СОДЕРЖАНИЕ
PROLOGO……………………………………………………………………………….......9
CAPITOLO UNO………………………...............................................................................11
CAPITOLO DUE…………………………………………………………………………...28
CAPITOLO TRE…………………………………………………………………………...40
CAPITOLO QUATRO……………………………………………………………………..49
CAPITOLO CINQUE………………………………………………………........................65
CAPITOLO SEI………………………………………………………………………….....75
CAPITOLO SETTE…………………………………………………………………….......89
CAPITOLO OTTO………………………………………………………………………..108
PROLOGO
- Я знаю,что ты многонастрадалась из-за того, что произошло, но всех спасти невозможно. Выборов, которые мы делаем каждый день, слишком много и мир слишком сложен. Не ты, не я не можем знать какой выбор верный, а какой нет... - сказал мальчик, всё на одном дыхании.
Он был странным мальчиком, и на его одежде были прикреплены большие броши в форме божьих коровок.
Его взгляд был чист, это означало, что он говорил от чистого сердца.
Он словно излучал что-то вроде золотого света.
Ясный луч этого золотого света способен достичь даже самой глубочайшей части ее души.
Гордая кровь, что текла поколениями в венах потомков семьи Джостаров, текла, без сомнений, и в его венах, и этот красивый свет оставил след на сердце девушки.
-Мы выбрали путь борьбы, и я этого не стыжусь. Надеюсь и ты тоже. Правда надеюсь.
С этими словами мальчик оставил церковь позади и пошёл на финальную битву. Девушка, смотря на его отступающую фигуру, осознала героическую силу его решимости, и была преисполнена большим уважением к нему чем к кому-либо ранее.
Путь его борьбы, вероятно, был освещён этим золотым светом.
В её голову пришла мысль.
Как только он начнёт битву… тогда я… тогда я…
CAPITOLO UNO
Самое пустое место во всём мире - комната в отеле после стойки регистрации.
Не заправленная кровать, халат и полотенца, брошенные в угол, закрытое окно, блокноты, расчерченные тут и там, шариковая ручка свалилась на пол, запах мыльной пены закружился вниз по сливу …
Совсем недавно там кто-то был. Теперь они ушли и в комнате не осталось ничего, кроме тусклого следа.
Девушка находилась в подобной комнате, пустой.
Она открыла окно, и яркий полуночный свет залился в каждую щель. Небо было лазурное и прозрачное.
Море, что можно было увидеть внизу, варьировалось от зеленого до ядовито-синего, было усеяно белыми точками, а голубизна была такой глубокой, что, казалось, она затянет тебя в меланж цветов, который придает ей вид драгоценного камня.
Те, вон там, белые, это маленькие острова Адриатики.
Раз уж через настежь открытое окно входит грохотание людей, проходящих перед отелем, комната может наконец-то снова начать дышать.
Старый чулан и комод, бледные словно трупы, возрождаются, освещённые отражениями моря.
Девушка завязала свои волосы платком, надела пару больших перчаток и фартук поверх бледно-зеленой униформы уборщика и, в конце концов, приступила к работе. Идя от окна к кровати, она убрала светло-оранжевое одеяло и сложила его быстрым движением, потом положила его на ближайшую поверхность. Она сняла смятые простыни и бросила в льняной мешок, установленный на металлической уборочной тележке.
В мешке уже была куча из более чем дюжины простыней и, внимательно присмотревшись, можно заметить, что некоторые были запятнаны томатным соком, пролитым гостями ликёром или даже кровью. Если бы она приблизила свое лицо, она могла учуять запах крова, пота и слюни, запах около животной смазки, который переполнил её чувством тошноты. Говорят, что человек этомыслящий тростник, но для неё это была самая далекая от правды вещь. Для неё более реалистично было сравнивать человека с животным, нежели с растением.
Не то чтобы её это особо волновало.
Она задумалась о том, что произошедшее вчера в этой комнате - не её дело, да она и не хотела этого знать.
Может толстяк, гелем приклеивающий последние волосинки на своей голове, одним словом, типичный мужчина средних лет, принес свою молодую любовницу для грязных делишек... Или может молодой турист японец, вероятно студент, провел романтическую ночь на каникулах, опустошая дешевое вино поверх горы морепродуктов...
Это было не её дело, снова подумала она, возвращаясь к работе.
