В Светлый понедельник 2 апреля 1453 г. 19-летний турецкий султан Мехмет Фатих (Завоеватель) начал осаду Константинополя. Турецкая армия, подошедшая к стенам столицы, насчитывала 150–200 тысяч воинов. Всех защитников города с несколькими отрядами успевших прибыть западных добровольцев было менее 7 тысяч. Началась бомбардировка города. Тогдашняя турецкая артиллерия не имела себе равных в мире. Византийцы не смогли стрелять из нескольких имевшихся у них орудий, т.к. оказалось, что отдача разрушает кладку древних стен. Турецкий флот блокировал город с моря. Однако оставалась внутренняя гавань Золотой Рог, вход в которую был перегорожен тяжелой цепью и где находился византийский флот. Турки не могли туда войти, и византийским судам даже удалось выиграть стычку с громадным турецким флотом. Тогда Мехмед распорядился волоком перетащить суда по суше и спустить их на воду в Золотой Рог. В то время когда их перетаскивали, Мехмед приказал поднять на них все паруса, гребцам махать веслами, а музыкантам играть устрашающие мелодии. Так сбылось древнее пророчество, что город падет, если морские суда пойдут по суше. Константинополь оказался в полной блокаде со всех четырех сторон. Осада продолжалась почти два месяца. Защитники героически сопротивлялись. Западных союзников было считанное количество. Но все они: и венецианские, и генуэзские купцы, и отважные искатели приключений итальянцы братья Боккиарди и испанец Дон Франциско Толедский, и отряд кардинала Исидора все дрались с отчаянной храбростью до тех пор, пока самый способный из них генуэзец Джустиниани, получивший смертельную рану, не велел унести себя с поля боя. Греки, хотя хорошо понимали, что городу не выстоять, и многие из них были убеждены, что турецкое завоевание, вероятно, временно станет лучшим решением для всех проблем, стояли насмерть на стенах своей столицы. Женщины и старики по ночам приходили для ремонта поврежденных дневной бомбардировкой укреплений. Монахи патрулировали стены, подменяя утомленных воинов.
Решающий генеральный штурм начался в ранние утренние часы 29 мая 1453 г. Защитники предвидели это, и в ночь накануне все, кто мог уйти со своих боевых постов, собрались в Св. Софии на последнюю Литургию. Там уже не различали, кто был про-, а кто антиунионист: все вместе молились об избавлении, ибо все знали, что оно может произойти только чудом. Две первых волны штурма были отбиты. Лишь третьей, решающей, в которую были брошены все резервы, в том числе и личная гвардия султана, удалось прорвать оборону и пробиться в город. Когда стало ясно, что все кончено, император Константин XI бросился в гущу боя и искал там смерти, не желая переживать свое царство и попадать в плен к султану.
Его изуродованный труп, окруженный телами уложенных им противников, был опознан лишь по красным имперским сапогам. Голова императора была отрублена и выставлена на высокой колонне в центре города. Потом Мехмед велел забальзамировать ее и послал для обозрения ко дворам самых могущественных владык мусульманского мира. Византийская Римская империя перестала существовать. Великая Держава закончила свои дни, покрыв себя неувядаемой славой. Лишь после того как по городу распространились слухи, что император погиб, а над его дворцом развевается султанский штандарт, греки прекратили сопротивление.
Итак, во вторник 29 мая 1453 г. пал Константинополь. Это одна из самых поворотных дат мировой истории. Она знаменует смену эпох: средние века завершились, началось новое время. Наступила новая эпоха и для Православной Церкви. Византийская Церковь, в течение почти тысячи лет бывшая партнером православного государства, стала Церковью покоренного народа, зависящего от отношения к нему мусульманского владыки. Со времен халифа Омара и первых исламских завоевателей мусульманская традиция предписывала должным образом обращаться с покоренными народами. Если город или область сдаются завоевателю добровольно, они не подлежат разграблению, хотя их и позволительно заставить выплачивать контрибуцию; христианское и иудейское население может сохранить свои культовые сооружения при условии соблюдения определенных правил, касающихся самих зданий. Даже если капитуляция была вызвана острой необходимостью, так как обороняющиеся поняли, что не могут больше держаться, правило не теряет своей силы, хотя завоеватель имеет право настаивать на более суровых условиях выплате большей контрибуции и наказании самых упорных противников капитуляции. Но если город взят штурмом, его обитатели не имеют никаких прав. Солдаты-завоеватели имеют право на три дня неограниченных грабежей, а все храмы, впрочем, как и все здания, переходят в собственность главы победителей: он вправе распоряжаться ими по своему усмотрению. Султан Мехмед обещал своим солдатам положенные ими по закону три дня свободы в захваченном городе. Дикие толпы хлынули в город в поисках добычи и наслаждений. Поначалу они не могли поверить, что сопротивление уже прекратилось, и убивали всех, кто попадался им на улицах, не разбирая мужчин, женщин и детей. Реки крови стекали с крутых холмов и окрашивали воды Золотого Рога. Но вскоре жажда убийства была утолена. Солдаты поняли, что захват пленников и ценностей принесет им больше выгоды. Ворвавшись в имперский Влахернский дворец, они стали обдирать ризы с икон и драгоценные переплеты с книг и уничтожая сами иконы и книги, а также выламывая из стен куски мозаик и мрамора. Другие проникли в расположенные неподалеку храмы, набивая свои мешки богослужебными предметами, облачениями и всем, что можно было выломать и ободрать.
