Максимилиа́н Карл Эми́ль Ве́бер (нем. Maximilian Carl Emil Weber; 21 апреля 1864, Эрфурт, Пруссия — 14 июня 1920, Мюнхен, Германия), известный какМакс Вебер (нем. Max Weber) — немецкий социолог, философ, историк, политический экономист.
Идеи Вебера оказали значительное влияние на развитиеобщественных наук, в особенности — социологии[4]. Наряду с Эмилем Дюркгеймом и Карлом Марксом Вебер считается одним из основоположников социологической науки.
Представители немецкого идеализма и, в особенности, неокантианства оказали сильное влияние на формирование Вебера как мыслителя. Взгляды Вебера на методологию общественных наук перекликаются с точкой зрения известного неокантианца и пионера социологии Георга Зиммеля. Вебер также находился под влиянием кантианской этики, хотя он и считал, что нравственная система Канта устарела для современного мира, лишённого религиозной строгости. Другим важнейшим источником вдохновения для Вебера послужили работы Карла Маркса и другие академические исследования социализма. Вебер разделял некоторые опасения Маркса в отношении развития бюрократических систем, считая, что им доступны алгоритмы намеренного подавления человеческой свободы. По мнению Вебера, конфликт между чиновничеством и другими сословиями постоянен и неизбежен.
Вот вопросы, со всей остротой вставшие перед Вебером: следует ли жестко разграничивать историю и теорию, как того требовал Менгер? Имеют ли науки о человеке и обществе свою специфическую логико-теоретическую базу или они должны отроить себя по модели естествознания? Каков принцип образования понятий в социальных науках? Дают ли социальные и исторические науки знание, имеющее всеобщий и необходимый характер, как науки естественные, или нет? Является ли гуманитарное знание дискурсивным или интуитивным?
Проблема общезначимости наук о культуре стала центральной темой исследования Макса Вебера. В одном вопросе Вебер был согласен с Дильтеем, Мюнстербергом и другими -он разделял их антинатурализм, будучи убежден, что, изучая человеческую деятельность, нельзя исходить из тех же методологических принципов, из которых исходит астроном, изучающий движение небесных тел. Как и Дильтей, Вебер считал, что абстрагироваться от того, что человек есть существо сознательное, не может ни историк, ни социолог, ни экономист. Но руководствоваться при изучении социальной жизни методом непосредственного вживания, интуиции Вебер решительно отказывался, поскольку результат подобного способа изучения не обладает общезначимостью.
В своих методологических исследованиях Вебер в сущности присоединяется к неокантианскому варианту антинатуралистического обоснования исторической науки. Неокантианство (имеется в виду Баденекая школа) исходит из того, что различие между науками о культуре и науками о природе покоится не на различии самих предметов, а на различии логических методов этих наук. Наиболее основательно такая позиция во всех деталях была продумана Риккертом, чьим последователем считал себя Вебер. "Одна из целей этих исследований, - писал он в этой связи, имея в виду свои статьи 1903-1906 гг., -состоит в том, чтобы испытать, применимы ли идеи этого автора к методологии нашей дисциплины".
Вслед за Риккертом Вебер жестко формулирует принцип: всякое познание есть суждение. Не интуиция, не вчувотвование, не непосредственное постижение, а суждение. Суждение предполагает противопоставление познающего субъекта познаваемому объекту и опосредованное соотнесение этих противопоставленных - элементов. Всякое же непосредственное проникновение в объект, всякое слияние субъекта с объектом, независимо от того, происходит ли оно на уровне психологии (вчувствование) или на уровне спекулятивной философии (тождество субъекта и объекта), - Вебером решительно отвергается в качестве основы научного исследования. Ни психологизм, ни философская спекуляция не могут, по Веберу, служить методологической базой эмпирических наук о культуре, поскольку ни тот ни другая не могут гарантировать объективности исследования.
В статье "Наука как призвание и профессия" Вебер резко осуждает тех преподавателей, которые превращают кафедру в политическую трибуну, стремясь обратить студентов в свою веру. "Преподаватель, - говорит Вебер, - не должен заниматься политикой в аудитории. И прежде всего в том случае, если он исследует сферу политики* как ученый. Ибо практически-политическая установка и научный анализ политических образований и партийной позиции - это две разные вещи" 13. Веберовское требование "свободы от оценки" в научном исследовании коренится в его общемировоззренческой позиции, согласно которой ценности научные (истина) и ценности практически-политические (государство) - это две разные области, смешение которых ведет к подмене теоретических аргументов политической пропагандой.
