Таким образом мы видим, что на суде самое главное это правда – Маат. Если одним словом определить как надо жить человеку – надо жить по Правде. В этом и есть вся суть человеческой жизни и суть победы над смертью, так побеждается смерть. В намного более древнем чем Книга Мёртвых Поучении Мари-Кара об этом же самом, только уже не в форме ритуального текста, а в форме поучения отца сыну, говорится следующим образом: «Привлекай людей к себе добронравием своим. Жалок тот кто желает земли соседа своего. Глуп домогающийся чужих имений. Проходит жизнь на земле, не длится она долго. Счастлив тот кого поминают добром. Не принесут большой пользы и миллионы подданных владыке двух стран (царю). Есть ли человек живущий вечно на земле? Даже идущий об руку с Осирисом (то есть праведник) умирает, как и сластолюбец пекущийся только об удовольствиях своих. Твори правду и будешь долголетен на земле, утешай плачущих, не притесняй вдову, не лишай человека наследства полученного от отца его, не уменьшай владений сановников твоих, остерегайся наказывать несправедливо, не убивай не полезное для тебя, наказывай лучше битьём и тюрьмой. Ибо шествует сила (ба) твоя в место известное ей (в палату загробного суда). И не уклонится она от пути прошлого (не сможет избежать всех дел которые она делала на земле). А потому достойным соделай обиталище твоё на западе (образ некрополя, кладбища и гробницы, но незыблемым оно должно быть не внешне), незыблемым пребывание твоё под Богом творением добра и справедливости, ибо нет иного упования для человека. Приятнее Богу хлебное приношение от праведника, нежели бык от грешника. Трудись для Бога и он потрудится для тебя. Приношениями трудись ему, наполняющими алтарь, иссечением знаков, возглашающих имя твоё. Не забывает Бог того кто трудится для Него ».
Итак корнем и в поучении и в самом ритуале является творение правды, то что называется этическим принципом. Но для египтянина правда была не чем-то отвлечённым, а самой сутью Бога, и поэтому тот кто творит правду становится единосущен Ему, а тот не творит правду единосущным ему не становится, а значит и не обретает вечности. И этот принцип наверно так же древен как и человечество. Но в какой-то момент человечество понимает, что трудно творить правду. И то что произошло в конкретный исторический момент в Израиле, когда еврейский народ попросил у Самуила царя как у других народов, так же точно произошло и с египетским народом и со многими другими. То есть в какой-то момент люди сказали, что нам тяжело самим соблюдать всё это. Но мы выделим из своей среды праведного человека, который бы был образом твоим по преимуществу, который бы исполнял всё что надо по принципу Маат, а мы будучи послушны царю и исполняя волю его, постольку поскольку это воля праведная, поэтому мы будем спасаться исполняя его волю. Этот образ мы можем реконструировать только гипотетически, потому что письменность приходит только тогда, когда уже есть царственность.
Что такое царь мы можем понять именно благодаря древним египетским текстам. Хотя здесь много путаницы, которая проистекает по нескольким причинам. Во-первых, мы сами воспринимаем царя в Древнем Египте как что-то отличное от всех остальных людей. Очень многие учёные говорили, что царь был богом, а народ подданными которые были совершенно не подобны царю. «Боги поднимаются на небе, а люди уходят в землю ». Таким образом все подданные уходят в землю и только цари поднимаются на небо. Во-вторых, в заупокойном ритуале каждый обретает царственные качества, что вводит учёных в непонимание. Но это от того, что они забывают, что царь земной это образ Царя Небесного, а Царь Небесный был известен человеку с самого начала. Это Аристотель предложил мнение, что единобожие на небе это проекция царя на земле, когда возникает монархия тогда возникает и монотеизм. Но в действительности всё наоборот, в какой-то момент монотеизм небесный проецируется единым царём на землю, и проецируется именно потому, что люди ощущают, что иначе им сложно, каждому сложно быть богом, каждому сложно быть царём. И возникает институт царственности, который предполагает две вещи. Во-первых, что один единственный человек, являясь отражением Бога-Творца, а в Египте Гором, за всех исполняет всё, а всем надо исполнять его волю, и тогда он их спасает как часть своей плоти. То есть надо быть не только частью плоти невидимого Бога, но быть также и частью плоти видимого царя, но плоти не физической, а плоти волевой, то есть быть продолжением царской энергии, продолжением царской деятельности. Поэтому титулы написание в гробницах говорят о том, что этот человек был продолжением царской энергии.
