3.1. Феофан Прокопович как автор трагедии «Владимир».
Самым значительным литературным произведением Феофана Прокоповича считается трагедо-комедия «Владимир».В основу сюжета её положены события эпохи крещения Руси. Выбранный им религиозный сюжет вместе с тем является сюжетом национально-историческим. Впервые в отечественной литературе появляется пьеса из русской истории. Следует, однако, отметить, что Феофан не был бы Феофаном, если бы ограничился только толкованием минувших событий. Религиозная оболочка исторической пьесы Феофана вобрала в себя злободневное общественно-политическое ядро. Тема борьбы просвещения, прогресса, новых начал, которую вела светская власть в лице Владимира с силами старого порядка, олицетворенными в образах грубых, корыстных и невежественных жрецов, была очень актуальна. Намеки Феофана на современность были весьма прозрачными. Острие сатиры было направлено против современных грубых невежд, лицемеров, ханжей. Негодование реакционных церковников против Феофана воистину не знало предела. Одной из знаменитых проповедей Феофана Прокоповича признается его «Слово о власти и чести царской», произнесенной в 1718 году в связи с делом царевича Алексея Петровича. В этой проповеди Феофан Прокопович набрасывает острый сатирический образ реакционных иерархов, «злобных и понурых меланхоликов», которые выступают против преобразовательной деятельности Петра аргументами религиозного порядка, а именно: «богословствуют от писания», «да так, - добавляет Феофан, - как то делают прузис (саранча), животное крылотелое, но что чревище великое, а крыльца малые и не по мере тела: вздоймется полететь, да тотчас и на землю падает».
Здесь дается убийственная по своей остроте характеристика исконных противников Феофана, апостолов невежества, лицемерных постников, реакционных «монахов и попов», проповедующих аскетизм, небесное и волочащихся по земле своими плотно набитыми «чревищами».
Примечательна концовка этой проповеди: в виде реально-бытового анекдота оратор пригвождает к позорному столбу всё лицемерие реакционеров из церковного лагеря:
«Два человека вошли в церковь - не помолитися, но красти. Один был в честном платье, а другой в рубище и лаптях; а договор был у них не в общую корысть собирать, но что кто захватит, то его. Лапотейник искуснейший был и тотчас во алтарь, да на престол, и обираючи заграбил, что было там. Взяла зависть другого и аки бы с ревности: «Ни ты ли, рече, боишься бога - в лаптях на престол святый схватился» - а он ему: «Не кричи, брат, бог не зрит на платье, на совесть зрит».
Уместно заметить, что струя сатирика-памфлетиста у Феофана Прокоповича отчетливо давала о себе знать и в его богословских трактатах, проповедях, в законодательных постановлениях и, особенно, в выступлениях на политические темы. Трагедо-комедия «Владимир» написана Феофаном Прокоповичем в 1705 году. В ней изображается принятие киевским князем Владимиром христианства и его борьба против язычества (988). Но писатель имел в виду события гораздо более позднего времени: борьбу Петра I против врагов преобразований – представителей церковной реакции. Церковные мракобесы – реакционеры – выведены во «Владимире» в образах жадных и невежественных жрецов – Жеривола, Пияра и Курояда. Они всячески сопротивляются введению христианства (т.е. петровских реформ), но все их попытки напрасны. Жрецы разоблачены и с позором изгнаны.
В этой пьесе особенно удачны сатирические образы жрецов. Важна и попытка автора изобразить психологию Владимира.
Трагедия – комедия «Владимир» была новым для русской литературы видом драматических произведений, первым опытом исторической драмы, сильно отличающимся от пьес так называемого «школьного» классицизма, ставившихся в то время в Москве и в провинции. Во-первых, ее сюжет построен не на библейском повествовании, а на основе эпизода из русской истории. Во-вторых, вопреки правилам «школьного» классицизма, в ней смешано трагическое с комическим (поэтому Ф.Прокопович назвал этот жанр «трагедо-комедией»).
