Петербургское действо
В пору белых ночей 1762 года в результате дворцового переворота российским престолом на долгие тридцать четыре года завладела принцесса Ангальт-Цербстская София Фредерика Доротея, в замужестве — великая княгиня Екатерина Алексеевна. Отрекшийся от престола император Петр III содержался под арестом в Ропше, где и скончался, как утверждает официальная история 6 июля 1762 года (даты здесь и далее указываются по юлианскому летоисчислению). Обстоятельства его скоропостижной смерти до сих пор не выяснены, официальная версия того времени изложена в манифесте Екатерины II от 7 июля 1762 года:
«В седьмой день после принятия нашего престола всероссийского получили мы известие, что бывший император Петр III обыкновенным, прежде часто случавшимся ему припадком геморроидическим впал в прежестокую колику… к крайнему нашему прискорбию и смущению сердца, вчерашнего дня получили мы другое, что он волею всевышнего Бога скончался…»
Точка зрения на ропшинские события привилегированного дворянского сословия, петербургской аристократии и гвардии, возведшей Екатерину на престол, отражена в секретных депешах и воспоминаниях иностранных дипломатов. Шевалье Рюльер, секретарь тогдашнего французского посланника в Петербурге барона Бретейля в своей книге «История и анекдоты революции в России в 1762 г.», запрещенной в российской империи до 1905 года, сделал это наиболее ярко:
«Один из графов Орловых,… и некто по имени Теплов… пришли вместе к несчастному государю и объявили при входе, что они намерены с ним обедать. По обыкновению русскому, перед обедом подали рюмки с водкою, и представленная императору была с ядом. …обвязав и стянувши салфеткою шею сего несчастного императора (между тем как Орлов обеими коленями давил ему грудь и запер дыхание), таким образом его задушили, и он испустил дух в руках их. Нельзя достоверно сказать, какое участие принимала императрица в сем приключении…»
Версия насильственной смерти Петра Федоровича стала со временем главной в трудах по отечественной истории, а Екатерину многие считают если не организатором этого преступления, то его идейным вдохновителем.
Вниманию уважаемых читателей «Тайного советника» предлагается иная точка зрения на ропшинскую трагедию, позволяющая установить точную дату убийства несчастного императора и избавить государыню Екатерину II, недаром заслужившую титул Великой, от обвинений в злодейской смерти мужа.
Кому мешал живой Петр Федорович?
После переворота ситуация сложилась уникальная. На престоле не имеющая никаких прав на русскую корону Екатерина, при этом еще живы три представителя династии Романовых, имеющие законные права на трон. Первый — только что свергнутый и подписавший отречение император Петр Федорович, внук Петра I и муж Екатерины, содержащийся под арестом на мызе Ропша. Второй — в младенчестве лишившийся престола внучатый племянник Петра I Иоанн Антонович, узник Шлиссельбургской крепости. И третий - наследник-цесаревич, приходящийся Петру Великому правнуком, семилетний Павел Петрович. Многовато, тем более, если учесть тот факт, что беспорядки и брожение в гвардии начались уже на первой неделе после переворота, и положение императрицы было очень шатким.
Широко распространено убеждение, что смерть Петра III была необходима Екатерине и, якобы, способствовала укреплению её власти. Так ли это в действительности? Жестокое убийство отрекшегося от престола, не оказывающего сопротивления, безоружного бывшего императора бросает кровавую тень на всё её правление и Екатерина это хорошо понимала. Вот что пишет подруга императрицы и активная участница переворота княгиня Екатерина Дашкова:
«Но среди любопытных событий эпохи вдруг душа моя с ужасом встрепенулась от страшной действительности: я говорю о трагической смерти Петра III…Я нашла императрицу расстроенной, явно огорченной под влиянием новых впечатлений. "Я невыразимо страдаю от этой смерти, - сказала она. - Вот удар, который роняет меня в грязь"».
