Неизбежно возникает вопрос о том, какой характер носили отношения Лохвицкой с поэтом Константином Бальмонтом. П.П. Перцов в воспоминаниях упоминает об их «нашумевшем романе», который, по его мнению, положил начало прочим бесчисленным романам Бальмонта. Эти сведения подтверждают и дневниковые записи Ф.Ф. Фидлера ( со слов самого Бальмонта, с готовностью сообщившего едва знакомому собирателю окололитературных сплетен самые что ни на есть интимные подробности своих отношений с поэтессой - замужней женщиной).
Однако даже в контексте наблюдений Фидлера возникает подозрение, что поэт скорее выдает желаемое за действительное, нежели сообщает факты, тем более, что в многолетней и откровенной переписке с ближайшим другом Валерием Брюсовым он ни разу не обмолвился ни о чем подобном.
Много лет спустя сам Бальмонт в автобиографическом очерке «На заре» говорил о том, что с Лохвицкой его связывала лишь «поэтическая дружба». В остальном отношения двух поэтов окружены глухим молчанием. Мемуаристы, писавшие о Лохвицкой, не говорят по этому поводу ни слова. Писавшие о Бальмонте Лохвицкую почти не упоминают.
Исследователи, основываясь на нескольких стихотворных посвящениях, делают вывод о том, что в какой-то период поэтов связывали отношения интимной близости, затем их пути разошлись, но воспоминания о «светлом чувстве» остались. Впоследствии Бальмонт был весьма опечален смертью Лохвицкой, посвятил ее памяти несколько стихотворений и назвал ее именем свою дочь от брака с Е.К. Цветковской.
Представляется, что все это верно лишь отчасти. Что же касается красочно описанных Бальмонтом интимных отношений, то их, возможно, и не было. Документальных свидетельств общения двух поэтов почти не сохранилось. В архиве Бальмонта нет ни одного письма Лохвицкой, в ее архиве уцелело лишь одно его письмо, весьма официальное по тону. Однако и по этому единственному письму можно понять, что существовали и другие письма, но, видимо, по какой-то причине они были уничтожены.
По косвенным намекам можно предположить, что знакомство и определенные этапы взаимоотношений были связаны с пребыванием в Крыму (в 1895 (?) и в 1898 гг.).
О том, как развивались эти отношения, можно судить лишь по отрывочным упоминаниям в переписке поэтов с другими адресатами и крайне скупых репликах в автобиографической прозе Бальмонта. Но и молчание само по себе значимо. При почти полном отсутствии эпистолярных и мемуарных источников, обильный материал дает стихотворная перекличка, запечатленная в творчестве обоих. Во всяком случае, в поэзии Лохвицкой Бальмонт узнается легко.
Из этой переклички можно сделать вывод о том, что отношения между двумя поэтами были далеки от идиллии. После сравнительно недолгого периода, когда они чувствовали себя близкими друзьями и единомышленниками, наметилось резкое расхождение во взглядах - о чем свидетельствуют и критические отзывы Бальмонта. Есть основания полагать, что своим демонстративным пренебрежением к чувствам и репутации возлюбленной он сыграл в ее судьбе весьма неблаговидную роль, - чем и вызвано странное молчание.
Драма, по всей видимости, состояла в том, что чувство поэтов было взаимным, но Лохвицкая, по причине своего семейного положения и религиозных убеждений, пыталась подавить это чувство в жизни, оставляя для него сферу творчества. Бальмонт же, в те годы увлеченный идеями Ницше о «сверхчеловечестве», стремясь, согласно модернистским принципам, к слиянию творчества с жизнью, своими многочисленными стихотворными обращениями непрерывно расшатывал нестабильное душевное равновесие, которого поэтесса с большим трудом добивалась.
В моем незнаньи - так много веры
В расцвет весенних грядущих дней,
Мои надежды, мои химеры,
Тем ярче светят, чем мрак темней.
В моем молчаньи - так много муки,
Страданий гордых, незримых слез,
Ночей бессонных, веков разлуки,
Неразделенных, сожженных грез.
В моем безумьи - так много счастья,
Восторгов жадных, могучих сил,
Что сердцу страшен покой бесстрастья,
Как мертвый холод немых могил.
Но щит мой крепкий - в моем незнаньи
От страха смерти и бытия.
В моем молчаньи - мое призванье,
Мое безумье - любовь моя.
Стихотворная перекличка Бальмонта и Лохвицкой, в начале знакомства полная взаимного восторга, со временем превращается в своего рода поединок. Последствия оказались трагичны для обоих поэтов. У Лохвицкой результатом драматического конфликта стали болезненные трансформации психики (на грани душевного расстройства), в конечном итоге приведшие к преждевременной смерти. Бальмонт, реализовывавший «жизнетворчество» в неумеренном разгуле со злоупотреблением алкоголем и, вероятно, наркотиками, разрушал собственную личность (у него стали проявляться признаки «синдрома Джекила и Хайда»; много лет спустя, в конце жизни, его настигла душевная болезнь).