Вебер был озабочен проблемой соотношения объективности и субъективности. Он различал понятия социального действия и социального поведения. Он отмечал, что социальное действие можно исследовать через призму субъективных взаимоотношений между индивидами. Анализ социального действия посредством интерпретативных способов (нем. Verstehen) должен основываться на понимании субъективных смыслов и целей, которые индивиды придают своим действиям. Вебер отмечал, что роль субъективного фактора в социальных науках осложняет процесс выведения общих законов той или иной стороны общественной жизни. Социолог писал, что объём объективного знания, которое когда-либо будет получено в сфере общественных наук, пугающе мал. В целом Вебер поддерживал стремление к построению объективной системы общественно-научных знаний, хотя и считал эту цель недостижимо.
В работах Вебера заметно применение принципа методологического индивидуализма, согласно которому следует рассматривать различные коллективные институты (нации, политические и религиозные структуры, предприятия) исключительно как продукт действий отдельных личностей. Особенно ярко этот подход проявляется в первой главе «Экономики и общества», где Вебер говорит, что лишь индивиды могут рассматриваться в качестве действующих лиц при развитии некоего субъективно понимаемого события. Другими словами, потенциал изучения социальных явлений ограничен областью применения некоторых моделей поведения индивидов (Вебер называл эти модели «идеальными типами», Idealtypus). Идеальные типы никогда не встречаются в чистом виде, но являются определёнными стандартами, позволяющими сопоставлять конкретных личностей[54].
Важной чертой творчества социолога являлось то, что он стремился истолковать события прошлого или настоящего, а не предсказывать будущее развитие процессов.
Свою концепцию Вебер называл понимающей социологией. Он считал, что целью социологической науки является анализ социального действия и обоснование причин его возникновения. Пониманием в данном контексте обозначается процесс познания социального действия через смысл, который вкладывает в данное действие сам его субъект. Таким образом, предмет социологии составляют все идеи и мировоззрения, детерминирующие поведение человека. Вебер отказался от попыток использования естественно-научного метода в анализе и считал социологию «наукой о культуре».
Социальным действием, пишет Вебер, считается действие, которое по смыслу соотносится с действиями других людей и ориентируется на них. Так, Вебер выделяет 2 признака социального действия:
1. осмысленный характер;
2. ориентация на ожидаемую реакцию других лиц.
Вебер выделяет четыре типа социального действия в порядке убывания их осмысленности и осмысляемости:
1. целерациональное — когда предметы или люди трактуются как средства для достижения собственных рациональных целей. Субъект точно представляет цель и выбирает оптимальный вариант её достижения. Это чистая модель формально-инструментальной жизненной ориентации, такие действия чаще всего встречаются в сфере экономической практики;
2. ценностно-рациональное — определяется осознанной верой в ценность определённого действия независимо от его успеха, совершается во имя какой-либо ценности, причем её достижение оказывается важнее побочных последствий: капитан последним покидает тонущий корабль;
3. традиционное — определяется традицией или привычкой. Индивид просто воспроизводит тот шаблон социальной активности, который использовался в подобных ситуациях ранее им или окружающими: крестьянин едет на ярмарку в то же время, что и его отцы и деды.
4. аффективное — определяется эмоциями.
Социальное отношение по Веберу является системой социальных действий, к социальным отношениям относятся такие понятия как борьба, любовь, дружба, конкуренция, обмен и т. д. Социальное отношение, воспринимаемое индивидом как обязательное, обретает статус законного социального порядка. В соответствии с видами социальных действий выделяются четыре типа законного (легитимного) порядка: традиционный, аффективный, ценностно-рациональный и легальный.
Миссия ученого (и в первую очередь ученого-социолога), по мнению Вебера, заключается в том, чтобы поставить человека перед выбором, объяснив ему закономерности того или иного социального процесса и возможные последствия, которые, в свою очередь, зависят как от намерений участников, так и от избранных средств. «Мы можем, если понимаем свое дело (что здесь должно предполагаться), заставить индивида дать себе отчет в конечном смысле собственной деятельности. Такая задача мне представляется отнюдь не маловажной, даже для чисто личной жизни» {«Наука как призвание и профессия», 1920).
