— Именно на сто лет они и выглядят.
— Можно купить новые плафоны.
— Новые плафоны не помогут. Не понимаешь? Все, что у нас есть, это барахло. Если ты купишь что-нибудь на распродаже сегодня и будешь хранить сто лет, то это станет всего-навсего вековым барахлом, не более. Вот что мы имеем. Старинный хлам!
Сьерра стояла ошеломленная. Неужели он всегда так относился к их вещам? Она вспомнила, как мило все это смотрелось в их небольшом виндзорском доме. Вероятно, он полагает, что их обстановка просто неприемлема для ультрамодного, в стиле фермерской усадьбы, особняка площадью в 5000 кв. футов, владельцем которого является предприимчивый и преуспевающий молодой специалист.
— Послушай, Сьерра, — более мягким тоном уговаривал Алекс. — Существуют два подхода к оформлению интерьера — правильный и неправильный, и поверь мне, пригласить профессионала — это правильный подход.
— Кто сказал тебе эту ерунду? — не сдавалась Сьерра. Хотя спрашивать нужды не было.
В глубине его темных глаз блеснула ярость.
— Я сказал. Понятно? Так тебе будет легче? Меня тошнит в окружении хлама, который был выброшен за ненадобностью. Я зарабатываю хорошие деньги. Я приобрел этот замечательный дом для тебя.
Сьерра тяжело вздохнула и отвернулась.
— Я не хочу, чтобы дом выглядел так, будто его интерьером занимался хозяин блошиного рынка, — процедил он сквозь зубы.
Интересно, думала Сьерра, он хотя бы представляет, как больно ранят его слова? Интерьером их дома всегда занималась она. Ей всегда говорили, что у нее особое чутье, дар. Друзья вечно спрашивали совета, а один так даже предложил заплатить за оформление своего дома. Ей нравилось делать новую обивку на старинных кушетках и стульях, украшать дом замысловатыми рисунками, Плести венки. Да, она любит провинцию и сельский стиль!
Алекс открыл свой органайзер и добавил что-то к списку ежедневных покупок.
— Вот тебе имена и телефоны двоих декораторов. Тот, который с Беверли-Хиллс, самый лучший. В первую очередь позвони ему. Если в силу каких-то обстоятельств он откажется, позвони второму. — Оторвал лист и передал ей. — Сделай это сегодня, — заявил он тоном начальника, отдающего приказ подчиненному. Она сумела сдержаться и не отсалютовать ему, когда он направился в сторону двери.
Уже не первый раз за последнее время он забывал поцеловать ее утром перед уходом на работу. Сьерра последовала за мужем с клочком бумаги в руках и встала у входа в просторный, рассчитанный на три машины, гараж. Может, вспомнит?
— Хочу, чтобы это было решено как можно скорее, — бросил он, открывая дверцу своего нового «мерседеса». Машина была серебристой, салон обтянут черной кожей, имелся кассетник, CD-плейер, телефон. Бросив кейс на сиденье, Алекс скользнул внутрь и захлопнул дверцу. Включил подъемник гаражной двери, повернулся, закинул руку на спинку соседнего сиденья и стал мед ленно выезжать задним ходом.
Сьерра посмотрела на стоящий в гараже белый «БМВ». Подарок Алекса на прошедший день рождения. Он так гордился собой, когда прикатил этот автомобиль.
— Где моя «хонда»? — еле слышно спросила она.
— Продал в зачет новой машины, — широко улыбаясь и протягивая ей ключи, сказал он.
Алекс искренне ожидал слез радости Сьерры, когда она увидит подарок. И, само собой, ей ужасно хотелось плакать. «Хонду» им подарили на свадьбу ее родители. Алекс и Сьерра возили на ней детей. Эта машина была как старый друг семьи. «БМВ» же воспринимался Сьеррой как непрошенный гость.
