Даниэль Дефо «Приключения Робинзона Крузо». Источники, жанровое своеобразие, художественные особенности, тематика, образ Робинзона.
Краткие биографические сведения
Даниэль Дефо родился в 1660 или 1661 году в Лондоне. Его отец был мясником.
Лет двадцати Даниель Дефо вступил в ряды армии герцога Монмаута, который восстал против своего дяди, Якова Стюарта, проводившего во время своего правления профранцузскую политику. Яков подавил восстание и сурово расправился с мятежниками. Даниелю Дефо пришлось скрываться от преследований.
В 1702 году на английский престол взошла королева Анна, последняя из Стюартов, находившаяся под влиянием партии консерваторов. Дефо написал свою знаменитую сатирическую брошюру «Вернейшее средство отделаться от диссентеров». Диссентерами назвались в Англии протестантские сектанты. В этой брошюре автор советовал парламенту не стесняться с беспокоившими его новаторами и вешать их всех или ссылать на галеры. Сначала в парламенте не поняли истинного смысла сатиры и обрадовались, что Даниель Дефо направил свое перо против сектантов. Потом кто-то раскусил действительный смысл сатиры. Парламент признал его мятежником, приговорил его к денежному штрафу, к выставлению у позорного столба и к тюремному заключению. Но восторженный народ усыпал ему путь к позорному столбу цветами и устроил овацию. Во время своего пребывания в тюрьме Дефо написал «Гимн позорному столбу» и ухитрялся издавать журнал «Обозрение».
Через два года Дефо был освобожден из тюрьмы. По поручению министра Гарлея отправился в Шотландию с дипломатической миссией - подготовить почву для соединения Шотландии с Англией. Дефо оказался талантливым дипломатом и блестяще выполнил возложенную на него задачу.
По вступлении на английский престол Ганноверского дома, Даниель Дефо пишет еще одну ядовитую статью, за которую парламент присудил ему огромный штраф и заключение в тюрьму. Это наказание заставило его навсегда оставить политическую деятельность и посвятить себя исключительно беллетристике.
После освобождения из заключения Даниэль Дефо издает «Робинзона Крузо». Эта книга вышла в 1719 году. Сам Дефо путешествовал всего один раз: в молодости он совершил плавание в Португалию, а все остальное время жил на родине. Но сюжет романа писатель взял из жизни. Жители Англии на рубеже 17-18 веков неоднократно могли слышать от моряков рассказы о людях, живших более или менее продолжительное время на различных необитаемых островах. Но ни одна история в этом роде не привлекла к себе столько внимания как история шотландского матроса Александра Селкирка, который жил на необитаемом острове в полном одиночестве четыре года и четыре месяца(1705-1709), пока его не подобрал проходивший мимо корабль. История Селкирка и послужила важнейшим источником для «Робинзона». Эта книга заслужила необыкновенную популярность не только в Англии, но и во всех странах цивилизованного мира. Весь роман проникнут просветительскими идеями - прославлением разума, оптимизмом и проповедью труда.
Что касается литературного значения Дефо, то в этом отношении его смело можно считать предшественником Ричардсона и Филдинга и основателем той литературной школы, которая достигла в Англии своего наивысшего расцвета при Диккенсе и Теккерее.
Источники
Источники, послужившие фабульной основой романа, можно разделить на фактологические и литературные. К первым относится поток авторов путевых очерков и записок конца XVII-начала XVIII вв., среди которого К.Атарова выделяет двух:
1) адмирал Уильям Дампьер, выпустивший книги:
"Новое кругосветное путешествие", 1697; "Путешествия и описания", 1699; "Путешествие в Новую Голландия", 1703;
2) Вудс Роджерс, написавший путевые дневники тихоокеанских путешествий, в которых описана история Александра Селькирка (1712), а также брошюру "Превратности судьбы, или Удивительные приключения А.Селькирка, написанные им самим".
А.Елистратова выделяет также Френсиса Дрейка, сыра Вальтера Ролея и Ричарда Гаклюйта.
Среди возможных чисто литературных источников позднейшими исследователями выделялись:
1) роман Генри Невиля "Остров Пайнса, или Четвертый остров близ неизвестного австралийского материка, недавно открытый Генрихом Корнелиусом фон Слоттен", 1668;
2) роман арабского писателя XII в. Ибн-Туфайля "Живой, сын Бодрствующего", вышедший в Оксфорде на латыни в 1671 г., а затем три раза переиздававшийся на английском до 1711 г.