Для этого ученый должен иметь ясное мышление, четко осознавать всю меру своей ответственности и, главное, быть «интеллектуально честным». При этом интеллектуальная честность, по мнению Вебера, не исчерпывается обычной объективностью, хотя и предполагает ее. Объективность — не более чем средство достижения искомого, в то время как быть интеллектуально честным означает, прежде всего, мужество оставаться честным перед самим собой.
Именно поэтому, вновь обращаясь к созданной им концепции свободы от оценочных суждений, Вебер настаивал: совершенно недопустимо внушать студенту свое мировоззрение независимо от того, достаточно ли оно интересно или компромиссно. «Пророку и демагогу не место на кафедре в учебной аудитории ‹…› И я считаю безответственным пользоваться тем, что студенты ради своего будущего должны посещать лекции преподавателей и что там нет нико го, кто бы мог выступить против него с критикой; пользоваться своими знаниями и научным опытом не для того, чтобы принести пользу слушателям — в чем состоит задача преподавателя, — а для того, чтобы привить им свои личные политические взгляды».
В идеале студента, согласно Веберу, следует обучить способности находить удовлетворение в решении поставленной перед ним задачи, умению исходить из фактов, в том числе ему неприятных, и подавлять при изучении научной проблемы личные интересы и пристрастия.
«Личностью можно стать, — пишет Вебер, — лишь полностью отдаваясь своему делу. Вносить же в объективное исследование личные мотивы противоречит сущности научного мышления».
И в заключение приведем еще одно высказывание из работы «Наука как призвание и профессия», которое позволяет лучше понять то, каких ценностей придерживался сам Макс Вебер: «Без странного упоения, вызывающего улыбку у всякого постороннего человека, без страсти и убежденности в том, что „должны были пройти тысячелетия, прежде чем появился ты, и другие тысячелетия молчаливо ждут", удастся ли тебе твоя догадка, — без этого человек не имеет призвания к науке, и пусть он занимается чем-то другим.
Ибо для человека не имеет никакой цены то, что он не может делать со страстью».
Ему были не чужды и естественнонаучные интересы. Фигура такого масштаба, какой был М. Вебер, разумеется, не могла не интересоваться фундаментальными проблемами науки как таковой, её ролью и местом в общественной жизни. Пристальный анализ произведений М. Вебера позволяет утверждать – наука являлась одним из главных предметов исследовательского творчества классика.
Проблему науки М. Вебер актуализировал едва ли не в каждой своей работе. К тому же в начале 1918 года сделал знаменитый доклад перед студентами Мюнхенского университета, чтобы показать, в чём состоит их призвание как будущих учёных и преподавателей.
Но этот доклад исследователи его творчества рассматривают и более широко. В нём обнаруживается стремление М. Вебера актуализировать проблему превращения духовной жизни в духовное производство и рассмотреть связанные с этим вопросы разделения труда в сфере духовной деятельности, изменения роли интеллигенции в обществе, наконец, судьбы европейского общества и европейской цивилизации вообще.
Что касается собственно взглядов на науку, её суть, значимость, функции, роль учёного, то они в кратком изложении таковы.
С точки зрения М. Вебера, «сегодня наука есть профессия, осуществляемая как специальная дисциплина и служащая делу самосознания и познания фактических связей, а вовсе не милостивый дар провидцев и пророков, приносящий спасение и откровение, и не составная часть размышления мудрецов и философов о смысле мира.
Наука имеет как практическое, так и чисто интеллектуальное значение. Во-первых, наука, прежде всего, разрабатывает, конечно, технику овладения жизнью – как внешними вещами, так и поступками людей – путём расчёта. Во-вторых, наука разрабатывает методы мышления, рабочие инструменты и вырабатывает навыки обращения с ними. В-третьих, она содействует обретению ясности. Разумеется, при условии, что она есть у самих учёных. Наука занимается поиском ради чисто практических, в более широком смысле – технических, целей, чтобы ориентировать наши практические действия в соответствии с теми ожиданиями, которые подсказывает нам научный опыт. Но не только ради практических целей люди занимаются наукой. Ею занимаются также «ради неё самой », поскольку без науки нет умственного прогресса. Научный прогресс – это неотъемлемая часть, причём важнейшая, процесса интеллектуализации общества.