Царь же должен быть совершенен. Уже с доисторического времени, когда ещё надписей не было, то есть это 3200 лет до Р. Х. уже около знака царя изображается сокол, то есть Гор. Царь по определению Гор, это самое главное его качество. Царь – это «Воплощённый Гор ». Потому что для египетского представления самое главное это не управление здесь на земле, а спасение в вечности, и поскольку Гор даёт око своё Осирису, то есть умершему, поэтому главная функция царя это функция воскрешения мёртвых. Естественно царь воскресит того кто был его верным подданным.
С первой же династии знаком царя и частью титула является категория золота. Золото имеет два важных качества, это сияние и неспособность к окисление. И золото является знаком плоти, плоть царя золотая. Поэтому это образ нетления плоти, знак божественного, вечного, неразрушимого. Царь так же именуется нечер – бог, причём на престоле он именуется богом благим – нечер нефер, как именуется Гор, а умерший царь именуется нечер аа – бог великой. Царь именуется «владыкой творения вещей » - это не творец мира, это совершитель священнодействия, истинная вещь это священнодействие. И царь в Египте является единственным совершителем всех священнодействий, поэтому жрецы совершавшие священнодействия совершали их от его имени, именем царя. «Приносит царь это жертвы такому-то умершему », - это постоянно написано в гробничных формулах. «Он есть бог, деяниями которого всё существует, отец и мать, единственный, нет подобного ему » говорится о многих царях. «Я бог, который повелевает и свершает, слова мои неразрушимы суть », - говорит один египетский царь. «Бог великий, великой могуществом, владыка корон миллионов царей ». Миллионы царей это не правители соседних областей, а это все люди. Каждый человек в некотором смысле царь, которым он должен стать после смерти, и поэтому земной царь их владыка, он относится к ним как к сонаследникам вечности. Так же как каждый должен стать Осирисом, так же каждый должен стать и царём. Царь является владыкой неба и земли. Он владыка не земле, чтобы те кем он владычествует на земле были на небе. Он является сутью Ра, являющейся в славе, «навечно одарённый жизнью и красотой ».
У подданных написано о царях при которых они жили. В гробнице Уна написано о царе Меренре: «Царь Меренра, живущий вечно, великий, превознесённый и могущественный более чем любой бог, всё совершается в соответствии с повелениями сделанными его божественными ка ».
Итак мы видим, что царь превознесён очень высоко, но в то же время в царе присутствует не только ка бога, но и ка человека, ка его отца. Царь имеет две природы, божественную и человеческую. И это не отличает его от других людей, но царь должен с особым вниманием свою человеческую природу ставить на службу своей природе божественной. Это присутствует и в каждодневном царском ритуале. Каждый день начинается с того, что когда царь встаёт он совершает земной поклон и целует землю, и после этого ему подносится статуэтка, и он произносит клятву, что этот день он будет служить Маат. Исследую коронационный ритуал мы можем видеть, что коронация делает обычного человека, избранного Богом, божественным существом. Весь чин коронационного ритуала делает обычного человека тем божественным Гором, который и может управлять народом Египта, но при этом он остаётся и самим собой. Египтяне никогда не сомневались, что в царе присутствует две природы. Если его божественная природа нисходит на него свыше в момент коронационного священнодействия, это явление божественного в царя, то его человеческая природа сохраняется на всё время его земной жизни.
