После полового акта
Мы можем сказать, что после полового акта, который принес удовлетворение обоим партнерам, каждый из них пребывает в одиночестве и доволен этим состоянием. Способность испытывать радость от своего одиночества вместе с другим человеком, который также находится наедине с собой, является здоровым переживанием. Недостаточное напряжение Ид может вызвать тревогу, однако целостность личности, сохраняющейся во времени, дает индивиду возможность дожидаться естественного возвращения напряжения Ид и радоваться одиночеству, то есть одиночеству, относительно свободному от того качества, которое мы называем «уходом в себя».
Первичная сцена
Можно также сказать и о том, что способность индивида к одиночеству зависит от его способности управлять чувствами, вызванными первичной сценой. В первичной сцене ребенок реально наблюдает или воображает сексуальные отношения между родителями, и здоровый ребенок, способный справиться с ненавистью и поставить ее на службу мастурбации, принимает их. При мастурбации всю ответственность за сознательные и бессознательные фантазии берет на себя ребенок, являющийся третьим лицом во взаимоотношениях между тремя людьми (в «треугольнике»). В данном случае способность к одиночеству означает зрелость эротического развития, генитальной потенции или соответствующей этому женской готовности: она означает слияние агрессивных и эротических импульсов и идей, а также толерантность к амбивалентности. Наряду со всем этим индивид, естественно, обладает способностью к идентификации с каждым из родителей.
Концепция, включающая в себя эти или какие-нибудь другие термины, может стать очень сложной, потому что способность к одиночеству — это явление, практически синонимичное «эмоциональной зрелости».
Хороший внутренний объект
Теперь я попытаюсь использовать другой язык, возникший благодаря работам Мелани Кляйн. Способность к одиночеству связана с существованием в психической реальности индивида хорошего объекта. В этом случае хорошая внутренняя грудь или пенис или хорошие внутренние взаимоотношения развиты и защищены у индивида достаточно хорошо (по крайней мере, на некоторое время), чтобы он чувствовал уверенность в своем настоящем и будущем. Отношение индивида к своему внутреннему объекту наряду со стабильностью своих внутренних взаимоотношений сами по себе достаточны для нормальной жизни, поэтому он ощущает временное удовлетворение даже в отсутствие внешних объектов и стимулов. Зрелость и способность к одиночеству означает, что у индивида при условии надлежащей заботы о нем со стороны матери появляется вера в благожелательное внешнее окружение. Эта вера возникает благодаря повторяющемуся удовлетворению инстинктов.
Используя подобный язык, мы обнаруживаем, что говорим о стадии развития индивида, более ранней, чем та, к которой в классическом психоанализе относили возникновение эдипова комплекса. Тем не менее при этом предполагается, что Эго должно обладать значительной степенью зрелости, а индивид — целостностью. В противном случае бессмысленно говорить о внутреннем и внешнем или придавать внутренней фантазии особую значимость. В отрицательных терминах это можно выразить следующим образом: должна существовать относительная свобода от преследующей индивида тревоги. В позитивных терминах это можно выразить так: хорошие внутренние объекты находятся во внутреннем мире индивида и в любой момент доступны для проекции.
Одиночество при незрелости
Теперь возникает следующий вопрос: может ли ребенок или младенец находиться в одиночестве на очень ранней стадии, когда из-за незрелости Эго пребывание в одиночестве в том виде, в каком мы только что его описали, оказывается невозможным? Главная мысль моего тезиса заключается в том, что мы должны говорить о простой форме одиночества, и даже если мы согласимся с тем, что способность к подлинному одиночеству является более сложной формой, эта способность все равно будет основываться на раннем опыте одиночества в присутствии кого-то еще. Пребывание в одиночестве в присутствии кого-то еще может иметь место на очень ранней стадии, когда незрелость Эго естественным образом компенсируется поддержкой, оказываемой ему со стороны матери. С течением времени индивид интроецирует поддерживающую Эго мать и тем самым приобретает способность к одиночеству без частого обращения к матери или материнскому символу.
