Лейтенант Англер сидел в дальней комнате агентства по прокату машин «Республика» в аэропорту Олбани и уныло перекатывал карандаш между пальцами, ожидая, пока менеджер Марк Молман закончит с клиентом на улице и вернется в офис. Дело до этого момента развивалось так хорошо, что это казалось сном. Теперь же Англер осознал, что, скорее всего, это и был сон.
По его просьбе команда подготовила списки всех, кто в мае арендовал машину в районе Олбани, когда Альбан был в городе. Англер сам изучил списки и нашел совпадение: некий Абрадьес Плангент — еще одна анаграмма для Альбана Пендергаста — арендовал одну из машин «Республики» 19 мая, на следующий день после того, как он прилетел в Олбани. Англер позвонил в офис арендной компании и вышел на связь с Марком Молманом. Да, у них имелась запись проката. Да, машина все еще активно использовалась и была доступна, хотя в настоящее время и находилась в другом агентстве в сорока милях отсюда. Да, Молман мог организовать, чтобы этот автомобиль пригнали обратно в Олбани. Выяснив все это, Англер и сержант Слейд, взяв служебную машину, провели три часа в дороге от Нью-Йорка до столицы штата[129].
Молман оказался именно тем человеком, который был необходим для этого дела. Бывший морской пехотинец и член клуба «Национальная стрелковая ассоциация США»[130], он помогал им со всем энтузиазмом, на который только был способен, мотивируя это тем, что когда-то сам хотел стать копом. Задачи, требовавшие утомительного труда по подъему нужной документации или даже судебных постановлений, становились «плевым делом» в умелых руках Молмана. Он нашел записи аренды Альбана — синяя «Тойота Авалон» — и предоставил их Англеру. Альбан вернул машину через три дня проката, проехав, по показанию спидометра, всего лишь 196 миль.
|
|
Именно в этот момент Англер начал ощущать мучительное подозрение. Альбан Пендергаст обладал раздражающей способностью исчезать, когда пожелает — в любое время. Поставив себя на место Альбана, Англер решил, что молодой человек, вероятно, предпринял дополнительные шаги, чтобы скрыть свои передвижения. Он попросил Молмана перепроверить информацию через систему слежения, и менеджер был только рад помочь. Он вошел в систему отслеживания автомобилей «Республики» и получил доступ к бортовым записям «Авалона». Догадка Англера оказалась верна: данные слежения не совпадали с показаниями спидометра. По данным системы, автомобиль за время проката проехал 426 миль.
И это послужило причиной тому, что следствие начало разваливаться прямо на глазах. Внезапно появилось слишком много переменных. Альбан мог каким-то образом изменить настройки спидометра — что, якобы, было невозможно, но Англер не исключал, что Альбан мог найти способ. Или он мог снять бортовое отслеживающее устройство машины и установить его на другую, после поменяв его обратно, чтобы предоставить ложные данные. Или, быть может, он даже не потрудился поменять его обратно — он мог просто оставить другой маячок на машине, чтобы усугубить путаницу. Нужен был какой-то способ выбрать из всех этих возможностей единственно верную, и у Англера не было идей, как это сделать.
В момент, когда лейтенант начал осознавать, в какой тупик это загоняет следствие, Молману пришлось покинуть офис, чтобы разобраться с разгневанным клиентом, поэтому Англер был вынужден сидеть и ждать его, раздраженно перекатывая карандаш между пальцами. Сержант Слейд расположился напротив него — молчаливый, как и всегда. Вращая пальцами по инерции, Англер задался вопросом, чего именно он хотел добиться, придя сюда. Даже если бы он точно узнал, сколько миль проехал Альбан и какую машину он арендовал, то, что из этого следует? Альбан мог поехать куда угодно за эти три дня, да и синих «Авалонов» на дорогах было превеликое множество. А в маленьких городках, которые усеяли штат Нью-Йорк, камеры слежения были чрезвычайно редким удовольствием.
|
|
Но когда Молман вошел в офис, на его лице сияла улыбка.
— Черный ящик! — возвестил он.
— Что?
— Черный ящик. Регистратор данных и событий. Каждый автомобиль в арендной конторе оборудован таким.
— Неужели? — Англер знал о бортовых жучках из собственного опыта работы с полицейскими служебными машинами, но новость, принесенная Молманом, поистине потрясла его.
