Отдельно необходимо рассказать о культурной жизни в редукциях, тем более, что сами иезуиты уделяли ей большое внимание.
К слову, с этим связана интересная история. Если от искусства редукций остались деревянные статуи и каменные барельефы, то от музыки не осталось ничего, кроме перечисления музыкальных инструментов в описях имущества редукций.
И со временем исследователи всерьёз стали сомневаться в самом существовании музыки в редукциях в том виде, в котором её расписывали иезуитские авторы. Пока в 1972-м швейцарский архитектор (и иезуит) Ханс Рот не обнаружил в бывших редукциях Сан-Рафаэль и Санта-Ана в департаменте Чикитос в Боливии 5 тысяч листов нотной записи музыки редукций.
Об особом, магическом влияние европейской музыки и искусства на индейцев писали ещё первые миссионеры. Разумеется, иезуиты использовали этот инструмент при работе с гуарани.
О музыке в редукциях говорят многие источники, вплоть до папы Бенедикта XIV в письме епископам от 19 февраля 1749-го.
Хосе Кардиель писал в 1747-м: "Каждая редукция имеет по 30-40 музыкантов. Они учат музыке индейцев с детства и благодаря качеству преподавания и серьёзности учеников, они становятся квалифицированными музыкантами и певцами. Я объездил всю Европу, но только в нескольких соборах слышал музыку лучше".
Судя по описаниям, в каждой редукции был хор мальчиков (не совсем понятно – возможно было два хора, мальчиков и взрослых), орган, оркестр со скрипками и арфами. Религиозные песнопения исполнялись на языке гуарани.
Первым музыкантом был бельгиец Жан Вассо, бывший придворный музыкант французского короля Карла V, приехавший в Парагвай в 1617-м. С ним приехал и француз Луи Бергер, художник и учитель танцев. Жили и работали они в редукции Лорето в Гуаире. Именно они и принесли в жизнь индейцев европейские музыку, танцы и искусство.
Следующий этап развития культуры в редукциях связан с отцом Антоном Зеппом. Он привёз в 1691-м из Европы огромное количество произведений и музыкальных инструментов, вплоть до органов.
Центром музыкального образования и изготовления инструментов была редукция Япею, где отец Зепп основал консерваторию, в которой учились индейцы. Сам Зепп был уникальным человеком, умевшим играть более чем на 20 инструментах. Он же организовал производство инструментов.
Согласно описям имущества, в редукциях были: органы, скрипки, арфы, фаготы, виолончели, альты, арфы, реже – ещё лиры, кифары, гитары, мандолины, пианино, клавесины.
Главные музыкальные произведения для миссий написал живший в Кордобе итальянский композитор Доменико Зиполи. В начале 18-го века он был одним из ведущих европейских композиторов, писавших музыку для органа с оркестром. Но на вершине славы, в 1716-м он покидает Европу и отправляется в Утопию. Сам факт нахождения Зиполи в Америке был подтверждён только в середине 20-го века, когда удалось доказать, что умерший в 1726-м в 38 лет органист иезуитской церкви в Кордобе Эрнано Доминго Зиполи и был тем самым композитором.
Вместе с отцом Зеппом в страну редукций в 1691-м приехал итальянец Джузеппе Браззанелли, архитектор и скульптор. Именно он организовал обучение мастеров из гуарани. Статуи вырезались из дерева, ярко раскрашивались красками и сусальным золотом. Гуарани оказались хорошими учениками - отец Зепп с восторгом описывал, что они быстро научились копировать европейские образцы.
Так родилось "барокко гуарани". По поводу его сейчас много чрезмерных восторгов. Но не стоит преувеличивать. В скульптуре редукций мы видим один из провинциальных вариантов европейского барокко – не больше и не меньше. В Южной Америке есть гораздо более яркие образцы провинциального барокко – вроде творчества Алежадиньо и его круга в колониальных городах Минас-Жерайса.
Был в редукциях и театр. В театре обычно ставились драмы из Библии или житий святых, но были и пьесы светской тематики. Некоторые переведены на гуарани с европейских языков, другие написаны в самих редукциях на местном материале.
Книгопечатание в миссиях основали Ян-Батист Нейман и Хосе Серрано. Первый печатный станок был установлен в Лорето и в 1705-м мастер-индеец Хуан Япай напечатал на нём первую книгу "Римский Мартиролог".
Помимо религиозной литературы, печатались календари, астрономические таблицы и музыкальные партитуры. В Лорето в итоге было издано более 300 наименований книг, в Корпус-Кристи и Канделарии – более 400, в Сантьяго – 180. Печатались книги на латыни и языке гуарани.
