— Не удивит. Она знает, что нравиться мне.
— Нравится! Ха! Одно дело — нравиться, и совсем другое — любить. Это разные вещи. Разумеется, она знает, что нравится тебе, потому что она всем нравится. — Томас поднялся из-за стола и принялся медленно расхаживать взад-вперед. — Понимаешь, Дональд, это может вызвать разговоры. Ведь люди не знают, что девочки мне не кровная родня. Станут говорить, что я позволил своей племяннице выйти замуж за собственного сына.
Томас остановился, и они с Дональдом уставились друг на друга. Впервые Томас открыто назвал его сыном, и этот факт заставил его медленно подняться на ноги. Они так и продолжали смотреть в глаза друг другу, пока Томас не отвернулся закусив губу.
— Ладно, я согласен. Но, зная тебя, могу предположить, что ты обошелся бы и без моего согласия. — Бросив взгляд на Дональда через плечо, Томас увидел, что тот улыбается. Губы Томаса тоже расплылись в улыбке, и он рассмеялся. — Ты странный парень, очень странный, но если кто-то и должен понимать тебя, так это я, не так ли? Но я не понимаю и сомневаюсь, что кто-нибудь сможет понять.
— Не вижу, в чем причина вашего сомнения. Если понимают вас, то должны понимать и меня.
— Нет, мой мальчик, нет. Ты же знаешь, что характером ты не в меня. Скорее в Рода, младшего брата моего отца. Он всегда шел напролом, никогда не искал обходных путей.
— А он всегда добивался своей цели?
— Не знаю. Сомневаюсь, что он хотел утонуть в море, однако утонул. Не знаю, получил ли он то, что хотел, но по большому счету он получил то, что заслужил.
Улыбка исчезла с лица Дональда, словно он стер ее, в голосе появились твердые нотки:
— У меня в жизни было много трудностей, но я справился с ними. Всю свою жизнь я много работал, работал за двоих, а часто и за троих. Надеюсь, я получил то, что заслужил.
— Я не хотел тебя обидеть, мой мальчик. Да, я тоже надеюсь, что ты получил то, что заслужил. Но... но... — Томас покачал головой из стороны в сторону, — что-то мы внезапно перешли на слишком серьезные темы. Мы же говорим о твоей женитьбе, не так ли? В этом ведь смысл нашего разговора, да?
— Именно так. — Взгляд Дональда продолжал оставаться холодным.
— Что ж, тогда вперед, у тебя есть мое согласие. Я не сказал "благословение", потому что... — Томас раскатисто рассмеялся, — слово "благословляю" из моих уст мало что значит, правда? — Он вытянул тяжелую руку и опустил кулак на плечо Дональда. И оба с удовольствием отметили, что юноша даже не шелохнулся от этого удара.
Томас резко повернулся, вышел из кабинета и направился прямиком в гостиную. Открыв дверь, он сказал:
— Анна, можно вас на минутку? — И не успела она ответить или пошевелиться, как Томас уже удалился в столовую.
Войдя туда, мисс Бригмор закрыла за собой дверь и медленным шагом подошла к Томасу. Он не взял ее за руку, в голосе его не прозвучало никаких успокаивающих ноток.
— У меня есть новость, которая вас удивит и уж точно не обрадует. Он попросил у меня руки Констанции. — Видя, как изменилась в лице Анна (глаза ее буквально вылезли из орбит), Томас махнул рукой и отвернулся. Но поскольку Анна не могла вымолвить ни слова, он повернул к ней голову и произнес: — Не устраивайте сцену, это бесполезно. Я дал ему свое согласие, вот так. В конце концов, он мой сын... или вы можете назвать партию получше? И потом... — В голосе Томаса чувствовалось раздражение. — Они не кровные родственники, вы же это знаете. Так что никаких препятствий нет, кроме того, что он вам не нравится. Но, повторяю: он мой сын, моя плоть и кровь.