— Конечно. Такой порядок действует уже несколько лет. Изначально черные ящики использовались только для предоставления информации о том, как и почему сработали подушки безопасности. По умолчанию они были отключены, и требовался сильный толчок, чтобы они начали запись. Но в последнее время арендные компании начали доплачивать за то, чтобы черные ящики вели запись постоянно — чтобы впоследствии не возникало дополнительных сложностей. В наше время на взятой напрокат машине уже не выйдет творить все, что душе угодно.
— Какую именно информацию записывают эти ящики?
|
|
— Ну, новейшие из них фиксируют простейшие данные о местоположении. Расстояние, пройденное за день. Среднюю скорость. Рулевое управление. Торможение. Даже использование ремней безопасности. И это все связано с системой GPS. Когда двигатель выключен, черный ящик записывает расположение автомобиля относительно того, когда двигатель был включен. И, так же, как и в самолете, черный ящик автомобиля нельзя удалить или подделать. Люди просто еще не в курсе, насколько мы в прокатном бизнесе можем отслеживать, что они делают с нашими машинами.
«Нельзя удалить или подделать». Надежда вновь начала прокрадываться в душу Англера.
— Но мы говорим о событиях, произошедших год назад. Хотите сказать, эта штука все еще хранит нужные данные?
— Это зависит от того, как часто эту машину арендовали. Как только память заполняется, устройство начинает записывать поверх самых старых данных. Но у вас еще может быть шанс найти там зацепку. В течение последних шести месяцев этот ваш «Авалон» был назначен в наш офис Таппер-Лейк, а там машины берут напрокат не так уж часто. Так что да, данные все еще могут быть там.
— Как им пользоваться?
Молман пожал плечами.
— Вы просто подключите его к компьютеру. Последние модели могут даже передавать данные по беспроводной сети.
— Вы можете организовать все это? — спросил Англер. Он был не в силах поверить в свою удачу. Альбан мог быть умным, но при этом он допустил серьезную ошибку. Лейтенант только надеялся, что Молману не потребуется на это судебное предписание. Но Молман, отметая его опасения, просто кивнул.
— Машина все еще в гараже. Мои ребята скачают и распечатают для вас все данные.
***
Спустя час Англер сидел в кресле в штаб-квартире центрального полицейского управления Олбани, а на его коленях лежала раскрытая карта штата Нью-Йорк. Сержант Слейд сидел на соседнем стуле.
Вошел Молман. В дополнение ко всем видам относительно бесполезной информации, регистратор «Авалона» снабдил их ключевыми данными: в день, когда Альбан арендовал автомобиль, он проехал от аэропорта Олбани восемьдесят шесть миль почти строго на север, что привело машину в крошечный городок Адирондак на берегу Шрун-лейк.
Англер сердечно поблагодарил Молмана, попросил его молчать обо всем этом и пообещал ему дать на тест-драйв полицейский «Крейсер», если он когда-нибудь окажется на Манхэттене.
— Адирондак, Нью-Йорк, — произнес вслух Англер. — Почтовый индекс 12808. Население триста человек. Какого черта Альбану понадобилось проделывать весь этот путь от Рио до Адирондака?
— Ради пейзажа? — спросил Слейд.
— Вид с горы Шугалоф намного более живописен, — проигнорировав сарказм помощника, Англер получил доступ к уголовной базе данных на местном терминале и ввел в поисковый запрос название региона. Между бровями его появилась напряженная скобка. — Никаких убийств. Никаких краж. Вообще никаких преступлений! Боже, эта статистика выглядит так, будто все в округе Уоррен 19-го, 20-го и 21-го мая просто спали!
Выйдя из системы, Англер принялся искать в «Гугле».
— Адирондак, — пробормотал он. — Там ничего нет. Кроме множества высоких деревьев. Там находится только одна фирма: «Рэд Маунтин Индастрис».
— Никогда не слышал, — отозвался Слейд.
«Рэд Маунтин Индастрис ». Англер запустил название фирмы в поиск, быстро просмотрев результаты.
— Это большой частный военный подрядчик, — прочел он, — с какой-то сомнительной историей, если только ты не сторонник теорий о сетевых заговорах. Фирма скрытная, если не сказать больше. Находится в собственности кого-то по имени Джон Барбо.
— Я проверю его, — сержант Слейд повернулся к своей рабочей станции.
