Ветеранов Бабкинского сельского поселения
Владимиров Григорий Степанович. (Родился 8.01.1925 г.- 22.02. 2017 г.):
Января 1943 года был призван на войну. Служил в пехоте пулемётчиком. Звание имел самое высокое – рядовой. Воевал на II Белорусском фронте. В конце августа был ранен. Подлечился в госпитале и в декабре снова под Смоленск, Калугу, Коломну, Оршу. В 1944 был снова ранен. После лечения в составе 58 рабочего батальона дошёл до Германии. Прошёл Польшу, Восточную Пруссию.
Боевые заслуги отмечены орденами Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги!», «За победу над Германией!», юбилейными медалями.
«Привезли нас с запасного полка на фронт под Спас-Демьянск в августе 1943: молодых 18-летних и пожилых всех вооружили. Мы заняли оборону. Нам молодым было интересно до тех пор, пока немцы не стреляли, и пока было тихо. Но когда дали команду идти в наступление на немецкую оборонительную линию брать населённый пункт, вот тогда и всё началось. Молодые и уже взрослые мужчины шли в одном строю в наступление. Тут мы сразу почувствовали, что такое война. После первого наступление, когда мы прорвали немецкую оборону, мы стали взрослыми. Это боевое крещение никогда не забыть. Я ещё сейчас кое-когда вижу во сне первое наступление».
Февраль, 2010 год
Владимиров Борис Петрович. (Родился 20.02.1926 году – умер в 2013 г.):
Восемнадцатилетним мальчишкой в ноябре 1943 года был призван в армию. Воевал в танковой дивизии, был сапёром и разведчиком на II Белорусском фронте. Был ранен и контужен. Закончил войну в звании старшего сержанта. Демобилизован в декабре 1946 года.
Награждён «Орденом Славы III степени», «Орденом Отечественной войны I степени», медалями «За взятие Кенигсберга», медалью Жукова, «За победу над Германией», всеми юбилейными медалями.
«Сначала снайперская школа под Кунгуром. Жили в землянках. Затем увезли в Горьковскую область. Ещё подучили. И уже потом эшелоном – на фронт на II Белорусский сапёрный дивизионный батальон 110 дивизии. Ходил в разведку. В 1944 году взял первый раз «языка». Дефицитный оказался. Ещё помню, как был контужен. Брали Мазурские озёра под городом Айзбер. Из госпиталя попал под Кинигсберг в танковую дивизию. Ходил в разведку. Делали проходы: разминировали «нейтралку». Сколько раз нарывались на засады. Взяли Кенигсберг и дошли до Пилау до Балтийского моря. Из Кенигсберга хотели отправить на Японию. Пока ждали, война закончилась».
Санников Ефим Селивёрстович. (Родился 8.01.1907 г.- умер):
Был призван в армию в 1942 году и сразу попал под Сталинград. Служил в 8 инженерном полку под командованием Чуйкова. Военная специальность – сапёр, воинское звание – рядовой. После победы под Сталинградом Ефим Селивёрстович освободил Одессу, Ковель, Варшаву. Дошёл до Берлина, был в рейхстаге. Демобилизован в августе 1945 года. Ратный подвиг сталинградца отмечен Орденом Отечественной войны и 12 медалями.
«Воевал под Сталинградом, потом I и II Украинском и так дошел до Берлина. Был на Волге на переправе в 62-й армии, которая держала берег Волги. Всё продовольствие доставляли нам с левого берега. Также раненых переправляли через Волгу. Всё это происходило в очень тяжёлых условиях. Переправляли на лодках под миномётным огнём со стороны немцев. Но все же в таких трудных условиях наши солдаты держались стойко до конца и продолжали наступать.
Пусть проходят годы, кажется, что прошлое стирается в памяти с годами, но что мне довелось увидеть, никогда не забудешь. Были мы в Польше. Освободили город Люблин. В этом городе находился лагерь смерти Майданек. В лагере находились всякие национальности, были и женщины, и дети. Видели мы орудия пыток, печи, откуда человеческий пепел отправляли в Германию для удобрений. Тут же была приспособлена плита, где вытапливали человеческое сало, которое отправляли в Германию для выработки мыла. Много народа мы освободили, но 600 человек нашли убитыми или истерзанными фашистскими извергами. Мы поклялись тут же отомстить за наших братьев, товарищей»
Вяткин Николай Прокопьевич. (Родился в 1912 году – умер 20.05.2000 г.):
Воевал с 22.06.1941 г. по 1945 г. на Западном фронте в сапёрных войсках. Был тяжело ранен. Имеет награды: «Орден Красной звезды», «Отечественной войны», «За мужество и любовь к Отечеству», медали «За победу над Германией», медаль Жукова, юбилейные медали.
