Дилогия «Доверие» #1
Энн Малком
Название: Ложь грешников
Автор: Энн Малком
Серия: Дуэт «Доверие»
Переводчик: Татьяна Н.
Редакторы: Больной психиатр, Виктория К.
Вычитка и оформление: Виктория К.
Переведено для групп: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters
https://vk.com/towwersauthors
https://vk.com/BOOKHOURS
Аннотация:
Мрак пригласил ее на танец.
Все началось с холодного взгляда.
Договора.
Сделки с дьяволом в сшитом на заказ костюме.
Он был злым. Жестоким. Ни одна здравомыслящая девушка не влюбилась бы в него. Но здравомыслие покинуло ее в ту же секунду, как она согласилась принадлежать ему.
Она решила взять его за руку.
Все началось с белого платья.
С океанских глаз.
С женщины, которой он должен обладать, хотя ему не следовало прикасаться к ее фарфоровой коже.
А ей не суждено войти в его мир.
Но он все равно затащил ее внутрь.
Вероятно, он сделал это во имя своими извращенными, эгоистичными желаниями.
Она дала ему представление о человеке, которым он мог бы быть, если бы мир не превратил его в монстра.
Он повел ее в пропасть.
И там, в темноте, она научилась страшным вещам.
Он знал, что разрушит ей жизнь, если она его полюбит. Поэтому он солгал. Будучи грешником, он разбил ее нежное, драгоценное сердце.
Как мог только дьявол.
Но танец должен закончиться.
+18
(в книге присутствует нецензурная лексика и сцены сексуального характера)
Любое копирование без ссылки
на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
ОГЛАВЛЕНИЕ
ГЛАВА 1. 4
ГЛАВА 2. 18
ГЛАВА 3. 30
ГЛАВА 4. 44
ГЛАВА 5. 54
ГЛАВА 6. 62
ГЛАВА 7. 74
ГЛАВА 8. 86
ГЛАВА 9. 97
ГЛАВА 10. 111
|
|
ГЛАВА 11. 118
ГЛАВА 12. 131
ГЛАВА 13. 142
ГЛАВА 14. 154
ГЛАВА 15. 169
ГЛАВА 16. 178
ГЛАВА 17. 191
ГЛАВА 18. 204
ЭПИЛОГ.. 210
Мрак пригласил меня на танец. Я взяла его за руку, растворившись в забвении вместе с ним. Я пошла добровольно. А в том, что произошло потом, некого винить, кроме меня самой. Только не его. Все из-за меня. Выбор, который я сделала, меня разрушил.
Это я решила потанцевать с тьмой.
ГЛАВА 1
Джей
— Карсон, она в белом платье, рыжеватая блондинка, без сисек. Классная задница.
— Вижу ее, сэр.
Джей откинулся на спинку стула, наблюдая, как море тел расступается перед Карсоном. Даже в ночном клубе, где девяносто процентов посетителей были пьяны в стельку — в дополнение к тому, что они были под кайфом от кокаина, мета, или чего-то еще, — толпа сторонилась его.
Скрытый инстинкт выживания, — предположил Джей.
Мужчина был не слишком высоким и не очень мускулистым. На нем был элегантный черный костюм и едва заметный наушник. Красивый парень в самом традиционном смысле. Темные волосы. Резкие черты лица. Ледяные голубые глаза.
Все эти критерии не должны быть пугающими. Но сам мужчина был таким. Атмосфера чистой угрозы пронизывала даже самых накуренных и пьяных. У Карсона было прошлое, которое дядя Сэм либо стер, либо вообще никогда не записывал. Прошлое, которое сделало его одним из самых ценных сотрудников Джея.
Это поручение было выше его уровня оплаты, Джей заплатил ему более чем достаточно, чтобы выполнить задание без лишних вопросов. Кроме того, он не хотел связываться с охраной клуба, которая потратила слишком много времени, проверяя задницу девчонки, которую Джей уже считал своей.
|
|
Несмотря на то, что клуб был полностью заполнен красивыми девушками, — с лучшими задницами, сиськами и лицами, — эта девушка в белом платье была чем-то другим. Именно по этой причине Джей прервал свои планы на ночь и послал одного из своих лучших людей с поручением.
В таких вещах не было ничего необычного; у него есть потребности, а он владел клубом, в котором отдыхали красивые дамочки. Дамочки, которым не терпелось лечь с ним в постель, которые подчинялись командам, и от которых он мог избавиться без происшествий.
С ними было легко. Никаких осложнений.
В жизни Джея и так достаточно проблем.
Но как только его взгляд упал на волосы этой девушки, ее задницу; и после того, как ему захотелось выбить дерьмо из своего же охранника за то, что тот просто посмотрел на нее, — Джей понял, что все уже слишком сложно.