Не только Парагвай
Успех "конкисты эспиритуаль" среди гуарани не мог не привести к попыткам иезуитов распространить парагвайский опыт среди других коренных обитателей Южной Америки.
Прежде всего, этим занималась иезуиты парагвайской провинции. Прекращение расширения и стабилизация редукций гуарани в начале XVIII века как раз и вызвана тем, что парагвайские иезуиты, с подачи светских властей, направили свои усилия на других индейцев.
В 1690-м губернатор Санта-Круза Агустино Гутьерес де Арсе обратился к парагвайскому провинциалу с просьбой направить миссионеров в земли индейцев чиквита, живших между реками Парагвай и Гуарай (ныне восточная часть департамента Санта-Круз в Боливии).
В сентябре 1691 года из Асуньсьона в Санта-Круз были направлены иезуиты Хосе де Арсе и Антонио де Ривас, в сопровождении нескольких десятков гуарани из парагвайских редукций.
В декабре они уже основали первую редукцию в землях чиквитов – Сан-Франциско-Ксавьер. Миссия у чиквитов развивалась успешно. В первое десятилетие было основано 5 редукций, в дальнейшем, по мере роста населения, их число выросло до 11-ти. К моменту изгнания население этих редукций достигло 24 тысяч, в редукциях работали 25 иезуитов.
Расцвет редукций чиквитов связан со швейцарцем Мартином Шмидом, музыкантом и архитектором, прибывшим в Чиквитос в 1730-м и работавшем в тех краях вплоть до изгнания иезуитов в 1767-м. Под его руководством в редукциях чиквитов строились церкви, было организовано музыкальное обучение, внедрены ряд ремёсел.
Письма Мартина Шмида брату рисуют живые картины повседневной работы иезуитов в редукциях и менталитет самих святых отцов:
"Миссия... миссионеров... не только быть приходскими священниками, которые проповедуют, исповедуют и наставляют на путь истинный души, но и взять на себя ответственность за здоровье и жизнь своих прихожан, и суметь удовлетворить все потребности деревни, потому что душа не может быть спасена, если тело умрёт. Таким образом, миссионеры одновременно должны быть и администраторами, судьями, врачами, каменщиками, плотниками, кузнецами, сапожниками, портными, мельниками, пекарями, пастухами, садовниками, художниками, скульпторами, торговцами и всеми другими, что необходимы в нашей республике".
Редукции Чиквитоса были организованы полностью по парагвайскому типу, за исключением того, что у чиквитов не было вооружённого ополчения. Как и надобности в нём, в силу труднодоступности и бедности региона. В силу этих же причин редукции чиквитов находились даже в большей изоляции от испанского населения, чем редукции гуарани. Благодаря чему смогли избежать регулярных эпидемий.
С начала XVIII века, в целях установления связей между двумя частями своего "государства" парагвайские иезуиты вернулись к попыткам миссионерской деятельности среди гуайкуров и других индейцев Гран Чако. Но, как и веком ранее, успеха в деле обращения в христианство и приобщения к цивилизации местных дикарей достичь не удалось.
В этих землях удалось основать три редукции – Сан-Хоакин и Сан-Эстанислао в 1747-м, и Белен в 1760-м, общее население которых не превышало 4 тысяч.
Идеи Монтои вдохновили португальского иезуита Антониу Виейру (большого мечтателя – именно с ним связано такое уникальное явление в католическом мире как себастианизм), который попытался повторить опыт парагвайских редукций в Бразилии.
В начале 1653-го он начал миссионерскую деятельность среди индейцев в бассейне реки Токантинс на северо-востоке Бразилии (территория современных штатов Мараньян и Пара). Довольно скоро он понял, что для успеха начинания необходима поддержка верховной власти.
В июле 1654-го Виейра отправляется в Лиссабон, где смог склонить на свою сторону короля Жуана IV, в апреле 1655 получил от короля ряд указов, которые определяли статус иезуитских миссий, выводили их из-под юрисдикции колониальных властей и запрещали обращение индейцев в рабство, а также назначали Виейру начальником миссий.
Вернувшись в Бразилию, он энергично принялся за дело. И в течение следующих шести лет основал в бассейне Токантинс десятки редукций (португальские звались алдейаш) по парагвайскому образцу. Чрезмерная активность Виейры привела к конфликту с колониальной администрацией и португальскими поселенцами.
И в 1661-м, после одного столкновения индейцев алдейаш с поселенцами, колониальные власти арестовали Виейру и 31 иезуита, обвинили их в узурпации власти и заговоре против короны, и отправили на суд в Лиссабон.
