…«Познание Дхаммы» означает познание истины. Где же пролегает Дхамма? Совсем неподалеку. Где rūpa-dhammas (материальные феномены)? Находятся ли какие-либо материальные феномены внутри нас? Есть ли там внутри какие-нибудь nāma-dhammas (умственные феномены)? И те и другие внутри нас, но мы не знаем, как их прочесть, как расшифровать их, поскольку мы до сих пор не изучили их. Или даже если мы пытаемся изучить их, мы до сих пор не можем интерпретировать их в соответствии со стандартами, установленными Буддой. Итак, давайте попробуем разгадать шифр нашего тела, нашего поведения в уме, речи и поступках. Наше поведение не находится где-то в другом месте. Оно проявляет себя в деяниях нашего тела. Итак, мы используем наше тело в соответствии с Дхаммой, воздерживаясь от действий, которые могут осквернить его: убийства, воровства, вовлеченности в распутство. Когда мы воздерживаемся от таких вещей, мы приступаем к практике Дхаммы. Мы воздерживаемся от произнесения лжи, от речей, сеющих распри, от оскорбительных речей, от пустой болтовни. Когда мы осознанны, чтобы проявить сдержанность в том, что мы говорим, нам не приходится сталкиваться с опасностями, происходящими от наших речей. Опасностей не существует, если мы практикуем в соответствии с путем Будды.
Что касается ума, то мы очищаем его медитируя. Мы используем осознанность, чтобы наблюдать за сердцем, чтобы удостовериться, что оно не вовлечено во что-либо оскверняющее или нечистое. Мы поддерживаем его исполненным радости, цветущим и ясным в его медитации, в исследовании Дхаммы, познании Дхаммы, видении Дхаммы, до тех пор, пока оно не упокоится в тишине, что мы развили и удержали. Мы поддерживаем его цветущим и ясным. Куда бы вы ни направились, вот как вам следует практиковать. Сделайте ваше самообладание непрерывным. Тогда ум обретет силу, такую, что он сможет отпустить свои внешние заботы и остаться сосредоточенным исключительно на внутреннем: в мире и покое, ясным и чистым, пребывающим здесь.
Затем, если вы хотите усилить проницательность, вы можете исследовать. Сосредоточьте осознанность на том, чтобы удерживать тело в уме, а затем исследуйте его. Это называется dhamma-vicaya, исследование феноменов. Вы исследуете материальные феномены в теле, чтобы увидеть их в соответствии с Четырьмя Благородными Истинами. Вы наблюдаете за возникновением материальных феноменов прямо здесь. Вы наблюдаете за созреванием, старением и смертью феноменов прямо здесь внутри вас. Если вы действительно ищите их, вы увидите, что тело преисполнено смерти.
Как же мы видим смерть, если тело все еще дышит и способно разгуливать? Мы можем увидеть ее, если наша проницательность искусна и аккуратна. Будда видел смерть в каждом вдохе и выдохе, так почему не можем мы? Однажды Он спросил Достопочтенного Ананду, как часто в течение дня он уделял внимание смерти, и Ананда ответил: «Сотню раз». Ответом Будды было: «Ты все еще слишком беззаботен. С каждым вдохом и выдохом тебе следует уделять внимание смерти». И что это за разновидность смерти, которую вы можете увидеть при каждом вдохе и выдохе? Все что угасает, прекращается и исчезает – это и есть смерть. Что до смерти всего тела, то она становится ближе с каждым днем, ближе с каждым вдохом и выдохом. Одно истощается, другое изнашивается. Мы вынуждены продолжать создавать вещи, чтобы заменить те, что выходят из строя. И, что бы мы ни создали, оно также продолжает изнашиваться.
Итак, нам следует наблюдать за истощением – это называют vaya-dhamma, распад. Будда видел это в каждом мгновении. Это тот способ видения, который позволяет нам лицезреть Благородную Истину о том, что рождение страдательно, старение страдательно. Одряхление не ведает послаблений. Наблюдайте так, чтобы ясно это увидеть. Недуг и боль страдательны, смерть страдательна, все события, сопровождающие рождение, порождают мучения, потрясения и страдание.