Стелла
Я просто хотела потанцевать.
Немного развеяться.
Нарядиться в винтажное платье Alaïa, которое нашла на eBay, или комбинезон Halston Heritage, который мне подарили на съемках, каблуки, прическа, макияж, и всё такое. Ни подруг, ни мужчин — в любом смысле этого слова.
У меня было много друзей, с которыми я иногда встречалась. Прихорашивалась, посещала удивительные вечеринки, пила сказочные напитки и прекрасно проводила время.
Тут тоже были мужчины. Может быть не так много, как у друзей, но приличное количество. Хоть я и не была тщеславной, знала, что привлекательна. Могла бы сойти за красавицу, если хорошо потружусь над макияжем, прической и сногсшибательным нарядом. То, что я всегда ношу.
|
|
Потому что это часть моей работы.
Часть меня.
И этой части меня было необходимо танцевать в отвратительном клубе с непомерными ценами на напитки, за безумно большой гонорар. Меня не очень заботил сам клуб или статус, который люди надеялись получить, попав в эксклюзивную VIP-ложу. Я даже не обращала внимания на людей. И меня, конечно, не волновали слухи о мафии, владеющей клубом, или о каком-то сомнительном бизнесмене-миллионере, который был королем преступного мира. Это же просто разговоры. Люди в Лос-Анджелесе любили посплетничать. Придумывали истории, блокбастеры из ничего.
Сам клуб был моим выбором лишь потому, что мне нравилась здесь музыка, и это недалеко от моей квартиры, так что не пришлось тратить слишком много денег, отложенных на туфли, на аренду, или на продукты, ездя на Uber туда и обратно.
Да и не хотелось идти пешком до другого клуба.
Конечно, если бы я хотела сэкономить деньги, — в чем я все равно никогда не была хороша, — то могла бы отказаться от этих похождений и остаться дома. Или, по крайней мере, пойти на вечеринку с друзьями, пойти на свидание, заняться чем-то менее дорогим, при этом с кем-нибудь общаясь.
Но мне нужны были такие ночи.
Ночи, где только я, грохот музыки и тела, двигающиеся вокруг. Это успокаивало. Некоторые люди принимали ванну, делали маску для лица, а я хотела три часа лишь танцевать.
У меня не было цели привлечь мужчину, да и вообще я не хотела привлекать к себе внимание, если уж на то пошло. Это было не для кого-то, а только для меня. Я свободная девчонка, живущая от зарплаты до зарплаты, и иногда мне становилось одиноко. Конечно, я была романтиком. Но реалисткой. Поэтому знала, что любой мужчина, с которым я столкнусь в клубе, которым владеет преступник, а может и нет, — не тот мужчина, с которым у меня будет какой-то роман.
Дело не в мужчинах.
Только во мне.
Я пыталась рассказать об этом своим подругам, и они пытались понять. Но хоть они и умели дружить, не до конца меня понимали.
Поэтому я перестала пытаться объяснять.
А они перестали пытаться понять.
Кроме ущерба своему банковскому счету, который привык терпеть побои, я не думала, что такого рода забота о себе мне повредит.
До сегодняшнего вечера.
Когда очень серьезный и страшный на вид мужчина схватил меня за плечо и прошептал на ухо, чтобы я шла с ним. Этот шепот не был сексуальным. Совсем нет. Он был авторитетным. Опасным.
Музыка была слишком громкой, чтобы я смогла ответить ему, а он был слишком силен, не было шансов с ним бороться. Даже если бы я закричала, сомневаюсь, что кто-нибудь услышал бы меня, сомневаюсь, что кто-нибудь вообще заметил бы. Это не то место, где какой-нибудь герой броситься спасать меня… от того, что происходит.
У меня не было выбора, кроме как позволить вывести себя из главного зала клуба, а затем через боковую дверь в коридор. Дверь за нами закрылась, и это отсутствие шума оглушало. Пол был покрыт гладким черным ковром. Над головой и на стенах у самого пола горел свет, тусклый и мягкий. Все было роскошно, но не внушало доверия.
— Я ничего не сделала, — сказала я мужчине, который вел меня по коридору.
Он не ответил.
— Я не принимала наркотики. Не покупала здесь напитки, потому что цены просто бешенные, — продолжила я, мое сердцебиение учащалось с каждым шагом, который была вынуждена делать.
По-прежнему никакого ответа.
— Куда ты меня ведешь? — потребовала я. Именно это должен был быть мой первый вопрос. Я не должна позволять мужчине с такой сильной хваткой тащить меня за какую-то дверь в клубе. Именно так людей насилуют и убивают.
Я всегда считала себя умнее этого.
И все же была здесь.