«Я одинок»
Мне хотелось бы теперь рассмотреть эту проблему под другим углом разобрав высказывание «я одинок» («I amalone»). Сначала в ней идет слово «я» (I), которое предполагает достаточное эмоциональное развитие. Индивид уже представляет собой целостный блок, его целостность стала свершившимся фактом. Внешний мир отвергнут, а внутренний мир стал возможен. Все это лишь топографическое утверждение личности как предмета, как организации ядер Эго. Связь с жизнью в данном случае отсутствует.
Далее следуют слова «я есть» («I am»), отражающие стадию индивидуального развития. С их помощью индивид обретает не только форму, но и возможность жизни. В начальный период «я есть» индивид представляет собой, так сказать, сырой материал, — незащищенный, уязвимый и потенциально паранойяльный. Индивид способен достичь стадии «я есть», поскольку у него есть защищающее внешнее окружение: фактически этим защищающим окружением является мать, всецело поглощенная своим собственным ребенком и требованиями его Эго благодаря идентификации с ним. Нет необходимости доказывать то, что младенец на этой ранней стадии «я есть» осознает существование своей матери.
Теперь я перехожу к словам «я одинок». В соответствии с предлагаемой мною теорией на этой следующей стадия младенец оценивает непрерывное существование своей матери. При этом я не имею в виду знание обязательно на сознательном уровне; я считаю, что «я одинок» — это дальнейшее развитие «я», зависящее от осознания младенцем непрерывного существования своей надежной матери. Ее надежность дает возможность младенцу находиться в течение ограниченного периода времени одному и испытывать радость от этого.
Подобным способом я пытаюсь объяснить парадокс, заключающийся в том, что способность к одиночеству основана на опыте одиночества в присутствии кого-то и что без подобного опыта индивид так и не сможет приобрести этой способности.
«Отнесенность к Эго»
Если я правильно охарактеризовал сущность этого парадокса, то теперь было бы интересным рассмотреть характер взаимоотношений между младенцем и его матерью, которые я назвал в этой статье «отнесенностью к Эго». Как будет видно ниже, я придаю большое значение этому виду взаимоотношений, потому что считаю его основой дружбы. Он может оказаться матрицей переноса. Существует еще одна причина, из-за которой я придаю особую важность отнесенности к Эго, однако для лучшего объяснения своей точки зрения мне хотелось бы сделать сейчас небольшое отступление.
Я думаю, все согласятся со мной, что импульс Ид имеет значение лишь в том случае, если он содержится в жизни Эго. Импульс Ид разрушает слабое Эго или усиливает сильное. Можно сказать, что отношения Ид усиливают Эго, когда они происходят при отнесенности к Эго Если мы согласимся с этим, то поймем важность способности к одиночеству. Лишь в одиночестве (то есть в присутствии кого-то) младенец может открыть свою личную жизнь. Патологической альтернативой в данном случае является ложная жизнь, основанная на реакциях на внешние стимулы. В одиночестве (в моем понимании этого термина), и только в одиночестве младенец может отыскать эквивалент того, что взрослый называет релаксацией. Младенец может позволить себе впасть в состояние дезинтеграции или в состояние дезориентации, некоторое время существовать, не реагируя на нападения извне и не проявляя активность, связанную с определенным интересом или движением. Создается почва для опыта Ид, и с течением времени возникает ощущение или импульс. Ощущение или импульс воспринимаются в данном случае как реальные и как подлинный личный опыт.
Теперь мы видим, почему при одиночестве так важно, чтобы кто-то был рядом, присутствовал, не предъявляя при этом никаких требований: переживание Ид может оказаться полезным после возникновения импульса, а объект может представлять собой часть присутствующего человека (матери) или всего этого человека. Лишь при данных условиях младенец может приобрести опыт, которое будет восприниматься им как реальный. Большое количество подобных переживаний создает основу для жизни, в которой присутствует реальность, а не иллюзии. Индивид с развитой способностью к одиночеству всегда сохраняет способность к повторному открытию личных импульсов, и эти импульсы не пропадают зря, так как состояние одиночества всегда предполагает, что поблизости находится еще кто-то (хотя это и похоже на парадокс).
С течением времени индивид перестает нуждаться в действительном присутствии своей матери или фигуры матери. Это обычно называют образованием «внутренней среды». Этот процесс носит более примитивный характер, чем явление, заслуживающее названия «интроецированная мать».