Анна без сил опустилась на стул, Томас подошел к ней, на этот раз он взял ее за руку и произнес уже более мягким тоном:
— Ну почему вы на самом деле так настроены против него? Он трудолюбивый парень, только что сказал, что ему пришлось пережить много трудностей. Вам не нравятся его манеры, но они здорово смахивают на мои. В его положении я, наверное, был бы таким же, изо всех сил стремился бы выбиться в люди. И в этом Дональд заслуживает восхищения, а не презрения.
— Томас, вы не можете этого допустить, не можете.
— Могу. — В его голосе снова зазвучало раздражение. — И хватит об этом. Теперь решение за Констанцией, принуждать ее никто не будет. Вот именно, принуждать ее никто не будет, — твердо повторил он. — Десять к одному, что она просто посмеется над его предложением, и на этом все закончится.
— Но сейчас очень неподходящий момент.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ее только что бросил Уилл Хедли. Она может уцепиться за это предложение, как за спасательный круг.
— Не говорите глупости. От чего ей спасаться?
— Вы не понимаете.
— А я и не вижу, что тут нужно понимать. Либо она выходит за Дональда, либо нет. Если согласится, я буду только рад за нее.
— А я буду страдать до самой смерти.
— Что?
— Я сказала, что буду страдать до самой смерти.
— Почему, Анна, почему?
— Нет смысла пытаться объяснить это вам, со временем сами поймете. — Анна поднялась со стула и направилась в гостиную. Дверь была открыта, она остановилась на пороге и, не обращая внимания на Констанцию и Дональда, обратилась к Барбаре: — Выйди со мной на минутку, Барбара.
— Что случилось, Анна? — Барбара торопливо покинула гостиную.
— Давай прогуляемся.
Они уже подошли ко входной двери, когда Барбара оглянулась и бросила взгляд в сторону гостиной.
— А... как же остальные?
— Сегодня мы погуляем с тобой вдвоем.
— Вы плохо себя чувствуете?
— Я здорова, но мне действительно плохо.
Только когда они дошли по тропинке до садовой калитки, мисс Бригмор нарушала молчание:
— Он пришел так рано, чтобы сделать предложение Констанции. И твой дядя дал согласие.
Анна сделала еще три шага, но затем остановилась и оглянулась на Барбару, которая вцепилась в стойку калитки. Сначала Анна решила, что ошеломленное выражение на лице Барбары вызвано неожиданной новостью, но когда Барбара зажала ладонью рот и закрыла глаза, чтобы сдержать готовые вырваться наружу слезы, Анна подскочила к Барбаре и прошептала:
— Ох, нет, нет! Дорогая моя, дорогая... ты ведь не ждала от него предложения, правда? Ты же такая разумная, вглядись в него повнимательнее. Ему плевать на всех, кроме самого себя, он безжалостный человек. Ох, нет, только не ты, Барбара.
Барбара оттолкнула ее, и Анна не сделала ей замечание, а понуро поплелась вслед за ней. А ведь она думала, что знает обо всем, что творится в головах ее девочек.
Из окна гостиной Констанция увидела, что по дороге спешит Барбара, а за ней мисс Бригмор. Она повернулась к Дональду.
— Не понимаю, в чем дело, почему они ушли. А где дядя Томас? — Констанция направилась к двери гостиной, но ее остановил голос Дональда.
— Он у себя в кабинете. Обожди минутку, я должен тебе кое-что сказать.
Констанция повернулась и посмотрела на него.
Дональд отметил про себя, что сегодня она не такая веселая, как обычно, словно поссорилась с кем-то. Однако он даже не мог представить себе, с кем Констанция могла поссориться, потому что обожала всех домашних, а они ее. Констанцию обожала даже эта чопорная старая корова.
Дональд подошел к двери гостиной и закрыл ее, затем медленно шагнул к девушке и остановился перед ней, выпрямив спину и вскинув голову.
— Твой дядя разрешил мне поговорить с тобой.