Она схватила недавно постиранные простыни из другого мешка на тележке, и расстелила их на кровать. Она завернула простынь под матрас сначала с левой стороны, потом у изножья кровати и рядом с подушкой, а потом и с правой стороны. В хорошем порядке. Как кровать была застелена, она пошла в ванную. Недолгая уборка пылесосом и, одним движением, она отбросила в мешок для мусора волосы, конфетные обёртки, журналы, газеты, туристические карты, которые уже были не годны, и прочие остатки. Вот, сделано. И снова, и снова.
Моя работа - чистить эту комнату, как я делала это вчера, и в день перед этим и всю последнюю неделю, подумала девушка.
Только это.
Ничего больше, ничего меньше.
Таковыобстоятельства, которые привели к тому, что Конильо, восемнадцать лет от декабря, стала горничной в отеле.
Всего два месяца назад её бабушка, которая жила тут, в Венеции, стала жертвой автомобильной аварии. Она была женщиной в свои шестьдесят. Смутные воспоминанияКонильо о ней были о загорелой женщине с оливковым цветом лица, высунувшей голову в окно своего дома. Она была крепкой старой леди, образцом здоровья. Её мясистые губы и роскошная фигура, почти соблазнительные, несмотря на её возраст, передавали всю её женственность. Так что, если бы Кармен стала старше, она, скорее всего, походила бы на неё. Такое впечатление она создавала.
После смерти её мужа, другими словами, дедушки Конильо, что произошла пару годами ранее, она начала свою новую жизнь одинокой женщины в Венеции, работающей горничной в люксовом отеле Мондо Ария, самом знаменитом в городе. Так близко к Сан Марко и Рива дельи Скьявони, прямо у моря.
Это, по крайней мере, то, что она услышала от своей матери, или от каких-то родственников, которых она может даже и не встретила если бы инцидент с бабушкой не произошёл.
Конильо встречалась с ней всего несколько раз, когда она была ещё совсем маленькой и, если честно, не очень хорошо её знала.
Всё началось, когда, внезапно, они перестали получать ответы от бабушки. Без каких-либо предупреждений, она перестала появляться на работе. Её обеспокоенные коллеги пошли на поиски к ней домой, чтобы убедиться, что с ней не случилось ничего плохого. Они обнаружили пустой дом и, не имея более никаких средств для связи с ней, позвонили матери Конильо.
От Рима до Венеции. Они немедленно помчались, но не могли понять, что произошло. Полиция, как всегда, ничем не помогла. Единственный кусок информации, который у них былэто неприятные сплетни болтунов соседей о том, что у неё появился новый мужчина и блабла бла…
Вспоминая любовь бабушки к жизни и телу, практически переполненным женственностью,они не могли им не верить.
Она посвятила немного времени утешению матери, которая, из-за волнения, провела весь день плача, заперевшись в доме, или принимая родственников,стёкшихсясразуже,узнавновости о пропаже. Пока в один день женщина не постучала в дверь и сказала, что она была личным менеджером Мондо Ария, отеля, в котором работала бабушка. Она объяснила, что они столкнулись с нехваткой персонала и, по сути, предложила ей работать вместо бабушки.
Не зная когда вернёться бабушка и вернёться ли она вообще, Конильорадостно восприняла это предложение как неожиданную альтернативунескончаемой беспомощной тоске, которую выбрала её мать. Так что она приняла положение работника “до её возвращения”.
Когда она начала работать, она осознала кое-что неожиданное.
Заправка кроватей, использование пылесоса и ткани на мебели, возвращение забытых предметов гостей на ресепшн, и множество других репетативных действий, которые составляли её рутину… В заключение, нет ничего, что подходило ей больше, думала она.
Она быстро выучила базовые правила быстрой и качественной работы, вскоре даже босс её заметил.
Она учитывала, что даже если бы она вернулась в Рим, всё что там её ждало, так это неполные рабочие дни в фаст-фуде, помощь по дому и отвисание с друзьями. Она справедливо начала думать, что остаться в Венеции может быть хорошим выбором. Примерно так прошёл месяц, потом и два, из дома бабушки до отеля, где она работала, и, как только она начала привыкать к своей новой жизни, пришли новости о том, что бабушка стала жертвой столкновения.
В неё врезались на машине и исчезли без помощи.
Столкновение и побег произошли на Лидо, области, прославенной своим межнациональным кинофестивалем. Бабушка была в машине, когда автомобиль позади врезался в зад машины и исчез. Сказали, что она ударилась головой с такой силой что, вероятно, умерла на месте. Но никто так и не понял, прежде всего, почему она была на Лидо, ни почему она зарегистрировалась в отеле, где она временно проживала с 'Мистером и Миссис Браун'. Любой бы подумал, что это псевдоним. Но чем больше деталей она спрашивала, тем больше всё казалось окутанным загадкой.
