Научно-популярная статья
«Совесть с психологической точки зрения»
Специфика "совести" состоит в том, что это есть знание об эмоциональной ценности представлений, имеющихся у нас по поводу мотивов наших действий. Уже из этого определения видно, что совесть является сложным феноменом, состоящим частью из элементарного волевого акта или сознательно необоснованного стремления к действию, а частью из разумного чувства.
Сложный феномен совести состоит из двух уровней. Один из них, образующий основание, содержит в себе психическое явление, а другой - своего рода надстройка содержит утверждающее или отрицающее суждение субъекта. Сложности феномена соответствует его пространная эмпирическая феноменология.
Совесть может предварять, сопутствовать, дополнять сознательное, выступать как просто привходящее аффективное явление при протекании каких-либо психических процессов (причем моральный ее характер тут не сразу различим). Моральная оценка действия не всегда есть дело сознательного, но может функционировать и без его участия. Далее Юнг анализирует теорию Фрейда о "Сверх-Я". Он утверждает, что бессознательное старше сознательного. Бессознательное не поддается никакому (или почти никакому) воздействию сознательных волевых актов. Или оно может лишь вытесняться или подавляться, да и то по большей части только на время. Это вытеснение исходит из некого психического фактора, так называемого "Сверх-Я"(по Фрейду). Юнг отождествляет понятие "Сверх-Я" с так называемым "моральным кодексом". В этом понятии нет ничего того, что выходило бы за рамки общеизвестного.
Особенностью является тот факт, что в индивидуальном случае тот или иной аспект моральной традиции выступает как бессознательный. Пока царствуют традиционные моральные предписания, отличить от них совесть практически невозможно. Поэтому мы так часто встречаемся с мнением, будто совесть есть не что иное, как воздействие моральных предписаний, что ее не существовало бы вообще без моральных законов. Феномен, именуемый нами "совестью", обнаруживается повсюду, во всем человеческом.
Совесть не совпадает с моральным кодексом, а скорее ему предшествует, и она содержательно его превосходит. Как ни обосновывать совесть, она ставит индивиду требование: следуй своему внутреннему голосу, не бойся сбиться с пути. Можно не повиноваться этому приказу, ссылаясь на моральный кодекс, но при этом испытывая тяжелое чувство измены. Совесть является автономным психическим фактором.
"Совесть" - это требование, которое либо вообще направлено против субъекта, либо, по меньшей мере готовит ему немалые трудности". Разумеется, этим не отрицается наличие случаев бессовестности. Представлять себе совесть чем-то полученным в результате обучения может лишь тот, кто воображает, будто она была уже в предыстории, когда возникли первые моральные реакции.
Совесть - далеко не единственный автономный внутренний фактор, противостоящий воле субъекта. Таков всякий комплекс, а ведь никто в здравом уме не скажет, что комплекс есть результат обучения. Никто не имел бы ни единого комплекса, если бы ему вдалбливали его путем обучения. Даже домашние животные, которым никак не припишешь совести, имеют комплексы и моральные реакции. Нет другого такого психического феномена, который отчетливее высвечивал бы полярность души, нежели совесть.
Несомненную ее динамику, чтобы вообще ее понимать, следует представлять энергетически, т.е. как некий потенциал, возникающий из противоположностей. Совесть доводит до сознательного восприятия всегда и по необходимости существующие противоположности. Величайшей ошибкой является предположение, будто от этой противоречивости можно избавиться. Она является неизбежным структурным элементом психики.
Авторство не указано
Дата опубликования: 09.12.2006
Энциклопедическая статья
СОВЕСТЬ
— способность человека, критически оценивая свои поступки, мысли, желания, осознавать и переживать свое несоответствие должному как собственное несовершенство. С культурно-исторической т.зр. идея и понятие С. складываются в процессе осмысления различных механизмов самоконтроля. В отличие от страха (перед авторитетом, наказанием) и стыда (в котором также отражается осознание человеком своего несоответствия некоторым принятым нормам), С. воспринимается как автономная — не ориентированная на самосохранение и благополучие индивида, на принятые групповые нормы, ожидания окружающих или мнение авторитета. В качестве нравственного регулятива С. возвышается над разного рода благоразумными или конъюнктурными самопредостережениями, ориентирует на исполнение совершенства и выражает ответственность человека перед самим собой как субъектом высших и общезначимых (а также абсолютных и универсальных) ценностей и требований.