— Что? О чем поговорить? — До Констанции не сразу дошел смысл его слов, а когда она наконец поняла, ей захотелось рассмеяться. Много месяцев она представляла себе, как будет отвечать Уиллу Хедли, когда тот выйдет из кабинета дядюшки и скажет: "Твой дядя разрешил мне поговорить с тобой". Эти слова могли означать только одно, и вот сейчас их произнес Дональд. Смешно, просто смешно! Наверное, следующей его фразой будет: "Констанция, ты согласна стать моей женой?" Однако Констанция ошиблась, по крайней мере, в форме самого предложения, потому что в устах Дональда оно прозвучало не как просьба, а как заявление:
— Я хочу жениться на тебе.
— Жениться? Жениться на мне? Ты... ты хочешь жениться на мне?
— Именно это я и сказал.
Констанция рассмеялась, она просто не смогла удержаться от смеха.
— Что в этом смешного? — резко спросил Дональд.
— Нет, нет. — Констанция закрыла глаза и помотав головой, пробормотала: — Нет, Дональд, в этом нет ничего смешного, только... — Она снова подняла на него глаза. — Я... я очень удивлена. Почему... ты не можешь быть серьезным?
— Что значит не могу быть серьезным?
— Ну... — Констанция постучала пальцем по губам. — Понимаешь, я хотела сказать... ох! — Точно так, как это сделала несколько минут назад мисс Бригмор, девушка опустилась на стул, однако, в отличие от гувернантки, она снова рассмеялась. — Я не могу быть женой фермера по одной простой причине — я не умею доить коров, сбивать масло и все такое прочее, я даже не знаю, как это делается.
— Научишься, если захочешь. Но тебе не придется сбивать масло и вообще заниматься такой работой. — Дональд не сказал, что этим будет заниматься его мать, но добавил: — Есть кому заниматься этой работой. Никто не потребует от тебя делать то, чего ты не хочешь.
Внезапно Констанция перестала смеяться, даже улыбаться, а уставилась на свои руки, которые крепко сцепила на коленях. Мужчина, которого она любила и думала, что в один прекрасный день он женится на ней, прислал ей вчера письмо. Его отказ, несмотря на вежливый тон, ранил такое хрупкое и беззащитное чувство, как первая любовь. И это письмо совершенно перевернуло ее представления о жизни. Констанция поднялась со стула с жестом, словно оттолкнула от себя какое-то невидимое препятствие и, слегка пошатываясь, отошла от Дональда в дальний угол комнаты.
— Я... я не могу понять, Дональд. Почему ты никогда даже не намекнул на это? Ты же всегда разговаривал лишь с Барбарой, гораздо чаще, чем со мной. Почему же тебе вдруг захотелось жениться именно на мне? — Констанция резко обернулась, замерла, опустив руки вдоль тела, и устремила пристальный взгляд на Дональда.
Дональд не двинулся с места, некоторое время молчал, похоже, слова застряли у него в горле, и когда наконец ему удалось вытолкнуть их, казалось, что они выходят из самых глубин его души:
— Я люблю тебя.
Оба стояли, не в силах даже пошевелиться. Констанция смотрела на Дональда так, будто увидела его первый раз в жизни. Перед ней стоял симпатичный, сурового вида молодой мужчина, высокий и стройный, с иссиня-черными волосами, в которых белела прядь. Сын дяди Томаса был о себе довольно высокого мнения. Констанция не винила его за это, ведь он много работал и заслужил репутацию уважаемого фермера, несмотря на позор своего рождения. Констанция слышала, как дядя говорил, что мнение Дональда высоко ценится среди торговцев скотом и никто не отзывается о нем пренебрежительно. В глубине души она понимала, что Дональд может быть хорошим мужем... хорошим мужем для нее? Он сказал, что любит ее. Но она его не любила. Да, он нравился ей, забавлял ее. Да, скорее забавлял. Его строгость, самоуверенность и надменность всегда смешили ее, и она поддразнивала его за это. Но любовь... да и сможет ли она когда-нибудь снова полюбить? Констанция окинула взглядом Дональда с головы до ног. Он выглядел очень респектабельно, в чем-то даже респектабельнее Уилла Хедли. А что бы она ответила, если бы те поменялись местами?