Этот человек существовал по-настоящему, тогда. Неприятные слухи болтунов соседей не были совсем безосновательны. Проблема в том, что мужчина, как на зло полицейским расследованиям, не был нигде найден. Тот факт, что он не показался, несмотря на инцидент с его партнёром, выдвинул предположение о том, что он был преступником или кем-то около того, и люди подозревали некое соучастие, как в каком-нибудь мусорном криминальном романе. Единственной известной вещью было то, что о нём ничего никогда не было известно.
Может он никогда и не существовал.
В конце концов, останки бабушки принесли обратно домой в Венецию и была проведена простая церемония похорон. Мать Конильо не переставала плакать, её братья, сёстры и другие родственники, от одного глотка вина до другого, обменялись их самыми драгоценными воспоминаниями о покойнице.
Для Конильо, на улице, похороны кончились в мгновение.
Её матери, которая приготовилась к возвращению в Рим после грустногоритуала, девушка просто сказала: “Тут работа в отеле” и осталась в Венеции.
Представляя себя одной, заправляя кровать в комнате незнакомца в отеле, далеко от Рима, полного друзей, она иногда чувствовала себя незащищённой; странное ощущение.
Вдалеке от своего родного дома,чтобы продолжить работу бабушки из-за своей пассивности…У меня действительно хроническая нерешимость подумала она.
Она сказала себе, что, возможно, она должна быть благодарна бабушке, раз уж она умудрилась вырваться из Рима, где у неё была куча хороших воспоминаний, но столько же и плохих.
Из окна комнаты, что было открыто напротив Рива дельи Скьявони, она проглядела море. Море и его запах. Соль, приятно раздражающая ноздри, смешанная с гнилью грязи, что накапливается на берегах, которая, кажется, наполняет небо до краёв. Приблизив ухо, можно было услышать голоса трав и туристов, чьи дети, как и они, внимательны к ворам и мошенникам.
Пока она протирала туалетный столик, с намерением подслушивать дальние голоса, колющая боль в пальце вернула её в реальность.
-Ах!
Она осмотрела свой указательный палец правой руки и нашла маленькую деревянную занозу, вколотую в него. Капля крови просочилась из раны. Она торопливо поднесла палец ко рту и высосала её. Был полдень. Может тусклый свет отвлёк её?
Она попыталась вынуть заносу, сжав палец другой рукой, но чем больше она мучилась, тем больше крови выходило; она почувствовала, как её виски пульсируют, лоб покрылся потом.
И тогда на её плече появился маленький белый кролик. Кролик настолько маленький, что мог поместиться на ладони.
Нет, внимательно присмотревшись, вероятно, это был не совсем кролик. Это было круглое существо, полностью покрытое белым мехом. По сравнению с телом, у него были непропорционально большие уши, которые периодически шевелились, прямо как усики насекомого, и, казалось, оно исследовало Конильо, аккуратно трогая её от плеча до лица, до живота, и ниже спины. Что отличало его от нормального кролика, так это глаза.
Они отличались друг от друга. Правый глаз был красным. Темно-красным, как рубин. Левый, в отличие от него, был жёлтым, цветом, аналогичным золоту, и был немного меньше правого.
Промеж глаз, посреди лба, находился маленький синий камешек.Такие же камни были также на задней стороне лап и на кончиках ушей.
Они все ритмично блестели своим собственным светом.
- The Cure! - вскликнула девушка пока существо добиралось своим носом до пальца с занозой, и начало его облизывать. Рана начала мгновенно закрываться и The Cure, выплюнув занозу изо рта, свернулся в клубок у ног Конильо. Палец был полностью вылечен. Место, в котором только недавно застряла заноза, было чуть теплее. Конильо помассировала его, поворачиваясь к маленькому животному как к старому другу, с которым она давно не встречалась.
- Ты подрос – прошептала она, поглаживая его спину, и существо, выпрямившее уши, заставило их колыхаться перед своей мордой, испуская странный крик, будто бы соглашаясь.
Конильо села на пол. Двигая своими огромными ушами, словно кот, приседая на колени, The Cure закрыл глаза.
Когда камни, инкрустированные на длинных ушах, соприкоснулись, они издали звук, наподобие звона, который Конильо считала невероятно приятным.
Внезапно, лаская спину The Cure, Конильо почувствовала, как кто-то собирался зайти в комнату и быстро встала.
- Сейчас не время отлынивать, Конильо, время приёма вот-вот начнётся!