«Отец Прокопий Григорьевич был столяром, а мама Елена Михайловна очень болела и обезножила. Отцу тоже досталось: на Гражданской войне охватило газом, поэтому много болел. С малых лет работал то учётчиком, то кладовщиком. Из-за того, что дядя был церковный староста, долго не брали в армию. Забрали лишь в феврале 1936 года в стройбат на Дальний Восток. Из армии пришёл весной и сразу – на колхозное собрание. Выбрали председателем колхоза «8-ё Марта». Проработал в этой должности с 1938 по 1941 годы. 22 июня отправились с мужиками подработать на строительстве дорог, в тот день строили мост. День был воскресный, поэтому мы решили закончить пораньше. А тут в Крюкове митинг: война началась. Попал в августовский набор, человек 300 собрали и в Елово поехали. Три месяца был на учении в Бершети. Потом на недели две перевели в Кировскую область. Оттуда повезли на Северо-Западный фронт. Служил в сапёрной части. Однажды, когда наши пошли в наступление, послали взорвать вражеский дот. Немец меня и друга ранил. Ранение было тяжёлое в локоть. Было это в 1943 году. Госпиталь каждый день бомбили. Потом перевезли в Ярославль, затем в Березники. Там пролежал 3 месяца. Ещё долго лечился в госпиталях. Воинское звание – рядовой. Демобилизовали в 1945 году».
Завьялов Павел Михайлович. (Родился в 1919 г. в д. Бугры – умер)
Году Павел Михайлович был призван на действительную службу в Советскую армию. После начала ВОВ направлен на Дальний восток на Курильские острова. Служил в артиллерии. С 9 августа по 9 сентября 1945 года был в действительной армии. Принимал участие в боях с Японией. Демобилизовался в ноябре 1946 года. Имеет награды: «Орден Отечественной войны», медали «За боевые заслуги», «За победу над Японией», «Медаль Жукова», юбилейные медали.
«Когда грянул первый бой, мы ещё винтовки-то в руках держать не умели. Конечно, было страшно, но страшно было все пять лет. Помню, как рядом с нашим отделением разорвался снаряд. И так сильно задел одного из наших, что у него все внутренности наружу выпали. Несколько минут он ужасно кричал: «Помогите! Помогите!» А чем там уже поможешь? А ещё помню, как один рязанец решил перебежать на сторону японцев. Его поймали и расстреляли перед все строем».
Горшков Александр Панфилович. (Родился 30.05.1914 с. Бабка – умер 17.09.1984 г. с. Бабка):
В армию призвали в 1939 году на Дальний Восток, а в 1942 сразу оказался на фронте. На фронте Александр Панфилович был офицером военно-воздушных войск, радистом-стрелком. Был не раз ранен, контужен, лежал в госпиталях. Воевал в Белоруссии, в Польше, в Германии, в Манчжурии, в Японии. Оправившись от ранений, в 1945 году отправлен на войну с Японией.
Вернулся домой летом 1946 года на пароходе из Перми. Дома не был семь с половиной лет. Медали «За боевые заслуги», «За победу над Японией», «За победу в Великой Отечественной войне», юбилейные медали.
«Это было в конце декабря 1942 года в Польше в районе города Булька на Висле. На учениях в пяти километрах от фронта в сосновом лесу ко мне обратился старший сержант Огородов и позвал меня с собой. Он решил показать, что он обнаружил в лесу. я пошёл с ним. И что же я увидел? Невдалеке на поляне был ров (30 на 20), ров не засыпан полностью на несколько сантиметров. Из песка торчали во все стороны конечности человеческих тел: детских, взрослых и пожилых людей. Мы собрали солдат, все почтили память замученных людей. После этого солдаты ещё с большей яростью шли в бой за нашу Родину, за погибших людей». (На снимке Горшков Александр Панфилович (справа) с другом)
Горшков Дмитрий Ефимович. (Родился 29.06.1923 г.- умер в ноябре 1997 г.):
Призван в марте 1942 года. После артучилища воевал на Сталинградском направлении в 222 стрелковой дивизии 812 артдивизион. Был ранен, после госпиталя отправлен под Курск. Участвовал в боях на орловском направлении. Снова ранен. В 1944 году попал на фронт уже в Польше. Брали город Демлен, Познано. Участвовал в штурме Берлина. Снова ранен. Домой вернулся в 1947 году. Награждён: «Орденом Красной звезды», медалями: «За Сталинград», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией»
«Мне повезло немного больше, чем другим. В составе истребительной артиллерийской части я защищал Сталинград 98 суток. Навечно врезались в память те дни и ночи. Не было больше для меня тяжелей боёв. Сейчас так и не могу вспомнить, был ли в то время хоть один дождь – горело всё кругом. Спали по час-два в сутки, а то и совсем не ложились. Всё же выдержали этот ад и победили».