По сообщению Диодора на 72 (последний) день погребального царского ритуала, когда мумия уже положена в гробницу, но она ещё не замурована и должны совершаться последние священнодействия, происходит необычная вещь. На этот день к царской гробнице может подойти любой египтянин и объявить всё то зло, которое совершил при жизни этот царь. В это время священнослужители произносят вещи которые царь совершил достойно, восхваляют царя, но каждый человек может высказать своё понимание греха царя. Если этих людей соберётся очень много, то заупокойный ритуал прекращается, и царя хоронят не как царя. Предполагается, что царь он слуга народа, он должен хранить Маат, если он не хранит Маат, если он сам нарушает законы праведности, то тогда он осуждается как обычный человек. Царь является ответчиком за свои дела, ему даются исключительные силы, но с него за них и спрашивается исключительно.
В своей чистоте царский ритуал и вообще понимание царя существовали в Египте и на всём Переднем Востоке очень не долго, к концу третьего тысячелетия происходит слом, революция, которая привела и к уничтожению царских останков, когда мумии царей сжигались, что было особенно страшно для египтян, из-за идеи нетления тела. Взрыв негодования заключался в том, что цари перестали быть царями по сути, наслаждаясь царским величием они не хранили правду. И поэтому они не достойны вечности, народ совершил над ними суд. Когда народ восстановил царский институт, то восстановил его по виду как древний сотериологический институт, а фактически как институт уже только для управления государством здесь на земле. Хотя формулы, что царь хранитель Маат не отменялись. Но тем не менее каждый человек начинает опять стремиться сам делать своё спасение, сам становиться царём вечности, уверенности в том, что царь тебя спасёт уже нет.
Таким образом египтяне ввели в мир два понятия, которые возможно были и до них, но были зафиксированы ими, это Страшный Суд и царь как тот кто спасет. Страшный Суд остался навсегда, а царь остался уже как идеология, а не как реальный объект веры. Однако идея царя держалась крепко. И в Египте возникает следующее представление, что надёжна только такая жизнь, когда человек надеется непосредственно на Осириса, не на земного царя. Когда же человек надеется на земного царя и ставит право земного царя выше Осириса, то тогда он может спастись только при одном условии, если царь праведен, а если царь не праведен, то спастись не получится. Весь смысл царской власти в том, что царь за всех приносит жертву как единственный истинный Гор, но при этом каждый человек приносит жертву за своих предков, и каждый может рассчитывать что его сын или жрец будет приносить жертву за него. То есть египетская религия персонализируется после Первого переходного периода и чем дальше тем больше. И таким образом царь становится вождём политическим и военным, но перестаёт фактически быть спасителем своего народа. Если посмотреть даже исторически, то в Древнем Царстве царь не был военачальником, он вообще не выходил за пределы Египта. Уже в Среднем Царстве царь является военачальником, и в Новом Царстве это развивается ещё больше.
То есть в Египте происходит постепенная секуляризация царя, но она происходит не потому что происходит секуляризация общества, а потому что священная сотериологическая функция возвращается к обычному человеку, хотя полностью этого не происходит, соприсутствует и то и другое.
И в Египте был единственный момент когда царь воспротивился этому процессу и объявил себя единственным спасителем всех, это был Эхнатон или Аменхотеп IV, который запретил почитание вообще всех богов, чтобы люди не мечтали через них обрести спасение, а почитали только его. И солнце, которое привыкли почитать образом Божьим, он объявил своим образом, солнце было уже не образом Амона-Ра, а солнце было диском (атон), который был космической иконой его божественности. И поэтому в гробницах было запрещено упоминать имя Осириса, имя Гора, можно было упоминать только имя царя. Это привело к изменению художественного канона. Если до этого и после этого царя изображали в виде Гора или в виде Осириса, то есть в божественном совершенном виде, но при этом с личными чертами, то при Эхнатоне стали изображать людей такими какие они были на самом деле, не совершенными. Это происходит потому что тот земной облик какой имел Эхнатон или любой другой это и есть его совершенный облик, поэтому любая идеализация недопустима. Это закончилось тем, что при Тутанхамоне отменили почитание Атона, и вскоре Эхнатона объявили врагом Бога, он был проклят. Но при Эхнатоне тех кто не подчинялся сжигали как еретиков.