Когда вы исследуете в соответствие с Дхаммой Будды, вы своими глазами увидите истину во всех отношениях так, как это сделал Будда. Прямо здесь, во всей ее полноте. Вы углубите различающую мудрость и укрепите ум, более не заблуждаясь на предмет цепляния за страдания и присваивания их себе, более не цепляясь за непостоянные вещи и не пытаясь сделать их своими собственными. Чем бы ни было непостоянное, оставьте это как непостоянное и не отождествляйтесь с ним. Чем бы ни было страдательное, оставьте это как страдательное и не отождествляйтесь с ним. Вас не существует ни в одной из этих вещей. Когда вы нацеливаете ваше исследование на то, чтобы ясно это увидеть, ум освободится и стяжает мир, внутреннее уединение, свободное от привязанности.
Это как если бы мы тащили нечто тяжелое на своих плечах. Мы знаем, что это нечто - тяжелое, поскольку оно давит нам на плечи. Но когда мы опускаем это, мы больше не ощущаем тяжести. Сходным образом, когда мы видим, что рождение страдательно, старение страдательно, болезнь страдательна, смерть страдательна, нам следует рассматривать эти вещи по мере их возникновения, чтобы увидеть, что они не являются нами. Тогда мы сможем их отпустить. Нам следует наблюдать за умом, чтобы убедиться - он не дает окрепнуть предположению, что любая из этих вещей это мы, или она принадлежит нам, или находится внутри нас. Все эти вещи всего лишь объекты, элементы, и мы оставляем их как есть. Стресс никому не адресован, у него нет владельца. Это подобно тому, как если бы вы сложили с себя бремя: в этом нет совершенно ничего тяжелого.
Итак, страдание - это явления, собранные воедино для того, чтобы произошел контакт, ничего больше. Представьте себе, что у вас есть крупный кусок известняка. Он тяжел, когда мы пытаемся его поднять. Однако если мы обожжем его в огне, растолчем в пыль и пустим по ветру, куда же денется тяжесть? Её нигде нет. Ранее, когда известняк покоился в земле, приходилось извлекать его при помощи взрывчатки. Он был настолько тяжелым, что приходилось использовать кран, чтобы поднять его. Однако теперь, когда они измельчен в пыль, вся тяжесть пропала.
Со страданием и беспокойством то же самое. Если мы исследуем их вплоть до самых мелких подробностей, мы, таким образом, сможем ясно увидеть, чем они являются на самом деле, что они совершенно лишены самости. Мы принимаемся за рассмотрение первооснов нашего опыта, и мы видим, что они ни в малейшей степени не являются нашей самостью. Если мы рассмотрим волосы на голове – это не самость. Ногти на руках и на ногах – не самость. Детально рассмотрите каждую часть вашего тела. Или взгляните на его элементарные свойства. Где же именно вы во всех этих вещах? Вас в них нет, абсолютно.
Это же самое справедливо, когда вы рассматриваете чувства. Вас в них нет, абсолютно. Существует просто контакт, контакт объектов с ощущениями, вот и всё. Если вы отпускаете, тогда ваш ум может прийти в равновесие, ни одна из этих вещей не будет затрагивать его, отягощая при этом. Только пребывающие в заблуждении люди хватаются за эти вещи, вот почему они чувствуют себя угнетенными. Если мы отпустим их, мы не будем чувствовать себя отягощенными, абсолютно.