— Повидаться с мистером Хелмиком. — Его голос был ровным. Глубоким. Без эмоций. Мужчина не смотрел на меня, когда мы разговаривали, и не отпускал мою руку. Он был красив. Жесткий, мускулистый и опасный. Его пронзительные голубые глаза были пустыми и холодными, как и его голос.
Мы шли в конец коридора. К лифту. Что-то подсказывало мне, что я очень-очень не хочу входить в этот лифт.
— Кто такой мистер Хелмик? — спросила дрожащим голосом. Это меня смутило. Я уже начала сдаваться. Я не должна была вести себя так в подобной ситуации. Мне нужна поддержка, авторитетный голос.
— Он владелец этого клуба, — ответил мужчина, когда мы подошли к лифту. Он наклонился вперед, чтобы нажать кнопку, и двери немедленно открылись.
Он кивнул вперед, как бы приглашая меня войти, но я осталась прикованной к месту. Помещение было небольшим, но со вкусом и дорого обставленным, если такое возможно для лифта. Тем не менее, мысль о том, чтобы войти внутрь, приводила в ужас.
— Ты не заставишь меня пойти туда, — сообщила ему, вздернув подбородок.
Теперь он посмотрел на меня. Вся сила его внимания была более чем удушающей, как будто он взвалил мне на плечи груз, который сдвинет мои коленные чашечки.
Он ничего не сказал. В этом не было необходимости. Мужчина говорил своим взглядом, как легко может заставить меня войти туда. И для меня это было унизительно.
— Что мистер Хелмик хочет от меня? — потребовала я.
Ответа не последовало.
Просто взгляд.
Бл*дь.
Это было глупо, но я вошла в лифт, хотя бы для того, чтобы отдохнуть от пристального взгляда этого мужчины. Двери быстро закрылись, оставив меня одну.
— Во что, черт возьми, ты вляпалась, Стелла? — пробормотала себе под нос.
Лифт доехал быстро, но достаточно, чтобы я задумалась о мистере Хелмике, который, видимо, был владельцем клуба. Я подумала о тех историях, которые слышала, хотя была уверена, что это лишь слухи. Пересуды о том, что владелец клуба был связан с мафией, что он был криминальным авторитетом, связанным со всевозможными гнусными вещами.
Человек, связанный с мафией — по крайней мере, потенциально, — по какой-то причине отправил за мной головореза, который был серьезно напуган.
Ни один из этих фактов не был хорошим.
Вообще.
К тому времени, как двери лифта открылись, я убедила себя, что меня послали сюда на смерть. Даже несмотря на то, что я не была свидетелем убийства, не наткнулась на сделку с наркотиками и не была вовлечена во что-либо даже отдаленно незаконное. Самое греховное, что я делала, — это нюхала кокаин на вечеринках. А в Лос-Анджелесе, в моих кругах, кокс считался гребаным витамином.
Не говоря уже о том, что я нервничала и убеждала себя, что у меня случился сердечный приступ в последние несколько раз, когда употребляла. Может быть, я стала слишком взрослой, чтобы принимать кокаин в туалетах на вечеринках.
Но я не стала настолько взрослой, чтобы умереть.
Нет, у меня есть своя жизнь, которую нужно прожить.
Мне еще многое, очень многое предстояло сделать.
Черт.
Бежать некуда, головорез стоял внизу, наверное, ждал, когда я попытаюсь спуститься обратно.
Двери лифта открылись прямо в офис. Он был большим. Открытая планировка. Здесь пахло ароматической свечой за триста долларов, которую я однажды получила в подарочном пакете после какого-то пиар-мероприятия.
Передо мной были окна от пола до потолка, за которыми виднелось всё помещение клуба. Впечатляющие картины на стенах, черные диваны под ними. Большой письменный стол прямо посередине, за которым сидел мужчина.
Мужчина.
Он соответствовал комнате. Важный. Одетый во все черное. Элегантный.
Пристально наблюдающий за мной.
С холодными глазами. Они были ярко-бирюзовыми, почти светящимися на фоне остальной части комнаты.
Мои ноги двигались вперед, хотя все внутри твердило оставаться на месте. Словно каким-то образом лифт — мое безопасное место, и если я останусь в нем, ничего плохого не случится. Но люди могут умереть в лифтах точно так же, как и в любом другом месте.
Мужчина смотрел, как я приближаюсь.
Он не встал, не заговорил, просто смотрел.
Я наблюдала за ним в ответ. Он был красив. Странно, что я оценила, учитывая, как сильно напугана. Но не заметить это было невозможно. Этот человек был… чем-то другим. Его волосы — черные, как смоль, немного длинные, обвивались вокруг шеи. Единственная неаккуратная вещь в нем. Все остальное было гладким, идеальным. Даже кожа. Линия подбородка. Под чёрным пиджаком на нем была тёмная рубашка с расстегнутым воротом, где немного виднелась шея.