Алекс никогда не тратил время на возню с «хондой». Сьерра сама пылесосила ее и мыла раз в месяц. Теперь же Алекс каждую субботу посвящал чистке машин: пылесосил, мыл и протирал их насухо собственноручно, сначала «мерседес», затем «БМВ». Он даже тщательно натирал дорогушей специальной жидкостью и без того сверкающую приборную панель. Подумать только, он использовал зубную щетку для чистки колесных колпаков!
Три дня назад Алекс предупредил ее, что времени для посещения бейсбольного матча Малой лиги, в котором принимал участие Клэнтон, у него нет, при этом целых два часа он провозился с машинами. И, разумеется, она даже не могла вспомнить, когда в последний раз он уделял ей хотя бы восьмую часть этого времени и внимания.
Волной острой боли всколыхнулись в ней воспоминания о том, как менее чем год тому назад Алекс рвался поскорее прийти домой, поговорить с ней, поделиться новостями, разделить с ней радость и любовь. Она еще помнила те ощущения, когда они сидели рядом и шептались: мечтали, обсуждали планы на будущее... Помнила чудесное чувство растворения друг в друге после раздельно проведенного дня. Каким образом всего за шесть месяцев может так кардинально перевернуться жизнь? Как мог человек так резко измениться?
Она всегда знала Алекса решительным, полным творческих амбиций человеком. А вот что работа может стать для него движущей и всепоглощающей силой, абсолютным смыслом его жизни, она не сумела распознать в свое время. Алекс был буквально одержим своей карьерой, которая занимала все его мысли. Первый успех «Стражников» будто лишь раздразнил его аппетит, он снова с головой погрузился в работу над новыми проектами, которые могли стать еще более успешными и совершенными. Успех явно способствовал мощному выбросу адреналина в кровь, чего ни жена, ни дети дать не могли.
Сьерра с готовностью признала тот факт, что Алекс зарабатывал в четыре раза больше, чем в Санта-Розе. За последние два месяца в двух журналах появились статьи о нем и об ожидаемом блестящем будущем его игры «Стражники». По телевизору прокручивались рекламные ролики.
— Вас буквально выворачивает наизнанку от всего, что происходит в мире? — любезно спрашивал диктор. — Так станьте властью и законом!
Ведущие обозреватели рубрик предсказывали «Стражникам» будущее самой популярной игры за последние десять лет. В интервью для второй статьи Алекс сообщил, что их компания выпускает в следующем году новую 64-битную CD-систему, названную «Монолитом». Система появится на рынке с кодовым ключом, который позволит ее владельцам считывать любые имеющиеся на рынке CD-игры. «Монолит» адресован подросткам и взрослым и появится в комплекте со «Стражниками». Магазины уже обрывают провода компании «Мир будущего» и делают заказы еще до появления системы на рынке. А Алекс день и ночь корпит над второй ролевой игрой под названием «Хамелеон», которая позволит игрокам со всего мира играть вместе через Интернет.
Ни тени сомнения. «Мир будущего» находится на пике своего расцвета. Слоган компании «Изменим игровое пространство будущего!» подхватывался и передавался из уст в уста в заинтересованных кругах, Алекс же решительно вознамерился претворить его в жизнь.
Но Сьерра не разделяла всеобщую радость. Слишком много шума. Слишком быстро.
Правда, Стив оказался человеком слова. Он выполнил свои обещания. Премиальные, поступательный рост зарплаты, прибыль с процентов... Он даже нанял личного секретаря для Алекса и принял на работу в отдел маркетинга и распространения несколько новых работников. Рабочее место Алекса и его социальное положение были твердо гарантированы, ведь это ему был обязан своим невероятным успехом «Мир будущего». Он находился на верхней ступени профессиональной лестницы.
А Сьерра никогда в жизни не чувствовала себя менее защищенной, чем сейчас.
С Алексом они почти не разговаривали. Он либо работал в офисе, либо всецело погружался в свои проекты дома. Однажды вечером она попыталась поговорить с ним, но он захотел узнать конкретную тему, требующую обсуждения. И как только она сказала, что, в сущности, ничего особенного не имела в виду, он тут же переключил все внимание на экран монитора и с головой ушел в работу на весь долгий вечер.
