Среди микро-теорий доминирует концепция дисциплинирующей роли, которую играет корпоративное управление, основанная на принципе эффективности его механизмов. Наиболее четко данная концепция сформулирована в рамках агентской теории и теории стейкхолдеров, которые одновременно выступают наиболее популярными моделями, используемыми в качестве базиса для эмпирических исследований, а также законодательного нормотворчества в области корпоративного управления. Если дисциплинарные микро-теории были разработаны преимущественно в системе координат корпоративных финансов, то теория попечительства, бихевиористская концепция, неошумпетерианская эволюционная теория и теория ресурсной зависимости используют категориальный аппарат стратегического менеджмента, организационной психологии и теории развития экономических систем. В силу специфики источников своей концептуальной составляющей данные теории проводят моделирование с акцентом на когнитивные и производственные характеристики фирмы, дистанцируясь от выводов теоремы Коуза о природе корпорации (Coase, 1937), которые лежат в основе дисциплинарной группы теорий. Необходимо отметить, что большинство более ранних систематических обзоров теорий корпоративного управления освещают только дисциплинарную группу теорий, редуцируя весь комплекс теоретических аспектов корпоративного управления до принципов дисциплинарной ответственности и эффективности (см., напр., [Hawley, Williams, 1996], [Turnbull, 1997] и др.).
Последующее развитие неоинституционального направления в экономике и размывание междисциплинарных границ в области корпоративного управления привели к формированию синтетических теорий, которые предприняли попытку взаимной адаптации дисциплинарных, производственных и когнитивных аспектов более ранних моделей. В качестве данной группы теорий выделяются теория инновационной фирмы О’Салливана и Лацоника, а также сравнительная институциональная теория Аоки. Данная диффузия в сфере теоретического моделирования, происходящая на фоне активного роста численности эмпирических исследований в смежных областях, фактически привела к слиянию дисциплины корпоративного управления с общей теорией экономической организации (с точки зрения классического микроэкономического подхода) и качественному изменению систематических обзоров в отношении теорий корпоративного управления (см., например, [Fligstein, Freeland, 1995], [Charreaux, 2004]).
Теория прав собственности (inherent property rights theory) является достаточно консервативным отражением установок неоклассического подхода, характеризуется большинством актуальных исследований как предельно этноцентричная и представляет корпорацию как простую агрегацию индивидуальных прав собственности акционеров. Развиваясь в русле традиции Чикагской школы права, данная теория редуцирует феномен корпоративной формы управления до ее сугубо юридической составляющей (собственности), настаивая на доминантном статусе акционеров и фактически игнорируя роль прочих заинтересованных лиц корпорации и потенциальную возможность существования альтернативных оснований для возникновения прав требования на денежный поток компании кроме законодательно защищаемой акционерной собственности. Истоки данной теории относятся к известной дискуссии А.Берле (A.Berle) и М.Додда (M.Dodd) о природе корпоративного управления (краткий обзор данной дискуссии представлен в работе [Becht, Bolton, Röell, 2002]); основные ее принципы были наиболее четко сформулированы в рамках неоклассической парадигмы в работах М. Фридмена и Ф. Хайека (см., в частности, [Friedman, 1970], [Hayek, 1969]). Концепция теории прав собственности до текущего момента лежит в основе аргументации различных авторов при сравнительном обсуждении агентской теории и теории стейкхолдеров. Относительно актуальные примеры подхода к анализу феномена корпоративной формы управления экономической организацией на основе теории прав собственности представлены в работах [Allen, 1992], [Blair, 1995], [Sternberg, 2000].
Ряд авторов не выделяют теорию прав собственности в самостоятельное направление (Turnbull, 2000) либо анализируют ее в рамках аппарата агентской теории (Becht, Bolton, Röell, 2002). В качестве аргументов альтернативной точки зрения выступает демонстрация различия концептуальных подходов агентской теории и теории прав собственности: если первая рассматривает фирму как сеть контрактов (nexus of contracts) и предполагает хотя и линейную, но все же активную роль прочих заинтересованных лиц помимо акционеров, то вторая проводит моделирование в идеальном мире, где все контракты являются полными (complete contracts), а фирма представляет собой «черный ящик». Актуальная критика теории прав собственности и анализ причин инерционности ее жизненного цикла представлена в работе [Blair, Stout, 1999].