Он был загорелым. Не от солярия, который слишком распространен здесь, в Лос-Анджелесе, — я научилась различать загар благодаря своей работе. Это было что-то в его генах. Итальянец. Может быть, кубинец.
Не знаю, какого роста, потому что он сидел, но у меня было дикое ощущение, что мужчина высокий. Он будет возвышаться надо мной. Не слишком мускулистый, но что-то в нем было большее. Дурное предчувствие.
Его челюсть была острой, как будто вырезана из камня, но губы — пухлыми и мягкими на вид, с четкой линией лука Купидона. Глаза, вырезанные из изумрудов. Он был похож на дьявола, я всегда думала, что он предстает перед людьми в облике их собственной версии темного совершенства.
Я остановилась перед его столом, понятия не имея, как дошла, мои ноги были сами по себе, влекомые на зов его тёмной красоты. Я была одета в свое любимое платье, вторые любимые туфли, и дерзко, но не распутно, накрашена. Сейчас я умру. Интуиция подсказывала. Я в смертельной опасности, черт возьми. Подо мной были сотни людей, но мне уже ничем не помочь. Добровольно ушла оттуда, и теперь я здесь. Смотрю в острые изумрудные глаза смерти.
Поблизости не было ничего, что я могла бы использовать в качестве оружия, хотя у меня не был никаких навыков защиты, особенно, от этого человека. Мы с Рен записались на занятия по самообороне два года назад, но потом нашли отличное местечко с коктейлями, о котором никто не знал в Инстаграме, поэтому мы ходили туда каждый вторник в шесть часов, вместо тренировок.
Не то что бы какой-то дерьмовый урок самообороны в «Groupon» помог бы мне в здешней ситуации. Мне нужно было что-то еще. Что-нибудь еще.
— Я ужасно запоминаю дни рождения людей, — выпалила я. — Хотя надеюсь, что все будут помнить моё. Двойной стандарт, который я ненавижу в себе, но не могу измениться.
Я прижала свои липкие руки к голым бедрам, заставляя себя смотреть мужчине в глаза.
— Я продолжаю покупать цветы, потому что хочу быть человеком, у которого есть комнатные растения, но не ухаживаю за ними, — сказала я. — У меня есть кот по имени Волан-де-Морт, который до сих пор живой, но на самом деле это его заслуга, а не моя, — продолжила я. — Папа — мой лучший друг. Может быть, это и глупо, но он в одиночку воспитывал меня с шести лет. Когда была подростком, плохо к нему относилась, но он всегда был добр ко мне. Мы общаемся каждый день.
Я втянула воздух, слезы защипали мне глаза при мысли о том, что позвонят папе и скажут, что мое тело нашли в неглубокой могиле.
Нет. Продолжай говорить. Продолжай дышать.
— Я ужасно разбираюсь в деньгах, — сказала я, мой голос был хриплым от страха. — То же самое с кредитными картами. Не потому что папа плохо учил меня, он пытался. Он нес ответственность. Здраво мыслил. Он изо всех сил старался воспитать разумную девочку, но, к сожалению, не принимал во внимание таких мужчин, как Джимми Чу или Кристиан Лабутен[1], и влечение его дочери к ним.
Я прикусила губу настолько сильно, что металлический привкус крови попал на язык.
— Я не сделала всего, что планировала. Даже и половины. Кроме переезда сюда и самостоятельной жизни. Мне все еще нужно увидеть закат на Бали. Попить чай в Марокко. Подняться на гору в Новой Зеландии. Сделать что-нибудь для человечества, а не просто пытаться сохранить бизнес по ателье в Париже.
Думала о большем, выискивая лакомые кусочки о своей жизни, которые могли бы оказать какое-то влияние, чтобы я казалась менее скучной и поверхностной.
— Я никогда не влюблялась. У меня были отношения, в которых произносила эти слова. Да, я вроде как говорила правду, но никогда не была настолько влюблена в человека, что не могла дышать от безответных чувств. Словно мое сердце бьётся только для него. И я хочу этого.
Я закончила последнюю часть шепотом, почти плача, но отказываясь проливать слезы.
Мужчина передо мной слегка наклонил голову, рассматривая так, словно пытался прочитать меня своими проницательными зелёными глазами.
— Как бы ни была поучительна вся эта информация, скажи, почему ты решила поделиться ею со мной?
Я моргнула, глядя на него. Голос звучал так ровно. По-деловому. К тому же он не вытащил пистолет из-под стола и не выстрелил мне в лицо, как я себе представляла. Хотя я не сделала ничего такого, из-за чего мне должны выстрелить в лицо. Но многие люди — даже большинство, — которых застрелили в лицо, явно этого не ожидали.