Утром следующего дня Сьерра попробовала возобновить разговор.
— Ну, так в чем дело, говори же, — раздраженно откликнулся он. — Что там у тебя?
Алекс даже не потрудился оторваться от газеты «Уолл-Стрит Джорнал».
— Ничего особенного, — протянула она. Как вообще начать хорошую теплую беседу, когда тебе нужно поговорить об уже затянувшемся отсутствии самих этих теплых бесед?
— Налей мне еще чашечку кофе, будь добра, — попросил Алекс, заслонившись газетой.
Ей захотелось опрокинуть ему на голову кофейник.
— Раньше мы разговаривали и обсуждали все на свете с той ми нуты, как ты заходил домой, и вплоть до момента, когда мы ложились спать.
— Мы и сейчас разговариваем.
— О твоих делах. Об играх, над которыми ты работаешь. О детях.
Наконец он опустил газету и посмотрел на жену. Создавалось ощущение, что он будто надевает доспехи, готовясь к бою. Он всегда был лучше вооружен для семейных баталий, чем она.
— К чему ты клонишь, Сьерра?
«Боже, что я говорю? Что я делаю?» — кричала она мысленно. Когда Алекс продемонстрировал холодную отстраненность, она поняла, что не в состоянии достучаться до него и что, по существу, так и складывались их отношения последнее время. Слезы отчаяния жгли глаза. Раньше он чувствовал, когда Сьерра нуждалась в его поддержке. Теперь, казалось, ему были совершенно безразличны ее чувства, переживания, мысли. Ей хотелось сказать, что она скучает по нему. Что очень одинока. Ей хотелось сказать, как она трепещет от страха, что они постепенно отдаляются друг от друга, и что Одра была совершенно права: она скучная, необразованная и... теряет его.
Сама эта мысль наполнила ее душу ужасом. Но несравнимо страшнее казалось произнести эти слова вслух и натолкнуться на его безразличие.
В ее глазах была мольба: «Только скажи, что все еще любишь меня, Алекс. Не заставляй меня спрашивать об этом».
Он молча сидел и наблюдал за ней. В напряженной позе, готовый к обороне. Глаза как щелочки.
Она откинулась назад в кресле, совершенно подавленная горечью неминуемого поражения.
— Нет, ни к чему, — выдавила она наконец, остро страдая от потери той связи, что всегда была между ними.
Как можно жить с человеком, которого ты так отчаянно любишь и с которым тебе так бесконечно одиноко?
Он уставился на нее, будто изучал весьма интересный экземпляр насекомого на оконном стекле. Пожал плечами.
— Думаю, мы давно никуда не выходили вместе, — заключил он. Сложил газету и швырнул на кофейный столик. Отвел от нее взгляд. С беспокойством посмотрел на часы и встал.
— Сегодня хочу приехать на работу пораньше. Многое надо успеть. — Он поставил чашку и направился в кухню. — Почему бы тебе не подумать, куда бы тебе хотелось пойти и, собственно, не заказать места?
Голос его прозвучал как-то обыденно, небрежно, в нем не было интереса... Сьерра медленно закрыла глаза, пытаясь заглушить нарастающую внутри боль. Алекс всегда сам придумывал, куда им пойти и чем заняться. Сколько раз он приятно удивлял ее, покупая билеты на шоу в Лютер-Центре в Бербанке. Бывало, он водил ее с детьми в кино с обязательным заходом в пиццерию. Однажды он даже договорился с ее матерью, чтобы та присмотрела за детьми, пока они проводили романтический уик-энд в Мендосино.
Теперь же складывалось такое впечатление, словно их совместный выход всего лишь очередная, бременем лежащая на его плечах обязанность.
Она предложила одно миленькое местечко.
— Слишком много жирного, сплошной холестерин.
С каких это пор его стало беспокоить количество холестерина в еде?