С момента ареста низложенного императора Екатерина не опасалась его как соперника в борьбе за российский трон. За короткий период своего правления Петр Федорович сумел восстановить против себя все слои тогдашнего русского общества, и бороться за реставрацию его царствования было просто некому. А опыт Елизаветы Петровны, более двадцати лет державшей в изоляции многочисленную семью и самого свергнутого в младенчестве императора Иоанна Антоновича без сколько ни будь серьезных угроз самодержавному правлению убедительно демонстрировал реальную возможность подобного сценария и в случае с Петром III.
Смерть отрекшегося императора была не нужна и большинству участников дворцового переворота. Его лидеры, - воспитатель цесаревича Никита Панин и граф Кирилл Разумовский считали царствование Екатерины своеобразным регентством до совершеннолетия великого князя Павла Петровича.
Но, как показывают дальнейшие события, была группа заговорщиков кровно заинтересованных в скорейшей смерти Петра Федоровича. Трое из пятерых братьев Орловых - Григорий, Алексей и Федор были главными действующими лицами переворота. Любовная связь Григория Орлова с Екатериной позволяла претендовать на самую высокую награду за усердие и смелость – место подле государыни на русском троне. И не в качестве фаворита, но в роли мужа императрицы и её соправителя. При живом Петре III грандиозный план смены династии на российском престоле осуществиться не мог.
Известно, что английский кабинет активно поддерживал и финансировал переворот 1762 года. Целью тогдашней политики Британии было втягивание России в противостояние с Османской империей. Для осуществления этих планов была сделана ставка на воцарение Екатерины. Возможно, у британского кабинета были и матримониальные виды на вдовствующую императрицу, - с помощью правильно подобранного мужа на неё было бы проще оказывать давление. Во всяком случае, сразу после переворота в Россию собирается бывшей любовник Екатерины Станислав Понятовский, в надежде на то, что его призовет к себе по-прежнему любимая им женщина. Императрице отчаянными уговорами едва удается удержать его в Польше:
«2 июля. Прошу вас не спешить с приездом сюда, ибо ваше пребывание здесь в нынешних обстоятельствах было бы опасным для вас и весьма вредным для меня. … все здесь сейчас находится в состоянии критическом, происходят вещи, важные необычайно; я не спала три ночи и за четыре дня ела два раза».
Дабы не сложился образ исключительного рыцарственного любовника стоит отметить, что Понятовский служил секретарем английского посланника в Петербурге Уильямса и был активным участником тайных сношений великой княгини Екатерины Алексеевны со своим шефом и канцлером Бестужевым. Кроме того он близкий родственник польской королевской фамилии Пястов и вполне подходящий претендент в мужья русской императрицы. Надо отдать Понятовскому должное - он внял советам Екатерины и несколько лет спустя при поддержке русских штыков получил польскую корону. Великая государыня умела быть благодарной.
Екатерина II не причастна к убийству Петра Федоровича. Напротив, она делала все возможное для того, чтобы сохранить ему жизнь. Именно потому, что понимала – стоит ей овдоветь, как вокруг престола начнутся жестокие брачные схватки. Как свидетельствует её дальнейшее царствование, делить российский престол Екатерина была не готова даже с самыми любимыми мужчинами.
3. Ропшинская хроника
29 июня – 1 июля. Низложенного Петра III конвоируют в ропшинский дворец. Охранять бывшего императора поручено воинской команде под началом поручика гвардейского Преображенского полка Алексея Орлова, чье семейное прозвище Алехан закрепилось и в гвардии.
Из Ропши Петр пишет Екатерине несколько писем, последнее датировано 30 июня:
«Ваше Величество, если Вы совершенно не желаете смерти человеку, который достаточно уже несчастен, имейте жалость ко мне и оставьте мне мое единственное утешение Елизавету Романовну (Воронцову). Вы этим сделаете большее милосердие Вашего царствования; если же Ваше Величество пожелало бы меня видеть, то я был бы совершенно счастлив. Ваш нижайший слуга Петр».
«Ваше Величество,
Я еще прошу меня, которой Ваше воле изполнял во всем отпустить меня в чужие края с теми, которые я Ваше величество прежде просил и надеюсь на ваше великодушие, что вы не оставите без пропитания.