К тому же, я люблю драматизировать.
— Читала, что нужно персонализировать себя для убийцы, — объяснила я, не в силах оторвать взгляд. — Заставить его понять, что ты личность. Уникальная, с друзьями, семьей и своей жизнью. Дать им информацию о себе. Так что именно этим я и занимаюсь.
Я была почти уверена, что в той статье не говорилось, насколько подробно необходимо разъясняться перед своим потенциальным убийцей, так как это может ослабить эффект.
— Думаешь, я буду убивать тебя? — спросил он, зелёные глаза были прикованы ко мне. Из-за того, как он посмотрел, мое сердце бешено забилось, а кровь закипела. Мужчина был очень сосредоточен, слегка наклонившись вперед над столом.
Я моргнула, глядя на него. Он говорил ровно, но таким тоном, словно я сумасшедшая, раз подумала, что он будет меня убивать.
Я не сумасшедшая. Драматичная, как уже говорила, конечно. Эмоциональная? Определенно. Романтичная? Тоже да. Но не сумасшедшая. Моей конечной целью в жизни было избежать сумасшествия. И учитывая, что безумие было для меня чем-то вроде спускового крючка, я разозлилась. Этот человек намекает, что я не в себе, хотя сам притащил меня сюда.
Поэтому я наклонила голову и приподняла бедро в классической женской боевой стойке.
— Эм, твой головорез, похожий на гангстера-киллера из фильма, схватил меня на танцполе, повел по коридору убийства и отправил сюда. — Я обвела рукой офис. — В место, похожее на тайное логово злодея. И тут сплетничают, что ты наёмный убийца или криминальный авторитет, у меня завтра будут синяки на руке от его хватки, чтобы это доказать. То есть, конечно, если я останусь жива, ведь все вышеупомянутые детали ставят мою жизнь под сомнение.
Его глаза сузились, когда я заговорила, и он вскочил со стула прежде, чем закончила говорить. Я не отступила, как должна была, когда он направился ко мне. Я была слишком занята, наблюдая за тем, как он двигается. Хищно. Будто мужчина отвечал не только за свое тело, но и за всю комнату. И всех, кто в ней находится. Это пугало, но было в этом что-то… захватывающее. Ничто в этом человеке не должно меня очаровывать. Или интересовать. И конечно, не должно возбуждать.
Его пальцы коснулись моей обнаженной кожи прежде, чем я смогла понять, что происходит. Его хватка была твёрдой. Но не болезненной. Его пальцы были длинными, ухоженными, руки большими и сильными на вид. Он обхватил моё предплечье. Я не дернулась, даже не попыталась.
Он осмотрел область, где кожа начала краснеть, — явный признак будущего синяка. Но это было не важно, я часто ходила в синяках. Удар ногой о кофейный столик выглядел так, будто я ударила по ней молотком. Важно было, что теперь я отмечена мужчиной, который прикоснулся ко мне без разрешения, он грубо обращался со мной и втянул меня в эту ситуацию. Да, это чертовски важно.
— Он пометил тебя, — заметил мужчина, его голос был тихим, но в то же время каким-то громким. Глубокая мужественность, звучащая в его словах, проникла мне под кожу, прошлась по костям.
От его приглушенного тона у меня мурашки побежали по рукам. И от того, что он прикасался ко мне. Технически, тоже без разрешения. Я должна быть чертовски напугана тем, что человек, который, по моему мнению, хотел убить меня несколько секунд назад, теперь прикасался ко мне. Я не испугалась. Ну, немного. Может быть, сильно. Но я почувствовал кое-что еще. Нечто совершенно противоположное страху. Что-то, за что мне, скорее всего, придётся заплатить кучу денег психотерапевту, после того, как все это закончится. Если я переживу.
— У меня кожа такая тонкая, я постоянно в синяках, — сказала я, хотя понятия не имела, почему пыталась оправдать человека, который это сделал. Может быть, в воздухе витала угроза, которая подсказывала, что наказание не будет соответствовать преступлению.
— Он пометил тебя, — повторил мужчина, его низкий баритон был полон угрозы.
Я с трудом сглотнула.
И то, как его глаза сфокусировались на моей бледной коже, что-то со мной сделало. В нем была напряженность, которой не должно быть в незнакомце. Почему я так реагировала на его прикосновение, его взгляд? Меня это пугало. Он пугал.
Он отступил назад, отпустив мою руку. Я заскучала по его хватке, хотя в этом не было никакого смысла. Вообще.