Сошлись на походе в кино, но в тот вечер Алекс позвонил и сказал, что возникла необходимость немного поработать. Она попросила перенести их выход на пятницу и пойти куда-нибудь поужинать с детьми, но и в пятницу в последнюю минуту он позвонил из офиса и сообщил, что должен присутствовать на очень важной встрече.
Больше она не пыталась планировать.
А теперь, как оказалось, он не считает Сьерру способной адекватно и со вкусом украсить дом.
Закрываясь, гаражная дверь издала протяжный скрежет. Взревел мотор «мерседеса», на котором Алекс умчался на работу. Звуки вернули Сьерру назад, из мира печальных мыслей, в реальность. Скоро нужно будить ребят, чтобы у них было достаточно времени, чтобы собраться в школу.
На этой неделе Каролина приглашена в гости на день рождения. Ее маленькая подружка Памела живет где-то в Студио-Сити.
Сьерра вернулась на кухню и добавила в список покупок еще и подарок.
Она взглянула на клочок бумаги, что дал Алекс: «Брюс Дейвис. Дизайнер по интерьеру». Сьерра небрежно вложила листок в записную книжку рядом с телефоном. Даже не попыталась набрать номер, пока после полудня Алекс не позвонил и не поинтересовался, связалась ли она с дизайнером.
Секретарь Брюса Дейвиса ответила глубоким бархатным голосом с сильным северо-восточным акцентом.
— Я звоню по просьбе мужа, чтобы пригласить декоратора, — бесцветным голосом сказала Сьерра.
Вежливо и энергично женщина намекнула, не давая никаких обещаний, что спрос на Брюса весьма велик и что он очень занят. Чересчур занят, понадеялась Сьерра.
— Подождите минутку.
Сьерра слушала мягкие музыкальные позывные режима ожидания. Секретарь вернулась на линию.
— Ваш муж работает на компанию «Мир будущего»?
— Да. — Неужели Алекс предварительно звонил?
— Еще минуточку, пожалуйста, — сказала секретарь, и Сьерра вновь услышала музыкальную заставку. Она вытащила карандаш из кухонного ящика и принялась машинально рисовать цветочные узоры в верхней части списка покупок. На противоположном конце линии снова заговорили.
— Простите, что пришлось подождать, миссис Мадрид. Мистер Дейвис с радостью готов поговорить с вами.
Прежде чем она успела воспротивиться, Брюс Дейвис уже приветствовал ее с фамильярностью старого доброго приятеля:
— Сьерра, я несказанно рад, что вы наконец-то позвонили. Я был уверен, что создание с таким очаровательным именем никогда не подведет мои ожидания. Разумеется, я надеялся услышать ваш звонок несколько дней тому назад, но это поправимо, да и на руку. Я только что завершил работу в одном сногсшибательном доме в нескольких кварталах от вашего. Готов сотворить нечто новое и волнующее! И поверьте, мои идеи вам понравятся!
После двухминутного разговора с Брюсом Сьерре показалось, что по ней проехался паровой каток. Он назначил встречу на послеобеденные часы в четверг и предупредил, что приедет со своим ассистентом. Он знал, кем работал Алекс, так как Одра Силверман отправила ему по факсу статью из популярного журнала, посвященного компьютерным играм.
— Оформлять дом разработчика компьютерных игр будет для меня истинным испытанием, — с жаром заявил он.
— Я не уверена, что Алекс захочет подключиться, мистер Дейвис.
— Но он должен, я настаиваю.
На удивление, Алекс никак не пытался увильнуть и даже заверил ее, что в четверг будет дома пораньше.
Брюс Дейвис оказался симпатичным мужчиной, давно разменявшим свой четвертый десяток. Богато и элегантно одетый, он буквально излучал энергию. Его помощник делал свою работу молча. Следуя из комнаты в комнату за Брюсом и Алексом, он старательно заносил какие-то пометки в блокнот.
