Пушкин и Гоголь – предшественники Белинского. Предварили многие его мысли и ясно представляли задачи реализма.
Пушкин.
× обсуждал состояние русской критики, высмеивал царившую в ней безотчетность суждений.
× ссылался иногда на авторитеты мировой эстетической мысли, на де Сталь («О г-же Сталь и о г. Муханове», 1825; «О русской литературе, с очерком французской», 1834)
× в высказываниях о драме с контрастным сопоставлением Шекспира и Расина есть заметный след влияния «Курса драматической литературы» Ф. Шлегеля.
× Лессинг оказал влияние на Пушкина в его рассуждениях об условной правдоподобности изображения действительности в искусстве.
× системообразующий центр критики Пушкина – его собственное реалистическое творчество, связи с традициями русской и мировой литературы (французское просвещение)
× вслед за декабристами обсуждал вопрос о национальной самобытности рус.лит. Указание на «климат», «тьму обычаев, поверий и привьшек» у него общее с ними; но положение об «образе мыслей и чувствований» вело уже к смещению всей проблемы от источников народности к ее конкретно-историческим формам, а упоминание об образе правления обогащало представление о причинах, определяющих народный характер («О народности в литературе», 1826)
× народность мыслится как нечто замкнутое в себе
× придавал более глубокий смысл понятию правдоподобия в искусстве; истинность может быть достигнута путем сочетания правдивости бытовых подробностей с верно понятым общим смыслом истории или современной действительности (хороший пример – Шекспир)
× характеры суть индивидуализированное типическое
× искусство есть условное изображение жизни. Романтикам условность была нужна для оправдания своих фантазий, классицистам — для «украшения» действительности. Пушкин-реалист толковал об условности как о неизбежной специфической особенности воспроизведения правды действительности в художественных формах.
× «дух века требует важных перемен и на сцене драматической»
× черты реалистической эстетики видны в трактовке проблем творческой субъективности художника.
× выступал против романтической теории интуитивного, бессознательного творчества. Вдохновение само по себе не что иное, как «расположение души к живому принятию впечатлений, следственно к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных».
× сознательность творчества, полное самообладание художника — закон творчества
× что нужно драматическому писателю?— Пушкин отвечал: философию, бесстрастие (он должен быть «беспристрастен, как судьба»), государственные мысли историка, догадливость, живость воображения
× способствовал тому, чтобы понятие о вкусе сделалось целой «наукой»: «Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности» («Отрывки из писем, мысли и замечания», 1827).
× стремился к всеохвату жизни без догматизма: «Односторонность — пагуба мысли»
× отстаивал независимость звания писателя. Но это было у него не проявлением анархизма, свободой ради свободы, а требованием все той же соразмерности и сообразности, выражением новаторских стремлений преобразователя русской литературы.
× в 1830 году Пушкин высказывался в полемике с Булгариным и Н. Полевым на тему о сословной кастовости в русской литературе, о так называемой «литературной аристократии». (ответ на выпады Булгарина в «Моей родословной».)
× литературная аристократ — это аристократия мысли, ума, образованности.
× обладал удивительным даром трезвого самоанализа в творческом процессе (письмо к В. П. Горчакову 1822 г.), широко осмыслял связи своих героев, был строгим блюстителем чистоты стиля.
× точность и краткость - самое важное.
× к концу жизни заметил дарование Белинского и испытывал удовлетворение от его критических статей, начинал искать сближения с ним.
× в 1834 году работал над статьей «О ничтожестве литературы русской». Статья осталась незаконченной. Сохранившийся ее план отчасти близок к плану статьи Белинского «Литературные мечтания», напечатанной в том же, 1834 году. По предположению С. М. Бонди, Пушкин потому не закончил свою статью, что встретил в статье Белинского много общего с его собственными мнениями. Белинский также предъявлял высокие требования к русской литературе, стараясь уловить в ее истории связующие нити. Совершая свой бесстрашный суд над ее авторитетами, он провозгласил: «У нас нет литературы». Это утверждение созвучно заглавию неоконченной статьи Пушкина. В «Литературных мечтаниях» Пушкин мог встретить восторженные высказывания о Державине, Ломоносове, резко противоречившие его собственным. И наоборот, Белинский уничижительно трактовал Тредиаковского, которого высоко ставил Пушкин. Самый план статьи Пушкина во многом не совпадает с планом «Литературных мечтаний». В плане Пушкина нет ни слова о философской концепции в шеллингианско-гегелевском духе, столь важной для характеристики статьи Белинского; нет теоретических рассуждений о природе поэзии вообще и о русской в частности, о значении реформы Петра I, нет периодизации русской литературы, разбора современных произведений, критики булгаринской клики и многого другого. Все это свидетельствует о том, что прямая связь между статьями Пушкина и Белинского остается недоказанной.