Это был Леони, парень, который работал на кухне отеля. Он работал там более десяти лет и, в последнее время,не упускал шанса уделить внимание Конильо.
По правде говоря, не то чтобы её это тревожило. Нельзя было даже сказать, что он её беспокоил. Реальность была такова, что все обязательные формулык отношениям с людьми быстро её истощили. С другой стороны, она понимала, что, работая среди людей, без них никак не обойдёшься, так что… Факт в том, что она согласилась выйти с Леоне этим вечером.
Скорее всего, не увидев как она спускается, он пошёл её проверить.
- Я знаю, знаю! Это последняя комната. Я отнесу тележку в прачечную и закончу. Буду через десять минут, подожди меня…
- И будь осторожна, неважно как хорошо ты стала справляться с работой, если тебя поймают за бездельничеством, кто-нибудь может рассказать боссам.
- Ладно, поняла.
- Ты должна подготовиться к ужину. Я подожду снизу.
Конильо в спешке толкнулачистящие средства в тележку, заперла дверь в комнату, и, задыхаясь, присоединилась к Леони, который ушёл первым и ждал перед лифтами.
- Он на сегодня, в восемь. Ты же его не пропустишь, верно?
Леони, смеясь, спросил последнее подтверждение от Конильо. Для него белая фигура The Cure, суетившаяся у ног девушки, была невидима.
***
У Конильо была одна особенностьс самого младенчества. Она имела загадочную силу, поглощающую боль людей, которых она касалась. И эта сила исходила от The Cure.
Она не помнила когда впервые узнала о присутствии существа. Будучи ребёнком, она всегда гуляла вокруг города, где, по соседству, происходили бесконечные ссоры с хулиганами и заносчивые дети, всякая мелочь. Тот кто издевался, и тот над кем издевались, тот кто крал и так далее… Все те вещи которые испытал любой ребёнок но, как ни странно, Конильо всегда находилась в подобной среде. Небольшая проблема стала намного больше, ударами обменивались, и той, кто никогда не сдавалась до конца, всегда была она.
И она ни разу не проиграла.
Были хулиганы и намного большеКонильо, которые бежали к своим матерям, истекая кровью из носа, хныча “Конильо хамила”. Мать Конильо была вечно занята извинениями перед матерями, которые приходили чтобы пожаловаться.
- Да ты и вправду пацанка! Интересно, откуда у тебя это…
Конильо всё время слышала это от своей матери. Странно было то, что не было ни разу когда она вернулась бы домой с раной, кроме тех случаев когда хулиганы били её в нос, или рвали её волосы, волочили её по земле так, что кожа с её коленслезала. Как только она возвращалась домой в розовом платье, оно всегда было разорвано, однако они не только ни разу не вызывали скорую, но её раны также заживали ещё до возвращения домой.
Тем, что её лечило, был этот загадочный кролик, который всегда был рядом с ней. Порезы на её всё ещё невинном лице, красные шишки, появляющиеся посреди взъерошенных волос, словно яйца в птичьем гнезде, когда маленький рот этого кролика лизал их, боль необьяснимым образом исчезала и любого вида рана испарялась, словно её и не было.
Так, Конильо и The Cure делились тайными моментами, принадлежавшими лишь им двоим. Когда она признавалась этим желто-красным штукам, похожим на глаза, в том, что она не могларассказать даже друзьям, она чувствовала себя по странному легко. Будто бы груз слез с её плеч, настолько, что она стала убеждена в том, что существо могло всё прекрасно понимать. Постепенно она начала проводить меньше времени с друзьями,склоняясь ксидению дома.
Естественно, она всё ещё продолжала видеться с друзьями, с которыми она играла в дочки-матери или другие игры, или с которыми она ходила на шоппинг в торговые центры на районе, так же она и не перестала ввязываться в драки с хулиганами; но её лучшим другом, как и сокровищем, стало это загадочное белое создание, которое она называла The Cure. Местные хулиганы, видя, что Конильо продолжала сталкиваться с ними с самодовольным видом, несмотря на все избиения, которые она принимала, начали называть её Coni l’immortale*.
***
- Все уже ушли! – Вайона сказала ей, уже готовая уходить, когда Конильо вошла в камеру хранения для персонала отеля.
Вайнона училась второй год в университете Венеции. Она была американкой, которая отправилась сюда для одной из тех программ культурного обмена для студентов. Она тоже, как и Конильо, работала начинающей горничной. У неё был неполный рабочий день, но учитывая, что её отец имел репутацию близкого друга хозяина и менеджеров отеля, она стала кем-то вроде менеджера, ответственного за чистку нескольких этажей.
