Баркова О.И.
ORCID: 000-0002-2868-7700, кандидат философских наук, Юридическое агентство «Антикризисный центр», г. Красноярск
ЕВРОПЕЙСКИЙ УРБАНИЗМ МОДЕРНА. РУССКИЙ УРБАНИЗМ ЭПОХИ АМПИР. КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
Аннотация
Дезиндустриализация городов-милионников, демуниципализация городского хозяйства за счет его приватизации, привели к снижению жизненного уровня огромного количества горожан, спаду их реальных доходов, послужили катализатором постоянно ужесточающейся борьбы за существование. Проблема роста городской бедности потеряла перспективу разумного решения средствами дальнейшего развертывания урбанизма, чреватого либо планомерным расформированием городов, либо стихийной пауперизацией и вымиранием населения. Возможно, распад социума приведет к новому объединению, сначала в малые, а потом во все укрупняющиеся сообщества. Но, какого культурного типа? Возможен ли возврат к городу модерна или эпохи ампир? Есть ли такие предпосылки?
Ключевые слова: Дезиндустриализация, Демуниципализация, Резонность концентрации населения в городах, Промышленная социальность, Постиндустриальная социальность, Эпоха Ампира.
Barkovа O.I.
ORCID: 000-0002-2868-7700, PhD in Philosophy, Law firm "Crisis Management Group"
EUROPEAN MODERN URBANISM - EMPIRE-STYLE RUSSIAN URBANISM. CULTURAL DIFFERENCES
Abstract
Deindustrialization of cities with a million-plus population, demunicipalization of urban economy has resulted in reduction in the living standards of large number of citizens, decline in the real incomes, and led to a struggle for existence which is constantly getting severe. The problem of urban poverty growth has lost a perspective of reasonable solution by means of further development of urbanism, which can result in a systematic dissolution of cities or a spontaneous pauperization and extinction. Was the disintegration of society predetermined to make a formation of communities, being small at first, and gradually increasing, happen in turn? What cultural type they will belong to? Is it possible to return to the city of Modernity or the Empire style epoch?
Keywords: deindustrialization; demunicipalization; reason for concentration of population in urban areas; industrial sociality; post-industrial sociality; Empire style epoch.
Европейские города раннего средневековья и пространства их окружающих феодов были совершенно разными правовыми, социальными и культурными пространства. На Руси такой разницы урбанизированных и сельских пространств не было. Городом назывался детинец, куда бежали из посада, подола в минуту крайней опасности.
Концентрация человеческих масс в местах, где отсутствовали связи с благодатной природой и надежными местными источниками продуктов питания (речь идет о городах, расположенных выше 50-й параллели северной широты) считалась не благоприятной. Но лишь до эпохи модерна. Рост населения в таких местах стал оправданным с повышением спроса на промышленные товары, «подогреваемым» мировыми деньгами.
Вернемся в XVI век, эпоху превращения юных политий в зрелые централизованные государства. Централизованным государствам принадлежала инициатива планомерного собирания подданных в целях учета и налогового контроля. По М. Фуко, центральное понятие всякого государства— дисциплинирование «совокупности населения». Но «наложение рациональных систем на нечто, быстро движущееся, беспокойное и постоянно ускользающее весьма проблематично». [3] Одну из главных ролей – контролера за передвижением подданных в централизованном государстве – выполнял город.
М. Фуко отмечал усиление господства над территорией, населением и движением населения по территории по мере превращения государства в империю. Величие целостности государства отразил Ампир – стиль зрелого этатизма (от фр. Этат – "государство"), проникнутый духом государственности от начала до конца. В художественном плане, как писал Александр Бенуа, город ампира «является произведением искусства и питомником государственной эстетики» [ 1. C.12]. Париж, Вена, Петербург – это подмостки, декорации к торжественной мистерии жизни. Арена культурной монополии избранного сословия – дворянства.
