Роман Г. Бичер-Стоу "Хижина дяди Тома"
Принятие в 1850 году Закона о беглых рабах, который обязывал жителей свободных штатов возвращать беглецов их владельцам, вызвало бурное негодование миссис Стоу. До поры скрытый, бичеровский общественный темперамент готов был выплеснуться наружу. Толчком послужило видение, которое посетило ее в бранзвикской церкви: она впервые воочию увидела страдания негров и услышала их стоны. И тогда родился величайший во всей истории американской литературы пропагандистский роман "Хижина дяди Тома, или Человек, который был вещью" (1852).
Г. Бичер-Стоу говорила, что "его создал Бог", она лишь "писала под диктовку". Неоконченный роман, который был принят к печати вашингтонским аболиционистским журналом и который планировалось разместить в 3-4 ежемесячных номерах, разрастался под руками автора, пока не получилось объемистое двухтомное сочинение. Оно вышло отдельным изданием в 1852 году и произвело фурор: 10 тысяч экземпляров были распроданы за одну неделю. К началу Гражданской войны эта цифра перевалила за три миллиона.
Книга была переведена на 37 языков и стала всемирным бестселлером. Ею восхищались Джордж Элиот, Жорж Санд и Лев Толстой. Ральф Уолдо Эмерсон объяснил невероятную популярность романа тем, что его "с одинаковым интересом читали в гостиной, на кухне и в детской каждого дома". Международная слава Г. Бичер-Стоу еще возросла после турне писательницы по Европе.
"Хижина дяди Тома" оказала колоссальное влияние на культуру и политику того времени: ее публикация дала аболиционистскому движению новый мощный импульс и помогла перестроить общественное мнение в целом, буквально взбудоражив нацию. Персонажи книги — Саймон Легри, Элиза, маленькая Ева Сент-Клер, забавная негритяночка Топси и, конечно, дядя Том стали архетипами национального сознания.
Разумеется, роман не остался незамеченным и в лагере "противника": писатели- и читатели-южане обвиняли автора в искажении реальной жизни рабовладельческих штатов. Г. Бичер-Стоу отреагировала книгой "Ключ к хижине дяди Тома" (1853), где обозначала конкретные документальные источники своего произведения — "рассказы рабов" и ссылалась на свою переписку с афроамериканским общественным деятелем и литератором Фредериком Дуглассом, подтверждавшим ее корректность. Ныне эта книга считается центральным текстом в рассмотрении влияния афроамериканской литературы на развитие романа США XIX века.
Вскоре, вдохновленная успехом своего первого крупного произведения, Г. Бичер-Стоу произвела еще один романтический антирабовладельческий роман "Дред, история о проклятом болоте" (1856), основанный, главным образом, на признаниях восставшего раба Ната Тернера и, по сути, ничем не уступавший, но и не превосходивший в художественном отношении "Хижину дяди Тома". Вторая книга, однако, имела далеко не столь широкий резонанс, как первая.
Чем же объясняется феноменальный успех "Хижины дяди Тома" и есть ли "ключ", позволяющий раскрыть этот секрет? "Хижина дяди Тома" — произведение совершенно романтическое по методу. Автора не занимают экономические, политические, социальные аспекты рабовладельческой системы. Единственный предмет внимания Г. Бичер-Стоу — нравственное сознание рабов, рабовладельцев, работорговцев. Главное здесь — эмоциональный накал.
Характеры героев достаточно одноплановы и четко поляризованы. С одной стороны, здесь выведены злобные негодяи, такие, как "главный злодей" американской литературы, убийца дяди Тома, бессмысленно жестокий рабовладелец Саймон Легри и работорговец Хейли. С другой же стороны, находятся персонажи, наделенные всевозможными добродетелями, ангельскими, как старый негр Том и Ева Сент-Клер, либо человеческими, как "хорошие" плантаторы Шелби и Сент-Клер или красавица-квартеронка Элиза. Отчаянный побег Элизы через реку Огайо, с льдины на льдину, с маленьким сыном на руках, стал одним из самых известных эпизодов романа (впоследствии семья Элизы обретает свободу в Канаде). "Добрые" персонажи, как правило, оказываются страдающими жертвами негодяев (как все персонажи-рабы) либо несчастных обстоятельств (как Шелби, Сент-Клер и Ева).
Примечательно, что новоанглийская писательница-аболиционистка проявляет немалую, по тем временам, деликатность, не только изображая некоторых рабовладельцев хорошими добрыми людьми, но и делая самых главных негодяев выродками-северянами. Главное зло, — подчеркивает автор, — не в людях, южанах или северянах, а в рабстве. Рабство разъедает души людей, лишая их проблеска человечности (Легри), рабству неизбежно сопутствуют такие чудовищные вещи, как распад негритянских семей (дяди Тома, Элизы, Кэсси, Эммелины), наказание беглых рабов, ужас и смерть.
