Голодец про 40 миллионов:
Москва. 3 апреля. INTERFAX.RU - В России 38 млн человек трудоспособного возраста работают в непрозрачных условиях, что представляет серьезную проблему для всего общества, считает вице-премьер правительства Ольга Голодец.
"К сожалению, наш рынок труда практически сегодня не легитимизирован", - заявила Голодец на проходящей в среду в Москве 14-й апрельской международной конференции по экономическому и социальному развитию.
Она пояснила, что всего в России сегодня 86 млн человек в трудоспособном возрасте.
"В секторах, которые нам видны и понятны, занято всего 48 млн человек. Все остальные - непонятно, где заняты, чем заняты, как заняты", - отметила Голодец.
По ее мнению, "эти люди создают серьезные проблемы для всего общества".
6-7 лямов – обрабатывающая промышленность, добыча полезных ископаемых, ж/д, доля инфраструктуры (энергетика, водоснабжение и т.д.)
Сравним в сравнимых величинах…
НЕ ВСЕ ИНДУСТРИАЛЬНО ЗАНЯТЫЕ – РАБОЧИЕ! [Ленинские тезисы в «Развитии капитализма», гл. 7 разд 5]
Казалось бы, пора откупоривать бокалы…
Динамика имеет значение! Потому что, как мы сейчас увидим, каждый фабрично-заводской рабочий 1913-ого – действительно рабочий. Но не каждый промышленный рабочий 2018-ого года является таковым.
Неотслеживаемая неполная занятость. Фабрика не закрывается сразу; человек не сразу становится безработным или самозанятым.
Ленинский полупролетарий наоборот: симбиоз завода и пролетария-кустаря. Разложение кустарного промысла вело крестьян на заработки и создавало переходный социальный слой от эксплуатируемого мелкого буржуа к пролетарию. Разложение индустриального производства ведет к обратному процессу: полузанятый рабочий начинает искать приработок – от таксования до работы в гараже. Люди выживают как могут.
Expert.ru:
«Тракторозаводской район — место дислокации знаменитого Челябинского тракторного завода. И тут «товарищ майор» оказывается прав: все окрестные гаражи и промзоны вокруг ЧТЗ завешены объявлениями «Продаем трактора и бульдозеры. Цены ниже заводских». Контрафактная колесная и гусеничная техника сегодня — главная головная боль для руководства ЧТЗ. Местные умельцы из трех списанных бульдозеров в гаражах собирают один, якобы новый. Такая техника исправно работает не более полугода. Потом ломается, и недовольные покупатели везут ее на гарантийный ремонт на сам завод. Только тут выясняется, что бульдозеры, как и водка, тоже бывают палеными. Теперь всех клиентов ЧТЗ встречает объявлением: «Внимание! В последнее время на рынке строительной техники заметно участились случаи продаж ПОДДЕЛЬНЫХ ремонтных тракторов и бульдозеров под видом новых с маркой ЧТЗ. Не уменьшается количество фирм, предлагающих подобную продукцию под маркой “ЧТЗ-Уралтрак”. Будьте внимательны и осторожны!»
«Челябинск славен предприятиями, производящими электрооборудование для бронетехники. Вот его и собирают в гаражах. Все упаковывают в заводскую упаковку, которую берут прямо на заводе. Стартеры, электродвигатели приводов, блоки автоматики и управления для всех видов танков, БТР, тягачей успешно ремонтируют и собирают в кустарных условиях. Официально заводская техника стоит очень дорого. Поэтому иностранные и даже наши клиенты ищут специалистов, которые могут ее отремонтировать практически на дому. Некоторым даже организуют выезд за границу, чтобы они работали непосредственно на месте: советская военная техника до сих пор стоит на вооружении в трех десятках стран. Так что гаражные умельцы — прямые конкуренты «Рособоронэкспорту». Видели сюжет из города Вятские Поляны? Там рабочим оборонного завода уже год зарплату не платят, а они все равно каждое утро идут на смену. Надеюсь, теперь понятно зачем?»