Городами-ансамблями были, главным образом, столицы и крупнейшие города административного значения. «На протяжении десятков лет и Петербург и Москва оставались дворянскими столицами и лишь к концу века, вместе с ростом промышленности, начали развиваться как метрополисы. Из экономического и политического довеска к деревне город постепенно превратился в самостоятельный очаг национальной культуры»[1. С.7]
Переход урбанизации в тренд превратил «дисциплинирование совокупности населения» в ограничение его свободы. Снижение мобильности уменьшило энтропию. Но дальнейшее углубление урбанизации актуализировало процесс «заморозки» и «кристаллизации» общества.
Ещё большему повышению роли урбанизации в архитектонике государства способствовала эпоха модерна. Культурная монополия дворянства была разрушена вторжением вкусов третьего сословия. Продуктом развития техники стала технологизация городов, привнесение технической эстетики, дизайна. Вокруг создания материальных ценностей сформировалась невиданная ранее форма социальности – огромные производственные коллективы (в западном варианте – корпоративного типа, в России – по типу общин).Промышленная социальность стала важнейшей «скрепой» нации, дисциплинировавшей и фундировавшей всё бытие общества – от дружбы и взаимопомощи людей, их продвижения по социальной и имущественной лестнице до создания семей и династий.
В Европе этатизм и индустриализм оказались вещами несовместными этически и культурно. Индустриализм запада сопровождался идеей свободного рынка, выхода государства из экономики – «Laissez-faire», процветанием на основе индивидуализма и частной собственности.
Промышленный расцвет, пришедшийся в России на советский период, не сопровождался поощрением частной инициативы. В Европе с усилением государства ослаблялась частная инициатива, и наоборот, усиление частной инициативы «скукожило», «обесточило» государство. Расцвет промышленности, сделавший города высокотехнологичными, привел к закату ампира (ансамблевости, государственной символики, иерерхичности планировки).
Внезапно грянувшая на Западе дезиндустриализация сделала людей свидетелями постепенного угасания промышленной социальности, размывая сложившиеся было городские сообщества, оставляя идеальное без материального субстрата. «Промышленный пролетариат, а тем более «организованный и сознательный рабочий класс» – дело прошлое. < …> Его практически нет, поскольку нет прежних громадных заводов и фабрик. Те, кто раньше шел на завод, идут в офис, в магазин, в автосервис и в охрану. Разбухшая сфера услуг поглотила рабочий класс и отчасти сделала его нерабочим; превратила в людей, которые не производят даже услуг в простом и понятном смысле слова «услуга» [2].
Дезиндустриализация городов-милионников, демуниципализация через приватизацию городского хозяйства, привели к снижению жизненного уровня огромного количества горожан, спаду их реальных доходов, послужили катализатором постоянно ужесточающейся борьбы за существование. По данным Росстата постиндустриальные города-миллионеры перегоняют сельскую местность по уровню безработицы. Начиная с 2014 г. безработица в городах России растет, а в селах ее уровень снижается. В некоторых областях наметился рост сельской занятости. Проблема роста городской бедности потеряла перспективу разумного решения средствами дальнейшего развертывания урбанизма, и если не будут приняты меры по плановому расформированию городов, наступит, либо стихийная пауперизация и вымирание их населения, либо «одеревенивание». В районах, окружающих нынешние супер города возникнут огромные пятна застройки сельского типа. Распад социума не может длиться бесконечно. Должно произойти новое объединение в малые, а потом во все укрупняющиеся сообщества. Возможен ли возврат к городу модерна или ампира?
В Российской Империи этатизм и индустриализм вступили между собой в непримиримое противоречие, приведшее к Октябрьской революции. Русский этатизм, однако, превратился в советский, который как политически, так и художественноне умер с индустриализацией, а возглавив ее, усилился. Пики двух волн урбогенеза синхронно пришлись на советскую эпоху. Возникло специфическое советское понятие: «сталинский ампир», вбиравшее всё лучшее из планировочно-архитектурного наследия петровской и екатерининской эпох, помноженное на промышленную мощь и грандиозный послевоенный энтузиазм. Ещё одна особенность русского ампира – «восточный» вектор развития.