С. исторически коренится в стыде и родственна ему; однако уже ранние попытки осознания опыта, который впоследствии получит название «совестного», свидетельствуют о стремлении дифференцировать сам стыд и выделить как нечто особенное «стыд перед самим собой». В др.-греч. мифологии функцию, аналогичную С. выполняли Эринии; в «Оресте» Еврипида она была осмыслена как «сознание совершенного ужаса». Лат. слово conscientia (представляющее собой своеобразную кальку с греч.) употреблялось для обозначения не только сознания вообще, но и сознания или воспоминания о совершенных дурных поступках или сознания, оценивающего собственные поступки как достойные или недостойные.
Согласно традиции христианского учения, С. как «Божия сила» и глубочайшая сущность человека раскрывается в полной мере благодаря откровению Христа. В христианстве С. трактуется как показатель нравственной обязанности, в первую очередь перед Богом. Вместе с тем апостол Павел говорит о С. как ценностном сознании вообще и тем самым признает, что у придерживающихся разной веры и С. различна (1 Кор 8,7,10), а потому С. нуждается в христианском очищении (Евр 9, 14), достигаемом благодаря вере и любви. В христианскую эпоху С. осмысляется как внутренний нравственный закон, «глас Божий»; муки С. воспринимаются как выражение внутреннего разлада, а сам по себе внутренний разлад оценивается как несомненный признак совестливости (Августин).
В средневековой литературе углубление анализа феномена С. было опосредствовано появлением особого термина — «sinderesis» и формирования дополнительного по отношению к традиционному лат. «conscientia» понятия. В схоластической философии посредством этого понятия обозначается повелевающая сила души, внутреннее знание принципов, которое в отличие от «закона разума» (lex rationis) внушено человеку Богом.
Во многих новоевропейских учениях С. представляется как познавательно-моральная сила (разум, интуиция, чувство), как фундаментальная способность человека высказывать оценочные суждения, осознавать себя как морально ответственное существо, намеренно определенное в отношении добра. У И. Канта С. обозначает практический разум. Развитие этой линии в анализе феномена С. естественно, вело в рамках новоевропейского философствования к формированию более широкого понятия морального сознания (во многих языках слово «С.» родственно и созвучно словам, обозначающим «сознание», «знание»), выделению его познавательных, императивных и оценочных функций.
В наиболее общем плане С. трактуется как «внутренний голос»; различия касаются понимания источника этого «голоса», который воспринимается как независимый от Я человека или как голос его сокровенного Я, или как др. Я. С этим сопряжены различные теоретические установки относительно природы С: 1) С. — это обобщенный и интериоризированный голос значимых других или культуры, и ее содержание культурно и исторически изменчиво (Т. Гоббс, К. Маркс, Ф. Ницше, З. Фрейд, Ж.П. Сартр); 2) С. выражает чувство несогласия человека с самим собой (Дж. Локк) и тем самым представляет собой одно из удостоверений личностности и самосознательности человека (Дж. Батлер, Г.В. Лейбниц); близко этому С. трактуется как голос беспристрастной рациональной личности (Дж. Ролз); 3) С. не только метафорически, но и по существу трактуется как «голос иного»; «устами С.» как бы говорит Всеобщий закон, высшая истина. С. — это голос («зов») трансцендентных сил: ангела-хранителя (Сократ), Бога (Августин), естественного закона (Дж. Локк), присутствия-Dasein (М. Хайдеггер).
С этими различиями сопряжены расхождения в понимании содержания С. и той роли, которую она играет в нравственной жизни человека. С. может трактоваться негативно и позитивно. Как негативная С. предстает укоряющей и предостерегающей, даже устрашающе-предостерегающей (Ницше), критичной по отношению к прошлому, судящей (Кант). Однако и в своей негативности С. может трактоваться иначе: в наиболее общем, метафизическом, плане голос С. самим фактом своего призыва свидетельствует человеку о неподлинности, неаутентичности его существования, «не-по-себе его бытия». Как позитивная С. в отличие от расхожих представлений о ней предстает еще и зовущей, побуждающей к заботе и «решимости» (Хайдеггер). Усмотрением же С. в качестве голоса Бога предопределено понимание ее как призыва ксовершенству; соответственно совестность осознается человеком как воля к совершенству и является основным проявлением внутреннего освобождения личности.
Как форма морального самосознания и самоконтроля С. выражает осознание человеком неисполненности долга, несовершенности добра; в этом отношении С. сопряжена с чувствами ответственности и долга, а также в не меньшей степени — способностями быть ответственным и исполнять свой долг. Укоры С. указывают человеку на его отчужденность от идеала и обусловливают чувство вины. При высшем же своем состоянии совестность означает исчезновение долга в свободной доброй воле.
Выражение «свобода С.» означает право человека на независимость внутренней духовной жизни и возможность самому определять свои убеждения. В узком и более распространенном смысле «свобода С.» означает свободу вероисповедания и организованного отправления культа.
Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.