«У нас в области есть Борский стекольный завод, известный на весь мир, — описывает ситуацию на конкретном примере один из руководителей Нижегородской ассоциации промышленников и предпринимателей Геннадий Хомутов. — Вокруг завода пара десятков малых предприятий, которые делают стекло — от фирменного не отличишь. Делают кустарным способом, но по технологиям завода — это обеспечивают специалисты, которых с этого же завода и сократили. Другие покупают «Газели» и возят это нелегальное стекло в Москву, Челябинск, Сибирь. Так у этих людей, знаю — по три машины, дома строят. Это если говорить о масштабе…»
ВСЕ ЭТИ ЛЮДИ В СТАТИСТИКЕ ЧИСЛЯТСЯ КАК РАБОТНИКИ КРУПНОГО ИНДУСТРИАЛЬНОГО ПРОИЗВОДСТВА! 3,9%? МЕНЬШЕ.
Дальнейший шаг: сосуществование с заводом. Например, тюнинг машин в Тольятти.
Полный отрыв от завода – «самодостаточная» гаражная экономика.
«Офис юридической конторы в Набережных Челнах. В гаражах работают стоматологии, вет. клиники, кафе, сауны.»
«Авто-ремонт, производство мебели, производство строительных материалов, аренда жилья».
Распределенные мануфактуры:
«Например, в Ульяновске на гаражников приходится более 80% трехмиллиардного оборота мебельной промышленности. В Самарской области в гаражных условиях производится до 40% запчастей для магазинной продажи, в Краснодарском крае и Ханты-Мансийске более 70% гаражей превращено в жилье для сдачи в аренду.»
Книга хотя уже несколько устаревшая, но а) отлично показывает психологию промышленного пролетариата в период длительного сокращения его экономической базы – крупного индустриального производства и б) мне не известно другое исследование подобного масштаба: собрана и проанализирована всесторонняя статистика, анкетировано 800 человеку, проведено 150 интервью углубленных интервью.
Но может все эти выводы неверны? Может быть, уничтожение экономической базы индустриального пролетариата и его социальное разложение не оказывают влияния на остающийся индустриальный пролетариат, которому для осознания своей революционной субъектности всего-то не хватает привнесения политического сознания правильной партией?
Давайте посмотрим на статистику протестов. Ведь развивающийся пролетариат и без политического сознания должен увеличивать протесты и добиваться своих требований – правда, только стихийных, тред-юнионистских. Должно расти и шириться профсоюзное движение, экономические стачки и т.д.
Действительно, промышленность – самая способная к коллективным действиям отрасль. К ней примыкает индустриальная инфраструктура – транспорт и связь! Значит, Маркс и Ленин были правы, когда выводили революционный потенциал из промышленной дисциплины, из общественного бытия фаб-зав. рабочего.
Но количество протестов не то что не растет, а… снижается! К тому же, о ужас!, протесты смещаются в сферу ЖКХ, строительства и т.д., где преобладают неформальные – как правило, не- или доиндустриальные общественные отношения.
Более того, это протесты не за повышение оплаты труда, а против ее невыплаты вовсе – то есть протесты крайней нужды, протесты в фирмах, которые находятся на грани закрытия, когда люди пытаются урвать свое хоть напоследок. Вторая причина – политика руководства, и только третья – повышение зарплаты.
В итоге получается, что «люди начали понимать» - это мелкобуржуазный протест. А вовсе не развитие классового самосознания.
«Итоги 2017 г. таковы:
1.Интенсивность протестного движения снизилась. Конфликтов стало меньше, но причины этого не вполне ясны. Ведь структура протестов – территориальная, отраслевая, каузальная, по формам не претерпела кардинальных изменений. Можно было бы ожидать, что уменьшение числа протестов приведет к снижению доли протестов из-за невыплат протестов, чаще станут использоваться легальные формы, уменьшится стихийность акций. Но этого не только не произошло, но и как показывают данные – эти тенденции усилились. Пожалуй, лишь один показатель изменился – территориальная распространенность, но при этом произошло выравнивание регионов. Работники протестуют везде, во всех регионах, в центре и на периферии - это не возвращение к структуре до 2014 г., а сохранение структуры протестов нового качества, которое возникло после затяжного кризиса, начавшегося в 2014 г.