— Карсон будет за это наказан, — объявил он, кивая на мою руку. — У меня не было намерений причинять тебе вред или заставлять чувствовать, что твоя жизнь находится под угрозой.
Я приподняла бровь и скрестила руки на груди.
— Ну, и каковы же тогда твои намерения? Меня вытащили с танцпола и заставили подняться сюда без объяснений, не дав выбора, это в значительной степени говорит о том, что мне угрожают, — огрызнулась я, вспомнив, что нужно возмущаться, а не заводиться. — Уверена, что у тебя нет в этом опыта, потому что ты мужчина. Богатый и могущественный, судя по всему. Богатые и влиятельные мужчины понятия не имеют, что женщины чувствуют угрозу от всевозможных вещей, потому что у них есть роскошь, им это не знакомо. А еще они сами создают угрозы, так они чувствуют себя сильными. Теперь ты чувствуешь себя сильным, приятель? — Я уставилась на него.
Он моргнул, глядя на меня, его лицо было пустым, холодным. Черты его лица словно высечены из гранита.
— Мы начали не с того русла. — Мужчина сложил руки вместе, выражение его лица не менялось.
— Правда? — пробормотала я.
— Могу я предложить тебе выпить? — спросил он, кивая в сторону роскошной барной стойки слева от нас.
— Я одинокая женщина, которая живет в Лос-Анджелесе… я ни за что не буду пить твои напитки, — ответила резким тоном.
Его челюсть слегка дернулась. Я уловила это только потому, что пристально наблюдала за ним. Не знаю, означало ли это, что он удивлён или разозлён, но хотелось выяснить. Казалось, он из тех людей, которые не показывают своих эмоций ни на лице, ни в голосе. Всё в нем было холодным, кроме того случая, когда прикоснулся ко мне. Рука всё ещё горела при воспоминании об этом.
— Очень хорошо, — ответил он после долгого молчания. — Не присядешь? — Кивнул на плюшевое кресло перед своим столом.
— Не собираюсь засиживаться, — твёрдо заявила я. Наконец-то я обрела дар речи. Выпрямила спину. Немного поздно для смелости. Но, по крайней мере, сейчас не похоже, что меня убьют.
— Как пожелаешь, — сказал он, подходя к барной стойке. Его шаги были неторопливыми, он будто скользил по полу.
Бутылки деликатно звякнули, и жидкость выплеснулась в стакан. Он развернулся со стаканом виски в руке, затем пошёл к своему столу и сел за него.
— Зачем ты пришла сюда? — спросил мужчина.
Я уставилась на него. Он небрежно сидел в кресле, откинувшись на спинку, изучая меня своими зелёными глазами.
— Прошу прощения?
— Сюда, — повторил он, поворачиваясь, чтобы жестом указать на танцпол внизу. — Ты приходишь, по крайней мере, раз в месяц. Иногда чаще. Одета так, чтобы привлекать внимание. Словно всё для себя, и ни для кого другого. Ты не пьешь. Не принимаешь предложения ни от одного из мужчин, которые подкатывают к тебе. Всегда приходишь одна. Уходишь одна. Значит, пришла не для секса. Не для связи. Для этого сюда приходят остальные. Так зачем же ты приходишь сюда?
— Ты наблюдал за мной? — прошептала я, его слова коснулись каждой косточки в моем позвоночнике.
Мужчина откинулся на спинку кресла.
— Я наблюдаю за всеми, — возразил он. — Я владелец этого клуба. Моя работа — замечать детали. А ты, зверушка, умоляешь, чтобы тебя заметили.
— Я не прошу, чтобы меня заметили, — огрызнулась в ответ. — И я уж точно тебе не зверушка.
— Еще нет, — пробормотал он так, что у меня кровь застыла в жилах. Его глаза были полны обещания. Угрозы. — Ты не хочешь отвечать на мой вопрос? — давил.
Он не приказывал мне отвечать, хотя, вероятно, привык так делать. Этот человек, сидящий здесь наверху с бокалом виски, наблюдающий за толпами пьяных людей внизу, ему, определенно, нравился контроль. Мне так казалось.
Я не хотела отвечать. Не хотела говорить ему больше, чем уже сказала, я и так выболтала интимные подробности о своей жизни, отце и кошке. Но, может быть, это и было единственной причиной, по которой оказалась здесь. Он заподозрил, что я часто прихожу без очевидной причины. Может быть, думал, что я какой-то шпион или полицейский, если он правда преступник.
Он по любому преступник. Он дышал опасностью. Даже его взгляд был угрозой. А еще, настоящее преступление — так реагировать на мужчину, которого я едва знала.
Причина, по которой я не хотела ему отвечать, — чисто из принципа. Не желала ему ничего говорить, потому что не обязана. Я имею право ходить в клуб, одеваться, как хочу, танцевать, сколько захочу, и уйти одна, не будучи похищенной с танцпола и затащенной сюда, к мужчине, привыкшим получать то, что хочет.