Она была на четыре года старше Конильо, но с ней она быстро стала дружелюбной. Её, такую сдержанную, она научила множеству вещей про работу в отеле. Если быть точнее, она учила её тому, что самая важная вещь в такой работе - это хорошие отношения с коллегами. По факту, она сделала ей детальный список различных людей, от наискучнейших до самых злобных, например, объясняя множество дружелюбных отношений, которые связаны друг с другом, и прочие подобные вещи. Она была фактически более опытным компаньоном, научивший её в деталях даже тем вещам, которые, если посчитать неважными, в результате, становились действительно незначительными.
Вайона изучала литературу в университете.
* Кони бессмертная
Когда они ели вместе, часто получалось так, что она говорила об авторах и работах итальянской и французской литературы с поразительной легкостью. Для кого-то вроде Конильо, кто читал только комиксы или журналы про музыку и кино, имена, которые Вайона упоминала в своих речах были почти неизвестны или, в лучшем случае, были ранее случайно услышаны. Но если она ей на это указывала, она продолжала говорить о коллегах, настолько что она создавала впечатление большой сплетницы, единственный достаток которой – ум.
По правде говоря, не то, чтобы Вайона наслаждалась своей популярностью среди коллег, до такой степени, что, видя толстые очки, которые она всегда носила, люди называли её “американской святошей” или “четырехглазой” за спиной. Вероятно, они завидовали тому, что она получила свою работу из-за связей отца.
Но, в тот же день, обмен парочкой слов с Вайоной былодной из тех вещей, которые Конильо ждалабольшевсего. Речь Вайоны, когда она говорила на итальянском с её сильной англоговорящей интонацией, совсем не изменялась, сплетничала она или же говорила о сложной литературе, и это было обворожительно.
Из того, что она говорила можно было легко понять, что она была умным человеком и из-за этого она ей немного завидовала. В двух словах, Вайона очень нравилась Конильо.
И для кого-то вроде неё, кто не легко открывалась новым друзьям, это многое значило.
- Теперь, Конильо… - Вайона начала говорить, снимая свои очки, цепляясь пальцем за чёрную широкую оправу. Её лицо без очков было столь же прекрасно, как и у голливудской актрисы.
В первый раз, когда Конильо это заметила, она быладовольно удивлена.
- …как ты решила поступить?
- Насчёт чего? – ответила Конильо, снимая униформу уборщика.
- Да ладно, хватит играть в дурака…
- Я не играю.
- Я говорю о Леони. У вас сегодня свидание, только вы двое, нет?
- Ничего такого... правда.
- Нечего скрывать. Но вероятно будет лучше если не будешь доверять этому парню слишком сильно.
- На днях я видела его на площади Рима с другой женщиной. Клаудия тоже так сказала.
- …
- Ах, все итальянские мужикиодинаковые.
- … Действительно.
Красавчик вроде Леони, было бы удивительно если у него ещё нет девушки. Интересно, правда ли я ему нравлюсь. Да, может это правда, но…
Онане могла убедить себя никак, лишьтакими мыслями.
- Не делай такое мрачное лицо – Вайона сказала ей, обеспокоенная тем что она увидела в её выражении.
Если бы это тебя волновало, ты бы мне ничего не рассказала Конильо не могла перестать думать.
Но она ничего не сказала.
- Прости, не знала что ты настолько заинтересовалась в Леони …
- Оставь всё как есть, это никак не связано с Леони…
- Правда, мне жаль...
- Нечего жалеть.
- Но…
- Всё в порядке, правда. Всё хорошо.
Она ещё некоторое время таращилась на лицо Конильо, Вайона наконец-то ответила:
- Тогда, чтобы компенсировать твоё испорченное свидание… - она начала, опуская свой взгляд - я заплачу этим вечером. Я предлагаю тебе обед!
- Что?
- Цыц, достаточно болтовни, я плачу и на этом всё.
Конильо, видя как Вайона закончила это предложение c совестным видом, почувствовала небольшое облегчение.
Здание, в котором находился отель Мондо Ария было построено в шестнадцатом веке и оно, изначально, было дачей престижной венецианской семьи. Нынешние владельцы приобрели его и превратили в отель сто лет назад. Комнаты были реконструированы несколько раз, чтобы их осовременить, либо снабдить душом, или минибаром, и прочими подобными вещами. Несмотря на это, атмосфера в комнатах была очень расслабляющей и мебель, и кровати были старыми, но комфортными. В добавок, комнаты, что обозревали Рива дельи Скьявони были одарены роскошной терассой, в то время как задняя часть была повёрнута к каналу, где была небольшая стоянка для лодок, откуда можно было взять гондолу.