Когда мы отпускаем совокупности (khandhas, агрегаты – прим. пер.), они не беспокоят. Но мы не знаем как отпустить их, из-за рождения. Как состояния ума, возникновению которого вы способствовали в этой жизни: вы создали его таковым, что оно будет продолжать рождаться. Однажды породив его, вам – если у вас на то нет веских оснований – уже не захочется его отпустить. Аналогично тому, как если бы кто-то внезапно собрался выгнать вас из дома. Кому же захочется уходить? Мы уйдем только в том случае, если нам предложено остаться в лучшем месте – более безопасном и более комфортабельном месте. Если нам было предложено лучшее место, для того, чтобы обосноваться в нем, кто же захочет остаться? Если мы располагаем возможностью отправиться в лучшее место, мы можем без особых проблем покинуть наш прежний дом. Сходным образом, если мы собираемся отпустить наши грубые совокупности, нам необходимо обзавестись лучшим местом, для того, чтобы остаться, домом для ума: качеством сосредоточения. Совсем как Будда и его благородные ученики: когда они отпустили грубые совокупности, они достигли прекращения, они вошли в jhāna (джхана – медитативное погружение – прим. пер.) Когда они целиком и полностью отпустили все совокупности, они достигли nibbāna.
Мы, однако же, все еще не имеем ничего, на что мы могли бы положиться, вот почему нам не удаётся отпустить. В самую первую очередь мы создаем прибежище для себя. По меньшей мере, нам следует стараться удерживать buddho, buddho в уме. Когда мы поистине добиваемся buddho – когда ум, воистину пробужденный ум - тогда мы можем на него положиться.
Однако в настоящем мы еще не достигли пробужденного ума. Мы не достигли ничего, кроме демонов омрачения, и они продолжают охоту на нас. Мы поглощены ничем иным, как демонами; их власть простирается над нами. Например, maccu-māra: демон смерти, чьих приспешников – одряхления и болезненности – мы так сильно боимся. Kilesa-māra: заблуждения и омрачения. Все это демоны. Khandha-māra: наши привязанности к пяти совокупностям – все это демоны. Abhisaṅkhāra-māra: мысли, которые мы порождаем, благие или дурные, все это демоны, если мы попадаемся на их удочку – это создания, заслуживающие похвалы, это создания достойные порицания, это нейтральные создания. Эти демоны коварны - демоны, что терзали Будду на пути к Пробуждению, маскируясь и так и эдак. Если мы собираемся отпустить эти вещи, нам в первую очередь необходимо нечто лучшее, чтобы ухватиться за него. Нам, по крайней мере, нужно достичь jhāna, более утонченных ступеней неподвижности ума, нежели те, которыми мы обладаем в настоящем.
Нам следует стараться способствовать возникновению утонченных уровней мира и покоя, о которых я здесь упоминал. Когда мы разочарованы в суете, мы можем войти в состояние неподвижности. Когда мы разочарованы в скверне, мы можем очистить сердце и сделать его сияющим при помощи Дхаммы. Мы обретем наш дом в Дхамме, в сосредоточении. Тогда сердце сможет наслаждаться, питаясь радостью и восторгом. Мы не пожелаем грубой пищи. Когда мы отпустим грубые совокупности, мы взойдем на уровень Брахмы, с его утонченным восторгом и упокоением.
Даже склонные к чувственным удовольствиям дэвы не питаются грубой пищей, подобно нам. Что до Брахм, то они еще чище, еще более лучезарны внутри. Их jhāna чиста, а их сосредоточение лучезарно. Это сосредоточение питают восторг и упокоение, которое они испытывают. Даже здесь на человеческом уровне, когда мы добиваемся радости от сосредоточения, мы чувствуем полноту и счастье. Если мы отбрасываем грубые совокупности, оставляя лишь стяжавший концентрацию ум, вообразите, сколько в этом будет радости и покоя. Мы больше не будем влачить наше тяжкое бремя. Нам больше не нужно беспокоиться о пяти или восьми правилах обучения, поскольку мы будем пребывать в чистом состоянии jhāna, не помышляя о том, чтобы зацикливаться на чем-либо скверном. Наше сознание будет источать сияние.
Когда вы это усвоите, обратно сосредоточьтесь на своем сердце. Созерцайте его тщательно. Стремитесь практиковать внимательно, и вы достигните покоя и удовлетворенности.
Перевод: Артемий Орлов