Сразу же стало очевидно, что мнение Сьерры не станет решающим в обсуждении оформления дома. Сельский стиль, сообщил ей Брюс, достоин нашего дружного «фи», и даже нечто отдаленно напоминающее викторианский «никак не подойдет, дорогая». Брюса заинтересовала архитектура дома, он внес несколько предложений по изменениям и высказал множество идей по внутреннему обустройству. Алексу, как оказалось, тоже было что сказать, и Брюс слушал его так, словно каждое его слово было гениальным.
— Человек, который собирается перевернуть будущее игрового мира, должен иметь дом, отражающий его творческое начало, — заметил Брюс, глаза его искрились при осмотре прихожей.
К тому времени как Брюс и его ассистент ретировались, Сьерра со всей очевидностью поняла, что их дом будет полным воплощением идей Брюса Дейвиса, с незначительными вкраплениями вкусовых приоритетов Алехандро Мадрида и абсолютным отсутствием предпочтений самой Сьерры.
— Удовольствие не из дешевых, — проронил Алекс, не выказывая сколько-нибудь видимого беспокойства. — Но мы не прогадаем. Брюс заверил, что в течение недели у него уже будут готовы наброски, и затем можно принимать решение.
Сьерра знала, кто будет принимать это решение. На следующее утро Сьерра отвезла детей в частную школу, затем поехала в ближайший торговый центр поискать подходящий подарок для новой подруги Каролины. Ассортимент был широк, но цены слишком высокие.
Подавленная, она заказала капучино и присела понаблюдать за людской суетой в торговом центре. Женщины составляли большинство. Некоторые прогуливались неторопливо и отчасти праздно, а когда останавливались прицениться у витрин с товаром, выглядели одинокими и скучающими. Другие двигались деловито, чтобы весь мир мог видеть, что они-то уж точно знают, куда идти и что делать.
Сьерра отчаянно затосковала по дому. Ей так захотелось увидеть маму, излить ей душу и спросить совета. Хотя совсем недавно она довольно долго занималась этим по телефону. Прощальные слова матери во время их последнего разговора все еще звучали у нее в ушах: «Помни, деточка, око Господне смотрит на нас».
Если это правда, почему у нее на душе кошки скребут?
Тряхнув головой, она снова обратилась к насущной проблеме. Что же ей делать с этим подарком, будь он неладен!? Когда она была в возрасте Каролины, больше всего ей нравилось звать подруг на чердак и часами наряжаться в старые мамины и бабушкины платья, надевать туфли на высоких каблуках, примерять шляпки и бижутерию — все, чтобы представить себя Золушкой, или Белоснежкой, или еще какой-нибудь сказочной героиней.
Делают ли нынешние дети то же самое? Каролина наряжалась в дошкольном возрасте. Школа в Виндзоре предоставляла детям огромное количество нарядов на любой вкус: халат хирурга, халатики медсестер, костюмы и портфели, шлем пожарника, форма полицейского. Ничего фривольного или затейливого — все было направлено на решение главного вопроса жизни: кем ты собираешься стать, когда вырастешь? Сьерра до сих пор помнит неприятное чувство, когда однажды учительница озадачила Каролину и ее одноклассников этим серьезным вопросом. Было ли на самом деле так необходимо в возрасте четырех-пяти лет знать, чему тот или другая собираются посвятить всю свою жизнь? Кажется, это было так давно. Теперь ее одолевали сомнения.
Достаточно ли теперь быть всего лишь матерью и женой?
Раздраженная Сьерра допила свой кофе и поехала в крупнейший в их районе торговый комплекс «Кост Плас». Пробираясь между витринами, Сьерра нашла замысловатую резную шкатулку из Индии, очень красивую и недорогую. Она купила ее и поехала к магазину «Кей-Март», где приобрела три ниточки бус, очаровательный, под золото, браслет с изображением африканских животных и две блестящие хрустальные булавки. В придачу ко всему она купила длинный тоненький пестрый шарфик. Очень довольная своими покупками, Сьерра отправилась домой.