3) роман Афры Бен "Оруноко, или Царственный раб", 1688, повлиявший на образ Пятницы;
4) аллегорический роман Джона Беньяна "Путь паломника"(1678);
5) аллегорические повести и притчи, восходящие к пуританской демократической литературе XVII в., где, по выражению А. Елистратовой, "духовное развитие человека передавалось с помощью предельно простых, житейски конкретных подробностей, полных вместе с тем скрытого, глубоко значительного нравственного смысла".
Жанровое своеобразие
Сюжет романа "Робинзон Крузо" распадается на две части: в одной описываются события, связанные с общественным бытием героя, пребыванием на родине; вторая часть - отшельническая жизнь на острове. Повествование ведется от первого лица, усиливая эффект правдоподобия, автор из текста полностью изъят. Однако, хотя по жанру роман был близок описательному жанру реального происшествия (морской хроники), назвать сюжет чисто хроникальным нельзя. Многочисленные рассуждения Робинзона, его отношения с Богом, повторы, описания владеющих им чувств, нагружая повествование эмоциональной и символической составляющими, расширяют рамки жанрового определения романа.
Недаром к роману "Робинзон Крузо" было применено множество жанровых определений: приключенческий просветительский роман (В. Дибелиус); авантюрный роман (М. Соколянский); роман воспитания, трактат о естественном воспитании (Жан Жак Руссо); духовная автобиография (М. Соколянский, Дж. Гюнтер); островная утопия, аллегорическая притча, "классическая идиллия свободного предпринимательства", "беллетристическое переложение локковской теории общественного договора" (А. Елистратова).
Сама фабула романа "Робинзона Крузо" представляет экстраординарное событие. Над Робинзоном Крузо Дефо произвел своеобразный просветительский эксперимент, забросив его на необитаемый остров. Иными словами, Дефо временно "выключил" его из реальных общественных связей, и практическая деятельность Робинзона предстала в общечеловеческой форме труда. Этот элемент и составляет фантастическое ядро романа и одновременно тайну его особой привлекательности.
Признаками духовной автобиографии выступает в романе сама форма повествования, свойственная данному жанру: мемуарно-дневниковая.
Элементы романа воспитания содержатся в рассуждениях Робинзона и его противостоянии одиночеству и природе.
Часто данный роман сравнивают с Библией. В этом случае проводить параллель лучше с другим романом Дефо - "Бытие".
Сам Дефо печатно уверял, что все злоключения его Робинзона не что иное, как аллегорическое воспроизведение драматических перипетий в его собственной жизни.
Многие же детали приближают роман к будущему психологическому роману.
"Некоторые исследователи, - пишет М.Соколянский, - не без оснований подчеркивают значение творчества Дефо-романиста для становления европейского (и прежде всего английского) психологического романа. Автор "Робинзона Крузо", изображая жизнь в формах самой жизни, сосредоточивал внимание не только на внешнем мире, окружающем героя, но и на внутреннем мире мыслящего религиозного человека". А по остроумному замечанию Э.Циммермана, "Дефо в некоторых отношениях связывает Бэньяна с Ричардсоном. Для героев Дефо физический мир есть слабо различимый признак более важной реальности...".
Художественные особенности
Повествовательная структура роман Дефо "Робинзон Крузо" выполнена в форме самоповествования, оформленного в виде сочетания мемуаров и дневника. Точки зрения персонажа и автора идентичны, а, точнее, точка зрения персонажа является единственной, поскольку автор от текста полностью абстрагирован. В пространственно-временном плане повествование совмещает хроникальный и ретроспективный аспект.
Одну из главных черт повествовательной манеры Дефо как раз и составляет достоверность, правдоподобие. В этом он был не оригинален. В интересе к факту, а не к вымыслу проявлялась характерная тенденция эпохи, в которую жил Дефо. Замыкание в рамках достоверного являлось определяющей характеристикой авантюрного и психологического романов.
Мнения исследователей по поводу способов достижения неотразимой иллюзии правдоподобия в романе Дефо сильно расходятся. К данным способам ими относились:
1) обращение к мемуарной и дневниковой форме;
2) прием самоустранения автора;
3) введение "документальных" подтверждений рассказа -описей, реестров и пр.;
4) подробнейшая детализация;
5) полное отсутствие литературности (простота);
6) "эстетическая преднамеренность";
7) умение схватить внешний облик предмета целиком и передать его в немногих словах;
8) умение лгать и лгать убедительно
Художественным средством достижения достоверности являлась простота.