× когда Гоголь в статье «О движении журнальной литературы в 1834—1835 году» не отозвался о деятельности Белинского, Пушкин в следующем номере в анонимной заметке «К издателю» поставил Гоголю это в упрёк. Но увидеть полный расцвет деятельности Белинского Пушкину не было суждено.
× хотел пригласить Белинского сотрудничать в «Современнике»
Отношение к критикам: Каченовский — «туп и неучен», Греч и А. Бестужев — «остры и забавны», Кюхельбекер — узок и резок, Вяземский — замысловат, но небрежен в общих понятиях, Плетнев — беззуб и пишет «добренькие» критики. Только у Веневитинова и И. Киреевского блеснули лучи дельной, философской критики. Защищал Жуковского от чрезмерных нападок Кюхельбекера и Рылеева.
Истинная критика должна быть «наукой», открывать красоты и недостатки в произведениях, основываться на совершенном знании правил, которыми руководствовался писатель, и на изучении образцов и деятельном наблюдении современной жизни. (Определение заимствовано у Винкельмана)
Примеры работ: «О французской словесности» (1820), «Причины, замедлившие ход нашей словесности» (1824), «О народности в литературе» (1826), «О русской литературе, с очерком французской» (1834)
Гоголь.
Гоголь-критик также в основном обобщал свою собственную, глубоко новаторскую, творческую практику сатирика-реалиста. Кроме того, некоторые идеи ему были внушены Пушкиным, а другие он имел возможность почерпнуть из бурной журнальной полемики 30—40-х годов вокруг его собственных произведений. Пушкин расценивал Гоголя как яркого критика и поручил ему критический отдел в «Современнике».
Гоголь-критик выступал редко, с перерывами, его критическое наследие сравнительно невелико, но все статьи его носят законченный вид и почти все были своевременно или лишь с небольшими запозданиями напечатаны и обсуждены в печати.
Как и Пушкин, Гоголь выражал свое недовольство состоянием современной критики. В статье «О движении журнальной литературы в 1834—1835 году» он выступил против Булгарина, Греча и Сенковского.
Гоголь чутко уловил наступление века журналов, понял, что «эта живая, свежая, говорливая, чуткая литература» ведет к резкому размежеванию на партии. Журнал должен иметь один определенный тон, одно «уполномоченное мнение», «направление, хотя даже одностороннее, к какой-нибудь цели». То же высказывали о критике и журналистике братья Полевые и Белинский.
Гоголь высказал отрицательное мнение о главных тезисах программной статьи Шевырева «Словесность и торговля», которой открывался первый номер «Московского наблюдателя» за 1835 год. Шевырев считал великим злом для литературы то, что она подружилась с журналами, «продала» себя за деньги. Он имел в виду не столько продажную булгаринскую клику, сколько современную литературу вообще. Гоголь показал, что торговля торговле рознь, «читатели и потребность чтения увеличилась». (Белинский был согласен с Гоголем)
До сих пор учеными обсуждается вопрос, почему Гоголь в статье «О движении журнальной литературы…» не упомянул Белинского. Пушкин в специальной заметке обратил на это внимание. Думается, тут имели значение следующие причины. В черновом тексте статьи Гоголя было упоминание о Белинском: «В критиках Белинского, помещающихся в «Телескопе», виден вкус, хотя еще необразовавшийся, молодой и опрометчивый, но служащий порукою за будущее развитие, потому что основан на чувстве и душевном убеждении. При всем этом в них много есть в духе прежней семейственной критики, что вовсе неуместно и неприлично, а тем более для публики». По всей вероятности, Гоголь исключил из статьи место о Белинском не только потому, что считал бы это проявлением «семейственности» в критике, так как Белинский в «Телескопе» только что восторженно отозвался о его творчестве в статье «О русской повести и повестях Гоголя», но главным образом потому, что в этой статье Белинский поставил Гоголя во главе всей современной русской литературы («он становится на место, оставленное Пушкиным»). Поэтому, если Гоголь считал неудобным хвалить Белинского в печати, то это диктовалось прежде всего соображениями относительно Пушкина, издателя «Современника».