Популярность романа невозможно объяснить его художественными достоинствами, хотя здесь есть и тщательно разработанная интрига и юмор, и пафос, и хорошо продуманная мелодрама. Это вполне добротное литературное произведение. И все же роман велик скорее как общественный, чем художественный факт, что вполне оправдывается задачами автора.
В своих "новоанглийских" рассказах, а затем и романах ("Сватовство священника", 1859; "Жемчужина острова Орр", 1862; "Олдтаунские старожилы", 1869 и др.) писательница обнаруживает меткую наблюдательность и тонкое эстетическое чутье. Она воспроизводит точную картину духовной и материальной жизни Новой Англии, давая мастерский анализ внутренней механики пуританского характера, рисуя сочные типажи фермеров штата Мэйн. Именно Г. Бичер-Стоу, исключительно продуктивно работавшая до самой своей кончины в возрасте восьмидесяти пяти лет, стоит у истоков новоанглийской реалистической литературы местного колорита рубежа XIX—XX веков.
Что же касается ее первого романтического романа "Хижина дяди Тома" как явления общественно-политического, то о его масштабах позволяют судить слова президента США Авраама Линкольна, который, приветствуя прославленную писательницу, спросил: "Так Вы и есть та маленькая женщина, чья книжка развязала такую большую войну?" Разумеется, в этом высказывании было некоторое нарочитое преувеличение, но "Хижина дяди Тома" действительно явилась каплей, переполнившей чашу общественных эмоций, и они вылились через край.
В книге "Ключ к хижине дяди Тома" Г. Бичер-Стоу указала целый ряд автобиографий чернокожих невольников (или "рассказов рабов"), на которые опирался ее роман: автобиографии Филлипса, Г. Уилсон, У.У. Брауна, Ф. Дугласса и др. Именно в жанре "рассказа раба" развивалась в первой половине XIX века афроамериканская литература (у истоков жанра находилась, как мы помним, "Интересная история жизни Оладо Эквиано", опубликованная в 1789). По малограмотности рабов их "рассказы" в основном записывались с их слов хозяевами.
Особняком стоят имена Уильяма Уэллса Брауна и Фредерика Дугласса. Первый из них, впоследствии ставший ярким романистом, описал свою жизнь безусловно самостоятельно, что, впрочем, не слишком меняет дело: жесткие жанровые рамки "рассказа раба", которых пунктуально придерживался У.У. Браун, не оставляли возможности для действительного самовыражения. Подлинно самобытная черная словесность США заявила о себе в 1845 году, когда увидела свет блестящая автобиографическая книга "Рассказ о жизни Фредерика Дугласса, американского раба". Голос Ф. Дугласса, однако, еще надолго — вплоть до начала XX века оставался едва ли не единственным отчетливо афроамериканским голосом в литературе страны.
Тесная связь черной словесности со знаменитой книгой белой писательницы Г. Бичер-Стоу оказалась двусторонней. "Хижина дяди Тома" была восторженно принята афроамериканским населением (показательно, что на похоронах Бичер-Стоу группа бостонских афроамериканцев возложила к ее гробу венок, на ленте которого значилось: "Дети дяди Тома") и сыграла важную, но далеко не однозначную роль в становлении черной прозы США.
Книга стимулировала развитие черной художественной традиции, но надолго затормозила процесс самовыражения афроамериканцев. Она врезала в общественное сознание целый ряд стереотипов, прежде всего, мощный образ-символ негритянского долготерпения и набожного смирения — дядю Тома. Персонажи романа Бичер-Стоу стали неким каноном изображения афроамериканцев в литературе. Вместе с тем роман как бы проложил колею, по которой и покатилась еще не слишком самостоятельная черная беллетристика XIX столетия.
Так, уже год спустя после публикации "Хижины дяди Тома" появился первый в истории американской литературы "настоящий" роман, написанный черным автором — "Клотель, или Дочь президента" (1853) Уильяма Уэллса Брауна. Речь в нем шла о дочери президента Джефферсона и одной из его чернокожих рабынь, и роман поднимал целый комплекс наболевших вопросов: об эксплуатации рабов и трагическом положении мулатов в обществе, о двойной морали и т.д. Вызывающе смело поставленная расовая проблема решалась, однако, автором в опоре на книгу Бичер-Стоу с ее "негритянским каноном" и эстетическими условностями "белой прозы", такими, как "почти белая" героиня и вполне литературная речь рабов. Впоследствии Браун написал продолжение романа, доведя действие до Гражданской войны.
Но и много позднее — на протяжении поколений — черные авторы чувствовали себя обязанными опираться на роман Бичер-Стоу, хотя бы для борьбы с порожденными им стереотипами, как это делали Ричард Райт в сборнике рассказов "Дети дяди Тома" (1938) или Ишмаэл Рид в романе "Побег в Канаду" (1976). Джеймс Болдуин резюмировал: "Все мы скованы этой книгой".