На первом этаже можно было найти ресторан, где работал Леони. Кухня была среднего уровня, достаточного чтобы удовлетворить туристов, но наслаждение хорошим венецианским вином, будучи ласкаемым специфическим освещением солнца, отражающимся от лагуны, имело свой шарм. Это была по-настоящему расслабляющая атмосфера, что сделала это место местом успеха, находящимся в списке среди самых рекомендуемых в различных путеводителях.
Входя в отель через главный вход напротив лагуны, вы сперва заметите собственное окружение входного зала, достигнутое внутренним подъемом потолка вверх до третьего этажа. Стены были продекорированыфресками и картинами, принадлежащими семейной коллекции, обогащённой поколениями и которые создавали атмосферу ‘старой и красивой Европы. Тени были обрезаны солнечными лучами, исходившими снаружи и, казалось, цеплялись за кожу и освещали её в золотом свете. В центре, будто выраставшие из пола, стояли мраморные колонны, которые придавали настроению приятный акцент. Понадобилось бы сделать два или три шага к тем колонам, чтобы персонал поприветствовал вас так, будто вас там уже ждали.
Когда багаж был доставлен к портье, вам нужно было лишь пройти через лобби чтобы оказаться перед ресепшеном: если вы повернёте направо, там был ресторан, в то время как если вы повернёте налево, вы бы оказались в маленьком кофейном магазине, идеальный для тех случаев, когда вам надо было кого-нибудь подождать. Там же Конильо и ждала возвращения Вайоны, которая ушла в близлежащую почту, чтобы отправить письмо.
Лицо Леони, когда она сказала, что не пойдёт на свидание в тот вечер, было тем ещё зрелищем. Смесь сюрприза, от того, чего он не ожидал, замешательства, потому что он не видел этому причин, мольбы и сдержанного гнева. Видя такое выражение, Конильо, на момент, испытала чувство что она сделала что-то нечестное и сожалела об этом.
Пока её поддерживала Вайона, она чувствовала удивление от того, что сделала настолько сумасшедшую вещь. По большому счёту из-за того, как быстро она приняла действие, что-то, что, обычно, немыслимо для неё, что удивило её ещё больше когда она говорила:
- Прости, Леони, тут этим вечером кое-что появилось, и я не могу это отложить.
- Ах, не волнуйся. В следующий раз получится. Следующий раз же будет, верно? – Леони ответил, неубеждённый несмотря на эти слова, пока она отправила его обратно на кухню и направилась к месту свидания, кофейному магазину.
Сегодня я чувствую себя по другому, нежели в другие дни. Что могло произойти? Это из-за присутствия The Cure? подумала Конильо.
Единственный напиток, который она считала достойным, чтобы им напиться был капучино. Всё остальное, будь это сок или алкоголь, было ей противно. Поднося чашку к губам, она рассеяно наблюдала поток мгновенно прибывших клиентов. Она думала, что, вероятно, скоро они будут вставлять в дверь металлический ключ, который они получили на ресепшене и, с открытым окном, непроизвольно задержат дыхание перед видом моря, покрытым перед их глазами. Потом, после заката, в городе, среди студентов, устраивающих вечеринки, как и вчера, так они устроят и завтра, насладятся Венецией ночью, а затем вернутся, утомлённые, чтобы их уставшие конечности отдохнули на кроватях, которые она подготовила.
От этой мысли у Конильо вырвался вздох. Может причина, по которой она продолжала работать заключалась в том, что она немного завидовала всему тому шуму, что туристы создавали просто так. В этот момент она заметила странную атмосферу, повисшую в лобби.
Она не сразу могла понять почему. Там было обычное хождение портье отеля туда-сюда, обычная клиентура, прибывающая с тяжёлыми чемоданами, обычный плохой запах,исходящий от их потных тел. Затем, она заметила фигуру молодого человека, который сильно выделялся на подобной картине.
Он был на целую голову выше неё. Примерно метр и семьдесят пять. Он был блондином и его волосы были уложены в странном стиле, будто ветер взъерошил их в клочки, и эти же клочки с силой были собраны расчёской. Накинув поверх кожи, он носил костюм из болотно-зелёной куртки и брюк, разрезанных так, будто бы дырки были узором в горошек, и носил он на шее синий галстук с большими клубниками, нарисованными на нём. У него была расслабленная осанка кого-то, кто ждал другого, но глаза на этом элегантном лице сияли странным светом.