Гоголя-критика живо волновала проблема национальной специфики русской литературы. Этому он посвятил специальную большую статью «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность». Гоголь внес ряд новых ценных черт в решение этой проблемы:
× первый увидел живое воплощение национальной сущности рус.лит. в творчестве и личности Пушкина
× давно искавшееся критикой теоретическое определение народности, гадательно постигавшиеся особенности русского духа, русской литературы впервые теперь слились в личности одного писателя, еще жившего.
× его интересует испытание своего народного духа в атмосфере других национальных стихий, при обработке непривычных впечатлений, чужого сюжета и материала. Пушкин считал, что народность писателя может быть понята только соотечественниками. Гоголь думал точно так же. Он лишь с другого конца подошел к той же проблеме.
× попытки разграничения понятий народного и национального. Эти понятия до сих пор обычно смешивались. Разграничение вытекало из существа его сатирического реализма, социальной чуткости к судьбе «маленького человека».
В статье «О малороссийских песнях» (1834) Гоголь коснулся проблемы самовыражения народа в поэзии.
В Крылове Гоголь видел «народного поэта». В нем есть и общенациональные черты: «… всюду у него Русь и пахнет Русью». Но в его баснях «всем есть уроки, всем степеням в государстве, начиная от главы (…) и до последнего труженика, работающего в низших рядах государственных». Как бы ни преобладала в субъективных планах Гоголя идея служения своим пером общенациональным, общерусским задачам, у него настойчиво пробивается симпатия к народу, в котором в конце концов олицетворяется само понятие Руси. Несомненно, Гоголь приближался к пониманию народности в литературе как выражению интересов, настроений народа. Его смех и сатира несли в себе великую раскрепощающую силу.
В трактовке проблемы реализма Гоголь также пошел дальше пушкинского требования правдивости и поставил проблему типизации как выражения концентрированной индивидуальности. Верность натуре и для Гоголя — закон, но он строит на основе правдивости нечто новое. Белинский называл такие образы-типы «знакомыми незнакомцами».
Художественную типизацию образов Гоголь находил в произведениях Пушкина.
«Так оно и быть должно,—резюмирует Гоголь,— на то и призвание поэта, чтобы из нас же взять нас и нас же возвратить нам в очищенном и лучшем виде» («В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность»). Здесь мы уже слышим будущие известные формулировки Белинского с том, что искусство возвращает нам красоту природы в очищенном виде, что оно «перетопляет» материал жизни в «чистое золото».
Гоголь жаловался, что главного существа в нем самом никто из критиков не определил,— только один Пушкин заметил гоголевский дар выставлять ярко пошлого человека, пошлость жизни, «чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула'бы крупно в глаза всем». Гоголь отчетливо понимал, что изображение жизни не сводится к одной правдивости, а предполагает и заострение, и преувеличение. Он связал проблему типизации с проблемой гротеска.
После большого перерыва в истории русской критики (приблизительно с конца XVIII века) Гоголь снова вернулся к проблемам сатиры и смеха, связав их с новым, критическим реализмом, начинавшим господствовать во всех жанрах. В «Петербургских записках 1836 года» он рассуждал о значении смеха в современном искусстве и указывал на тот «электрический живительный смех, который исторгается невольно, свободно и неожиданно, прямо от души…», полон ума и высокого искусства. Размышления писателя шли навстречу построениям Белинского о властном, всепроникающем, глубоком «гуморе», который он находил прежде всего в творчестве самого Гоголя. Этот «гумор» должен быть отличительной чертой современного реализма. Гоголь и Белинский не называли этот реализм критическим, сам термин появился гораздо позднее, не знали они и термина «реализм», но в учении о «гуморе», в рассуждениях о карающем смехе, о живых уроках уже были заложены элементы понимания того, что правдивое воспроизведение действительности непременно должно нести в себе определенное критическое суждение о ней.
Гоголь быд против, надоевших комедий с любовной интригой, он был за общественную комедию с острым, социальным, обличительным содержанием. В самой языковой, композиционной фактуре пьесы, считал он, должны быть заложены возможности игры, жеста, мимики, определенной манеры сценического поведения. На опыт Гоголя опиралась вся последующая русская драматургия. Гоголь указывал на необходимость сквозного сюжетного действия в драме. Эта теория исходила из ведущей роли содержания, мотивировок, она начисто отменяла героев-статистов, резонеров, вестников, условные завязки и развязки.
