В религии будущее находится позади нас. В искусстве настоящее - вечность.Тимейстеры считали, что настоящее понимание искусства возможно лишь для тех, кто видит в нем живую связь с жизнью. Так стремились они равнять свою ежедневную жизнь по высокому стандарту утонченности, создаваемому в чайной комнате.Во всех обстоятельствах надо сохранять ясное спокойствие ума, и надо так вести разговор, чтобы никогда не нарушать гармонии окружающего. Покрой и цвет платься, поза и манера ходить - все должно служить выражением художественной натуры. Все это были установки, с которыми приходилось считаться, так как никто не имел права приближаться к прекрасному, пока сам не делался прекрасным. Поэтому тимейстер стремился быть чем-то большим, чем художник,- искусством самим. Для эстетизма это была эпоха дзен. Совершенство разлито повсюду, если мы сами заходим признать это. Рикьу любил цитировать старую поэму, в которой говорится: "Тем, кто жаждет увидеть цветы, хотел бы я показать расцвет весны, которая скрывается в набухших почках на покрытых снегом холмах".Как многогранны были вклады тимейстеров в искусство. Они полностью революциониозировали классическую архитектуру и внутреннее убранство и положили основание новому стилю, который описан нами в главе о чайной комнате - стилю, который со времени шестнадцатого столетия оказал свое влияние на архитектуру дворцов и монастырей. Многосторонний Кобори Эншьу оставил заметный отпечаток своего гения на государственной вилее Катсура, замках Наджоя и Ниджу и Кохонаском монастыре. Все знаменитые сады в Японии были разбиты тимейстерами. Наше производство посуды никогда не достигло бы такой высокой степени совершенства, если бы тимейстеры не вложили в него искры своего вдохновения. Выделка посуды, употребляемой в чайной церемонии, требовала усиленной изшбретательности от наших керамистов. Семь калильных печей Энвьу хорошо известны всем, изучающим японскую посуду. Многие из наших тканей носят имена тимейстеров, которые придумали их цвет или рисунок. В самом деле, невозможно представить какую-либо область искусства, в которой тимейстеры не оставили бы отпечатка своего гения, лишним кажется говорить о той огромной заслуге, которая принадлежит им в живописи и лакировке. Одна из величайших школ живописи обязана своим происхождением тимейстеру Хонами - Коэтсу, который был также известен, как мастер по лакировке и посуде. Рядом с его работами тускнеют великолепные создания его внука. Кого и внучатных племянников Корие и Кензана. Вся школа Корина, как на это обыкновенно указывается, является выражением тиизма. В широких линиях этой школы мы, кажется, находим жизненность природы самой.Как ни велико было влияние тимейстеров в области искусства, но ничто в сравнении с тем, которое они оказали на быт. Не тощьжо в обычаях воспитанного общества, но также в распорядке всего нашего домашнего обихода мы чувствуем присутствие тимейстеров. Они изобрели многие наши тонкие блюда, ими же выработаны детали сервировки стола. Они приучили нас одеваться в платья только неярких цветов. Они выявили нашу природную любовь к простоте, показали нам красоту смирения. Фактически, благодаря их наставлениям, чай вошел в обиход народа.Те из нас, кто не знаком с тайной этого, как направлять свое, собственное существование на шумном море пустых волнений, которые мы называем жизнью, - те постоянно чувствуют себя несчастными, хотя и стараются казаться счастливыми и довольными. Мы шатаемся, стараясь поддержать свое нравственное равновесие, и видим предвестников бури в каждом облаке, которое плывет на горизонте. И все же есть радость и красота в тяжелом движении валов, катящихся вперед к вечности. Почем бы не проникнуться духом их, или же подобно этсе, не проехаться на самом урагане. Только тот, кто жил в окружении прекрасного, может красиво умереть. Последние минуты великих тимейстеров были также полны изысканной утонченности, как и их жизнь. Стремясь быть в согласии с великим ритмом вселенной, они всегда были готовы вступить в неизвестное. "Последний час Рикьу" это расцвет трагического величияДружба между Рикьу и Таико-Хидеиоши длилась много лет, и велико было уважение, с которым знаменитый воин относился к тимейстеру.Но дружба деспота всегда бывает опасной частью. Это был век предательства, и люди не доверяли даже близким родственникам. Рикьу не был раболепным придворным и часто осмеливался спорить со своим свирепым патроном. Пользуясь натянутыми отношениями, которые некоторое время существовали между Таико и Рикьу, враги последнего обвинили его в участии в заговоре - отравить деспота. Кто-то шепнул Хилейоши, что смертельный яд будет поднесен ему в чаше золотого напитка, приготовленного тимейстером. Подозрения было достаточно для Хидейоши, чтобы отдать приказ о немедленной казни, и никто не дерзнул оспаривать волю разгневанного повелителя. Осужденному была оказана только одна милость - честь умереть от своей собственной руки.В день, назначенный для его смерти, Рикбу пригласил своих любимых учеников присутствовать при последней чайной церемонии. В назначенное время печальные гости собрались у входа. Им казалось, что деревья вдоль садовой дорожки дрожат, в шопоте листьев слышатся вздохи бесприютных духов. Как величавые часовые у врат Гадеса, стояли серые каменные башни. Ветер донес изданной комнаты волну благоуханий, - это курился ладан, и это был знак гостям войти. И они вошли один за другим и заняли свои места. Над алтарем висело какемоно-древняя рукописть одного монаха, в жаровне воды, была, казалось, голосом цикады, которая грустно прощается с уходящим летом. Вскоре хозяин вошел в комнату. Каждому поднесли чай, и каждый молчаливо выпил свою чашку, хозяин - самый последний. Согласно установленному этикету, главный гость попросил позволения осмотреть чайный прибор. Рикьу поставил перед ним различные предметы. После того, как все налюбовались на них, Рикьу подарил каждому из собравшихся одну вещь на память. Он сохранил лишь одну свою чашку. "Никогда и никто больше не будет пить из этой чашки, оскверненной устами несчастия", - сказал он и разбил сосуд.Церемония кончилась. Гости с трудюм сдерживали слезы, дают "последнее целование" хозяину и уходят. Только один, самый близкий и дорогой, приглашен остаться и присутствовать при конце. Рикьу снял тогда свое платье, для чего бережно свернул и положил циновку. Под платьем скрывалась белоснежная мантия-одежда смерти. Рикьу долго смотрел на блестящее лезвие розового кинжала и затем сказал ему:Привет тебе, о меч вечности.Через Будду и его святой законПроложил ты свой путь.С улыбкой на лице Рикьу отошел в Неизвестное.