Согласно агентской теории (agency theory), центральная проблема корпоративного управления эквивалентна проблеме инфорсмента прав заинтересованных сторон (акционеров и менеджмента) в рамках двусторонних отношений агента и принципала (см. [Jensen, Meckling, 1976], [Fama, 1980], [Fama, Jensen, 1983a,b], [Eisenhardt, 1989]). В качестве основных барьеров, препятствующих достижению эффективного баланса между интересами акционеров и менеджмента, выступают сложность мониторинга действий агентов, различная склонность заинтересованных лиц к риску, различный временной горизонт планирования и принятия решений, информационная асимметрия и прочие следствия разделения прав собственности и функций оперативного контроля. В основе агентской теории лежит концепция неполных контрактов (incomplete contracts), а фирма моделируется как редуцированная рыночная иерархия с двумя игроками – агентом и принципалом (см. [Alchian, Demsetz, 1972], [Grossman, Hart, 1986], [Hart, Moore, 1990]). Система корпоративного управления представляет собой сложную взаимосвязь внешних (рынок корпоративного контроля, рынок труда для менеджеров и т.д.) и внутренних (компенсационная политика, совет директоров, аудит и т.д.) механизмов, призванных контролировать деятельность менеджмента для целей максимизации благосостояния акционеров, что понимается как основная функция фирмы.
Агентская теория лежит в основе подхода к феномену корпоративного управления с точки зрения акционеров (shareholder view), который сформирован в процессе изучения англо-саксонского типа корпоративной формы и до текущего момента является доминирующим в рамках анализа нормативных аспектов корпоративного управления. В общем виде основные аргументы агентской теории были сформулированы в работах [Williamson 1984; 1985] и [Hansmann, 1996] и основаны на двух гипотезах: 1) акционеры представляют собой группу заинтересованных лиц, наименее защищенных от оппортунизма менеджмента (т.е. обладают «наименее полными» контрактами); 2) интересы акционеров наиболее гомогенны, а сами они наиболее способны к эффективной кооперации.
Теория попечительства (stewardship theory) инвертирует логику и основные практико-ориентированные выводы агентской теории и в гораздо большей мере, нежели последняя, использует инструментарий организационной психологии и социологии. Теория попечительства впервые введена в научный оборот относительно поздно – в работах [Donaldson, Davis, 1989; 1991], – несмотря на ряд идеологических предшественников, имплицитно формулировавших близкие по смыслу, но менее систематизированные выводы. В качестве исходной посылки теории попечительства фигурирует тезис о ролевой функции менеджеров как попечителей акционеров, которую они выполняют в системе корпоративных отношений. Согласно данной логике, менеджеры солидаризируют свои действия с интересами акционеров в результате личной мотивации, действуя как опекуны последних. На основе априорного предположения относительно системы ценностных установок менеджеров теория попечительства соответствующим образом прогнозирует стратегию их поведения в процессе корпоративных отношений, отдельные аспекты которой являются негативной копией выводов агентской теории. В частности, полагается, что внутренняя мотивация менеджеров (профессиональный рост, репутация, личные достижения) превосходит по силе внешние стимулы (компенсационный пакет, дисциплинарные санкции), уровень идентификации менеджеров с компанией высок (менеджеры атрибутируют в личный адрес успехи и неудачи компании), коллективное начало в самосознании менеджеров доминирует над индивидуализмом, самодисциплина менеджеров относительно высока (см. [Donaldson, 1990], [Donaldson, Davis, 1989; 1991; 1994], [Donaldson, Preston, 1995]).