В итоге после нескольких судов Виейра смог оправдаться. В 1669-м он вернулся в Бразилию, сумев сохранить за алдейаш Мараньяна и Пары особый статус и защиту короны. Был создан особый орган колониальной администрации (жунта даш миссоеш), надзиравший за ними.
Отношение с колонистами удалось урегулировать в 1680-м, когда алдейаш обязали поставлять треть индейцев на работу на плантациях в течение полугода, за плату в размере двух кусков материи на человека в месяц.
Алдейаш Мараньяна и Пары были сравнимы размерами и объемами торговли с парагвайскими редукциями, население в лучшие годы достигало 200 тысяч.
В 1757-м первый министр Португалии маркиз де Помбал издал директивы, лишавшие алдейаш Мараньяна и Пары особого статуса и открывавшие их территорию для белых поселенцев. В 1759-м последовало изгнание иезуитов из португальских земель, поставившее точку в истории бразильских алдейаш.
Тучи сгущались над иезуитами и в испанских землях Южной Америки.
Финал
В середине XVIII века иезуиты в Европе оказались главной мишенью атаки "просвещённых" монархов Франции, Испании и Португалии, которые видели в силе и влиянии "Общества Иисуса" угрозу своей власти. Против ордена была развёрнута шумная пропагандистская кампания, обвиняли его во всевозможных кознях, интригах, преступлениях и ересях. Собственно тогда и был сформирован тот образ иезуитов, господствующий в массовом сознании по сей день.
Европейские бури затронули и редукции, в которых противники ордена видели подтверждение своих подозрений в стремлении иезуитов к созданию независимой "теократической империи".
Если короли и их министры руководствовались соображениями "высокой политики", идеологи Просвещения, боровшиеся с "реакционерами и обскурантами" – идеологией, то соседями иезуитов из колониальной администрации и креолов зачастую двигали более приземлённые мотивы.
В Испанской Америке стремительно распространяются слухи о несметных богатствах, скопленных иезуитами в их редукциях, о тайных золотых приисках – именно дабы скрыть их существование иезуиты якобы и ограничивают доступ посторонних на земли редукций.
Первым звонком стал указ испанского короля Филиппа V от 28 декабря 1743 года, где, провозглашая, что во всей Испанской Америке у Его Величества нет более верных подданных, чем жители иезуитских редукций, монарх выражал обеспокоенность тем, что святые отцы не учат гуарани испанскому языку. И содержалось требование об организации обучения.
Часто встречающееся утверждение, что указ иезуиты проигнорировали, не верно – обучение испанскому в редукциях было организовано. Но вот в пропагандистской войне это уже не было никому интересно. А вот выпущенную в том же 1743-м папскую буллу, запрещавшую иезуитам заниматься торговлей, в редукциях действительно проигнорировали, ибо жить без торговли редукции не могли.
Началом конца стало подписание 15 января 1750-го в Мадриде португальским королём Жозе I и испанским Фердинандом VI договора, устанавливавшего границу между испанскими и португальскими владениями в Южной Америке. В обмен на передачу колонии Сакраменто на восточном берегу Ла-Платы, испанцы уходили с земель восточнее реки Уругвай. Находившиеся на этой территории 7 редукций гуарани подлежали эвакуации в течении года (позднее этот срок несколько раз продлялся).
По традициям мировой дипломатии, договор сопровождала секретная конвенция, гласившая, что в случае сопротивления иезуитов и жителей редукций, их надлежит эвакуировать силой совместно войсками двух монархов.
Договор вызвал широкое недовольство в Южной Америке. Представители колониальной администрации и креолов сочли, что обмен был явно неравнозначный – Сакраменто без проблем можно было захватить силой, а вот Восточные миссии представляли собой буфер на пути продвижения португальцев в глубь материка. Иезуиты предупреждали, что попытка эвакуации спровоцирует восстание индейцев.
Но мадридские власти проигнорировали протесты, видя во всяком сопротивлении договору "руку иезуитов". Они добились от генерала ордена Игнацио Висконти издания в 1751-м директивы, предписывавшей парагвайскому провинциалу Хосе де Барреде, ординатору миссий гуарани Штроблю и субординатору Нисдорфферу подчиниться воле испанского короля и эвакуировать редукции "во имя святого послушания".
В начале 1752-го наконец были назначены представители двух стран для передачи территорий – испанский маркиз Вальдельриос и португальский генерал Гомеш Фрейри ди Андраде, губернатор Рио-де-Жанейро. В помощь им в Южную Америку был направлен связанный с мадридским двором иезуит Лопе Луис Альтамирано, получивший от генерала ордена полномочия комиссара, ставившие его над всеми местными иезуитами.