Таким образом, важнейший принцип спасения ненадолго оказался связан с царством. Царственность осталась, но принцип от неё отошёл, опять он лёг на человека. Но человек ощущал, что хотя царь не особенно спасает, что падшесть человеческая в царе проявляется вполне, и поэтому на царя надеяться не стоит, но и на себя надеяться не особенно стоит. И поэтому Египет замирает в ожидании. Как же быть? Где найти такого царя, который действительно будет совершенен? Который действительно будет сыном Божьим? Но Христос это царь уже не от мира сего, и в этом принципиальное отличие Древнего Египта и новозаветной проповеди. То что египтяне считали воплощающимся во времени, то в христианстве считают явившимся в вечности. И совершенно не случайно, если в Египте летоисчисление велось по именам царей, каждый царь заново начинал бытие, то для христиан летоисчисление началось с дня воплощения Христа и ведётся до сих пор, показывая, что истинным царём для христиан являются не цари земные, а истинным царём является только Христос. То есть в отличие от египтян христиане являются подданными вечного царя, того царя который своей земной жизнью показал полное соответствие Маат. Но тем не менее этот образ совершенного царя, спасающего своих верных подданных как часть своей плоти, этот образ оказался в Египте совершенно понятным и близким. Поэтому египтяне первыми приняли Христа, и первой христианизированной страной стал Египет. Египтяне узнали Христа ибо ждали Его. Они узнали в этих иудейских формах того царя, которым являлся Гор, спаситель своего отца. Каждый египтянин мыслил себя Осирисом, смерть победила его, и явился его сын, который спас всё человечество. Именно в том что Египет первым стал христианским, именно в этом и есть знамение того, что египетская религия подводила вплотную к христианству.
МЕСОПОТАМИЯ
Лекция I
Две цивилизации Египет и Месопотамии совершенно особым образом связаны и друг с другом, контакты были издревле, и непосредственно связаны с Израилем. Дело в том, что Египет постоянно спускается Израиль, от Авраама до Христа, и обучается премудрости египетской. А Месопотамия, та область которая расположена между реками (Μεσο ποταμός) Тигр и Евфрат, это родина Авраама. И евреи никто иные как жители Месопотамии, восточные семиты. В еврейских молитвах, особенно в молитве о гостеприимстве, так и говорится, что ты сам был безродным арамеем и тебя Господь вывел и дал землю обетованную. А арамеи это как раз восточные семиты. И при этом судьба богоизбранного народа не заканчивается самим исходом Авраама из Ура Халдейского откуда он родом, она во многом и дальше связана с Месопотамией, например вавилонское пленение, когда вновь еврейский народ Северное царство уводится в Ассирию, а потом Иудея уводится в Вавилонское царство. И в этом есть не только исторически очень важный знак, но и мистический, еврейский народ не исполнивший своего предназначения вновь возвращается в то лоно, из которого он когда-то вышел. Он вышел из Месопотамии, должен был служить Богу и родить мессию, но он не служил Богу и поэтому не родил тогда мессию, и поэтому возвращается обратно в то лоно из которого был взят. Это потом повторится в вопросе который задаёт Христу один из учителей Израиля о том, разве может человек вернуться в то лоно из которого он вышел? Так вот израильский народ вновь вошёл в лоно своей матери и вышел из этого лона через 70 лет.
Так что Месопотамия это тоже область для христианина важная. И из Ура Халдейского Авраам вынес не только своё естество, но и знания, представления, убеждения. Поэтому какие представления имел Авраам до призвания его Богом, и которые постепенно дополнялись и надстраивались можно понять из изучения месопотамской религии.
Но религия Месопотамии имеет очень много общего с религией Древнего Египта, поэтому некоторые категории и египетские реалии практически параллельны месопотамским. Хотя между Месопотамией и Египтом есть и большие различия. Это различия заключаются в том, что месопотамские письменные памятники (а письменность в Месопотамии появляется одновременно с египетской или даже чуть раньше) это не литургические (богослужебные) памятники, литургических месопотамских памятников сохранилось очень мало. Основные памятники письменности, которые до нас дошли это памятники эпические: сказания, предания, мифы, упражнения учеников в письме и многообразные законы. Литургический пласт конечно же был, на него есть тысячи намёков, но он не записывался, его не доверяли вообще письму. В этом смысле Египет уникален, он открыл нам самое средоточие древней веры, Месопотамия только рассказывает о вере, но не открывает саму веру.