— Но я не люблю тебя, Дональд, — промолвила Констанция. — Я... я никогда не думала о тебе как о муже...
— Любовь придет, я постараюсь, чтобы ты полюбила меня. — Дональд подошел к Констанции и взял ее за руку. — Дай мне шанс, и я добьюсь твоей любви. Ты полюбишь меня, я знаю, полюбишь.
Констанция усмехнулась.
— Самоуверен, как всегда. Дональд, неужели ничто не может поколебать в тебе веру в себя и свои возможности?
— Я знаю себе цену.
— И ты думаешь, что сможешь добиться моей любви?
— Я не думаю, я знаю, что смогу. Вероятно, мои слова покажутся тебе хвастовством, но за последние пять лет я мог бы жениться раз пять, а то и больше. Мог бы даже взять в жены дочь человека, у которого хватило бы денег купить особняк. Мне стоило только пошевелить пальцем, но нет, я знал, чего хочу. Для меня существовала единственная невеста, и эта невеста — ты.
— Ох, Дональд! — Констанция уже и не знала, чего ей хочется: либо смеяться над его петушиной самоуверенностью, либо плакать от такой преданности.
Когда Дональд поднес ее ладонь к своему лицу и прижал к щеке, Констанция почувствовала вдруг не известную ей нежность и пробормотала, запинаясь:
— Мо... может, ты дать мне время, чтобы все обдумать?
— Сколько угодно... хоть год.
— Но ты сказал сколько угодно...
— Я знаю, но год как раз и есть сколько угодно. А в конце этого года мы поженимся, вот увидишь. — Дональд обнял девушку, и она вздрогнула, ужаснувшись при мысли: "Значит, моя жизнь уже распланирована?" Разум подсказывал ей: "нет, нет", но она не стала сопротивляться, когда губы Дональда коснулись ее губ. Констанция почувствовала дрожь во всем теле, ощутив силу Дональда и вдохнув странный запах: смесь дешевого мыла, грубого твида и фермы, — который всегда ассоциировался у нее с Дональдом. Он был мужчина, он хотел ее... а Уилл Хедли не хотел.
Часть III
Констанция
Глава 1
В течение следующего года бывали периоды, когда отношение мисс Бригмор к жениху Констанции смягчалось, и она была вынуждена, хотя и неохотно, демонстрировать свое восхищение им. Случалось так, что заваленные снегом холмы и горы становились непроходимыми, но, несмотря на это, Дональд, как обычно, по воскресеньям появлялся в коттедже. Подобные подвиги Дональда сопровождались известной всем бравадой, однако мисс Бригмор не могла не признавать, что совершал он их не только за счет своей физической силы, но и потому, что обладал огромной твердой волей.
Разумеется, случалось и такое, что Дональду не удавалось добраться до коттеджа. Однажды он не появлялся три воскресенья подряд, и мисс Бригмор внимательно наблюдала за реакцией Констанции. В первое воскресенье Констанция восприняла отсутствие жениха совершенно спокойно, даже продемонстрировала некоторое облегчение, однако когда он не появился во второй и третий выходной, она встревожилась. А когда наконец Дональд пришел, Констанция встретила его очень тепло.
Трижды она сама ходила через холмы на ферму Радлетов. Первый ее визит оказался не совсем удачным, но это не имело ничего общего ни с самой фермой, ни с ее обитателями. Констанция хорошо отзывалась о родителях Дональда, о том, как они ее приняли, однако после домашнего уюта коттеджа дом Радлетов показался ей несколько пустым и мрачным. А вот что на самом деле подпортило визит, так это гроза, — девушка страшно ее боялась. Гром и молнии приводили ее в ужас. С самого детства Констанция забивалась в самый темный угол во время грозы, даже приближение ее вызывало у девочки нервозность и дурные предчувствия. Поэтому в тот первый визит она почувствовала себя плохо и была вынуждена вернуться домой только поздно вечером. Дональд, хотя и не понимал ее страха, волновался за девушку.