Горшков Иван Семёнович. (Родился в 1923 году в д. Цыпушкино Бабкинского сельсовета – умер 22.03.2000 г.):
Воевал с 1942 по 1945 гг. на первом Украинском фронте, был артиллеристом. Участник Сталинградской битвы, гвардии сержант. Имел: орден Красной Звезды, медали: «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-194 гг.
«Однажды зимою 41-го, когда солнце укатилось за горизонт, западный небосвод вдруг загорелся алым пламенем. Помню, тогда возле нашего дома собралось много женщин, мужиков и стариков. И кто-то из наблюдавших за небывалым зрелищем вдруг произнёс: «Бабоньки, это война! Это наказание господне!»
Сейчас очень трудно восстановить в памяти какую-либо деталь, эпизод из фронтовой жизни. Но бывают случаи, когда события не исчезают из памяти до последних дней жизни. Таким является и этот бой. Город Тольксмит (Восточная Пруссия), на побережье Балтики, наш полк занял без боя. Согласно приказу дальше не двигаться, закрепиться и ждать непредвиденных событий, мы двое суток жили как у Христа за пазухой. На третьи началось «непредвиденное». С востока на город колонна за колонной двигались отступающие немецкие части.
Вся наша артиллерия была выдвинута на прямую наводку, в том числе и моя батарея. Мы всегда стреляли с закрытых позиций, вели огонь без связки. Батарея располагалась во дворе какого-то склада. Мы с комбатом и разведчиками залезли на чердак склада и сделали поломы в крыше. Комбат готовил данные огня, а я передавал на батарею старшему из офицеров, стоявшему под нами. Никогда до этого я не видел, как наши пудовые мины рвались в самой гуще врагов, разметая по сторонам живую силу и повозки. Остальная артиллерия делала то же самое, но немцы, как саранча, всё лезли и лезли. К исходу дня у всех батарей начали кончаться боеприпасы. Пехота тоже выбивалась из сил под натиском врага. С южной стороны ещё появлялись немцы, хотя и не в таком количестве. Над нами нависла опасность окружения. Все потихоньку стали отступать. Когда у нас остались в запасе полтора десятка мин, комбат подал команду «Отбой!» и «Батарея – на колёса!».
К этому времени путь отступления фактически был отрезан. Единственная улица, ведущая на юго-запад, куда следовало отступать, простреливалась в каждом квартале. И тут комбат решился на крайность. Он сосредоточил всю батарею в глухом месте и подал команду: «Батарея! Галопом! Ни на секунду не останавливаться! Вперёд!»
Батарея неслась галопом, обгоняя отступающих пехотинцев и артиллерийскую прислугу. Над городом нависли сумерки, и противник не мог вести прицельный огонь. Наш взвод управления и батарейцы, рассредоточившись, бежали за батареей. То впереди, то сзади улицу прочерчивали трассы трассирующих пуль.
В километре от города батарея остановилась, и комбат лично начал выяснять обстановку. Связи с дивизией не было. Единственная рация, имеющая в нашей группе, осталась с миномётчиками, заблокированными в городе. Минрота так и не смогла вырваться из окружения и стойко держалась, экономя боеприпасы. Когда через двое суток город Тольксмит был снова взят нашей дивизией, миномётчики оказались в полном составе и даже сохранили тяжелораненых. Потери нашей батареи составили: одна повозка, пара лошадей и два связиста. Больше суток отсутствовали наводчик и заряжающий первого орудия. Решив переждать очередной перекрёстный огонь, огонь они укрылись за домом, и сзади на них напали фашисты. Завязалась рукопашная. Батарейцы парни были крепкие. Кроме личного оружия у них были трофейные кинжалы. Они прирезали четверых и успели скрыться в прилегающем дворе, где и затаились.
Это только один из эпизодов, характерных для боёв в Восточной Пруссии. После прорыва глубоко эшелонированной обороны на Прусско-Польской границе впоследствии сплошной линии обороны не было. Вражеская группировка была разрезана на части. И враг всегда появлялся неожиданно, стараясь вырваться из окружения».
(Но комбат сказал: «Вперёд!» // Частинские вести. – 2009.-№52-54. – 9 мая. – С.10.)