Временное правительство объявило об аресте Императора Николая II и его Августейшей супруги и содержании их в Царском Селе. Арест Императора и Императрицы не имел ни малейшего законного основания или повода. Назначенная Временным правительством следственная комиссия изводила Царя и Царицу обысками и допросами, но не нашла ни единого факта, обличающего их в государственной измене. На вопрос одного из членов комиссии, почему еще не опубликована их переписка, ему ответили: «Если мы ее опубликуем, то народ будет поклоняться им, как святым «.
Жизнь узников подвергалась мелочным стеснениям — Государю было объявлено А. Ф. Керенским, что он должен жить отдельно и видеться с Государыней только за столом, причем разговаривать только по-русски. Караульные солдаты в грубой форме делали ему замечания, доступ во дворец близких Царской семье лиц воспрещался. Однажды солдаты даже отняли у Наследника игрушечное ружье под предлогом запрета носить оружие.
31 июля царскую семью и свиту преданных слуг под конвоем отправили в Тобольск. При виде Августейшей Семьи простые люди снимали шапки, крестились, многие падали на колени: плакали не только женщины, но и мужчины. Сестры Иоанновского монастыря приносили духовную литературу, помогали едой, поскольку все средства для существования у Царской Семьи отобрали. Ограничения в жизни Узников усиливались. Душевные тревоги и нравственные страдания сильно сказались на Государе и Государыне. Они оба выглядели изможденными, появились седые волосы, но душевная крепость в них по-прежнему оставалась. Епископ Тобольский Гермоген, который в свое время распространял клевету на Государыню, теперь открыто признал ошибку. В 1918 году перед своей мученической кончиной он написал письмо, в котором называл Царскую Семью «многострадальным Святым Семейством».
Все царственные страстотерпцы, несомненно, сознавали приближение конца и готовились к нему. Даже самый младший — святой цесаревич Алексий — не закрывал глаза на действительность, что видно из случайно вырвавшихся как-то у него слов: «Если будут убивать, то только бы не мучили «. Понимали это и преданные слуги государя, мужественно последовавшие за царской семьей в ссылку. «Я знаю, что я не выйду из этого живым. Я молю только об одном — чтобы меня не разлучали с государем и дали умереть вместе с ним «, — говорил генерал-адъютант И.Л. Татищев.
Царская семья накануне ареста и фактически краха Российской империи. Тревога, волнение, скорбь за некогда великую страну
Известие об октябрьском перевороте дошло до Тобольска 15 ноября. В Тобольске образовался «солдатский комитет», который, всячески стремясь к самоутверждению, демонстрировал свою власть над Государем — то заставляют его снять погоны, то разрушают ледяную горку, устроенную для Царских детей. С 1 марта 1918 года «Николай Романов и его семейство переводятся на солдатский паек».
Следующим местом их заточения был Екатеринбург. О екатеринбургском периоде заточения Царской семьи свидетельств осталось гораздо меньше. Почти нет писем. Условия жизни в «доме особого назначения» были гораздо тяжелее, чем в Тобольске. Два с половиной месяца прожила здесь царская семья среди шайки наглых, разнузданных людей — новой их стражи, подвергаясь издевательствам. Караульные были поставлены во всех углах дома и следили за каждым движением заключенных. Они покрывали стены неприличными рисунками, глумясь над императрицей и великими княжнами. Они дежурили даже возле двери в туалет, причем не разрешали запирать двери. В нижнем этаже дома было устроено караульное помещение. Грязь там стояла ужасная. Пьяные голоса все время горланили революционные или неприличные песни, под аккомпанемент кулаков, стучащих по клавишам рояля.
Безропотная покорность воле Божией, незлобивость и смирение давали царственным страстотерпцам силы твердо переносить все страдания. Они уже чувствовали себя по ту сторону бытия и с молитвой в душе и на устах готовились к своему переходу в жизнь вечную. В Ипатьевском доме было найдено стихотворение, написанное рукой Великой княжны Ольги, которое называется «Молитва», последние два четверостишия его говорят о том же:
Владыка мира, Бог вселенной,
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.