Констанция не могла точно вспомнить тот момент, когда ответила на предложение Дональда согласием, но свадьба была назначена через полгода, считая с того самого воскресенья, когда Дональд ошеломил ее своим признанием в любви.
Проходили недели, и настроение Констанции менялось — она то пребывала в радостном возбуждении, то мучилась страхами и сомнениями. Но сомнения всегда старалась победить смехом, даже если смеялась над человеком, который был причиной этих сомнений. А страхи почти всегда рассеивались, и тогда Констанция спрашивала себя: "А что такого страшного в Дональде? Если я не выйду замуж за него, то за кого же тогда?"
Последние два дня погода стояла необычайно жаркая, и Констанция нервничала, как это всегда бывало с ней в преддверии грозы. Мисс Бригмор считала, что сюда еще примешивается и нервозность, связанная с приготовлениями к свадьбе. Нельзя сказать, что свадебные хлопоты были каким-то уж необычайно сложным делом, но тем не менее следовало позаботиться обо всем: и об одежде, которую Констанция заберет с собой, и о постельном белье. Серьезной темой для обсуждения стал вопрос о деньгах.
Поначалу Констанция настаивала на том, что переведет свой ежегодный доход в сто фунтов на имя Барбары, потому что, как она откровенно заявила, без этих денег им будет очень трудно содержать коттедж. Более того, Констанция захотела, чтобы и Дональд согласился с ее намерением.
Однако Дональд не согласился. Когда его спросили об этом, он помолчал некоторое время, а потом ответил:
— Для любого человека хорошо, когда у него есть немного собственных денег, потому что деньги дают ему относительную независимость.
Томас всем сердцем поддержал сына. А вот мисс Бригмор не одобрила его поведения, поскольку Дональд прекрасно знал, что они едва сводят концы с концами. Лично она с момента их переезда в коттедж не взяла ни шиллинга в счет своего жалованья, чтобы создать Томасу хоть какой-то комфорт в виде сигар и вина. А что касается Мэри, то она получала жалкие гроши, и только преданность по отношению к девочкам заставляла ее терпеть лишения все эти годы.
Так что вопрос о деньгах пока не был решен. Только сегодня утром Констанция заявила, что ей не нужно никаких денег. Она даже разгневалась, чего за ней прежде не замечалось, и сказала, что если ей не позволят распорядиться своими деньгами по ее усмотрению, то она вообще не выйдет замуж. Эта сцена произошла на глазах не только у Дональда, но и у Мэтью.
Последнее время Мэтью навещал их очень редко, приходил в коттедж всего раз пять. Мэтью всегда вызывал жалость у мисс Бригмор. Она спрашивала себя: почему такой хороший парень, как Мэтью, должен страдать от жуткой болезни, тогда как у высокомерного нахала Дональда здоровья хватает на двоих?
Ей всегда нравились рассуждения и манеры Мэтью, в глубине души Анна думала, что если бы на месте Дональда оказался Мэтью, она ничего не имела бы против этой свадьбы.
Мисс Бригмор посмотрела на молодого человека, который сидел сейчас напротив нее. Они находились в комнате одни. Томас удалился в свой кабинет, чтобы вздремнуть после обеда, Барбара читала в саду. В эти дни она много читала, но не рассказывала о прочитанном. И вообще, за последний год Барбара стала очень замкнутой. Анне было жаль девушку, и ей хотелось, чтобы сестры поменялись ролями. Она не так бы расстраивалась, если бы замуж за Дональда вышла Барбара, потому что в ней чувствовалась та зрелость, которой не хватало сестре. А может, Анна и ошибалась, потому что Констанция тоже здорово изменилась за прошедший год, теперь ее девичий восторг проявлялся лишь изредка, в основном на ее лице царило задумчивое выражение.