Англер не ответил. Правополушарная часть его мозга снова активизировалась и принялась быстро размышлять. Пендергаст в последний раз видел своего сына в Бразилии восемнадцать месяцев назад…
— Сержант, — обратился он, — ты помнишь ту газетную статью, о которой я тебе говорил? Пендергаст ездил в Бразилию полтора года назад, и вскоре появились сообщения о резне, произошедшей в глубине джунглей и возглавляемой бледнолицым гринго.
Слейд перестал печатать.
— Да.
— Несколько месяцев спустя Альбан тайно едет в Адирондак, Нью-Йорк, в компанию «Рэд Маунтин», к частному военному подрядчику.
Повисла тишина. Слейд размышлял над словами Англера.
— Ты думаешь, что именно Пендергаст стоит за этой бойней? — спросил, наконец, Слейд. — И что кто-то из «Рэд Маунтин», возможно, помогал ему в этом? Финансировал проект, предоставлял оружие и наемников?
— Такая мысль приходила мне в голову.
Слейд нахмурился.
— Но почему Пендергаст ввязался во что-то подобное?
— Кто знает? Этот парень — загадка. Но я знаю, почему Альбан ездил в Адирондак. И почему он был убит.
Слейд снова замолчал, слушая.
— Альбан знал о резне. Есть даже шанс, что он там был: помню, Пендергаст сказал, что в последний раз он видел своего сына в «джунглях Бразилии ». Что, если Альбан шантажировал своего отца, угрожая обнародовать компромат на него? А этот компромат был связан с «Рэд Маунтин». Возможно, поэтому он и был заинтересован в том, чтобы убить его.
— Хочешь сказать, Пендергаст укокошил своего собственного сына? — спросил Слейд. — Это слишком хладнокровно даже для него.
— Шантажировать своего отца тоже довольно хладнокровно. И вспомни историю, рассказанную Пендергастом о его так называемом расследовании. Мы знаем, на что он способен. Да, это можно рассматривать как просто теорию. Но это единственная нить, которая протягивается через всю эту историю и связывает ее воедино.
— Зачем тогда Пендергасту было выбрасывать тело на порог собственного дома?
— Чтобы сбить полицию с настоящего следа. Вся эта канитель с бирюзой, предполагаемое нападение на Пендергаста в Калифорнии — еще одна дымовая завеса. Вспомни, каким несговорчивым и незаинтересованным был Пендергаст в начале. Он оттаял, только когда я начал разбираться в передвижениях Альбана.
Снова повисла тишина.
— Если ты прав, то мы можем сделать только одно, — кивнул Слейд, — поехать в «Рэд Маунтин» и поговорить с этим Барбо напрямую. Если в его компании есть гнилое яблоко — к примеру, кто-то незаконно продавал оружие на сторону, откомандировывал наемников и присваивал себе прибыль — этот парень обязан узнать об этом.
— Рискованное мероприятие, — хмыкнул Англер. — Что, если Барбо — и есть сообщник? Это будет похоже на прогулку прямо в логово льва.
— Я только что закончил проверять его, — Слейд похлопал по рабочей станции. — Он чист, как свежевыпавший снег. Скаут, награжденный армейский рейнджер, церковный дьякон, не был замешан в скандалах или в других разборках любого рода.
Англер задумался.
— В таком случае он может быть крайне заинтересован в том, чтобы мы начали направленное расследование в его компании. А если он и замешан, несмотря на значок бойскаута, это застигнет его врасплох и, возможно, заставит совершить ошибку.
— Ты просто читаешь мои мысли, — ответил Слейд. — Так или иначе, мы узнаем правду. А пока… попридержим известные нам сведения.
— Будь по-твоему. Мы сохраним все в тайне, если Барбо приложит все усилия, чтобы нам помочь. Можешь разослать необходимые документы и уведомить команду о том, куда мы едем, кого будем допрашивать и когда вернемся?
— Уже, — и Слейд повернулся к своему компьютеру.
Англер отложил карту в сторону и встал.
— Следующая остановка, — тихо произнес он, — Адирондак, Нью-Йорк.
Второй раз менее чем за неделю лейтенант д’Агоста оказался в оружейной комнате особняка на Риверсайд-Драйв. Все было, как в прошлый раз: то же редкое оружие на стендах, палисандровые стены, кессонные потолки. Участники новой встречи также остались неизменными: Констанс Грин, одетая в мягкую блузу из органзы и темно-бордовую плиссированную юбку, и Марго, одарившая лейтенанта при встрече обезоруживающей улыбкой. Смущало лишь отсутствие владельца особняка, Алоизия Пендергаста.