Верный слуга Петр».
Из содержания писем следует, что бывший император явно не собирается умирать, напротив, он довольно деятельно готовится к скорому отъезду в Германию. Об упоминаемой Петром встрече с Екатериной ничего не известно, но ясно, что царственного узника ожидает не эмиграция, а шлиссельбургский каземат.
29 июня в Шлиссельбургскую крепость с тайной миссией отправлен генерал Савин. Ему приказано немедля перевезти «безымянного узника» (т.е. лишенного престола в младенчестве императора Иоанна Антоновича) содержащегося в специальном каземате в крепость Кексгольм (ныне г. Приозерск). 30 июня в Шлиссельбург прибывает курьер с высочайшим повелением привести в порядок уже освобожденный каземат, а 2 июля туда привозят некоторые личные вещи Петра III.
Июля
«Матушка Милостивая Государыня здравствовать вам мы все желаем нещетные годы. Мы теперь по отпуск сего письма и со всею командою благополучны, только урод наш очень занемог и схватила Его нечаянная колика, и я опасен, чтоб он сегодняшнюю ночь не умер, а больше опасаюсь, чтоб не ожил. Первая опасность для того что он все вздор говорит и нам это несколько весело, а другая опасность, что он действительно для нас всех опасен для того что он иногда так отзывается хотя в прежнем состоянии быть. …а сие пишу во вторник в девятом часу в половине. Посмерть ваш верный раб Алексей Орлов».
Это первое из трёх ставших известными лишь после смерти Екатерины Великой писем Алексея Орлова из Ропши. В письме Алехан указывает дату отправления – вторник в начале июля 1762 года приходился на второе число. Кроме даты, обращает на себя внимание точно сформулированное Орловым отношение к судьбе охраняемого им узника: «а больше опасаюсь, чтоб не ожил». Увы, не известно, каков был ответ императрицы на это вполне провокационное послание, но в тот же день Екатерина пишет назначенному комендантом Ораниенбаума генерал-майору Василию Суворову (отцу великого русского полководца Александра Суворова):
«Господин генерал Суворов. По получении сего извольте прислать, отыскав в Ораниенбауме или между пленными, лекаря Лидерса, да арапа Нарцыса, да обер-камердинера Тимлера; да велите им брать с собою скрипицу бывшего Государя, его мопсика собаку; да на тамошние конюшни кареты и лошадей отправьте их сюда скорее…».
Самое важное в этом письме то, куда велено отправить всех перечисленных, включая мопсика собаку. Не в Ропшу, а «сюда», т.е. туда, где находится императрица, в Петербург. Очевидно, потому что через столицу пролегает дорога в Шлиссельбург. Напрашивается вывод о том, что Екатерина, получив письмо Орлова, стремится, как можно скорее, вывезти Петра III из Ропши. Для здоровья отрекшегося императора хорошо охраняемый каземат шлиссельбургской крепости куда безопаснее ропшинской загородной идиллии. Кстати и цитировавшееся уже письмо Понятовскому написано так же второго июля.
Второе ропшинское письмо Алексея Орлова Екатерине II:
«Матушка наша, милостивая Государыня, не знаю, что теперь начать, боясь гнева от вашего величества, чтоб вы чего на нас неистового подумать не изволили и чтоб мы не были притчиною смерти злодея вашего и всей России также и закона нашего, а теперь и тот приставленной к нему для услуги лакей Маслов занемог, а он сам теперь так болен, что не думаю, чтоб он дожил до вечера и почти совсем уже в беспамятстве о чем уже и вся команда здешняя знает и молит Бога, чтоб он скорей с наших рук убрался, и оной же Маслов и посланной офицер может вашему величеству донесть, в каком он состоянии теперь ежели вы обо мне усумнится изволите писал сие раб ваш верны…»
У листа бумаги, на котором написано это письмо, оторвана нижняя часть, где, видимо, была подпись Орлова, дата и, может быть, какая-то небольшая приписка. Но по разным косвенным данным считается, что это письмо написано 3 июля, т.е. сразу после попытки Екатерины ускорить отъезд Петра III в Шлиссельбург. Как поразительно резко отличаются интонации двух этих писем Орлова. Тон первого, развязный и самоуверенный до наглости, а второго униженный и испуганно-виноватый, будто писал его человек, совершивший преступление и страшащийся сурового наказания. Может быть, так сильно испугала отчаянного храбреца Алехана внезапная тяжелая болезнь императора? Но ведь ещё день назад он опасался обратного. Объяснить страх Орлова можно лишь одним – к моменту написания письма Петр III уже убит и убийцы пытаются скрыть свое преступление.