Отогнав прочь все мысли, Анна полностью переключила свое внимание на Мэтью.
— У меня не было времени спросить тебя... как ты себя чувствуешь последнее время? Мы ведь так долго не виделись.
— Ох, как обычно, мисс Бригмор, благодарю вас. Не хуже и не лучше. — Мэтью пожал худенькими плечами. — Хорошо, если так и дальше будет продолжаться. Но для этого надо, чтобы такая погода стояла и зимой, — он улыбнулся.
— Да, конечно. — Мисс Бригмор рассмеялась. — Хорошо бы зимой такую погоду. Последнее время очень тепло, временами, я бы сказала, даже слишком. Но через месяц-другой мы забудем о тепле и снова начнем мерзнуть.
— Зимой с этой стороны холмов холодно, нам еще повезло, что мы живем на другой стороне.
— Безусловно. Констанция говорит, что в вашей долине очень красиво.
— Вам надо прийти и посмотреть самой. Отец приготовил лошадей и фургон, он собирается в следующую пятницу ехать на рынок в Хексем, и мама предложила нам для поездки сюда воспользоваться фургоном, но Дональд отказался. — Мэтью состроил гримасу, и они с мисс Бригмор обменялись улыбками. — Но, честно говоря, чтобы ехать сюда, фургон пришлось бы долго чистить, и потом, он здоровый, грохочет, и вообще, вид у него еще тот.
В последних словах Мэтью чувствовалась фальшь. Мисс Бригмор плотно сжала губы и ответила ему понимающей улыбкой.
Они замолчали, каждый ожидал, когда собеседник заговорит первым. Мисс Бригмор хотелось задать Мэтью массу вопросов: как его родители относятся к женитьбе Дональда, особенно мать? Как Дональд ведет себя дома? Неужели и в отношениях с родными он проявляет высокомерие? Добрый ли он? Разумеется, Дональд в течение этих лет проявлял доброту, каждый раз принося продукты с фермы. Но она имела в виду не эту доброту. Похоже, в его характере отсутствовали мягкость, нежность. На людях Дональд мог быть надменным, это она прекрасно знала, но, возможно, в отношениях с родными он совсем другой. Хотя странно было представить себе его другим. Анна знала единственного человека, который сумел изменить свой характер, и этим человеком была Констанция. Анне было интересно, а как Дональд ведет себя, когда они остаются с Констанцией наедине, потому что на людях он вел себя так, словно девушка уже была его собственностью. Анна устремила взгляд на окно, она знала, что если встанет, то сможет увидеть в окно Констанцию и Дональда, направлявшихся к повороту дороги. Они шли своим обычным маршрутом, который нравился Дональду, потому что он заканчивался у ворот особняка...
Мисс Бригмор очень бы удивилась, если услышала бы сейчас их разговор. Молодые люди, словно прочитав ее мысли, вели беседу о доброте.
— Мне кажется, он очень добрый по натуре, — сказала Констанция, имея в виду Мэтью.
— Так оно и есть.
— И ты его очень любишь.
— Да, очень люблю. Больше всех на свете. — Дональд повернулся к невесте и продолжил после паузы: — Кроме тебя. Честно говоря, в этом мире мне дороги только два человека, а остальные могут утонуть, сгореть, мне все равно.
— А как же дядя Томас?
— Ох! — Дональд покачал головой. — Дядя? Забавно, но я не могу объяснить, что чувствую к нему. Гордость, ненависть, зависть, восхищение, отвращение... Я могу перечислить массу недобрых и совсем немного теплых чувств, которые испытываю.
Некоторое время Констанция молчала, потом внимательно посмотрела на Дональда.
— Но мне казалось, что ты любишь его, — произнесла она.