2. Оценивая количественные итоги следует обратить внимание еще на одно предположение. Уменьшение числа акций можно связать с предвыборным политическим циклом, когда все органы власти стали проявлять повышенный интерес к протестной тематике. При отборе сообщений о протестах нельзя было не обратить внимание, например, на возросшую активность прокуратуры, которая много делала для предотвращения протестов, работая в профилактическом режиме, откликаясь на малейшие признаки нарушений и несправедливости, чего раньше заметить не удавалось. Те, кто мог внятно и грамотно сформулировать претензии к работодателям получали помощь от государственных органов. Это, безусловно, отрадный факт, заслуживающий всяческого одобрения. Хочется, чтобы позиция надзорных и правоохранительных органов осталась такой же и после завершения избирательного цикла.
3. Отдельного внимания заслуживает вывод о смещении протестов из промышленности в отрасли, где преобладают неформальные трудовые отношения – строительство, ЖКХ, городской транспорт и др. Эта тенденция наблюдается уже не первый год, но в 2017 г. ситуация стала очевидной. Хотя индустриальных конфликтов по-прежнему немало есть основания считать, что неформальная экономика - это главный источник протестов и социальной напряженности в трудовой сфере. Институциональность профсоюзов, которые есть на больших промышленных предприятиях позволяет им грамотно и обоснованно высказывать свои претензии к работодателям. Наряду с возросшей активностью правоохранительных органов, это, скорее всего, позволило не допустить разрастания протестов в этом секторе и за счет этого снизилось их общее количество. Работодатель вынужден был идти на диалог, конфликты не перерастали в свою открытую форму, т.е. в протесты. При этом, даже если выделить отдельно промышленные отрасли, то число легальных форм протеста по-прежнему остается крайне низким. Если протесты в промышленности случаются, то они, как и раньше реализуются через иные, не предусмотренные законом формы. Правовая процедура разрешения трудовых споров, как и в прежние годы не работает.
4. Наконец, еще одна особенность, которая заслуживает внимания. Это увеличение количества обращений к властям, как форма протеста. Это своеобразное действие, смысл которого заключается в том, что работники «выносят сор из избы», причем делают это демонстративно, иногда при сопротивлении работодателя. Это не просто жалоба, это попытка «притянуть» на свою сторону более сильного, властного актора, который бы действовал не как арбитр, а как помощник. Именно поэтому такие обращения рассматриваются, как форма протеста. В них подчеркивается бедственность сложившегося у них положения, несправедливость созданной работодателем ситуации и перечисляются все попытки исправить ситуации своими силами. За такие обращения работодатели наказывают людей, привлекают их к ответственности – такая форма становится актом, требующим смелости и даже мужества. И властям все чаще приходится вмешиваться в протесты именно как участникам с одной сторон им все труднее сохранять «нейтралитет» и удерживаться в роли арбитра. По сути дела, это так называемое «ручное управление» трудовыми конфликтами, которое власти вынуждены осуществлять, так как институциональное регулирование не работает. Рост обращений протестующих работников к властям свидетельствует именно об этой тенденции.
В целом подводя итоги года можно отметить, что ситуация лучше не стала. Уменьшение числа протестов не должно обманывать. Проблемы работников загоняются внутрь, неплатежи затмевают все остальное, испытывается дефицит средств разрешения трудовых протестов. В этой ситуации напряжение не исчезает, оно накапливается, и будет искать выход либо через всплески конфликтов, либо через канализацию в другие формы социального протеста.»
Модельные общества: Украина, Грузия, Молдова и т.д. Механика цветных революций.
