричесанная и без косметики, она думает, что ужасна.
– У тебя есть вопросы почему ты здесь? – спросил, как девушка поняла, молодой надзиратель. Не получив отклика, он продолжил, но было видно, что эта беседа ему безразлична. – В общем, сама понимаешь какая сейчас обстановка в мире. Ты теперь материал.
– Материал, – повторила Анжелика, в голове привязывая привычное понимание этого слова к себе. Раньше оно всегда значило для неё кусок ткани, из которого сделаны платья или рубашки. Она прокручивает в голове то, как от большого полотна отрезают часть и пускают под нож. После изготавливаются части необходимой формы, они сшиваются вместе, потом утюжатся... Готовое изделие отдают на контроль. Если все в норме, его передают на склад. Но если есть брак, оно отсеивается и идёт на переработку. Сейчас Анжелика чувствует себя не красивым платьем. Она, как выразился тот молодой человек, – материал. А значит, первое, что её ждёт – это нож.
– Я человек, – шипя, отвечает она.
Надзиратель качает плечами и с неприятным выражением на лице внимательно изучает девушку. Это продолжается около минуты, после чего он, наконец, говорит:
– Пойдём за мной.
Анжелика повинуется. Ей не хочется быть послушной куклой, но просто сидеть в комнате невыносимо.
– Куда вы меня ведёте?
– На медосмотр. Стандартная процедура. – Монотонно и немного грубо отвечает надзиратель.
– Ясно.
Девушка всегда ненавидела больницы, но то место, где она находилась, вселяло ужас от одного только вида и атмосферы, наполняющей полупустые коридоры и залы.
– Сдашь кровь, мочу и все остальное. – Говорит сопровождающий её надзиратель.
– Что остальное? – не поняла Анжелика
– Мазки всех выделений, слюну, а потом… ну, в общем, небольшая процедура. Все это проходят.
Анжелика фыркнула. Ей не понравилось, что говорит этот чудак. Страх смерти давно прошёл, если был вообще, а апатия сменилась жаждой бороться. Правда, веры в то, что здесь ей помогут, нет совсем.
Они вышли из барака и направились в один из корпусов. Желания общаться Анжелика не имела и молча игнорировала неприятного Надзирателя. Тот, в свою очередь, так же молча привёл её к дверям.
– Заходи, заберу тебя, как пройдёшь всех.
Девушка вошла в узкую комнату. По одну сторону – отделения с закрытыми окнами, где сидят врачи. Впереди расположены столы с приборами и инструментами.
– Подойди к столу и возьми шприц, – говорит рупор, – распакуй, аккуратно вставь иглу в вену. Возьми материал.
Опять это слово. Анжелика понимает: всем наплевать, что она не умеет пользоваться подобными инструментами, её жизнь больше не стоит ничего. Наверно, именно так чувствует себя мышка в руках исследователя. Когда маленький грызун умирает, берут из коробки другого.
Так проходит один анализ за другим. Ей говорят, что делать, она выполняет. Продвигаясь по комнате, она оставляет свой биоматериал, который впоследствии заберут.
Она мочится в баночку и ставит её на стол. Режет палец, засовывает ватные палочки в носоглотку, отрезает части ногтей и волос.
Врачи стоят за стеклом – видимо, для чистоты анализа. Или, быть может, они единственные, кто тут ещё здоров. Солдаты и Надзиратели явно больны. Каким-то внутренним чутьем Анжелика поняла: как и она сама, они не умерли сразу и были завербованы – на неизвестных условиях. А может, люди шли сюда, узнав, что в любой момент могут перестать дышать? Неизвестно почему, но что-то их сюда привело…
Всё сдано, что теперь?
– Выйди из комнаты, – командует голос безликого врача.
Следующее помещение совсем маленькое. Лишь одно кресло стоит посередине. Грязное и рваное.
– Садись, – говорит ещё один рупор, – представь, что ты в лесу.
– Зачем? – не понимает девушка.
– Это тест на твоё психическое состояние, – безэмоционально говорит кто-то на той стороне провода. – Опиши место, которое придёт тебе в голову.
Анжелика вздохнула и уставилась на старую шершавую стену. Краска вся облуплена, подтеки от воды… Она воображает, что это деревья.
– Опиши то, что ты видишь, – повторяет голос.
Внизу стены – дырка, словно там когда-то проходила труба, трещины на стене ветвятся. Свет исходит от одинокой лампочки над потолком.
– Высокие сухие деревья, – говорит девушка, – стоят редко, все серое. Много дубов.
– Ты одна?
– Да.
– Ты видишь зверя, кто это?
– Это медведь, огромный бурый медведь, – Анжелика в пятне отвалившейся краски различает очертания этого существа.
Пауза, видимо, на той стороне кто-то отвлёкся.
– Что ты предпримешь?
– Ничего, – отвечает Анжелика, – бежать глупо, бессмысленно. Может быть, он не тронет меня. Что за вопросы, зачем они?
– Не сбивайся. Ты видишь дом. Какой он?
– Пустой, разрушенный! – Кричит девушка в стену. – А ещё он горит, и лес вдруг горит, и медведь тоже… Пожар, мать вашу, все сгорит сейчас!
– Понятно. Ещё два вопроса, – спокойно говорит невидимый психолог.
Девушка переводит взгляд на дверь. Она надеется, что это последнее на сегодня и её отпустят назад в палату… камеру.
– На земле лежит какой-то сосуд, что это?
– Разбитая ваза, когда-то была красивой, – отвечает Анжелика, –