Во время просмотра очередной серии телевизионной мелодрамы, она занялась оформлением подарка. Концы пестрого шелкового шарфика старательно подвязала таким образом, чтобы на крышке шкатулки образовался большой пышный цветок. В рекламную паузу Сьерра отыскала в кладовке коробку с золотыми бумажными лентами. Отрезала длинный кусок ленты, украсила цветок и написала на ее концах: «С днем рождения, Памела. От Каролины». Вполне довольная результатом своего труда, Сьерра улыбнулась.
Затем, в субботу, она повезла Каролину на день рождения подруги.
Дом Памелы, с железными воротами на входе, находился почти на вершине холма. Ворота открыты, но охраняются одетым в форму охранником. Он спросил их имена и сверился со своим списком, прежде чем кивком головы разрешил войти. Другие машины уже стояли припаркованные: два «кадиллака», три «мерседеса» и одна маленькая красная спортивная машина, какую Сьерре еще ни разу не доводилось видеть. Отовсюду выпирало богатство.
Сьерра проводила Каролину к парадной двери, где их встретила горничная. Испанка по происхождению, она была одета в идеально отутюженное форменное платье черного цвета с белоснежным воротничком и фартуком.
Рука Каролины напряглась.
— Не уходи, мамочка, пожалуйста.
Сьерра взяла себя в руки и ободряюще улыбнулась. Но дочь не отпустила руки матери, пока они не вошли в громадных размеров холл с величественными кафедральными окнами в задней его части, и пока Каролина не заметила Памелу в группе таких же маленьких девочек. Сьерра увидела и их матерей.
Все они стояли у широченных окон, откуда открывался панорамный вид на Сан-Фернандо Вэлли. Каждая из дам выглядела так, словно сошла с глянцевой обложки модного журнала. У Сьерры все сжалось внутри, когда она попыталась представить, что они подумали о ней, в ее выцветшем зеленовато-голубом жакете, черных узких брюках и поношенных кроссовках. «О, Боже, — взмолилась она, — пожалуйста, сделай так, чтобы Каролине не стало стыдно за меня». Одна из женщин посмотрела в сторону Сьерры и Каролины. Улыбаясь, она сказала несколько слов собеседницам и отошла.
— Вы, должно быть, Сьерра и Каролина Мадрид, — произнесла она теплым радушным голосом. — Очень рада вашему приходу. — Слегка дотронулась до волос Каролины. — Памела только о тебе и говорит с той поры, как ты перешла в эту школу, Каролина. Она утверждает, что вы с ней родственные души, прямо как девочки из книги «Энн из Грин-Гейблс»[7].
Марша Бартон обладала той изысканностью и изяществом манер, что мгновенно помогли Каролине справиться со своей стеснительностью. С приветливой улыбкой маленькая гостья протянула подарок Марше.
— Какая прелесть, — сказала хозяйка дома.
— Моя мама сама упаковала его, — с гордостью сообщила Каролина, и Сьерру бросило в жар. Она успела окинуть взглядом подарки остальных гостей, сложенные на полированном красного дерева кофейном столике невдалеке от нее. Все, очевидно, куплены в дорогих магазинах и упакованы профессионально. Она с тоской подумала о деревянной коробочке и дешевом блеске ее содержимого. Как ей хотелось выхватить подарок и бежать отсюда без оглядки.
Как только Каролина присоединилась к группе сверстниц, Сьерра поблагодарила хозяйку за приглашение и извинилась за то, что не может остаться в их гостеприимном доме.
— О, оставайтесь, пожалуйста, — произнесла Марша таким то ном, будто и в самом деле хотела этого. — Памела говорила, что ваш сын играет в школьной бейсбольной команде, и сегодня, как мне известно, у них тренировка.
Она не ошиблась. Перед тем как привезти Каролину сюда, Сьерра отвезла Клэнтона в школу. А после занятий тренер пригласил всех мальчиков к себе домой на барбекю и просмотр фильма.