На это раз Констанс заняла место во главе стола. Она казалась еще более закрытой, чем обычно, с этими ее высокопарными манерами и старомодным акцентом.
— Спасибо вам обоим, что пришли, — сказала она. — Я попросила вас явиться этим утром, потому что ситуация у нас складывается чрезвычайная.
Д’Агоста попытался расслабиться в одном из удобных кожаных кресел, окружавших стол, но его не покидало недоброе предчувствие.
— Моему опекуну — и нашему доброму другу — сейчас нездоровится. Если выражаться точнее, он очень болен.
Д'Агоста подался вперед.
— Как болен?
— Он умирает.
Это известие было настолько шокирующим, что никто не сумел вымолвить ни слова еще несколько секунд.
— Так, выходит, его отравили точно так же, как и того парня в Индио? — прорычал д’Агоста, собравшись с мыслями. — Сукин сын… и где его носило все это время?
Констанс казалась невозмутимой.
— В Бразилии и Швейцарии. Он пытался узнать, что случилось с Альбаном и почему его самого отравили. В Швейцарии у него случился приступ. Я нашла его в больнице в Женеве.
— Где он сейчас? — спросил д’Агоста.
— Здесь, на втором этаже. Под частным уходом.
— Я предполагала, что эликсир Иезекииля необходимо было принимать месяцами… даже годами, чтобы заболеть и умереть, — пробормотала Марго. — Агент Пендергаст, должно быть, получил дозу очень высокой концентрации.
Констанс кивнула.
— Да. Тот, кто напал на него, знал, что у него только один шанс. Также справедливо будет заметить, что человек, напавший на Алоизия в «Солтон Фонтенбло» — ныне почивший в тюрьме в Индио — получил дозу еще более высокой концентрации, так как смерть настигла его быстрее.
— Это совпадает с другим моим заключением, — заметила Марго. — Я получила сообщение от доктора Сэмюэлса из Индио. Скелет мертвого мужчины содержит те же необычные соединения, что я обнаружила в скелете миссис Паджетт, только в гораздо б о льших количествах. Неудивительно, что эликсир убил его так быстро.
— Если Пендергаст умирает, — пробормотал д’Агоста, поднимаясь, — какого черта он не в больнице?
Констанс встретила его возмущение пристальным холодным взглядом.
— Он весьма настаивал на том, чтобы его выписали из больницы Женевы и переправили домой на частном медицинском транспорте. К моему величайшему сожалению, нынешнее законодательство не позволяет госпитализировать человека против его воли. Алоизий убежден, что никто на этом свете не может ничего для него сделать, но при этом… он не желает умирать в больнице.
— Господи, — ахнул д’Агоста. — А мы можем что-нибудь сделать?
— Нам нужно противоядие. И, чтобы отыскать противоядие, требуется информация. Вот, для чего я попросила вас прийти сюда, — она повернулась к д’Агосте. — Лейтенант, поведайте, нам о последних результатах вашего расследования, прошу вас.
Д'Агоста отер лоб рукой.
— Я не знаю, насколько актуальны некоторые из них, но мы отследили человека, напавшего на Пендергаста, до городка Гэри, штат Индиана. Три года назад это был простой парень по имени Ховард Рудд. Семьянин, владелец небольшого магазина. Когда дела пошли плохо, он влез в долги к плохим парням и исчез, бросив жену и детей. Два месяца назад он объявился — теперь с другой внешностью и личностью. Он напал на Пендергаста и, вероятнее всего, убил Виктора Марсалу. Сейчас мы пытаемся отследить этот трехлетний пробел в его биографии: где он был, на кого работал все это время… но пока мы ничего не зашли. Тупик, — д’Агоста взглянул на Марго. Она ничего не говорила, не пыталась перебивать, но лицо ее заметно побледнело.
На несколько секунд в комнате повисла тишина. Потом снова заговорила Констанс:
— Не совсем.
Д'Агоста непонимающе посмотрел на нее.
— Я составляю список жертв эликсира Иезекииля, основываясь на предположении, что чей-то потомок причастен к отравлению Алоизия. Особо примечательных двух жертв звали Стивен и Этель Барбо. То была супружеская пара, подвергшаяся воздействию эликсира в 1895-м году. После своей трагической кончины они оставили троих детей сиротами… в том числе, ребенка, который был зачат в то время, когда Этель принимала эликсир. Семья жила в Новом Орлеане на улице Дофин, всего в двух домах от семейного особняка Пендергастов.