Пушкин советовал Гоголю написать историю русской критики. Гоголь в первой половине 40-х годов подумывал о том, чтобы создать «Учебную книгу словесности для русского юношества». К сожалению, оба проекта не были осуществлены. До нас дошел гоголевский план учебной книги по словесности, в котором очень интересны и содержательны замечания по теории жанров.
В современных условиях суть повествования не в авантюрных приключениях героя, а в показе социального фона, в серии картин, в панораме социальных отношений.
Важно: для Гоголя, как и для Белинского, древний эпос начисто отошел в прошлое и ни под каким видом невозродим в новых условиях. В своих рассуждениях о «малой эпопее» Гоголь оставался реалистом и сатириком, он только намечал различные виды современного романа, старательно выделяя тот его жанр, который позволял наиболее емко изобразить современную жизнь. Гоголевский жанр «малой эпопеи» отчасти связан с общепринятым понятием «романа-эпопеи», а также сатирическими циклами.
Главные контуры историко-литературной концепции набросаны Гоголем в цитировавшейся статье «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность». Эта статья, вошедшая в «Выбранные места из переписки с друзьями», думается, еще не привлекла должного внимания исследователей.
Вслед за Белинским Гоголь особо выделяет сатирическую поэзию, называя ее «другой стороной» поэзии (Белинский называл ее «направлением»). Родоначальником сатиры он, как и Белинский, называет Кантемира. И у Пушкина Гоголь подчеркивает прогрессирующее развитие черт, прямо характеризующих его как поэта русской действительности, который бы поведал простую, безыскусственную повесть прямо русской жизни.
И у Лермонтова, поэта «первостепенного», субъективно-романтического пафоса, певца «безочарования» (Гоголь говорит, что это слово придумано Жуковским для обозначения поэзии лермонтовского типа по сравнению с шиллеровской поэзией «очарования» и байроновской «разочарования»), Гоголь также выделяет черты «живописца русского быта», роднящие его с основным «натуральным» направлением русской литературы.
Очень важно: существо русской поэзии и ее особенность заключались в укреплении ее национальной специфики и в развитии реалистического принципа и форм изображения действительности.
Но в статье Гоголя был тезис, гласивший, что, как ни велики, как ни очевидны успехи русской литературы на пути народности и реализма, «поэзия наша не выразила нам нигде русского человека вполне, ни в том идеале, в каком он должен быть, ни в той действительности, в какой он ныне есть» (т. Е. каким изображает его критический реализм.— В. К.). Тут Гоголь высказывал свои реакционно-утопические мечтания о возможности и необходимости изображения добродетельных русских помещиков и чиновников, противостоящих тем пошлым людям, которых изображает сатира. В смиренно-мудрой христианской идеализации жизни Гоголь и готов «наконец» усмотреть существо и особенность русской поэзии.
Гоголь в разработке историко-литературной и эстетической концепции приближался к Белинскому больше, чем обычно принято считать.
Надеждин первый указал, каким должно быть современное искусство, чтобы выполнить свои задачи. Он отверг все существующие направления в русской литературе и заговорил о синтезе классицизма и романтизма, о создании качественно нового искусства. Надеждин первым обосновал понятие литературы как голоса народа, а не только образованного общества. После Мерзлякова. Галича, Н. Полевого он со всей обстоятельностью указал на великое значение жанров романа и повести как эпоса нового времени.
Пушкин и Гоголь полностью вывели эти дебаты о синтезе направлений из рамок идеалистической эстетики, указав на реализм и необходимость верного изображения русской действительности как на главную цель искусства, его давно искомую обобщающую идею. Верное изображение окружающего мира предписывает новые правила искусству, повышает его общественную роль; верность натуре дает возможность изобразить внутренний мир человека, связанного с передовым движением, со служением подлинной народности. Оба писателя подробно разъяснили внутреннюю структуру современных жанров трагедии и комедии, романа и повести.
В сущности, Пушкиным и Гоголем была намечена система реалистической критики. Ей только не хватало философского, материалистического и диалектического обоснования, последовательной связи всех частей, широкого осмысления соотношения со всей русской и мировой литературой. Совершить эту работу выпало на долю Белинского.