Второе отличие, это то что в Египте нет законодательных памятников, а в Месопотамии даже с начала третьего тысячелетия изобилует правовыми документами, и наиболее крупные из них это Законы Хаммурапи, но есть и намного более ранние. Это говорит о многом. Дело в том, что писаный закон появляется всегда тогда, когда неписаный закон постепенно исчезает из сердца человека. Когда человек и общество в целом живёт по закону написанному на «платяных скрижалях сердца», тогда писаный закон не нужен, и отдельные нарушители закона судятся по совести всего сообщества. Когда же священный обычай деградирует, когда люди начинают спорить что хорошо и что плохо, тогда возникает кодифицированное право. Соответственно можно сказать, что Месопотамия дальше отошла, больше забыла закон чем Египет, и поэтому он стал запечатлеваться в памятниках письменности. В Египте было исключительное почитание Маат, но правовых кодексов не было.
Третья особенность Месопотамии, хоть и внешнего свойства, но тоже очень важная, это та что Египет всё своё историческое время был единым государством и распадался на провинции только в периоды смут, но потом всегда вновь соединялся. Месопотамия напротив, практически всю свою историю не была единым государством, а была совокупностью государств, конгломератом самоуправляющихся городов, подобно греческим городам-государствам классического периода. Временами Месопотамия объединялась в межгородские союзы и отдельные государства (Вавилония, Ассирия), но лишь на короткие периоды времени одна страна завоёвывала всю Месопотамию и становилась единственным государством в Месопотамии, и царь становился «царём четырёх сторон света», то есть владыкой всего мира. Обычно же этого не было. Но это тоже очень важно, это стремление народа к единству, понимание того что распавшееся состояние – неправильное состояние, это ощущение было в Египте, но его не было в Месопотамии. Это говорит о том, что для Египта политическое было зеркалом небесного, один Бог на небе – один царь на земле, а в Месопотамии не было, небесное далеко не полностью и далеко не адекватно отражалось в земном. И то что мыслилось как политическое в Египте, в Месопотамии в значительно большей степени мыслилось как индивидуальное, личное, человек должен был быть отражением божественного, но не общество, не государство. Это священное государство, которое в Египте существовало до конца даже при греческих царях, где царь был Гором, в Месопотамии древнейший царь тоже был божественным лицом, но это очень быстро утратилось. И после первого переходного периода, который был в Месопотамии в то же самое время когда и в Египте (в конце третьего тысячелетия до Р.Х.), месопотамский царь уже не называется богом. Только не которые жреческие тексты, продолжая древнюю традицию, продолжают именовать царя богом в ритуале, царь продолжает действовать в некоторых аспектах ритуала как божественное лицо, но в быту он уже не бог, в отличие от Египта. То что учёные называют «демократизацией» ритуала, а точнее будет сказать «либерализация», то что каждый воспринимал себя царём, в Египте это всегда было, но сохранялась при этом идея священного царя как совершителя священнодействия, а в Месопотамии это довольно быстро исчезло.