Аргументы в пользу теории попечительства на базе эмпирических данных представлены в работах [Donaldson, Davis, 1989], [Boyd, 1995], [Davis, Schoorman, Donaldson, 1997], [Muth, Donaldson, 1998], [Lin, 2005] и основаны преимущественно на исследовании влияния различных аспектов корпоративного лидерства на финансовую эффективность компании. В частности, одна из ранних работ [Donaldson, Davis, 1989] обнаруживает положительный финансовый эффект от совмещения в компании должности генерального директора и председателя совета директоров (CEO duality), а в работе [Muth, Donaldson, 1998] демонстрируется позитивная роль высокой доли инсайдеров в совете директоров в повышении финансовой эффективности. Данные эмпирические результаты находятся в прямом противоречии с выводами агентской теории, однако, несмотря на значительно более обширную доказательную базу последней, наиболее актуальные мета-аналитические обзоры свидетельствуют о достаточно слабом уровне взаимосвязей, поиском эмпирических подтверждений которых заняты данные конкурирующие теории (см., напр., [Dalton et al., 1998], [Rhoades, Rechner, Sundaramurthy, 2000] и др.).
Теория стейкхолдеров (stakeholder theory) и ряд ее отдельных направлений на текущий момент формируют методологический базис значительной части актуальных эмпирических исследований в сфере корпоративного управления. Начав формироваться как обособленная синтетическая теория в 1970-х гг. под влиянием организационной психологии, теория стейкхолдеров получила мощный импульс к развитию только в 1990-е гг. в связи с ускорением глобализации мировой финансовой системы, ростом внимания инвестиционного сообщества в развитых странах к проблемам окружающей среды, а также широким распространением различных теорий институциональной экономики. Так же, как и агентская теория, теория стейкхолдеров в своем классическом варианте основана на дисциплинарном подходе к нормативным аспектам корпоративного управления, однако рассматривает фирму как мультилатеральную систему контрактов, в отличие от билатеральной модели агентской теории (обор основ теории стейкхолдеров см. в [Donaldson, Preston, 1995]). В классических работах по теории стейкхолдеров [Freeman, 1984], [Freeman, Evan, 1990] менеджеры выступают в качестве агентов всех заинтересованных лиц корпорации (стейкхолдеров), а целевая функция корпоративного управления описывается как достижение равновесия между ними, в равной степени выгодного всем сторонам. В основе данной логики лежит представление о фирме как о комбинации факторов производства (инвестициях «специфического капитала»), поставляемых различными стейкхолдерами, которые вправе претендовать на часть организационной ренты, генерируемой фирмой. Актуальные работы по общим теоретическим вопросам корпоративного управления (Zingales, 1997; 2000; Rajan, Zingales, 1998; 2000; Berglöf, von Thadden, 1999; Blair, Stout, 1999) представляют теорию стейкхолдеров как наиболее общую модель в рамках дисциплинарного подхода к фирме, однако отказываются от нормативных установок ранних работ, апеллирующих к категориям этики и эгалитаризма, и фокусируют внимание на конкуренции между различными группами стейкхолдеров за контроль над корпорацией, которая обеспечивает Парето-эффективное равновесие между интересами стейкхолдеров (см. также [Williamson 1984; 1985] и [Hansmann, 1996]).
Описанные выше теории объединяет общий подход к нормативным аспектам корпоративного управления, который отсылает к его дисциплинарным функциям и сформирован в русле ресурсной концепции фирмы (Penrose, 1959; Pfeffer, Salancik, 1978; Wernerfelt, 1984; Barney, 1991) и теории неполных контрактов (Alchian, Demsetz, 1972; Grossman, Hart, 1986; Hart, Moore, 1990) – т.е. в традициях неоклассической парадигмы. Несмотря на емкий и одновременно экономичный концептуальный аппарат, дисциплинарные теории критикуются за статический подход к корпоративному управлению, а также за игнорирование производственных функций фирмы и когнитивных аспектов ее существования (Turnbull, 2000; Charreaux, 2004). В качестве альтернативы дисциплинарных теорий актуальные систематические обзоры по корпоративному управлению выделяют группу общих моделей фирмы, разработанных в рамках стратегического менеджмента и организационной психологии. Выступая в качестве реципиентов различных научных традиций и даже дисциплин, данные теории разделяют единый взгляд на ряд принципиальных аспектов корпоративного управления:
§ Фирма рассматривается как самостоятельный субъект, автономный от акционеров и прочих стейкхолдеров и не сводимый к его составным элементам.