— И люблю и не люблю. Давай не будем говорить о... дяде, потому что я не смогу рассказать тебе о своих чувствах к нему, даже если очень постараюсь. Сам не понимаю этих чувств. Есть только две вещи, в которых я совершенно уверен, и главная из них заключается в том, что я люблю тебя. — Дональд понизил голос почти до шепота, остановился и повернулся к девушке. — Я люблю тебя так сильно, что временами это пугает меня. А это только доказывает силу моих чувств — до недавнего времени мне был неведом страх. А сейчас, каждый раз уходя от тебя, я боюсь, что с тобой может что-то случиться. Но когда ты окажешься по ту сторону холмов, все изменится, я обрету в душе покой. Ох, Констанция, Констанция.
Губы девушки слегка приоткрылись, она взглянула на Дональда с удивлением, потому что таким она не видела его раньше, и сама ощутила неизведанное доныне смятение чувств. Но это не любовь... или все-таки любовь? Констанция не могла точно ответить: ее нынешние чувства были совсем не похожи на те, что она испытывала к Уиллу Хедли. Может, это жалость? Нет, уж кого-кого, а Дональда она жалеть никак не могла. Будь он одет в лохмотья и просил бы милостыню на дороге, он все равно не вызвал бы у нее чувства жалости. Констанция так и не смогла определить, как она относится к Дональду. Девушка поняла, что он позволил ей заглянуть под маску своей надменности, где ее взору предстала вся глубина его одиночества. Сама Констанция не знала, что такое одиночество, поскольку никогда не была одинокой. Только сейчас до нее дошло, что никогда в жизни она не оставалась наедине с собой, ну, разве что в туалете. Все остальное время, даже когда она спала, кто-то обязательно присутствовал рядом: Барбара, Анна, Мэри или дядя Томас.
Когда Дональд обнял ее и резко притянул к себе, у Констанции перехватило дыхание, и она прошептала:
— Мы же на главной дороге.
— Ну и что? Разве в это время в воскресенье мы встречали здесь кого-нибудь? — Твердые, ищущие губы Дональда припали к губам девушки. Завершив поцелуй, Дональд, не отпуская Констанцию, посмотрел ей прямо в глаза. — Ровно через две недели мы поженимся, и уж тогда все время будем вместе.
У девушки вырвался нервный смешок, она высвободилась из объятий Дональда, и они пошли рядом, взявшись за руки.
"Через две недели в это время мы уже будем мужем и женой", — подумала Констанция. А ведь еще много дней назад она решила сказать Дональду, что не сможет выйти за него замуж. Но потом спросила себя: что же тогда ждет ее в жизни, какие перспективы выйти замуж, если она отвергнет эту возможность? И Констанция поняла, что ее ожидает судьба даже не Барбары, а Анны, и уже одна эта мысль была невыносимой. Она хотела иметь мужа, свой дом и детей, много детей. Совсем недавно Констанция прочитала в женском журнале статью о том, что рождение детей и интересная работа — огромная компенсация для женщин, вступивших в брак без любви. И кроме того, говорилось в статье, подобные союзы становятся более счастливыми и долговечными, чем ранние, так называемые "браки по любви", когда невеста смотрит на мир сквозь розовые очки.
И еще одно обстоятельство вызывало у нее тревогу: Констанция не знала, приживется ли она в деревенском доме. Ей нравились родители Дональда, да и она им, похоже, тоже, но все-таки чувствовалась какая-то натянутость в их отношении к девушке. Такой манеры поведения, скорее, можно было бы ожидать от слуг, и это ставило Констанцию в неловкое положение. Успокаивало лишь то, что там будет жить Мэтью. С ним Констанция чувствовала себя легко и непринужденно. Казалось, Мэтью, в отличие от Дональда, вырос совсем в другом мире. Он был более утонченный, более ласковый. Констанция с удивлением поймала себя на мысли, что постоянно дразнила Дональда, а вот Мэтью — никогда. Возможно, потому, что Мэтью был неразговорчивым и довольно застенчивым. Таким он и остался.