Наконец для Египта было очень важным посмертное сохранение человека, сохранение телесности человека, создание гробницы как дома вечной жизни. В Месопотамии это тоже было, но быстро исчезло, и после первого переходного периода этого уже не было, и гробниц подобных египетским в Месопотамии не стоят, хоронили просто. То есть представление о вечности было иным. Генри Френкворт в своей книге «Царственность и боги» дал один хороший образ. Он сказал, что если бы воскрес сейчас древний египтянин, он был бы очень доволен, потому что всё то что он делал сохраняется, он мечтал построить вечные гробницы и стоят до сих пор пирамиды. Арнольд Тойнби писал, что может не будет человечества, которое погибнет в вихре ядерной войны, а пирамиды всё так же будут стоять. То есть египтянин добился вечности, его письмена написаны на стенах и они читаются. И в этом смысле желание египтянина создать себе памятник вечный совершилось. Если бы воскрес житель Месопотамии он тоже был бы удовлетворён, но прямо противоположно. От его городов и храмов ничего не осталось, только глиняные холмы, так как постройки были из необожженного кирпича. Он бы увидел, что от письменности Месопотамии, от её памятников, от её древних ритуалов ничего не осталось. И он бы тоже был этому рад, потому что он считал, что эти вещи совершенно не должны читать люди, которые в них не посвящены, тайны небе и земли, которые знали жители Месопотамии, они не желали открывать непосвященным. Так что каждая культура добилась того, что она искала, одна вечности, а другая безвестности и полного забвения. Если Египет всегда был известен и в средние века и в Новое Время, его памятники привлекали внимание арабов, европейцев, упоминаются в тысячах описаний, то Месопотамия была полностью забыта. На территории Багдадского халифата ни Вавилона, ни Ниневии не знали, оставались только какие-то холмы, какие-то черепки, странные значки (клинопись) и ничего больше. Только с середины XIX-го века именно европейцы, задавшиеся целью найти, когда началась эпоха романтизма и эпоха поиска древних государств, тогда в первую очередь англичане отправились копать в Месопотамию и нашли сначала Ниневию, потом Вавилон, позже города Нижней Месопотамии, нашли все города упоминавшиеся в Библии, нашли имена царей, нашли их библиотеки, которые тоже сгорели, но поскольку писали на глиняных табличках, то они обожглись, и поэтому стали неразрушимыми кирпичами. Это две культуры, в чём-то очень похожие, находившиеся в постоянном контакте, первые две династии Египта имеют очень сильное влияние Месопотамии, но в то же время это две очень разные культуры, между ними как межу двумя полюсами, которые показывают, что нельзя стричь человечество «под одну гребёнку», что каждая культура ценна сама по себе. То что мы не ценим другие народы, не понимаем что другие типы культур не похожи на наши это тоже ценность, в этом наша большая ошибка, потому что так же как Господь творит каждого человека непохожим на другого, Он так же творит каждый народ не похожим на другого, и в этом-то и весь смысл цивилизации, что в теле Божьем разные органы, и разные народы выполняют разные функции, но все они одинаково нужные.
Так вот между этими двумя органами древней цивилизации и рождается Израиль, еврейский народ и Ветхий Завет. Эта культура безусловно впитала в себя энергию двух этих великих цивилизаций, и вне их, без них она бы никогда не возникла. Бог как опытный мастер использует только превосходные материалы, чтобы творить Свои произведения. И культуры Египта и Месопотамии такими материалами и являются. Но обращение к этим материалам уже от изделия всегда рассматривалось как грех, то есть когда евреи стремились подражать месопотамской или египетской религии, это было уже то что не нужно. Но исходно две эти культуры были очень важны, и без них не возникла бы ветхозаветная, а соответственно и христианская культура. И учёные ясно видят и в Ветхом Завете, и в поведении еврейского народа массу черт, которые воссоединяют и с Египтом откуда он вышел из рабства, и с Месопотамией откуда он родом. Например, когда Исаак судится с Лаваном за стада и жён, тогда он судится по законам Хаммурапи. Другой пример, Авраам покинул Ур и пошёл в Харан, и это не случайно, потому что это города побратимы. А для граждан городов побратимов все правовые преимущества собственных граждан на них распространяются. Поэтому человек из Ура, который был бесправен в других городах Месопотамии, в Харане был полноправным гражданином, он был под защитой местного закона полностью, как собственный гражданин. Поэтому Авраам отправился из Ура именно в Харан, а городами побратимами они были потому что в них Бог почитался в одном и том же лице лунного бога Сина.