§ Корпоративное управление моделируется как контролируемый процесс преобразования фирмы из одного качественного состояния в другое в соответствии с требованиями рыночного окружения.
§ Способность основных участников корпоративного управления к принятию рационально основанных решений ограничена (bounded rationality).
§ Важнейшим ресурсом и неотъемлемой характеристикой фирмы является ее способность производить, накапливать и адаптировать к новым условиям специфическую рыночную информацию, или знания.
Среди основных теорий, основанных на концепции знания и изучении организационной стратегии, представляется возможным выделить следующую группу направлений исследований:
§ Бихевиористская концепция фирмы, которая концентрируется на изучении процессов формирования организационной структуры и распространения знаний, представляя фирму как систему, адаптирующуюся к изменениям окружающей среды посредством организационного обучения (Simon, 1947; March, Simon, 1958; Cyert, March, 1963; Cyert, Williams, 1993). Согласно бихевиористской теории, основным препятствием для организационного обучения является ограниченная рациональность участников когнитивного процесса, а также разного рода коммуникативные и психолингвистические барьеры, ограничивающие свободный трансфер знаний как основного ресурса компании.
§ Неошумпетерианская эволюционная теория, в рамках которой фирма моделируется как саморегулируемая система, адаптирующаяся к внешним изменениям посредством внедрения инноваций, а также как репозиторий специфических знаний, реализуемых в виде регулярных процессов и рутинных процедур (Nelson, Winter, 1982; 2002).
§ Группа теорий в рамках ресурсной концепции фирмы (resource-based view of the firm), а также подхода, основанного на знаниях (knowledge-based view of the firm). Ресурсная концепция фирмы, первоначально опираясь на логику эволюционной теории Пенроуза (Penrose, 1959), впоследствии развивается в одну из наиболее представительных идеологических школ стратегического менеджмента, многие выводы и гипотезы которой в настоящее время расцениваются как тривиальные (Pfeffer, Salancik, 1978; Wernerfelt, 1984; Barney, 1991). В соответствии с ресурсной концепцией, эффективность деятельности фирмы представляет собой результат взаимного соотнесения доступных ей ресурсов и ограничений, которые налагает на инвестиционный процесс и деловую активность внешнее окружение и внутренние специфические характеристики фирмы. В этом отношении ресурсная концепция является непосредственным донором современного варианта теории стейкхолдеров, которая объединяет логику ресурсной концепции и модели фирмы как системы контрактов (nexus of contracts). Ресурсной концепции напрямую наследует группа теорий фирмы, основанных на категории знания (Kogut, Zander, 1992; Nonaka, 1994; Spender, 1996; Spender, Grant, 1996; von Krogh, Roos, Slocum, 1994), которые постулируют примат знаний как важнейшего ресурса, лежащего в основе возникновения феномена фирмы и определяющего ее границы и внутреннюю структуру управления в различных экономических окружениях. Повышенный интерес к данной группе теорий со стороны теоретиков корпоративного управления обусловлен активным использованием ее авторами инструментария теории трансакционных издержек (transaction cost economics; см., в частности [Williamson, 1999]), что позволило на компромиссной основе объединить наиболее интересные в плане теоретического развития достижения неоклассической парадигмы и когнитивных концепций стратегического менеджмента. В частности, перспективно-ориентированные обобщения разработок данной группы теорий предлагаются в актуальных обзорных работах [Foss, Foss, 2000] и [Kaplan et al., 2001].
В этапной работе по когнитивным теориям [Kaplan et al., 2001] авторы отмечают, что, несмотря на разнородные идеологические источники данных теорий фирмы, последние формируют взаимосвязанную группу концепций, поскольку в рамках общего дискурсивного подхода предлагают оригинальное решение следующих вопросов, которые авторы идентифицируют в качестве признаков состоятельности общей модели фирмы: причины существования феномена фирмы; влияние категории знания на формирование внешних границ фирмы, образование внутренней структуры фирмы, поведение фирмы как субъекта, эффективность деятельности фирмы. Принципиальная возможность комплексного решения данных вопросов в рамках единого подхода, основанного на концепции знания (несмотря на существенные лакуны и противоречия в эмпирических исследованиях), позволила авторам наиболее актуальных систематических обзоров атрибутировать стратегические и когнитивные теории фирмы к теоретическому аппарату корпоративного управления (Aoki, 2001; Charreaux, 2004).