Разорив храмы, солдаты помчались дальше кто на базары, кто в дома богатых горожан. Грабя и разоряя все на своем пути, турки приблизились к собору Св. Софии. Храм был заполнен народом. Литургия уже завершилась, и начался молебен. Когда стали слышны звуки беспорядков, народ запер изнутри громадные бронзовые двери. Люди молили о чуде, которое одно могло спасти их. Но их молитвы не были услышаны. Двери вскоре были протаранены, и турки ворвались вовнутрь. Самые старые и немощные прихожане были убиты на месте, остальные захвачены в плен. С женщин сдирали платки и шали и вязали ими пленников. Священники в алтаре продолжали службу, пока не захватили и их. Грабежи продолжались целый день. Турки врывались в мужские и женские монастыри и вязали насельников. Некоторые молодые монахини предпочитали смерть бесчестию и бросались в колодцы. Частные дома подверглись систематическому разграблению: выходя из дома, турки вывешивали у дверей маленький флажок, означающий, что брать там уже больше нечего. Жителей уводили с их собственным имуществом. Тех, кто падал от изнеможения, тут же на месте приканчивали, также как и младенцев, которые почти ничего не стоили на невольничьем рынке, но, как правило, жизни пленников старались сохранить. В городе все еще было несколько великолепных библиотек, как светских, так и монастырских. Большинство книг было сожжено, ценнейшие рукописи уничтожены или затоптаны в грязь. Однако некоторые турки почувствовали, что смогут на этом заработать, и сохранили некоторые книги, которые потом продавали за несколько монет каждому желающему. Церкви систематически осквернялись. Украшенные драгоценностями распятия выносились из храмов с лихо напяленными на них турецкими тюрбанами. Многие здания были непоправимо повреждены. К вечеру в городе уже нечего стало грабить; поэтому никто не протестовал, когда султан приказал прекратить грабеж. У солдат имелось достаточно дел в течение следующих двух дней: дележ добычи и подсчет невольников. По слухам, всего было захвачено в плен 50 тысяч человек; из них не более 500 были военными. Вся остальная христианская армия погибла, за исключением горстки людей, которой удалось бежать по морю. Число погибших превышало 4 тысячи. Сам султан вошел в город через несколько часов после полудня. Его сопровождал эскорт из отборных янычаров. За ним следовали его министры. Он медленно проехал по улицам города к собору Св. Софии. Перед ее вратами он спешился, нагнулся, набрал пригоршню земли и посыпал ей свой тюрбан в знак смирения перед Аллахом. Затем он зашел в храм и несколько мгновений провел в молчании, после чего направился к алтарю. По пути он заметил турецкого солдата, пытавшегося выкорчевать кусок мозаичного пола. Мехмед гневно остановил его и сказал, что разрешение грабить не означает, что можно разрушать здания их он намерен оставить себе.
В соборе еще оставалось несколько греков, которых турки не успели увести в плен. Мехмед приказал освободить их и отпустить с миром по домам. Несколько священников вышли из потайных ходов позади алтаря и просили его о милости. Он тоже послал их по домам, выделив им охрану. Затем Мехмет объявил главный христианский собор павшей империи мечетью. Один из улемов взобрался на кафедру и провозгласил исламскую формулу: Нет Бога, кроме Аллаха и Мухамад его пророк. Затем сам султан взошел на амвон и совершил намаз. На следующий день Мехмед распорядился принести ему всю добычу и отобрал из нее часть, принадлежавшую ему как предводителю. Всех представителей знатных семей, переживших штурм, султан забрал себе. Через три дня, когда завершился срок, официально отведенный на грабежи, султан издал фирман, согласно которому все греки, оставшиеся на свободе или уже выкупленные, могли вернуться домой: их жизнь и имущество отныне объявлялись неприкосновенными. Однако число таковых было невелико, да и немногие дома оказались пригодными для жилья. 21 июля султан и его двор покинули завоеванный город и направились в Адрианополь. Константинополь был наполовину разрушен, опустошен и черен от пожаров; повсюду царила мерзость запустения. Церкви были осквернены и ободраны, дома разрушены и необитаемы, лавки и склады разбиты и растасканы.
В 1456 г. были взяты Афины. Парфенон, более тысячи лет бывший христианской церковью, был преобразован в мечеть. К 1460 г. завершилось завоевание Пелопоннеса. В 1461 г. пал Трапезунд. Таким образом, все имперские территории, за исключением нескольких островов, перешли под власть турок. В 1463 г. была завоевана Босния. В 1517 г. в Оттоманскую империю вошел Египет. Так весь православный Восток оказался в «агарянском пленении», которое будет длиться более четырех веков! Эта эпоха наложила глубокий отпечаток на восточное церковное сознание.