Но так уж устроен мир, как бы сильно я ни хотела его изменить, понимала, что сейчас не время начинать вносить какие-то изменения.
Мне просто нужно убраться отсюда к чертовой матери.
— Я люблю танцевать, — сказала наконец. — Конечно, могла бы танцевать в своей гостиной. Но мне нравятся тела. Энергия. Запахи. Мне нравится одеваться и выходить из квартиры. Мне нравится, когда музыка звучит настолько громко, что затуманивает разум. Это странная форма медитации. — Я прищурила глаза. — Я наряжаюсь не для того, чтобы привлекать внимание. Не наряжаюсь ни для кого, кроме себя. Но, конечно, каждый мужчина видит женщину, которая нарядилась, и думает, что это все для него.
Я произнесла все эти слова резко, с максимально возможной интонацией, чтобы показать, как зла, что мне пришлось перед ним объясняться. Я старалась не выказывать ни малейшего стыда за то, что объясняла незнакомцу, как со мной обращаться. Хотя очень привлекательному, и возможно, преступнику. Но это не важно.
Его пронзительные глаза оценивали меня в течение нескольких долгих секунд после того, как я закончила говорить. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Я не смогла его прочесть. Хотя раньше думала, что у меня хорошо это получается. Читать людей. Я много с кем работала. Но опять же, многие люди, с которыми пересекалась, были простыми и не сосредоточенными на создании какой-либо тайны.
Этот человек был кем угодно, только не простаком. Это и ежу понятно.
— Теперь обрело смысл, — наконец ответил он. В его голосе не было резкости, мужчина больше не считал меня странной или сумасшедшей. Он просто принял то, что я сказала. Очень привлекательное качество для чрезвычайно привлекательного мужчины, если бы ситуация была иной. Но ситуация не изменилась.
— Теперь, когда я объяснилась, хотя не обязана, ты скажешь, почему я здесь? Или еще лучше, позволишь мне уйти? — Я сжала руки вместе. Уйти, конечно, было важнее, не так ли? Да. Мне очень сильно хотелось уйти, вернуться в безопасность своей квартиры и забыть, что вообще произошло.
Но другая часть меня хотела остаться. Впитать в себя присутствие этого человека.
Он продолжал пристально смотреть на меня, делая глоток своего напитка, потом поставил бокал на стол.
— Будешь свободна через минуту, Стелла.
— Откуда ты знаешь моё имя? — потребовала я, кровь застыла в жилах от осознания того, что убийство все еще в его планах. Или что-то еще. Что-то тёмное и такое же ужасное, как убийство.
Изнасилование.
Шёпотом раздалось в моем разуме. Слово, о котором каждая женщина думала много раз в своей жизни, потому что существовала высокая вероятность того, что это произойдет. Я где-то читала, что каждая пятая женщина подвергалась насилию или попытке изнасилования. И из-за того, что об огромном количестве сексуальных домогательств девушки не рассказывают, вероятно, число пострадавших намного выше. Вполне вероятно, что из нас четверых — моих трех лучших подруг, девушек, которых я просто обожала, — хоть одна испытает за свою жизнь, по крайней мере, одно сексуальное насилие. Мы думаем об этом каждый день, а мужчины лишь в том случае, когда они сами это делали или слушали рассказы от дружков.
— Ты показываешь документы у входа, — спокойно объяснил он, пока я представляла, как мужчина пересекает комнату и подходит ко мне. Он не пошевелился, просто сидел и смотрел. — Как я уже сказал, ты произвела впечатление, поэтому я попросил у своих людей возле входа информацию о тебе.
Это не подавило мой страх. Только усилило в десять раз. Ведь на моих водительских правах был указан адрес. И квартира, где я жила одна.
Семьдесят процентов эпизодов «Мыслить как преступник» были о женщинах, которые жили одни. Вот почему я запретила себе смотреть этот сериал. Мое воображение уже достаточно разыгралось, я спала чутко, просыпаясь при каждом шуме, хватаясь за перцовый баллончик, который стоял у кровати, как будто он чем-то поможет.
— Информация получена моим самым доверенным сотрудником и останется только между ним и мной, — заверил он.
— О, теперь я чувствую себя намного лучше, — парировала, закатывая глаза.
— Будь уверена, Стелла, тебе не причинят никакого вреда. Несмотря ни на что, — он сказал эти слова с такой силой, что они прозвучали как клятва.
Нельзя ему верить. Вообще никак. Но по какой-то неизвестной причине я поверила.