Некоторое время они шли молча, а Констанция не любила долгой тишины, ей всегда хотелось нарушить молчание.
— Мне показалось, что сегодня Мэтью выглядит очень хорошо, — заметила она.
— Да, он себя неплохо чувствует, и если бы ездил на лошади, а не ходил так много пешком, то чувствовал бы себя еще лучше. Стоит мне только упустить его из виду, как он уходит далеко за холмы с книгой. Он так может ослепнуть, и я ему об этом сказал. Будь у него здоровье получше, Мэтью мог бы стать хорошим учителем. Понимаешь, у него большая тяга к знаниям. — В голосе Дональда прозвучала гордость, как будто он говорил о своем сыне.
— Да, мне тоже так кажется, — кивнула Констанция.
— Кажется! Это точно. В Хексем и Эллендейл он ездит только затем, чтобы покупать книги. Кстати, я вспомнил, в следующую пятницу мне надо будет поехать в город на рынок, а ты собиралась приехать к нам, чтобы познакомиться с моими дядей и тетей. Ладно, тогда я пришлю за тобой пораньше Мэтью, а он приведет Неда. У Неда спина широченная, даже если и захочешь, не упадешь с него.
— Упаду, упаду, — рассмеялась девушка, — ты же знаешь, какая из меня наездница. Не то чтобы я не люблю лошадей, просто не умею на них ездить. Другое дело Барбара, она скачет не хуже любого мужчины. Жаль, что мы не могли держать лошадей, Барбара была бы очень рада.
— Барбара стала какой-то мрачной.
— Ты думаешь?
— Я это вижу. Это потому, что она не хочет расставаться с тобой. Вполне понятно! Никто не хочет расставаться с тобой, но их потеря — это моя находка. — Дональд прижал к себе руку Констанции и произнес необычайно мягким тоном: — Знаешь, я еще несколько лет назад решил, что добьюсь всего, чего хочу, а на тебе я хотел жениться еще с детства. Но, несмотря на это, было много дней и ночей, долгих ночей, когда я сомневался в своих возможностях... и вот я добился своего. — Голос Дональда начал набирать силу. — Ты хоть знаешь, Констанция, что я к тебе чувствую? — Не дождавшись ответа, он продолжил: — Нет, ты не можешь знать, я и сам не в силах объяснить это чувство... как же его назвать?.. Восторг, вот как! Я испытываю состояние восторга каждый раз, когда смотрю на тебя.
— Ох, Дональд, не надо, не надо. Ты вгоняешь меня в краску. Можно подумать, я какая-то важная персона.
— Так оно и есть. Посмотри на меня. — Дональд потянул Констанцию за руку, и когда она, робко улыбаясь, взглянула на него, сказал: — Да, ты для меня самая важная персона. Запомни это. Для меня нет никого важнее тебя, и сожалею я только об одном.
— О чем же? — спросила Констанция.
Дональд указал на железные ворота особняка.
— О том, что они закрыты. Если бы я был волшебником, то сделал бы так, чтобы они распахнулись перед нами. Привратник держал бы их широко раскрытыми, мы проехали бы по дорожке в карете, запряженной резвыми лошадьми, а лакеи, выбежав на ступеньки, распахнули бы двери дома. Они бы подали тебе скамеечку, чтобы тебе удобно было выбираться из кареты, склонили бы передо мной головы, а старший лакей спросил бы: "Надеюсь, поездка была приятной, сэр?" Мы бы прошли через холл и поднялись по лестнице в наши апартаменты... не в комнаты, а именно в апартаменты, и я помог бы тебе снять шляпку и накидку. А потом наблюдал, как ты надеваешь красивое платье, чтобы мы могли вместе спуститься в столовую...
В этот момент они как раз подошли к воротам особняка, Констанция вцепилась в ржавые железные прутья, прижалась к ним лбом. Тело ее содрогалось от смеха, и когда она обернулась, лицо ее было мокрым от слез — так сильно она смеялась.