Будто бы почувствовав её взгляд на себе, он внезапно повернулся к ней, и, с нежной улыбкой, подошёл.
- Чао! – радостно поприветствовал он.
Конильо почувствовала замешательство. Юноша теперь показывал весёлое выражение лица, совершенно отличающееся от прежней тревоги и осторожности. Ей было интересно, кем же он мог быть.
Я здесь друга жду, но… - начал юноша, и свежий аромат мяты повеял из его рта. Я забыл свои часы дома и не знаю сколько сейчас времени.
- Ах… - воскликнула Конильо, и посмотрела на свои часы. – Сейчас почти два.
- Спасибо.
Он вежливо поблагодарил её с лёгким кивком и вернулся туда, где ранее ждал. Аромат мяты ушёл вместе с ним. Смотря как он уходит, неосознанно, Конильо почувствовала, как холодная дрожь пробегает по её спине.
Что происходило? Сначала она не могла понять, что видела перед собой. Со спины юноши она увидела распространяющееся густое облако фиолетового дыма, которое вскоре начало приобретать форму.
Тело этой странной штуки было покрыто в чёрно-фиолетовый клетчатый мотив, а лицо маской, идентичной шлему средневековой брони. На кулаках были странные капсулы горчичного цвета. Ей показалось, что юноша имел при себе что-то вроде призрачного слуги. Увидев это, Конильо почувствовала головокружение и положила руки на стол для поддержания.
У неё было ощущениенависшей опасности, будто бы что-то ужасное вот-вот должно было произойти.
Будто бы полностью уведомлённый о том, что она всё ещё на него смотрит, неспособная двигаться, юноша блестнул на неё взглядом и, медленно, сделал широкий жест правой рукой.
- О чём мечтаешь?
- Аа!
Почувствовав прикосновение на плече без предупреждения, Конильовыкрикнула, и она была так удивлена, что почти упала со стула. Она повернулась и увидела смеющуюся Вайону. Она наконец вернулась с почты:
- Извини! Не хотела тебя испугать…
- Смотри! Вон там… - Конильо указала в сторону юношы.
- Кто это?Ты что уже нашла замену Леони?
Конильо бы никогда не забыла лицо Вайоны, которая тогда смеялась, подмигивая.
Глухой шум раздался снизу и почти в тот же момент весь свет в отеле вырубился. Вдалеке, она услышала звук разбитого стекла, злые крики, звуки, схожие с разрыванием шёлка…
Тихая атмосфера которая правила в лобби отеля Мондо Ариа окуталась в тьму в одно мгновение.
- Кони!
Она услышала голос Вайоны неподалеку.
- Вайона!
- Аа! Кони!
Она вытянула руку туда, откуда она слышала голос и мгновенно нашла руку Вайоны.
- Ты в порядке?
- А! Аа! Ааа!
- Что с тобой происходит?! Что не так, Вайона?!
Она поднялась со стула и попыталась нащупать руку Вайоны, которую она видела позади.
- Оно жжётся! Я чувствую как я горю!
Рука Конильо достала что-то тёплое и слизкое.
- Что происходит?! Что это?!
И в этот момент свет вернулся.
Конильо было сложно поверить в то, что было у неё перед глазами.
Опухшая рука, чёрные прожилки, стекающие по телу. Губы, скрученные в гримасу, лицо, покрытое огромными волдырями. Ужас был таким, что она почти убрала от себя руку. Мерзостью перед ней была Вайона.
- Я горю! Я горю! Помоги!
Махая рукой, она била волдыри на лице, сжимая их, заставляя зелёную субстанцию выходить. Не обращая на это внимание, Вайона продолжила безудержно царапать своё тело. Каждый раз когда ногти соприкасались с кожей, она отслаивалась как бумага, и мясо крошилось в лоскуты, источая смрад, словно гнилая рыба.
- Что это?! Что с тобой происходит?!
Кровь лилась из каждой части тела, но самое странное было то, что при контакте с воздухом, она превращалась в фиолетовый дым, который быстро разряжался, а затемиспарялся.
Каждый сантиметр тела Вайоны был покрыт волдырями, пустулой, и кровоточащими ранами. Перед озадаченными глазами Конильо, её ноги начали быстро гнить, пока они не сорвались с туловища, которое, теряя свою опору, медленно рассыпалось на пол, как в замедленном действии. Она упала по прямой линии, будто она собиралась поцеловать землю в благословении.