Письма Альтамирано в Европу рисуют облик человека, любой ценой и не принимая никаких возражений стремящегося выполнить приказ короля. Местные иезуиты пытались объяснить ему сложность эвакуации 30 тысяч жителей и более миллиона голов скота – даже технически это нельзя осуществить в срок, меньший чем три года. А есть ещё психологический фактор – индейцы просто не желают уходить с земли, которую считают своей.
Альтамирано, как и положено комиссару, понял только одно – иезуиты уходить не хотят. В Европу своим начальникам он писал, что "наши отказали мне в поддержке", и "ни угрозы, ни отлучения не производили на них впечатления". Местные иезуиты не намерены выполнять приказы генерала ордена и уж тем более его, Альтамирано, ибо они "несправедливы" и заставляют их содействовать "злу".
Содержание писем Альтамирано стало известно в Мадриде и окончательно убедило испанские власти в коварстве и лицемерии иезуитов.
В 1753-м население 4-х редукций с оружием в руках встретило прибывших в их земли представителей двух монархов и заявило, что никуда уходить не намерено. Восстание началось.
22 июля 1753-го Альтамирано пишет королевскому исповеднику Рабаго: "Здешние отцы, в особенности иностранцы, не могут и не желают верить, что договор о границах будет осуществлен. Их надежды покоятся на вашем энергичном заступничестве и на многих протестах, посланных королю. Они подняли против договора всю Америку, вызвали против него заявления епископов и городов; договор для отцов совершенно несправедлив, противен всякому божественному и человеческому праву... Индейцы уже давно покинули бы редукции, если бы отцы того хотели. На собственном опыте я убедился, что миссионеры - подлинные организаторы восстания…"
В начале мая 1754-го генерал-губернатор Буэнос-Айреса Андоньеги с 2 тысячами солдат отправился в земли редукций для подавления восстания. Но встретил решительное сопротивление превосходящей армии редукций во главе с Николасом Нингиру, коррехидором редукции Консепсьон.
Не ожидавший такого сопротивления, после нескольких стычек с восставшими, Андоньеги вернулся в Буэнос-Айрес.
Тем временем в Мадриде и Лиссабоне первыми министрами стали откровенные противники иезуитов – Рикардо Уолл и маркиз Помбал. Губернатор Андоньеги получил нагоняй из столицы. В конце 1755-го он снова выступил в земли редукций с полуторатысячной армией, к нему присоединилась тысяча португальских солдат во главе с генералом Крейцем.
7 февраля 1756-го в стычке с союзным войском погиб командир гуарани коррехидор Сан-Мигеля Хосе "Сепё" Тиарайо. Оставшиеся без командования индейцы потерпели сокрушительное поражение 10 февраля в битве за высоты Каайбатэ, потеряв 1311 воинов убитыми. После этого, несмотря на отдельные попытки партизанщины, сопротивление гуарани резко пошло на убыль. Андоньеги, допросив индейцев, тоже пришёл к выводу, что их сопротивление вдохновлялось иезуитами.
Иезуиты явились к Андоньеги с повинной и стали сотрудничать в деле эвакуации редукций, которая была осуществлена в течение 1756-1757 годов.
В конце 1756-го в Буэнос-Айрес прибыл новый генерал-губернатор Педро Антонио де Себальос. С инструкциями от Уолла, предписывавшими выслать провинциала Барреду и 11-ть иезуитских руководителей редукций, заменить иезуитов в редукциях обычными священниками или представителями других орденов, взыскать с иезуитов расходы двух военных экспедиций, земли редукций передать в индивидуальное пользование индейцев, обязать редукции выплачивать десятину и другие церковные подати.
Данные меры не были реализованы. Иезуиты сопротивлялись – генерал ордена наотрез отказался отзывать Барреду. А в Мадриде сменилась власть. Новый амбициозный король Испании Карл III первоначально благоволил ордену и был решительным противником договора 1750-го (тем более, что португальцы под разными предлогами не отдавали Сакраменто) и в 1761-м добился его аннулирования. Гуарани вернулись в редукции на восточном берегу реки Уругвай. Но это стало последней победой парагвайских иезуитов.
В Европе нарастала пропагандистская компания, направленная уже прямо против редукций. Большую роль в ней сыграла публикация сочинения "Иезуитское королевство в Парагвае" бывшего иезуита Бернардо Ибаньеса де Эчаверии, во время эвакуации 7-ми редукций ставшего на сторону королевской власти и изгнанного за это из ордена. Ибаньес в своей книге разоблачал козни иезуитов в Южной Америке и рисовал картину жесткого угнетения и абсолютного бесправия индейцев в редукциях. Просвещенная европейская публика была возмущена и требовала в многочисленных памфлетах вернуть индейцам свободу.