— Почему именно они? — спросил д’Агоста.
— У них есть правнук, Джон Барбо. Ныне он возглавляет консалтинговую военную компанию под названием «Рэд Маунтин Индастрис». Это богатый и нелюдимый человек. У Барбо был сын — единственный ребенок. В молодости слыл музыкальным вундеркиндом. Однако здоровьем мальчик был слаб с рождения. Два года назад он серьезно заболел. К сожалению, мне не удалось выяснить много подробностей болезни, но она, вестимо, сбила с толку весь корпус врачей различных специальностей своими необычными симптомами. Его не удалось спасти, невзирая на титанические усилия докторов, — Констанс перевела взгляд с Марго на д‘Агосту и обратно. — Этот случай был описан в британском медицинском журнале «Lancet ».
— О чем вы говорите? — спросил д’Агоста. — Якобы, яд, который убил прапрадедушку Джона Барбо, перескочил через поколения, чтобы убить его сына?
— Да. Перед своей смертью мальчик жаловался на то, что его преследует нестерпимая вонь тухлых цветов. Я обнаружила, что в предшествующих поколениях семейства Барбо уже не раз встречались смерти от подобного недуга.
— Я ни за что не поверю в это, — покачал головой д’Агоста.
— А я поверю, — возразила Марго, заговорив впервые с момента начала встречи. — Вы предполагаете, что эликсир Иезекииля вызвал так называемое эпигенетическое наследование[131]. Такие дефекты могут передаваться из поколения в поколение. Природные яды являются главной причиной эпигенетических изменений.
— Спасибо, — поблагодарила ее за поддержку Констанс.
В комнате снова ненадолго воцарилась тишина. Д'Агоста поднялся на ноги и начал беспокойно вышагивать по комнате, его мысли уже мчались во весь опор.
— Хорошо. Давайте вместе это обсудим. Вы говорите, что Барбо отравил Пендергаста эликсиром, чтобы осуществить месть не только за своих предков, но и за своего сына. Как Барбо дошел до этой идеи? Я имею в виду, маловероятно, что он даже знал о том, что случилось с его прапрадедушкой, умершим более века назад. И весь этот изощренный план мести — убийство Альбана, кусок бирюзы, засунутый в его тело, чтобы через всю страну заманить Пендергаста в ловушку — задуман слишком вычурно. Слишком сложно. Зачем это все? Кто мог придумать его?
— Человек по имени Тапаньес Ландберг, — ответила Констанс.
— Кто? — не поняла Марго.
— Конечно! — воскликнул д’Агоста и, ударив рука об руку, повернулся. — Альбан! Как я уже говорил, он предпринял поездку в Нью-Йорк — в район Олбани, согласно материалам дела лейтенанта Англера — за год до того, как сам был убит!
— «Рэд Маунтин Индастрис» находится в Адирондаке, Нью-Йорк, — кивнула Констанс. — В полутора часах езды от Олбани.
Д'Агоста снова повернулся.
— Альбан. Сумасшедший псих. Из того, что Пендергаст рассказал мне о нем, ясно, что для него это, своего рода, игра. Конечно, учитывая, каким гением он был, Альбан узнал об эликсире Иезекииля всё. А дальше он отправился на поиски, чтобы найти потомка жертвы — кого-то с жаждой мести, а главное, с возможностями ее осуществить. И он достиг цели в лице Барбо, чей сын умер от неизвестного науке недуга, вызванного эликсиром Иезекииля. Альбан, должно быть, разузнал все и о личности Барбо, раз он не сомневался, что его заинтересует принцип «око за око». К тому же, их объединяло то, что и Альбан, и Барбо хотели отомстить именно Пендергасту.
— Да. Этот план вполне в духе Альбана, — поддержала его Констанс. — Он, возможно, даже исследовал «Солтон Фонтенбло» и бирюзовый рудник. И, должно быть, рассказал о нем Барбо. Таким образом они подготовили ловушку. Дальше дело было за малым: синтезировать эликсир и заманить в подготовленную экзекуционную комнату Алоизия.
— Да, но, в конце концов, самого Альбана вывели из игры, — заметила Марго.
— Большой вопрос, — продолжил д’Агоста, — как, черт побери, все это поможет нам разработать противоядие?