Когда Царская Семья оказалась в плену у безбожной власти, комиссары были вынуждены все время менять охрану. Потому что под чудесным влиянием святых узников, находясь с ними в постоянном контакте, эти люди невольно становились другими, более человечными. Покоренные царственной простотой, смирением и человеколюбием венценосных страстотерпцев, тюремщики смягчали свое отношение к ним. Однако, как только в уральском ЧК почувствовали, что охрана царской семьи начинает проникаться добрыми чувствами к узникам, тут же сменили ее новой — из самих чекистов. Во главе этой охраны встал Янкель Юровский. Он был постоянно на связи с Троцким, Лениным, Свердловым и прочими организаторами злодеяния. Именно Юровский в подвале Ипатьевского дома прочитал распоряжение Екатеринбургского исполкома и первый выстрелил прямо в сердце нашему святому Царю-мученику. Он стрелял в детей и добивал их штыком.
За три дня до убиения царственных мучеников к ним был последний раз приглашен священник для совершения службы. Батюшка служил обедницу, по чину службы положено было в определенном месте прочесть кондак «Со святыми упокой…». Почему-то на этот раз диакон, вместо того чтобы прочесть этот кондак, запел его, запел и священник. Царственные мученики, движимые каким-то неведомым чувством, опустились на колени…
В ночь с 16 на 17 июля узников спустили в подвал под предлогом скорого переезда, затем внезапно появились солдаты с винтовками, был поспешно зачитан «приговор», и тут же охрана открыла огонь. Стрельба была беспорядочной — солдатам перед этим выдали водку – поэтому святых мучеников добивали штыками. Вместе с царской Семьей погибли слуги: врач Евгений Боткин, фрейлина Анна Демидова, повар Иван Харитонов и лакей Трупп, до конца сохранившие им верность. Картина была ужасна: одиннадцать тел лежало на полу в потоках крови. Убедившись, что их жертвы мертвы, убийцы стали снимать с них драгоценности.
Павел Рыженко. В доме Ипатьева после расстрела царской семьи
После расстрела тела отвезли за город на заброшенную шахту в урочище Ганина яма, где их долго уничтожали с помощью серной кислоты бензина и гранат. Существует мнение, что убийство было ритуальным, о чем свидетельствуют надписи на стенах комнаты где страстотерпцы приняли смерть. Одна из них состояла из четырех кабалистических знаков. Она расшифровывалась так: «Здесь, по приказанию сатанинских сил. Царь был принесен в жертву для разрушения Государства. О сем извещаются все народы «. Дом Ипатьева в 70-е годы был взорван.
Протоиерей Александр Шаргунов в журнале «Русский Дом» за 2003г. пишет: «Мы знаем, что большинство среди верхушки большевистской власти, а также органов репрессий, таких как зловещее ЧК, были евреи. Здесь пророческое указание на явление из этой среды «человека беззакония», антихриста. Ибо антихрист, как учат святые отцы, будет по происхождению иудеем из колена Данова. И его появление будет подготовлено грехами всего человечества, когда темная мистика, разврат и уголовщина сделаются нормой и законом жизни. Мы далеки от мысли, чтобы осуждать какой-либо народ за его национальность. В конце концов, Сам Христос по плоти вышел из этого народа, Его апостолы и первые христианские мученики были иудеями. Дело не в национальности…»
Не случайна и сама дата изуверского убийства — 17 июля. В этот день Русская Православная Церковь чтит память святого благоверного князя Андрея Боголюбского, который своей мученической кровью освятил единодержавие Руси. По свидетельству летописцев, заговорщики убили его самым жестоким образом. Святой князь Андрей первым провозгласил идею Православия и Самодержавия основой государственности Святой Руси и был, по сути, первым русским Царем.