После изгнания иезуитов из Португалии (1757) и Франции (1764) усиливалось давление и на Карла III. 2 апреля 1767 года королём была издана Прагматическая санкция об изгнании иезуитов из всех владений испанской короны и конфискации их имущества.
В Парагвае изгнание было осуществлено в следующем году. К августу 1768 года около сотни иезуитов из парагвайских редукций было доставлено в Буэнос-Айрес, откуда в декабре отправлены в Испанию.
Редукции перешли под контроль колониальной администрации, территория редукций была объявлена вице-губернаторством Мисьонес (в 1803-м разделено на две части по реке Парана с подчинением Буэнос-Айресу и Асунсьону). Несметных богатств и золотых приисков обнаружено не было.
В каждую редукцию были назначены гражданские чиновники-коррехидора для управления мирскими делами. Священниками в редукции были направлены представители других монашеских орденов, прежде всего францисканцы.
Вся земля редукций была разделена среди индейцев, которых обязали напрямую платить налоги в казну.
В первое десятилетие после изгнания около трети населения покидает редукции. Большинство ремесленников переехали в Буэнос-Айрес и другие города, где смогли неплохо зарабатывать на своей продукции. Другие вернулись к традиционному кочевому образу жизни.
Французский ботаник Август де Сен-Илер, побывавший в редукциях в те времена, написал о причине: "Чиновники обогащаются за счёт индейцев и плохо обращаются с ними. Поэтому те бегут из своих деревень, потому что их мир теперь не ограничивается ими".
Однако около 50 тысяч гуарани продолжают жить в парагвайских редукциях, возможно сохраняя какие-то элементы социального устройства иезуитских времён.
Начиная с первого португальского вторжения в 1801-м Мисьонес становиться на десятилетия ареной войн. И гуарани редукций приняли в них активнейшее участие. 2,5-тысячное войско под командованием Андре Гуажирари (Андресильо) присоединилось к аргентинцам Бельграно в их походе на пожелавший стать независимым Парагвай.
Аргентинцы отблагодарили союзников – в конце 1811-го создаётся аргентинская провинция Гранде-Мисьонес, в состав которой вошла вся территория бывшего "государства иезуитов". Её губернатором и стал Андресильо, которому был присвоен чин генерал-майора аргентинской армии. Правда, с конца 1814-го Андресильо переориентировался с Буэнос-Айреса на Монтевидео, став верным соратником "отца Уругвая" Артигаса.
К лету 1817-го войскам Андресильо удалось установить полный контроль над территорией редукций, фактически создав "государство" гуарани. Во внутренней политике он проводил земельную реформу и освобождал рабов, тем не менее, о попытках реставрации им социального устройства времён иезуитов ничего не известно. Но в 1819-м на его земли вторгается португало-бразильское войско, гуарани разгромлены в бою, Андресильо попадает в плен и закончит свои дни в тюрьме в Рио-де-Жанейро.
Последнюю попытку вернуть себе свои земли гуарани предприняли в 1828-м, когда во главе с касиком Франциско Хавьером Сити, соратником Андресильо, присоединились к войскам уругвайского генерала Фруктозо Риверы, отвоевавшем земли редукций у бразильцев.
Но потом был заключен мир, вернувший Восточные миссии Бразилии. И в декабре 1828-м произошёл "последний исход" гуарани. Более 5 тысяч индейцев со своим имуществом и скотом ушли с земель бывших редукций, основав в Уругвае городок Белла Унион.
В ходе данных бурных событий были разрушены и опустели все редукции на современной территории Аргентины и Бразилии.
Иной конец ждал редукции гуарани на территории Парагвая. В 1817-м диктатор Франсия лишает редукции особого статуса, туда начинается приток креолов. Часть гуарани возвращается к традиционному образу жизни, другие остаются и постепенно смешиваются с белым населением. Некоторые из редукций на территории Парагвая в итоге были заброшены, но большинство (Энкарнасьон, Санта-Мария-де-Фе, Сан-Игнасио-Гуажу, Сан-Козме-и-Дамиано и др.) трансформировались в самые обычные латиноамериканские городки, в которых о редукциях напоминают только старинные церкви. Да вернувшиеся уже в 30-е годы ХХ века иеузиты…
В памяти гуарани редукции остались всё той же "землёй без зла", "потерянным раем".