Лукаво улыбаясь и весело поблескивая своими голубыми глазами, Марша доверительно шепнула, что Памела безнадежно увлечена Клэнтоном.
— Она говорит, что он самый красивый мальчик в школе.
Сьерру не удивило, что Клэнтон вызывает трепет в сердцах девчонок. Чертами лица и цветом волос он пошел в отца, а от нее ему достались светло-зеленые глаза. Такое поразительное сочетание всегда привлекало всеобщее внимание.
— Мне в самом деле нужно идти, — еще раз сказала Сьерра.
— Побудьте еще немного, хотя бы познакомьтесь с другими мамами.
Как только Марша слегка коснулась ее локтя, Сьерра поняла, что приговорила себя к дальнейшему унижению.
Все дамы были исключительно вежливы. Лишь одна так смерила ее взглядом, словно Сьерра только что выбралась из ночлежки. Неизвестно, заметила ли это Марша, но, проявляя бесконечное тепло и дружелюбие ко всем, она осталась стоять возле Сьерры.
Не помогло. Сьерре не стало уютнее. Она вежливо, как ей показалось, дождалась паузы в напыщенном пустом разговоре, извинилась и ушла.
Дышать стало гораздо легче, после того как она выехала за ворота и по извилистой дороге направила машину прочь с холмов Студио-Сити в сторону потонувшей в смоге низины Северного Голливуда. Одно было ей доподлинно известно: она не переступит порога этого дома, когда приедет за Каролиной.
Вздыхая, Сьерра сосредоточилась на мыслях об Алексе. Сегодняшний день у него фактически был свободен, и они собирались провести его вместе. Когда он спросил ее, хочет ли она этого, слезы благодарности брызнули из ее глаз. Так давно они не были вместе, только вдвоем. А вдруг это поможет им навести мост над образовавшейся в их отношениях пропастью? Сьерра не была уверена, смогут ли они, но безумно хотела этого. О, как страстно она этого хотела!
Она открыла входную дверь и вошла в квартиру почти беззаботная и окрыленная.
— Алекс? Я дома, — позвала она. Ее встретила тишина.
— Алекс? — снова повторила она, направляясь на кухню. Никого. Но на столе лежит записка. Холод разочарования сковал ее сердце. Она подошла и взяла бумажку в руки.
Сьерра,
звонил Стив. Неожиданно в город приехал очень важный клиент, и мы пригласили его на обед. Дома буду, скорее всего, поздно.
Вот так. Я ушел. Меня не будет допоздна. Ни извинений. Ни сожалений по поводу невозможности провести время с ней.
В ярости Сьерра скомкала записку и швырнула ее в мусорное ведро. Она пропылесосила дом, вытерла пыль и приготовила обед на троих. Сначала решила переодеться, прежде чем отправиться за Каролиной, но почувствовала, как все в ней воспротивилось этой поездке. Она такая, какая есть. Кроме того, даже переодевшись, ей никак не вписаться в эту компанию.
Всячески подбадривая себя и пытаясь придать себе уверенный вид, Сьерра выехала в Студио-Сити. Как только она остановила машину перед роскошным домом Бартонов, мгновенно отметила, что все машины оставались в точности на том же месте, где они находились во время ее «побега» тремя часами ранее. Совершенно очевидно, все владельцы этих шикарных авто находились на празднике и в полном объеме получили удовольствие от изысканных закусок и обеда, увенчанного безукоризненно оформленным тортом, и даже насладились выступлением фокусника, которого пригласили для детей, чтобы они не скучали. В тот момент, когда Сьерра открывала дверцу машины, из дома вышло несколько женщин со своими маленькими дочками, каждая девочка торжественно несла в руке небольшой пакетик с подарком на память о празднике.
— Наши девочки играют в столовой, — сообщила Марша, поздоровавшись со Сьеррой.
— Прошу простить меня, если припозднилась.
— Вы нисколько не опоздали. Входите, пожалуйста. Может, чашечку кофе?