Рука Вайоны, отчаянно пытавшаяся достать до ближайшего стула для опоры, оторвалась от кисти с глухим звуком. Другая рука продолжала трястись в воздухе, в поисках чего-то за что можно удержаться, но там ничего не было.
Может она ударилась о стол, но палец отвалился и, отпружинив, прилип к лицу Конильо.
- Аа!
С воплем, она поторопилась его убрать. На руке, коснувшейся его, осталась тёмная студенистая субстанция, от которой исходил омерзительный запах, проникающий до желудка, как если бы испортились органические отходы.
Вероятно, от удара, полученного при ударе о землю, шея Вайоны согнулась в чрезвычайно неестественной позиции. Щека прилипла к полу, но голова продолжила в тряске шевелиться наверх.
- … Кони… Кони…
Может из-за того, что её шея была сломана, теперь Вайона более не могла назвать имя своей подруги, которая была прямо перед ней, смотревшая на неё, неспособная что-либо сделать, сидящая на полу. У её колен, кто знает когда, снова появился The Cure.
Лицо Вайоны начало заметно покрываться морщинами пока фиолетовый дым не перестал выходить из каждого отверстия, рта, ушей, носа, глаз. Конильо продолжила в ужасе пялиться на подругу, терявшую лоскуты мяса, от которой остались лишь кожа да кости.
Прямо тогда её рука коснулась спины The Cure.
Верно… Может попытаться использовать силу The Cure… может я смогу спасти Вайону! Но…
В этот момент она замешкалась. Рука, которую Вайона продолжила отчаянно дёргать резко остановилась и, до того как она это осознала, упала на землю. Глухой мощный звук.
- … Аа… ааа…
Вайона,в отчаянии, попыталась собрать остатки сил чтобы крикнуть, но её тело начало полностью рассыпаться на части. Фиолетовый дым начал выходить отовсюду, будто под давлением, как в фильме на быстрой перемотке.
- Аааааааааааа!
Конильо знала что кто-то кричит. Это был болезненный крик ярости, того, кто проклинал всехи вся. И той, кто выпустила этот крик, была она сама.
***
Винить её было бы слишком просто. Однако, в тот момент, она знала слишком мало о слишком многих вещях.
Она не знала, что блондинистого мальчика звали Паннакотта Фуго или что странной фиолетовой фигурой, которую она увидела за его спиной, был Purple Haze.
Она не знала, что это был стенд, материальное воплощение особенно сильной жизненной энергии, которым обладают лишь немногие. Жизненная энергия, которая принимает форму. Стенд,явление, обладающее способностями и определённой формой, и способное взаимодействовать с реальным миром.
Конильо ещё не знала, что что-то такое существует. И она понятия не имела, что The Cure так же был стендом, и что есть правило, по которому владельцы стендов друг к другу притягиваются.
Она не знала абсолютно ничего про что-либо из этого. Хотя шестерёнки в колесе судьбы уже начали крутиться.
INTERLUDIO
Юноша блуждал по хаотичным улицам, спрятанным за зданиями Венеции. Его тело было такое худое, что он выглядел почти больным. Но, всё ещё, взгляд его был острый и оносматривался вокруг с бдительностью.
Это был Паннакотта Фуго, загадочный молодой человек, обменявшийся парочкой слов с Конильо и, после, внезапно исчезнувший. Он шёл к зданию, находившемуся в задней части площади Сан Марко. Там, среди группы старых домов чайного цвета, находилось логово банды, заправлявшей Венецией.
Комната, которая раньше была подвалом. Ремонт, вероятно, всё ещё шёл. Несколько мешков цемента, большие лопаты и кирки были везде разбросаны.
- Для первого теста могу сказать что ты хорошо справился… - прошептал коротышка с ироничным тоном, прослеживающимся в его голосе.
Он, должно быть, очень стар потому что его голос был снижен до шёпота и, казалсяпочти потерянным с момента в момент. Комната была очень тёмной, освещённая лишь светом нескольких свеч. Старая пыль, вероятно накопившаяся за десятилетия, позволяеткомнатевыцветать в неясной темноте.
Мужчина за этой темнотой снова заговорил.
- Но этого недостаточно чтобы тебя приняли в организацию. Ты же это понимаешь, верно?
Юноша сделал понимающий жест.
- Последняя цель – одна…
- …
Как бы он не пытался сконцетрировать на нём взгляд, лицо мужчины оставалось покрытым в темноту и его нельзя было увидеть. Свечи, также, были умно расставлены так, чтобы он оставался скрытым. Фуго