Тайна смерти
Здоровье Лохвицкой заметно ухудшается с конца 1890-х гг. Она часто болеет, жалуется на боли в сердце, хроническую депрессию, ночные кошмары (симптомы начинающейся Базедовой болезни, усугубленной душевными переживаниями).
Я хочу, чтоб на камне моем
Истомленные долгой враждой
Находили блаженство вдвоем...
Я хочу умереть молодой!
Схороните меня в стороне
От докучных и шумных дорог,
Там, где верба склонилась к волне,
Где желтеет некошеный дрок.
Чтобы сонные маки цвели,
Чтобы ветер дышал надо мной
Ароматами дальней земли...
Я хочу умереть молодой!
Не смотрю я на пройденный путь,
На безумье растраченных лет;
Я могу беззаботно уснуть,
Если гимн мой последний допет.
Пусть не меркнет огонь до конца
И останется память о той,
Что для жизни будила сердца...
Я хочу умереть молодой!
В декабре 1904 г., вскоре после пятых родов, болезнь дала обострение, в 1905 году поэтесса была уже практически прикована к постели. Последний период улучшения был летом 1905 г., на даче, затем больной внезапно стало резко хуже. Умирала она мучительно. Смерть наступила 27 августа 1905 г.
Похороны состоялись 29 августа. Народу на них было мало. Описанная Фидлером цинично-равнодушная реакция даже тех, кто соизволил почтить память почившей своим присутствием, свидетельствует о глубоком одиночестве поэтессы в кругу литераторов и об окружавшем ее непонимании. Отпевали Лохвицкую в Духовской церкви Александро-Невской лавры, там же, на Никольском кладбище, и похоронили.
Поэтесса скончалась в возрасте 35 лет. В биографических справках в качестве причины смерти долгое время указывался туберкулез легких, но это ошибка. Свидетельства современников говорят о другом. Так, Ю. Загуляева сообщает о «сердечной жабе», т.е. стенокардии. Еще более информативна дневниковая запись Ф.Ф. Фидлера: «27 августа в Бехтеревской клинике умерла Лохвицкая - от сердечного заболевания, дифтерита и Базедовой болезни».
Следует отметить медицинский факт: развитие Базедовой болезни часто бывает следствием какого-то потрясения или постоянного нервного напряжения. Сохранившиеся фотографии Лохвицкой (одна из последних, которую приблизительно можно датировать 1903-1904 гг.) не отражают внешних признаков этой болезни - вероятно, она прогрессировала в последний период жизни поэтессы.
Как бы то ни было, уже для современников было очевидно, что физические причины смерти Лохвицкой тесно связаны с ее душевным состоянием. «Она рано умерла; как-то загадочно; как последствие нарушенного равновесия ее духа… Так говорили…» - писала в воспоминаниях дружившая с Лохвицкой поэтесса И. Гриневская.
Бальмонт не выказал никакого участия к возлюбленной на протяжении всей ее предсмертной болезни, и на похоронах не присутствовал. Cкорее всего, он (как, впрочем, и все остальные) и не подозревал, что Лохвицкая серьезно больна и что «нарушенное равновесие духа» усугубляет ее болезненное состояние, т.к. в последние годы жизни поэтессы общался не с ней самой, а исключительно с ее лирической героиней.
В его письме Брюсову от 5 сентября 1905 г. среди пренебрежительных характеристик современных поэтов есть и такая: «Лохвицкая - красивый романс». В контексте случившегося эти слова звучат цинично (не знать о смерти поэтессы Бальмонт не мог). Цинизмом проникнут и его сборник «Злые чары», название которого явно заимствовано у Лохвицкой (выражение встречается у нее в драмах «Бессмертная любовь» и «In nomine Domini», а также в стихотворении «Злые вихри»).
Через восемь лет после смерти Лохвицкой Бальмонт признавался Фидлеру, что любил ее и «любит до сих пор». Специально о Лохвицкой в прозе он ничего не написал, но в поэзии продолжал откликаться на ее стихи до конца жизни и выстроил некую мистику любви с надеждой на последующее воссоединение.
История любви двух поэтов имела продолжение…
История любви двух поэтов имела странное и трагическое продолжение в судьбах их детей. Дочь Бальмонта была названа Миррой - в честь Лохвицкой (точнее будет сказать, что поэт воспринимал дочь как реинкарнацию возлюбленной). Имя предпоследнего сына Лохвицкой Измаила было как-то связано с ее любовью к Бальмонту. Измаилом звали главного героя сочиненной ею странной сказки - «О принце Измаиле, царевне Светлане и Джемали Прекрасной». В 1922 г., когда Бальмонт был уже в эмиграции и жил в Париже, к нему явился юноша – бывший врангелевец, молодой поэт - Измаил Лохвицкий-Жибер. Бальмонт был взволнован этой встречей: молодой человек был очень похож на свою мать. Вскоре он стал поклонником пятнадцатилетней Мирры Бальмонт - тоже писавшей стихи (отец видел ее только поэтессой).