— Прежде всего, нам необходимо выяснить формулу эликсира, чтобы мы могли обратить его последствия вспять. Если Барбо сумел воссоздать его, то и мы сможем, — Констанс огляделась. — Здесь, в подвале дома я намереваюсь исследовать коллекции, файлы, семейные архивы и старую химическую лабораторию в поисках данных о формуле Иезекииля. Марго, не будете ли вы столь любезны продолжить работу с костями миссис Паджетт? Эти кости содержат жизненно важную информацию. Особенно если учитывать то, сколь долгий путь пришлось пройти Барбо, чтобы заполучить одну из них.
— Да, — согласилась Марго. — И отчет коронера по телу Рудда также может помочь разгадать формулу.
— Что до меня, — вставил д’Агоста, — то я собираюсь проверить досье на этого Барбо. Если я узнаю, что он несет ответственность за это, то прижму его так сильно, что формула вылезет из…
— Нет.
Это было произнесено голосом, звучащим чуть громче еле слышного шепота. Кто-то стоял на входе в оружейную комнату. Д'Агоста повернулся на звук и увидел Пендергаста. Агент, одетый в помятый шелковый халат, стоял, покачиваясь и опираясь на дверной косяк. Он выглядел, как живой мертвец, лицо осунулось, почти превратившись в череп, на котором выделялись блестящие, как серебряные монеты, глаза, окруженные черно-синими кругами.
— Алоизий! — всхлипнула Констанс, вставая. — Зачем ты встал с постели? — она поспешно обошла стол и направилась к нему. — Где доктор Стоун?
— Доктор бесполезен.
Она попыталась выпроводить его из комнаты, но он оттолкнул ее.
— Нет, я должен кое-что сказать, — он покачнулся, но устоял. — Если вы правы, то человек, который это сделал, смог убить моего сына. Он явно чрезвычайно сильный и грамотный противник, — Пендергаст покачал головой, словно в попытке прочистить свой разум. — Если вы пойдете к нему, то подвергнете себя смертельной опасности. Это мой бой. Я, и только я... доведу дело до конца... должен довести дело до конца...
Внезапно в дверном проеме появился мужчина — высокий и худой, в очках с черепаховой оправой, в костюме в мелкую полоску и со стетоскопом на шее.
— Пойдемте, мой друг, — мягко сказал доктор. — Вы не должны напрягаться. Давайте вернемся наверх. Здесь мы можем подняться на лифте.
— Нет! — снова запротестовал Пендергаст — на этот раз более слабо. Усилия, затраченные на подъем с кровати, несомненно, истощили его.
Доктор Стоун увел его мягко, но настойчиво. Когда они удалялись по коридору, д’Агоста услышал, как Пендергаст сказал:
— Свет. Какой он яркий! Выключите его, прошу вас...
Все трое остались стоять, глядя друг на друга. Д'Агоста заметил, что обыкновенно такая отстраненная и бесстрастная Констанс сейчас раскраснелась и, похоже, была крайне взволнована.
— Он прав, — сказал д’Агоста. — Этот Барбо — необычный парень. Нам надо хорошенько все обдумать. Мы будем постоянно оставаться на связи, и обмениваться информацией. И будем помнить, что любая ошибка может убить всех нас.
— Вот поэтому мы и не можем допустить ни одной, — тихо заметила Марго.
Кабинет был простым, функциональным, и — под стать характеру своего обитателя — был отделан со значительным оттенком военной строгости. На большом отполированном до блеска столе не было ничего, кроме старомодной промокашки, письменного набора — ручки и карандаша — телефона, и одной фотографии в серебряной рамке. Все вещи располагались строгими рядами. Не было ни монитора, ни клавиатуры. На деревянной подставке в углу стоял американский флаг. У стены за ним размещались книжные шкафы с объемными томами военной истории, ежегодниками Джейна[132] и годовыми изданиями: «Броня и артиллерия», «Утилизация взрывоопасных боеприпасов», «Военная техника и материально-техническое обеспечение». На другой стене демонстративно висело множество рамок с медалями, наградами и благодарностями.
За столом сидел мужчина, одетый в деловой костюм, белую рубашку и темно-красный галстук. Он держал спину идеально прямо, а костюм носил так, будто на его месте должен быть мундир. Писал он перьевой ручкой, и скрип пера разносился по всему офису, погруженному в тишину. За пределами единственного окна раскинулся небольшой кампус из одинаковых зданий, окруженных двойным комплектом железной сетки с колючей проволокой, с тонированными стеклами. Вдоль внешнего забора росли густые зеленые деревья, а в отдалении виднелось голубое озеро.