Месопотамская традиция это традиция очень древняя, далеко уходящая за пределы письменности. Месопотамия – это восточное крыло, так называемого «плодородного полумесяца», западное крыло это Палестина, потом Сирия, Южная Турция. Это один из первых районов где начинается земледелие, где начинается то, что называется «неолитической революцией». Первые стационарные поселения в Месопотамии датируются седьмым тысячелетием до Р. Х. в долинах Ассирии.
Географически Месопотамия разделяется на три зоны:
1. Южная Месопотамия – на арамейском языке это Шумер;
2. Средняя Месопотамия – Аккад;
3. Северная Месопотамия – Ашур или Ассирия.
В историческое время в Месопотамии проживают два народа. Помимо уже упомянутых восточных семитов, в Месопотамии жил и другой народ. Шумер была населена таинственным народом, которых мы называем шумерийцы, а сами они себя называли кенгир, это народ неизвестной нам языковой группы, и язык этого народа нам абсолютно не понятен. Считается, что их язык не имеет аналогов, возможно лишь, что он подобен языку индской цивилизации (расположенной на реке Инд), но которая была полностью уничтожена арийским нашествием 1500 – 1300 гг. до Р. Х., когда индоарии пришли в Индию. Но если я язык последних мы вообще не знаем, то шумерский язык мы прочитать можем, но только потому что у нас есть масса параллельных текстов и словарей аккадского и шумерского языка. Шумеры полностью исчезают как отдельный народ после первого переходного периода, то есть уже со второго тысячелетия до Р. Х. шумеров как отдельного народа уже нет. Авраам выходит из Ура Халдейского как раз в первый переходный период, в период смуты. Но шумерский язык живёт в семитской Месопотамии до конца язычества, до христианизации Месопотамии. И происходит это потому что он являлся священным языком, так же как для католичества до II Ватиканского собора священным языком была латынь, так же как для мусульман священным языком является только арабский, так же точно для Месопотамии священным языком был шумерский. И благодаря этому удалось изучить этот язык, что очень важно, так как древнейшие памятники письменности все на шумерском языке. Памятники на семитских языках появляются только в конце третьего тысячелетия до Р. Х. Таким образом, Месопотамия разделена и культурно, она двуязычна.
Первые поселения на севере возникли в седьмом тысячелетии до Р. Х., а на юге – в шестом тысячелетии. Это поселения начинались с храмов. Создание храмов предшествовало созданию городов. То есть первоначально строится храм, а вокруг него постепенно возникает город. Археологи знают случаи, когда города возникали там где потом образовалась пустыня. И оказывается, что люди в них приходили, там были временные жилища вокруг постоянного храма. Примерно так же как в Иерусалим приходили евреи в период празднования и жили там в кущах и гостиницах, а потом расходились. Но Иерусалим был городом, но когда-то были только храмы в Месопотамии и в сущности иерусалимский храм повторяет эту традицию, когда люди приходили на время священнодействий, на время жертвоприношений, на время празднеств. То есть всё начиналось со священного храма. Постепенно как и всюду вокруг этих священных участков стали формироваться постоянные города, и постоянные городские поселения как раз датируются шестым тысячелетием.
Уже в пятом тысячелетии до Р. Х., так называемая халавская культура (северная Месопотамия) и убейдская культура (южная Месопотамия) представляют из себя уже городские поселения, в которых вокруг храма присутствует постоянное население, люди занимаются земледелием и скотоводством. Но так же как и в древнейшей еврейской традиции скотоводство считается предпочтительнее чем земледелие. И если вспомнить, то Авель был скотоводом, а Каин земледельцем, так что в этом есть рефлексия позднего времени. Очень похожий текст есть и в Месопотамии в учебном тексте о споре земледельца и скотовода, который воспроизводит древний миф, это спор ха невесту, когда два молодых человека хотят получить руку и сердце молодой девушки. И каждый предлагает свои дары и убеждает, что его профессия лучше. В итоге девушка выбирает скотовода, потому что его профессия более «престижная». И это не случайно, потому что земледелие появляется позже в Месопотамии и связано именно с городами. Пока люди жили отдельно, а храмы были отдельно, в это время люди в основном занимались скотоводством, но когда люди стали жить осёдло они стали заниматься земледелием.