«Мещанство» - недосознание социального слоя мелкой буржуазии, выражение ее страхов, следующих из промежуточного положения. Эти страхи умело может использовать крупная буржуазия – если будет в этом заинтересована.
Мао, «О новой демократии»:
«В руководимой пролетариатом республике новой демократии государственный сектор хозяйства будет по своему характеру социалистическим и будет являться руководящей силой всего народного хозяйства. Но в этой республике вовсе не будет конфисковаться капиталистическая частная собственность, кроме указанной выше, и отнюдь не будет запрещаться развитие такого капиталистического производства, которое не может «держать в своих руках жизнь народа», так как экономика в Китае всё ещё крайне отсталая.
В этой республике будут приняты некоторые необходимые меры для конфискации помещичьей земли и раздела её между безземельными и малоземельными крестьянами, для осуществления лозунга Сунь Ят-сена «Каждому пахарю — своё поле», ликвидации феодальных отношений в деревне и передачи земли в собственность крестьян. Будет допущено и существование в деревне кулацких хозяйств. Это — курс на «уравнение права на землю». Правильный лозунг, выражающий сущность этого курса, — «Каждому пахарю — своё поле». На этом этапе, вообще говоря, социалистическое сельское хозяйство ещё не создаётся, но в различных кооперативных хозяйствах, развивающихся на основе лозунга «Каждому пахарю — своё поле», будут уже содержаться и социалистические элементы.
Китайская экономика непременно пойдёт по пути «ограничения капитала» и «уравнения права на землю». Совершенно недопустимо, чтобы она была «присвоена кучкой людей». Совершенно недопустимо, чтобы небольшая группа капиталистов и помещиков «держала в своих руках жизнь народа». Строить капиталистическое общество американо-европейского образца точно так же недопустимо, как и сохранять старое, полуфеодальное общество. Кто осмелится отклониться от указанного выше курса, тот наверняка ничего не добьётся и только расшибёт себе голову.»
«8. Против левацкого пустословия
Если мы не пойдём по капиталистическому пути буржуазной диктатуры, то, быть может, можно пойти по социалистическому пути диктатуры пролетариата?
Нет, это тоже невозможно.
Несомненно, что сейчас революция проходит свою первую фазу и что впоследствии, в ходе дальнейшего развития, она вступит во вторую фазу, в фазу социализма. Эпохой подлинного счастья для Китая будет только эпоха социализма. Однако сейчас ещё не время осуществлять социализм. Сегодняшняя задача революции в Китае — борьба против империализма и против феодализма. Пока эта задача не выполнена, о социализме говорить не приходится. Китайская революция неизбежно должна пройти две фазы: фазу новой демократии и только затем — фазу социализма. При этом первая фаза будет сравнительно долгой, в день-два её не завершить. Мы не мечтатели и не можем отрываться от условий реальной действительности.
…
Но есть ещё и другая группа людей, которая, видимо, не питает никакого злого умысла, а просто введена в заблуждение «теорией однократной революции», введена в заблуждение чисто субъективным представлением, будто «политическая революция и социальная революция должны быть завершены в одном сражении». Они не понимают, что революция делится на этапы, что можно лишь перейти от одной революции к другой, а «завершить их в одном сражении» невозможно. Подобные взгляды, смешивающие различные фазы революции и ослабляющие наши усилия в деле осуществления очередных задач, также вредны. Положение, гласящее, что из двух фаз революции первая подготовляет условия для второй, что эти фазы должны смыкаться и нельзя допустить, чтобы между ними вклинился этап буржуазной диктатуры, является правильным. Это — марксистская теория развития революции. Утверждать же, что демократическая революция не имеет своих определённых задач, не имеет своего определённого периода, что иные задачи, осуществимые только в другой период, как, например, задачи социалистической революции, возможно решать, объединив их с задачами демократической революции, и называть всё это «завершением в одном сражении» — это фантазия, неприемлемая для подлинных революционеров.»