Зазвонил телефон, и мужчина поднял трубку.
— Да? — ответил он сухо. Голос, поднимавшийся из глубин его бочкообразной груди, словно был полон гравия.
— Мистер Барбо, — раздался голос секретаря из приемной. — Вас хотят видеть двое полицейских.
— Дайте мне шестьдесят секунд, — сказал он. — Затем пригласите их.
— Да, сэр.
Мужчина повесил трубку. Он сидел за своим столом, не шевелясь, еще несколько секунд. Затем, бросив только один взгляд на фотографию, он поднялся со стула. Ему было чуть больше шестидесяти, но движение далось ему так же легко, как далось бы юноше двадцати лет. Он повернулся, чтобы взглянуть на себя в небольшое зеркало, висевшее на стене позади стола. На него смотрело большое ширококостное лицо с голубыми глазами, выступающей челюстью и римским носом. Хотя галстук был завязан идеально, Джон Барбо все равно поправил его. Затем он повернулся к входной двери офиса.
Как только он это сделал, дверь открылась, и его секретарь пригласила двух человек, глядевших на него оценивающе.
Барбо, в свою очередь, быстро оценил их. Один оказался высоким, с темно-русыми волосами, слегка потрепанными ветром. Он двигался с важностью и с грацией прирожденного атлета. Другой был ниже ростом и темнее. Он выдержал взгляд хозяина кабинета с абсолютно непроницаемым выражением лица.
— Джон Барбо? — спросил более высокий мужчина.
Барбо кивнул.
— Лейтенант Питер Англер, полиция Нью-Йорка, а это мой помощник сержант Слейд.
Барбо пожал протянутую руку и вернулся на свое место.
— Пожалуйста, присаживайтесь. Кофе, чай?
— Нет, ничего не надо, спасибо, — Англер расположился на одном из стульев, стоящих перед столом, и Слейд последовал его примеру. — У вас здесь настоящая крепость, мистер Барбо.
На это замечание Барбо улыбнулся.
— Это, в основном, имитация. Мы — частный военный подрядчик. И я рассудил, что полезно будет выглядеть соответствующе.
— А мне вот любопытно. Зачем разворачивать такое обширное производство здесь, в глуши?
— А почему нет? — пожал плечами Барбо. Не услышав комментариев от Англера, он предпочел добавить, — мои родители приезжали сюда каждое лето. Мне нравится Шрун-лейк.
— Понятно, — Англер закинул ногу на ногу. — Здесь очень живописно. Многих привлекает сельская местность.
Барбо снова кивнул.
— Кроме того, земля здесь стоит недорого. «Рэд Маунтин» принадлежит более тысячи акров, которые используются для проведения профессиональной подготовки, моделирования военных действий, испытаний боеприпасов и тому подобного, — он помолчал. — Итак. Что же привело вас на север штата Нью-Йорк, господа?
— Честно говоря, «Рэд Маунтин» и привел. По крайней мере, частично.
От удивления Барбо нахмурился.
— В самом деле? Чем же моя компания могла заинтересовать нью-йоркскую полицию?
— Не могли бы вы рассказать мне, чем именно занимается «Рэд Маунтин Индастрис»? — спросил Англер. — Я немного поискал в интернете, но ваш официальный сайт был весьма скуп на достоверные данные.
Удивленный взгляд так и не покинул лица Барбо.
— Мы предлагаем профессиональное обучение и поддержку правоохранительным органам, охранным конторам и военным клиентам. Мы также занимаемся исследованиями перспективных систем вооружения и передовых тактико-стратегических теорий.
— Вот как. И эти теории распространяются и на борьбу с терроризмом?
— Да.
— Вы, насколько мне известно, также осуществляете наземную поддержку и проводите выездные служебные операции?
Барбо несколько помедлил с ответом.
— Иногда, да. Так чем именно я могу вам помочь?
— Я скажу вам через минуту, если вы мне позволите задать еще один или два вопроса. Я предполагаю, что правительство США является вашим крупнейшим клиентом?
— Так и есть, — подтвердил Барбо.
— И поэтому было бы справедливо заметить, что для вас весьма важно сохранить в глазах важнейшего клиента хорошую репутацию. Я хочу сказать… все эти комитеты по надзору и тому подобное… все комиссии нужно проходить безупречно, верно?