Конечно, Дефо не первым решил писать просто. "Но, - как отмечает Д.Урнов, - именно Дефо был первым состоятельным, т.е. последовательным до конца создателем простоты. Он осознал, что "простота"-это такой же предмет изображения, как и любой другой, как черта лица или характера, разве что наиболее сложный для изображения предмет..."
Свой простой и ясный слог Дефо назвал "домашним". А свои отношения с читателями, согласно Д.Урнову, построил на шекспировской сцене переклички духов в "Буре", когда, аукаясь и показывая всякие правдоподобные фокусы, они ведут путников за собой вглубь острова.
Тем не менее роману "Робинзон Крузо" в значительной мере присуща и диалогичность, несмотря на мемуарно-дневниковую форму повествования, но эта диалогичность внутренняя, заключающаяся в том, что в романе постоянно звучат, по наблюдению Лео Брэди, два голоса: общественного человека и воплощения отдельного индивидуума.
Диалогичность романа заключается и в споре, который Робинзон Крузо ведет сам с собой, пытаясь двояким образом объяснить все случившееся с ним (рациональным и иррациональным способом). Его собеседником является сам Бог. К примеру, в очередной раз теряя веру и заключая, что "таким образом, страх вытеснил из моей души всякую надежду на Бога, все мое упование на него, которое основывалось на столь чудесном доказательстве его благости ко мне".
Загадка завораживающего воздействия повествования кроется и в насыщенности сюжета различного рода коллизиями (конфликтами): между Робинзоном и природой, между Робинзоном и Богом, между ним и дикарями, между общественностью и естественностью, между судьбой и действиями, рационализмом и мистикой, рассудком и интуицией, страхом и любопытством, наслаждением от одиночества и жаждой общения, трудом и распределением и т.д. Книга, не заставившая никого, по выражению Ч.Диккенса, ни смеяться, ни плакать, тем не менее глубоко драматична.
Ч.Диккенс, долго искавший разгадки видимого противоречия между сдержанной сухой повествовательной манерой Дефо и ее впечатляющей, покоряющей воображение силой, и удивляясь тому, каким образом книга Дефо, которая "еще ни у кого не вызывала ни смеха, ни слез", тем не менее пользуется "огромной популярностью", пришел к выводу, что художественное обаяние "Робинзона Крузо" служит "замечательным доказательством силы чистой правды".
Сам текст обладает активностью.
Семантическая активность текста выражена:
1) в преобладании динамических описаний -небольших по объему описаний, которые включены в событие и не приостанавливают действия -над описаниями статическими, сводящимися в основном к предметному перечислению.
2) в преобладающих в нем глаголах, обозначающих всякого рода движение.
3) в способе сцепления предложений.
4) в зависимости напряженности и быстроты действия от длины и быстроты сменяемости предложений: чем напряженнее действие, тем фраза короче и проще, и наоборот.
5) в отсутствии лишних описаний предмета.
Образ Робинзона
Образ Робинзона "идеально задан" и в определенной мере символичен, чем и обусловлено его совершенно особое место в литературе английского Просвещения. "При всей добротной конкретности, - пишет А.Елистратова, - того фактического материала, из которого лепит его Дефо, это образ, менее прикрепленный к повседневному реальному быту, гораздо более собирательный и обобщенный по своему внутреннему содержанию, чем позднейшие персонажи Ричардсона, Филдинга, Смолетта и др. В мировой литературе он возвышается где-то между Просперо, великим и одиноким магом-гуманистом шекспировской "Бури", и Фаустом Гете". В этом смысле "описанный Дефо нравственный подвиг Робинзона, сохранившего свой духовный человеческий облик и даже многому научившегося за время своей островной жизни, совершенно неправдоподобен - он мог бы одичать или даже обезуметь. Однако за внешним неправдоподобием островной робинзонады скрывалась высшая правда просветительского гуманизма... подвиг Робинзона доказывал силу человеческого духа и воли к жизни и убеждал в неиссякаемых возможностях человеческого труда, изобретательности и упорства в борьбе с невзгодами и препятствиями".
Островная жизнь Робинзона - это модель буржуазного производства и создания капитала, опоэтизированная в связи с отсутствием отношений купли-продажи и всякого рода эксплуатации. Своего рода утопия труда.