Пьеса написана силлабическими стихами. Язык ее еще не совершенен, в нем ощущается сильное влияние украинского и польского, потому что автор долгое время жил на Украине. Однако достоинство этого новаторского произведения – широкое использование живого разговорного языка.
3.2. Феофан Прокопович как теоретик ораторского искусства.
Феофан Прокопович был не только выдающимся оратором-практиком. Он явился одним из первых крупных теоретиков ораторского искусства. В своих трудах он изложил целую систему своих взглядов на искусство проповеди, на ораторское искусство.
Он излагает свои взгляды и в трудах по пиитике, риторике, в трактатах по богословию и философии.
Свою «Риторику» он первоначально задумывал как руководство по созданию церковных проповедей. Однако этот трактат далеко ушел от ранее поставленных задач. В итоге получилось теоретическое обобщение и свод практических рекомендаций не только по гомилетике, но и по искусству красноречия вообще. «Риторика» Феофана Прокоповича включает в себя общую и прикладную часть. В общей части речь идет о сущности риторики, ее зарождении, развитии, о необходимости ее изучения, ее практической пользе, идет повествование об обязанностях и конечных устремлениях автора и проповедника вообще, о пособиях к риторике.
В своих суждениях Феофан Прокопович выходит за рамки потребностей церкви, за рамки деятельности духовного проповедника. Так, в прикладной (практической) части он дает детальные и весьма глубокие рекомендации по пяти видам красноречия: по речам эпидиктическим (торжественным, парадным), церковным, судебным, а также по своеобразию написания писем и изложению истории.
Феофан Прокопович следует традиционному учению о трех стилях. Он выдвигает требование соответствия стиля предмету изложения. Вместе с тем он связывает применение различных стилей не только с учетом того или иного жанра выступления, но и с учетом непосредственно тематики выступления.
Большое внимание в своих трактатах Феофан Прокопович уделяет вопросам (если говорить современным языком) психологического воздействия на слушателей или читателей. Речь (проповедь), по его мнению, должна произноситься «с сладостию и приятством». При этом на первое место он выдвигал «высокие и разум пленящие мысли», изложенные ясно и доказательно.
В 1720 г. Феофаном Прокоповичем была завершена работа над «Духовным регламентом». Регламент был положен в основу церковного устройства. Патриаршество низводилось, и церковь получила коллегиальное управление при главенствующей роли самого царя.
В «Духовном регламенте» были сформулированы отдельные правила проповеднического искусства. Хотя регламент был рассчитан на церковных проповедников, некоторые его положения могли быть использованы представителями любого светского красноречия.
В регламенте обращалось внимание, прежде всего, на нравственные позиции проповедника. От него требовалась безусловная честность, объективность. Ни в коем случае он не должен в проповеди сводить личные счеты со своими оппонентами. «Обычай неким проповедникам есть, аще кто его в чем прогневит, на проповеди своей мстит оному... и таковые проповедники саше бездельники суть и оных бы жестокому наказанию подвергать». В регламенте обращается внимание на то, что проповеднику надлежит быть скромным, он не должен ни в какой форме возвеличивать себя.
В регламенте уделено внимание ряду ораторских приемов, в частности приемам невербального характера: мимике оратора, его жестам, позе и т.д. Суть суждений сводится к тому, чтобы проповедник во время выступления избегал чрезмерного оживления, не увлекался жестикуляцией. «Безумно творят проповедники, которые брови своя поднимают, и движение рамен (плеч) являют гордое, и в слове нечто такое проговаривают, от чего можно познать, что они сами себе удивляются... Не надобно проповеднику шататься вельми, будто в судне веслом гребет; не надобно руками спляскивать, в боки упиратися, подскакивать, смеятися, да не надобе и радать. Но, хотя бы и возмутился дух, надобе елико мощно унимать слезы, вся бо сия лишняя и не благообразна суть, и слышателей возмущают».