М. Вебер полагает, что в современной науке отдельный исследователь может создать что-либо существенное, завершённое только при условии строжайшей специализации. «Завершённая и дельная работа, – утверждает он, – в наши дни всегда есть специальная работа». Это должен понять каждый, кто связывает себя с наукой. Однако уместно заметить, что сам М. Вебер был учёным-энциклопедистом. Круг его интересов не ограничивался строжайшей специализацией. И когда его однажды спросили, почему он отваживается на столь всеобъемлющие исследования, он ответил: «Я хочу знать, сколько я могу охватить ».
М. Вебер пытается сконструировать идеальный тип учёного. С его точки зрения, учёный есть человек, который не должен стремиться к господству над людьми. Главный смысл его жизни заключается в поисках истины. Именно в ней он обретает удовлетворение и достоинство. Учёный – это интеллигент, человек чести, прежде всего, интеллектуальной чести. Это независимый и ничем не обременённый кроме самой науки человек. Он не должен тосковать, ждать, но обязан действовать. Учёный не пророк, а труженик, деятель, способный к исчерпывающему объяснению. Причём, надо действовать в соответствии с требованиями времени. Важно соответствовать «требованиям дня». Учёному должны быть присущи страсть, увлечённость, пытливость, убеждённость, наконец – вдохновение. Учёному обязательно нужна идея, одной установкой на холодный расчёт ничего не достигнешь. Идея подготавливается только на основе повседневного упорного труда. Учёный должен быть хорошо образован, вооружён методологией, добротно знать своё дело. Макс Вебер считает, что научная методология есть творческий процесс исследования и объяснения объектов с помощью логических процедур, а не жёсткая непреклонная система знаний о них, в которой имеются фундаментальные незыблемые законы. В этом плане поистине революционное научное значение приобретает выработка им понятия «идеального типа». Чтобы разобраться в вещах и процессах, объективно их оценить, надо иметь, с чем их сравнивать, т.е. следует иметь некую стандартную модель, которую он именует «идеальным типом». М. Вебер называет идеальный тип утопией, продуктом нашей фантазии, чисто мыслительным образованием. Идеальный тип – это всего лишь инструмент для постижения реальности. Он не есть цель, а средство познания. Это теоретическая конструкция, суть которой состоит в следующем:
1. Идеальный тип – это мысленная конструкция, которая не отражает и не повторяет подлинной реальности, т.е. того, что имеет место в жизни. Он только выражает различные аспекты социальной реальности, в самом общем плане конструирует её.
2. Идеальный тип не должен смешиваться с оценкой или ценностью, т.е. ученый не должен оперировать понятиями «хорошо» или «плохо», «имеет значение» или «не имеет значения».
3. В идеально-типичном выражено ограниченное единообразие, сходство действий. Всю социальную реальность он не может охватить. Например, понятия «христианство», «церковь», «секта», «ремесло», «капитализм», «экономический человек», «право» – это только модели, или идеальные типы. На самом деле мы знаем не христианство, а католицизм, протестантизм, православие (в каждой стране, в разное время, т.е. различные проявления христианства). То же самое секты. Нет абстрактных сект вообще, а есть секты иеговистов, адвентистов и др. Конструированные социологические понятия идеально-типичны не только в применении к внешним событиям, но и к явлениям внутренней жизни людей. Следовательно, изучать её можно с помощью абстракций и обобщения.
М. Вебер – непримиримый противник научного упрощенчества, дилетантизма, как впрочем, и дилетантизмав политике, экономике, искусстве. «Личностью» в научной сфере является только тот, кто служит лишь одному делу» [1, с. 711]. То есть занимается основательно, глубоко, разносторонне научными исследованиями, посвящает науке всю свою жизнь. Настоящие научные приобретения даются нелегко.