— Благодарю, но придется отказаться. Спешу. Мне скоро ехать за Клэнтоном.
В глазах Марши промелькнуло и понимание, и разочарование: это был всего лишь повод отказаться, и обе женщины знали это.
— Я провожу вас, — мягко сказала хозяйка. — Памеле очень понравились шарфик и шкатулка.
Вежливая до кончиков пальцев, с сарказмом подумала Сьерра и сразу же устыдилась своего критического замечания. «Мегера, — в порыве жесткой самокритики подумала она. — Марша была исключительно добра с тобой. Но ты, возможно, уже разучилась реагировать на доброту...»
Девочки льнули друг к дружке и шептались, как две маленькие заговорщицы. К удивлению и радости Сьерры, Памела надела подаренные шарфик и «драгоценности». Каролина счастливо засмеялась тому, что говорила ее подружка, и тут заметила Сьерру.
— Ой, мамочка, — пролепетала она, откровенно разочарованная. — Нельзя ли остаться еще немного? Пожалуйста?
— Нам необходимо ехать, Каролина.
— Клэнтон сейчас у...
— Немедленно, Каролина.
Каролина послушно встала. Помня о манерах, она поблагодарила Памелу и ее мать за чудесно проведенное время и за пакетик с сувениром и сладостями.
— Почему бы нам иногда не встречаться? — спросила Марша, когда они направились к лестнице.
— С большим удовольствием, — беспечно ответила Сьерра. Она была уверена, что «иногда» означает «никогда». Девочки вновь весело щебетали и шли впереди них, явно стараясь изыскать способ оттянуть неминуемое расставание.
— Вы свободны в понедельник? — продолжила Марша.
Пораженная, Сьерра посмотрела на нее.
— В понедельник?
— Давайте встретимся и выпьем по чашке кофе, — предложила Марша и улыбнулась. — Или чая. Или воды. Все равно. — Она улыбнулась изумленному выражению лица Сьерры, потом потянулась к ней и мягко сжала кисть ее руки. — Я действительно хочу познакомиться с вами поближе.
Марша говорила так искренне, что Сьерра перестала сомневаться. На глаза навернулись слезы, и она удивилась, что случайное простое приглашение на кофе так глубоко тронуло ее.
— Прекрасный день — понедельник.
—*—
М истер Грейсон пришел сегодня злой, как гризли.
Он сказал, что Мэттью либо женится на Салли Мэй, либо он его убьет. Папа сказал, что ни один из его сыновей не женится на потаскушке. Мэттью сказал, что Салли Мэй не потаскушка и что они уже женаты в глазах Божьих.
Лукас расхохотался и назвал Мэттью придурком. Мэттью ударил его в челюсть и свалил на землю. Затем насел на него и продолжал лупить, пока папа не оттащил его.
Мама отчаянно рыдала целых два дня.
Папа сказал, что мистер Грейсон собирается сообщить всем во время богослужения, что его дочь выходит замуж за Мэттью Бенджамина Макмюррея. Папа сказал, что он очень гордится этим.
Мама сказала, что у некоторых людей ни стыда, ни совести.
Сегодня Мэттью женился на Салли Мэй. На ней было белое платье ее покойной матери. Я никогда не видела Мэттью таким счастливым, каким он был, надевая на палец невесты кольцо нашей мамы.
Салли Мэй чуть было не осталась без кольца. Папа не позволил Мэттью взять бабушкино фамильное кольцо. Я слышала, как Мэттью и папа кричали друг на друга в сарае. Мэттью сказал, что любит Салли Мэй. Папа сказал, что женщина вроде Салли Мэй никогда не наденет кольцо его матери. Он сказал, что сожалеет, что послушал нашу маму. Он сказал, что должен был давно увезти Мэттью в Фивер-Ривер, чтобы тот имел возможность поразмыслить над жизнью, подумать о женщинах и тогда, вероятно, не попался бы в сети одной из них.