Кроме письма Алехана, ещё ряд фактов свидетельствует о том, что Петр Федорович был убит в Ропше 3 июля. Внезапно и очень своевременно для злодеев занемог и отправлен в Петербург лакей Маслов – нет свидетелей преступления. Третьего июля, после первого упоминания о болезни Петра III в Ропшу прислан из Петербурга тот самый лекарь Лидерс, а четвертого июля туда же приезжает лейб-хирург Паульсен с набором хирургических инструментов для вскрытия тела. Третьего же июля прекращаются активные приготовления к приему царственного узника в Шлиссельбурге. После третьего июля никаких сообщений из Ропши не было. Это дата не совпадет с указанной в манифесте — у Екатерины были причины отложить объявление о смерти супруга, поэтому, видимо, и была уничтожена часть второго письма Орлова.
Существует ещё и третье письмо Алексея Орлова Екатерине II, которое приводится во многих трудах по отечественной истории и служит основанием для обвинения Алехана в убийстве Петра Федоровича. Смерть императора датируют на основании этого же письма шестым июля. Вот его полный текст:
«Матушка Милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверищь верному своему рабу; но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть; но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда не помилуешь. Матушка — его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским), не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил; прогневили тебя и погубили души на век».
Но существовало ли третье письмо Орлова в действительности? Об этом письме стало известно из рассказа графа Федора Ростопчина. Оно было обнаружено после смерти Екатерины в её секретной шкатулке и перед тем, как император Павел I его уничтожил (?), Ростопчин успел сделать копию. Никто и никогда не видел подлинника этого письма. Ростопчин утверждает, что третье письмо Орлова было написано на бумаге «серой и нечистой», а два подлинных писались на качественной, скорее всего голландской, бумаге. Автор третьего письма обращается к Екатерине II на «ты», а во всех известных подлинных письмах Алексея Орлова обращение к императрице — на «вы». Кроме того, никто из современников, рассказывавших о получении Екатериной II известия о смерти Петра Федоровича, не говорит, что это было сделано посредством письма. Печальную весть привез Алексей Орлов лично. И, наконец, Екатерина Великая умела читать между строк, и второго письма Алехана должно было ей хватить для осознания жестокой участи несчастного Петра Федоровича.
Эпилог
Государыне ничего не оставалось, как скрыть цареубийство. Она, конечно, могла предать гласности подлинные обстоятельства гибели Петра III, назначить следствие и привлечь виновных к суду. Но обнародовать ропшинское преступление значило изрядно скомпрометировать не только себя лично, но и совершенный «по воле и во благо народа» переворот.
7 июля тело бывшего императора было помещено для всеобщего прощания в Невский монастырь. Петр Федорович лежал в гробу в голубом мундире голштинского драгуна, шея его полностью замотана офицерским шарфом, кисти скрыты крагами. Видимо, в момент убийства руки его были повреждены настолько, что пришлось пренебречь православными погребальными обычаями.
10 июля прах бывшего императора был захоронен на монастырском кладбище. Императрица по просьбе сената воздержалась от публичного прощания с телом мужа. Вновь, уже после смерти Екатерины, соединил их сын, император Павел. Посмертно короновав Петра, Павел перезахоронил несчастного императора вместе с его супругой в Петропавловском соборе. А весь путь от Невского монастыря до Зимнего дворца, по приказу Павла, перед гробом с прахом убитого ими государя несли императорскую корону состарившиеся Алексей Орлов, Федор Барятинский и Петр Пассек.