Работы по красноречию Феофана Прокоповича самым прямым и непосредственным образом продолжают традиционную форму русских риторик XVII в.: многоаспектность содержащегося теоретического материала, привлечение внимания слушателей (и читателей) к широкому кругу вопросов стилистики. Вместе с тем Феофан Прокопович своими работами поднялся как бы на новую ступень развития теории русского красноречия: расширил круг традиционных жанров - «видов красноречия», включил в риторику раздел о «способе писания истории», использовал для теоретических построений и обобщений свой собственный писательский опыт. Принципиально новой сущностью, характеризующей «Риторику» Прокоповича, является привлечение для анализа широкого круга современных ему литературных произведений. Но главную заслугу Феофана Прокоповича в развитии теории русского красноречия следует видеть в страстном утверждении примата содержания и в теории, и в литературном и художественном творчестве. Утверждая, что «наука красноречия... родилась из природы», Феофан Прокопович в основу всех своих положений и рекомендаций кладет те закономерности, которые он, как горячий сторонник научного миросозерцания, выводит из точного знания, - «содержательность, простоту и ясность».
«Принципиально важно, - отмечают исследователи наследия Феофана Прокоповича, - что свои теоретические положения он строит, опираясь на свой авторский и писательский опыт. Его перу принадлежат похвальные и поздравительные слова и речи, богословские трактаты, церковные проповеди. Более того, следует говорить о процессе взаимодействия и взаимовлияния литературного и художественного творчества и его теоретического обобщения... В целом творчество Феофана характеризует явное стремление стать понятным слушателю, его проповеди приближаются к политической речи. Для лучшего воздействия на слушателей он наполнял речи актуальным содержанием, использовал живые образы, упрощал язык».
Сетуя на обстоятельства, из-за которых в России было мало выдающихся ораторов, Денис Иванович Фонвизин в своих суждениях с гордостью называет имя Феофана Прокоповича:
«... размышлял я, отчего имеем мы так мало ораторов? Никак нельзя положить, чтоб сие происходило от недостатка национального дарования, которое способно ко всему великому, ниже от недостатка российского языка, которого богатство и красота удобны ко всякому выражению.
Истинная причина малого числа ораторов есть недостаток в случаях, при коих бы дар красноречия мог показаться. Мы не имеем тех народных собраний, кои витии большую дверь к славе отворяют и где победа красноречия не пустою хвалою, но претурою, архонциями и консульствами (почетные государственные должности в Древнем Риме - авт.) награждается.
Демосфен и Цицерон в той земле, где дар красноречия в одних похвальных словах ограничен, были бы риторы не лучше Максима Тирянина; а Прокопович, Ломоносов, Елагин и Поповский в Афинах и Риме были бы Демосфены и Цицероны; по крайней мере церковное наше красноречие доказывает, что россияне при равных случаях никакой нации не уступают. Преосвященные наши митрополиты: Гавриил, Самуил, Платон суть наши Тиллотсоны и Бурдалу; а разные мнения и голоса Елагина, составленные по долгу звания его, довольно доказывают, какого рода и силы было бы российское витийство, если бы имели мы где рассуждать о законе и податях и где судить поведения министров, государственным рулем управляющих...».
Об ораторском даровании Феофана Прокоповича писал в свое время Михаил Васильевич Ломоносов:
Последователь сей пресладка Цицерона
И Красноречия российского корона.
Хоть в чистом слоге он и часто погрешал,
Но красноречия премного показал.
«В продолжение своего ораторского, поприща от 1706 до 1736 г. - в три десятилетия - Феофан воздвиг бессмертный памятник русского витийства, русского языка, русского слога. Это огромный, величественный колосс древнего периода нашей словесности: изучая его, вы не без удовольствия будете замечать, как время и гений трудятся над отделкою творений своих, и как быстро идет таинственная работа их; увидите к удивлению вашему, едва ли не в каждом новом Слове новый шаг к совершенству формы, а в последних творениях вы встретите, так сказать, другого Феофана...».