М. Вебер принадлежал к числу учёных, возражавших против науки, построенной на этических принципах. Наука должна быть внеэтичной, этически нейтральной, беспристрастной. Результаты науки могут быть таковыми, что они затрагивают интересы какого-то народа, расы, общности. Например, генетик в результате исследования может обнаружить, что различия в интеллекте связаны с биологическими особенностями. Разумеется, в этом случае исследование прекращать нельзя, хотя оно может вызвать неприятие и недовольства в определённых кругах. Царство нравственных ценностей есть царство сражающихся кумиров, требующих верности противоречивым этическим представлениям. М. Вебер всегда настаивал на том, что люди науки должны обязательно руководствоваться духом науки, выступать в качестве учёных, но совершенно не обязательно в качестве граждан. Надо заметить, что с позиции нашего времени, когда наука достигла умопомрачительных успехов, когда с помощью её наработок можно радикально изменить окружающий мир и даже погубить человечество, тезис М. Вебера о неэтичности науки неприемлем
Чему может научиться современный учёный, особенно начинающий, у Макса Вебера? Если ответить кратко – то многому, очень многому.
Во-первых, нельзя быть серьёзным исследователем, не владея в совершенстве методологией научного познания и понятийно-категориальным аппаратом науки. М. Вебер постоянно акцентировал внимание на этом и сам лично не только осваивал, но и разрабатывал как методологию научного познания, так и его категории.
Во-вторых, серьёзная наука требует того, чтобы учёный нашёл в ней свой истинный интерес, т.е. проблему или группу проблем, которые стали бы для него доминантой научного поиска. В этом смысле М. Вебер служит образцом для подражания. Проблема рациональности, актуализированная им, красной нитью проходит через всё его научное творчество. Она есть даже там, где, казалось бы, её вовсе не должно быть и быть не может. Нам всем важно помнить веберовскую установку о том, что выбор предмета, той или иной научной проблемы является ценностно-зависимым, таит в себе явные или скрытые цели, интересы и пристрастия.
В-третьих, М. Вебер был очень принципиальным в отношении правильно поставленных вопросов в научном исследовании. Неверно поставленный вопрос приводит к негативным результатам и наносит науке огромный ущерб. Современный ученый, следуя М. Веберу должен чётко осознавать, что именно он изучает и ради каких целей. Беспредметность, бесцельность, стихийность, как правило, не дают значимых научных результатов, а то и вовсе заводят исследователя в тупик. Вместе с тем М. Вебер призывает быть очень осторожным в суждениях, размышлениях, выводах и заключениях. О прогнозах и говорить нечего. Здесь осторожничать нужно вдвойне.
В-четвёртых, следуя М. Веберу, необходимо активно действовать, отказываться от догматизма, монокаузальности в интерпретации явлений; опираться на плюрализм и реализм. Современным молодым учёным, особенно российским, важно научиться по-настоящему «расколдовывать» мир. Ведь для русского человека процесс «расколдовывания» мира не завершен, а в отдельных случаях ещё и не начат. Большинство, как и прежде, верит и ждёт, что по мановению палочки кто-то (Бог, государство, политики, новые руководители, банк, некий фонд или ещё кто-нибудь) решит за них те или иные проблемы. А они, как видим, никак не решаются. Ну, никак, хоть умри! Следовательно, надо активно действовать самим. Роль учёных в этом деле должна быть ведущей, первостепенной, во всяком случае, заметной.
В-пятых, М. Вебер личным примером учит нас быть сильными духом, стойкими, самокритичными. Он призывал не заниматься самолюбованием, но постоянно искать ответы на главные вопросы, чётко определиться, кто для учёного, да и для любого человека, Бог, а кто дьявол. Решать эту задачу необходимо каждому из нас, как бы ни было тяжело и сложно, но всё же надо! От этого никуда не уйти.
В-шестых, согласно М. Веберу нельзя недооценивать роль случая как в научной деятельности, так и в повседневной практике. М. Вебер даёт нам чётко понять, что будущее как отдельного человека, так и человечества в целом не предопределено. Оно никому не известно. И даже неумолимая очевидная рационализация и бюрократизация общества непонятно к чему может привести. Человечество обречено постоянно делать выбор, опираясь на те или иные ценности; выбор, в свою очередь, сопряжён с компромиссом, консенсусом. Следовательно, надо быть готовыми ко всему. Современное положение дел в мире является убедительным подтверждением правоты Макса Вебера на сей счёт. Глубокий финансовый кризис, охвативший весь мир, требует от политиков, финансистов и, конечно же, от учёных сделать правильный выбор, найти адекватные сложившейся ситуации методы и пути решения фундаментальных проблем.
.