Что было дальше - понять нельзя. Отвергла ли девушка любовь молодого поэта, или почему-то испортились его отношения с Бальмонтом, или просто он не мог найти себя в новой эмигрантской жизни - но через полтора года Измаил застрелился. В предсмертном письме он просил передать Мирре пакет, в котором были его стихи, записки и портрет его матери. Об этом сообщал Бальмонт в письме очередной своей возлюбленной, Дагмар Шаховской, которая родила ему двоих детей. Их дочь, родившаяся в том же году, была названа Светланой.
Последующая судьба Мирры Бальмонт была не менее трагична. Неудачное замужество, рождение более чем десяти детей, чудовищная нищета. Умерла она в 1970 г. За несколько лет до смерти попала в автомобильную аварию и потеряла способность двигаться.
Судьбы других сыновей Лохвицкой также сложились нерадостно. Евгений и Владимир остались в России и умерли во время блокады Ленинграда. Старший сын Михаил эмигрировал, долго жил в эмиграции, сначала во Франции, потом в США, в 1967 г. покончил с собой от горя, потеряв жену.
Мелькали сведения, что еще один сын (очевидно, младший, Валерий) жил в Париже в 70-е гг. XX в., но ничего точнее сказать нельзя.
Могила Мирры Лохвицкой на Никольском кладбище сохранилась. Судя по расположению захоронения, предполагалось, что рядом впоследствии будет погребен муж, но место осталось пустым. Долгое время состояние могилы долго оставляло желать лучшего. Никаких указаний на то, что она была поэтом, до 2012 года не было, и потому могила не привлекала к себе внимания.
И только 2 года назад родственники поэтессы (ее племянница И.В. Пландовская вместе с сыном Н. Пландовским-Тимофеевым и его супругой Натальей) восстановили памятник. Теперь на нем можно прочитать сведения о том, что поэтесса была отмечена Пушкинской премией, строки из Игоря-Северянина и главное - значимые строки из стихотворения самой Лохвицкой:
Люблю я солнца красоту
И музы эллинской создания,
Но поклоняюсь я Кресту,
Кресту - как символу страдания.
ЛИТЕРАТУРА:
Ее произведения:
1. Лохвицкая М. А. Песнь любви.- М.: «Летопись», 1999. - (Серия «Мир поэзии»)
2. Лохвицкая М. А. Путь к неведомой отчизне: Стихотворения, поэмы / Составитель и автор вступительной статьи Т. Л. Александрова. - М.: «Вече», 2003.
3. Лохвицкая М. А. Стихотворения / Составитель и автор вступительной статьи В. Г. Макашина. - СПб.: Б. и., 1997.
4. Лохвицкая М. А. Тайных струн сверкающее пенье: Избранные стихотворения /Составитель и автор вступительной статьи Г. Лахути. - М.: «Гуманитарный фонд»,1994.
О ней:
1. Александрова Т.Л. Истаять обреченная в полете. Жизнь и творчество Мирры Лохвицкой/ Татьяна Львовна Александрова.- СПб., 2007.
2. Александрова Т.Л. Художественный мир М. Лохвицкой / Татьяна Львовна Александрова: Диссертация кандидата филологических наук.- М., изд-во МГУ, 2004.
3. Голенищев-Кутузов А.А. М. А. Лохвицкая (Жибер). Стихотворения/ Арсений АркадьевичГоленищев-Кутузов. - М., 1896.
4. Изусина Е.В. Лирическая героиня в русской лирике XIX века: На материале творчества А. П. Буниной, К. К. Павловой, М. А. Лохвицкой/ Елена Вячеславовна Изусина: Диссертация кандидата филологических наук. - Орёл, 2005.
5. Майков В.Н. Литературная критика.- Л., 1985.-Стр. 180.
6. Макашина В.Г. Мирра Лохвицкая и Игорь-Северянин: к проблеме преемственности поэтических культур/ Валентина Григорьевна Макашина: Автореферат диссертации кандидата филологических наук.- Новгород, 1999.
7. Павельева Ю.Е. Лирическая героиня М. А. Лохвицкой: поэтика на стыке классики и модернизма/ Юлия Евгеньевна Павельева: Автореферат диссертации кандидата филологических наук.- М., изд-во МГУ, 2008.
8. Писатели русского зарубежья: Справочник. Ч. III.- М., 1995. - Стр. 37.
9. Русская поэзия «серебряного века», 1890-1917: Антология /Составители И. Багдасарян и др.; автор вступительной статьи М. Л. Гаспаров/ Российская Академия Наук, Институт мировой литературы им. А. М. Горького. - М.: «Наука», 1993.
10. Шевцова Т. Ю. Творчество Мирры Лохвицкой. Традиции русской литературной классики, связь с поэтами-современниками: Канд. диссертация.- М., 1998.
27.11.19. Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь библиотеки «Фолиант» МБУК «Тольяттинская библиотечная корпорация» e-mail: rossinskiye@gmail.com; Страница группы Вконтакте https://vk.com/library_foliant