В течение полутысячи лет, начиная с XV века, Россия непрерывно развивалась в восточном направлении, не успевая в стремительном обретении новых территорий за их полноценным освоением. Попадая по мере продвижения во всё менее цивилизованные районы. Как бы откатывая вспять колесо истории, откладывая «на потом» благоустройство, тем самым, омолаживаясь. Излишне долго задержавшись на этапе стройки «чернового цикла», мы так и не перешли во многих населенных местах к этапу украшения.
Советский ампир как художественное оформление атрибутов государственной власти, сочетался с не менее парадным оформлением заводов, электростанций и т.п. Заводы и электростанции царили над обществом, а власть была «при них». В «сталинском ампире» городу как совокупности жилищ была отведена служебная роль. Второстепенная, а может, и третьестепенная по отношению к процессу промышленного производства. Город в русской истории всегда служил для какой-то грандиозной цели. И не был «вещью в себе», но «вещью для нас».
Сегодня положение города, его смыслы меняются вновь. Инициаторы глобализма всеми силами пытаются отвратить Россию как от этатизма, так и от индустриализма, навязывая новую урбанистическую доктрину гиперурбанизации. Но с Россией это сделать гораздо труднее, чем с остальным пространством не запада. Города народов, которые не смогли противостоять этой новой доктрине, выглядят как клоны друг друга. Люди, занятые интеллектуальным трудом - основа новой экономики. Но их доля в обществе слишком мала. Города растут темпами, не поддающимися прогнозу, несбалансированно, это «новое издание» ложной урбанизации. Постиндустриальный город – это, главным образом «кристаллизация оседлости», но одновременно это искусственное, контрструктурное образование – город-каша. Причем, кристаллизованная, замороженная.
Каждому общество в эпоху «постиндустриализма» придется предпринимать меры для спасения людей, осознать тщету навязанной извне, поданной в готовом виде стратегии, и выстрадать собственную. Город русского ампира был богат институциями (Табель о рангах, Императорская Академия художеств, Императорские театры и т.д.). Возможно, придется вернуться к этой практике.
Присущий российскому цивилизационному пространству урбаногенетический код – предрасполагает к построению совокупности взаимосвязанных городов, являющихся центрами организации территорий и государству, являющемуся контролером баланса между городами как центрами территорий. Образно говоря, Россия «обречена на ампир».
Но, скорее всего, из социокультурного кризиса страну выведет не государство, а гражданское общество, предложив новую философию и архитектонику социального пространства. Как это уже было однажды во времена народного ополчения Минина и Пожарского.
Список литературы/References
1. Берар, Е. Империя и город / Ева Берар; пер. с франц. М.Неклюдовой. –М.: Новое литературное обозрение, 2016 –344.
2. Драгунский, Д. Денис Драгунский о возвращении пролетарской диктатуры [Электронный ресурс]/Д. Драгунский. URL: https://www.gazeta.ru/comments/column/dragunsky/6094725.shtml (дата обращения: 25.01.2017).
3. Урри, Дж. Мобильности [Электронный ресурс] /Дж. Урри. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mobilnosti (дата обращения 05.02.2017).
Список литературы на английском языке / References in English
1. Berard, Е. Imperija I gorod [le crėpuscule du Pėtersbourg impėrial] / Еwa Berard; per. s franc. M.Nekljudovoj. –M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2016 –344 p. [in Russian]
2. Dragunskij D. Denis Dragunskij o vozvrashhenii proletarskoj diktatury [Denis Dragunskij on the return of the proletarian dictatorship ] [Electronic resource].https://www.gazeta.ru/comments/column/dragunsky/6094725.shtml (accessed: 25.01.2017).
3. Urri, Dzh. Mobil'nosti [Urry, J.. Mobility]/ Urry, J... [Electronic resource]: https://cyberleninka.ru/article/n/mobilnosti (accessed: 05.02.2017). [in Russian]