— Если ты знаешь мое имя, то будет справедливо, если я узнаю твое. Вообще-то, тебе следовало представиться сразу после того, как твой головорез притащил меня сюда, — съязвила я.
— Ты совершенно права, — согласился он, кивая. — Меня зовут Джей Хелмик.
— Я бы сказала, что рада познакомиться, но, боюсь, что солгала бы, — сказал с легкой усмешкой в словах.
— Я полностью понимаю, — ответил Джей. — У меня есть к тебе предложение, — продолжил он.
Хоть я и стояла из принципа, теперь немного жалела, что не села в кресло. Весь адреналин, который чувствовала, истощался, а мышцы уже горели. Внезапно кресло показалось очень мягким и манящим. И стоять было очень тревожно. Сначала думала, что так буду казаться сильнее, но теперь это было неловко.
— Я занятой человек, — продолжил Джей. — Ненавижу цирк свиданий. Как уже сказал, ты привлекла мое внимание. Хотел бы договориться кое о чем. Провести с тобой время. Как можно скорее, если ты согласишься, конечно, я бы хотел трахнуть тебя.
Мой желудок сжался от последней фразы. Я была в напряжении, начиная от танцпола и до этого офиса. Он произнес фразу таким же тоном, каким говорил до этого. На его лице ничего не изменилось. Но всё изменилось в воздухе.
Это должно быть оскорбительно, да? Мужчина использует свою силу, заманивает меня сюда, заставляет чувствовать себя уязвимой и напуганной, а потом предлагает секс… Это сексуальное домогательство. Я должна разозлиться.
А не сильно возбуждаться.
И я возбудилась.
Это не имело смысла. Он был просто мужчиной. Очень привлекательный и могущественный мужчина, но таких в этом городе пруд пруди. Красивые мужчины не производили на меня никакого впечатления. Не вызывали чувств, я их только оценивала, так как знала, что самые привлекательные и влиятельные мужчины в этом городе были высокомерными, эгоцентричными придурками. Властные люди не производили впечатления, потому что вся система работала в их пользу.
Исходя из всех фактов этой ситуации, Джей не должен стать исключением. Он должен стать худшим из всех, учитывая то, что он сейчас сделал.
Я не могла этого объяснить. То, как двигались его мышцы на шее. Как он возвышался надо мной, а я чувствовала себя маленькой, уязвимой, бессильной перед его волей. То, как его глаза пронзали меня насквозь, а кости наэлектризовались. Резкость его черт, сексуальность его слов, обещание в его взгляде… это очаровало меня. Он контролировал комнату. Воздух, которым я дышала. Всё пахло им. И я хотела большего.
Я грубо сглотнула, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, даже когда почувствовала, как румянец пополз вверх по шее и осел на щеках.
Джей заметил. Конечно, он заметил. Его глаза были сосредоточены только на мне, он оценивал и анализировал меня.
— Ты вытащил меня с танцпола, потому что хочешь встречаться со мной? — спросила я голосом гораздо более хриплым, чем мне хотелось.
— Я не хочу встречаться с тобой, я хочу трахнуть тебя, — пояснил он.
Мой желудок снова скрутило. Бедра сжались вместе, и я была почти уверена, что трусики с каждым мгновением становились все влажнее. Я же феминистка. Очень сильная. У феминистки не должно быть такой реакции. Да я позор всех женщин.
— Я понимаю, что немногим людям комфортно заниматься подобными вещами с незнакомыми людьми, — продолжил он и приподнял губы так, будто знал, что я возбуждена. — Люди в этом баре занимаются подобными вещами. Но ты не такая, как они.
Не знаю, был ли это комплимент, но я восприняла это так. Не то что бы я имела что-то против женщин или мужчин, которые занимались безопасным сексом с незнакомцами. Черт возьми, я тоже делала так пару раз, но это не в моём стиле. Мне нужна эмоциональная связь. А от этого одни неприятности, потому что я слишком драматична, и завысила стандарты. У меня не было никаких детских травм насчет папы, просто ни один мужчина никогда не соответствовал моим требованиям. Хорошо, что придумали вибраторы. И в то же время плохо, ведь ни один человек не мог с ними сравниться.
Что-то глубокое, тёмное и ненасытное внутри меня — внутри моих яичников — подозревало, что Джей сравнится с моим лучшим вибратором. Хотя я никогда этого не узнаю. Нет. Нельзя. Все слишком хреново.
— Ради твоего комфорта я готов предложить несколько встреч, в которых ты сможешь узнать меня получше, — продолжил Джей.
Ладно, теперь я взбешена. Да, я злилась с самого начала, но контролировала себя.
— Готов предложить? — презрительно повторила я. — Как великодушно с твоей стороны.
Даже если бы он был глухим, он бы услышал сарказм, почувствовал бы