Несмотря на то, что совместное использование инструментария дисциплинарных и когнитивных теорий позволяет объяснить ряд феноменов в практике корпоративного управления[2], существует солидная традиция, которая настаивает на их принципиальной несовместимости в силу существенных различий в природе их дискурса, в частности, в подходе к определению критериев эффективности и оптимальных механизмов по ее достижению (Winter, 1991; Foss, 1996; Dosi, Marengo, 2000; Foss, Foss, 2000). Тем не менее, теоретические разработки последнего десятилетия, а именно теория инновационной фирмы Лацоника и О’Салливана и сравнительная институциональная теория Аоки, позволили до определенной степени синтезировать дисциплинарную и когнитивную концепции.
В работах Лацоника и О’Салливана (Lazonick, 2000; O’Sullivan, 2000, 2001; Lazonik, O’Sullivan, 1998, 2000) в качестве объекта исследования выступает инвестиционный процесс в инновационной фирме, который рассматривается в трех аспектах: производственно-отраслевом, организационном и институциональном. Корпоративное управление понимается как комплекс условий, в рамках которых осуществляются инвестиции и распределяется инвестиционный доход, причем основой для инвестиционной деятельности является внедрение инноваций (технологических, маркетинговых, организационных и т.д.). Процесс корпоративного управления реализуется путем взаимодействия четырех типов институтов:
1) «исполнительные» институты, устанавливающие зоны ответственности и границы компетенций лиц, принимающих решения в корпорации;
2) «надзорные» институты, предписывающие порядок подотчетности лиц, принимающих решения, тем или иным стейкхолдерам;
3) «консультативные» институты, определяющие систему привлечения тех или иных групп стейкхолдеров к решению ключевых вопросов;
4) «регулирующие» институты, учреждающие систему внутренних корпоративных правил в отношении распределения ресурсов и инвестиционных доходов.
В рамках теории инновационной фирмы различные дискуссионные вопросы дисциплинарных теорий находят достаточно четкое решение: например, положительно оценивается максимально широкое представительство стейкхолдеров (в т.ч. и со стороны государства) в таком ключевом институциональном управленческом органе, как совет директоров, т.к. полагается, что это обеспечит наилучшие условия для организационного обучения и накопления знаний как важнейшего ресурса.
Аоки (Aoki, 2001) моделирует свою теорию фирмы на основе концептуального аппарата теории игр, последовательно описывая минимально необходимые системные элементы игры: состав участников, перечень возможных активных действий участников, перечень функционально заданных последствий данных действий. Фирма рассматривается в трех основных контекстах (что придает теории Аоки универсальность): политическом, экономическом и социальном. Аоки предполагает, что любой набор законов и механизмов, закрепленных в ходе эволюции игрового цикла в указанных трех контекстах (т.н. «институт»), образуется в результате достижения согласия между участниками игры относительно ее правил. С учетом влияния, которое оказывает окружение на формирование отношений между основными группами участников, теория Аоки позволяет использовать единый понятийный аппарат для анализа таких институтов, как собственность, социальные отношения, а также самого феномена фирмы. Большую ценность теории Аоки придает тот факт, что она проводит сравнительный институциональный анализ различных систем управления на основе изучения того, как институты, рассматриваемые в разных контекстах отношений между участниками управления, дополняют друг друга (institutional complementarities), – например, как структура рынка труда взаимообусловлена с политическим режимом. Данный подход позволяет на текущий момент в наиболее общем виде сформулировать теорию корпоративного управления, объединив макро- и микроэкономический анализ, и открывает возможности для построения гипотез относительно дальнейшей эволюции фирмы.