Священномученик Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский
| Священномученик Иларион на Соловках (фрагмент). Художник: Светлана Ивлева |
В августе 1914 года началась война с Германией. Для священномученика Илариона она была следствием культурного и духовного размежевания Запада и Востока. Он писал: «Развертывающаяся пред нами великая борьба народов есть борьба двух идеалов: прогресс хочет уничтожить преображение, забывая слово Христа о том, что врата ада не одолеют истины. Идеал Православия есть не прогресс, но преображение». Его призыв был услышан, и в русской богословской науке началась работа по преодолению схоластики.
На Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1917–1918 годов архимандрит Иларион выступал активнейшим сторонником восстановления патриаршества. Современники этих событий указывали, что «существовало убеждение, что именно речь 31-летнего архимандрита Илариона доставила окончательное торжество идее восстановления патриаршества на Соборе. Он закончил свою речь знаменитыми словами: «Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьется, конечно, в Кремле. Но где в Кремле? В окружном суде? Или в солдатских казармах? Нет, в Успенском соборе. Там, у переднего правого столпа должно биться русское православное сердце».
Cвятитель Иларион был правой рукой патриарха Тихона в определенный период его служения. По благословению Святейшего он стал и автором формулы поминания новой власти на богослужении. Когда Советы через ГПУ в ультимативной форме потребовали ее ввести, Иларион (Троицкий) и составил такое прошение. В отличие от прежней формы поминовения царской власти, новое прошение носило абсолютно общий, безличный характер и не указывало, о чем конкретно надо православным молиться – то ли о благоденствии властей, то ли об их вразумлении и обращении на путь истины. На требование же
-------------------------------------------- Священномученик Иларион (Троицкий) --------------------------------------- 2
уполномоченного по делам религии ОГПУ Е.Тучкова вставить в прошение «о стране Российской и властех ея» слово «советских» владыка Иларион спокойно возразил, что слово «советских» – русское и его нельзя использовать в богослужении, которое совершается на церковнославянском языке. В результате указ Патриарха Тихона о поминовение большевистских властей за богослужением народ церковный воспринял очень спокойно и с пониманием.
22 марта 1922 года он был арестован, некоторое время находился в Москве в заключении, затем отправлен в ссылку в Архангельскую область, где пребывал до конца июня 1923 года. Освободившись и сразу направившись в Сретенский монастырь, он стал лидером борьбы против обновленчества в Москве. Причем роль святителя Илариона была непростой. Для власти он должен был быть примером лояльности. Они воспринимали его некоторое время как человека, которому можно доверять, с которым можно договариваться. И поэтому, использовав эту возможность, святитель Иларион добился того, что за короткий период – за два летних месяца 1923 года – обновленцы были изгнаны, фактически потеряли Москву. До выхода патриарха Тихона из заключения они обладали большинством храмов в Москве. За два месяца они буквально лишились всех московских приходов, потому что народ и сами рядовые священники не захотели их видеть. Святитель Иларион ежедневно совершал объезды храмов, совершал богослужения. И ведя прием духовенства, убеждая духовенство перейти в патриаршую Церковь, беря на себя такую роль, он заведомо знал, что обречен – за это. Власть, опомнившись в ноябре 1923 года, теперь воспринимала его уже как врага, а не как человека, которому можно доверять, но уже ничего сделать не могла: патриаршая Церковь восторжествовала. И тогда вся злоба, вся ненависть властей, и прежде всего ГПУ, обрушилась на святителя Илариона. Когда он был арестован в ноябре 1923 года, с ним уже не церемонились.
Совершенно невольно святитель так поставил себя, что на Соловках стали создаваться о нем легенды. О них известно благодаря очеркам Б. Ширяева, также бывшего соловецким узником. Очерки эти составили книгу «Неугасимая лампада», в которой святителю Илариону отведено немало страниц: «Нередко охранники, как бы невзначай, называли его владыкой. Обычно — официальным термином "заключенный". Кличкой "опиум", попом или товарищем — никогда, никто». «Однажды буря унесла в открытое море лодку, в которой находился самый злобный лагерный охранник — некий Сухов. Заключенные и солдаты, собравшиеся на берегу, были убеждены: гибель лодки вместе с людьми неминуема. «Там, вдали, мелькала черная точка, то скрываясь, то вновь показываясь на мгновение. Там шла отчаянная борьба человека со злобной, хитрой стихией. Стихия побеждала.
— Да, в этакой каше и от берега не отойдешь, куда уж там вырваться, — проговорил чекист, вытирая платком стекла бинокля. — Пропал Сухов! Пиши полкового военкома в расход!
— Ну, это еще как Бог даст, — прозвучал негромкий, но полный глубокой внутренней силы голос.
-------------------------------------------- Священномученик Иларион (Троицкий) --------------------------------------- 3
Все невольно обернулись к невысокому плотному рыбаку с седоватой окладистой бородой.
— Кто со мною, во славу Божию, на спасение душ человеческих? — так же тихо и уверенно продолжал рыбак, обводя глазами толпу и зорко вглядываясь в глаза каждого. — Ты, отец Спиридон, ты, отец Тихон, да вот этих соловецких двое... Так и ладно будет. Волоките карбас на море!
— Не позволю! — вдруг взорвался чекист. — Без охраны и разрешения начальства в море не выпущу! — Начальство — вон оно, в шуге, а от охраны мы не отказываемся. Садись в баркас, товарищ Конев!
Чекист как-то разом сжался, обмяк и молча отошел от берега.
— Готово?
| https://mig.org.ru/solovetskiy-lager-osobogo-naznacheniya-i-nachalo-osvoeniya-hibin/ |
— С Богом!
Владыка Иларион стал у рулевого правила, и лодка, медленно пробиваясь сквозь заторы, отошла от берега.
Спустились сумерки. Их сменила студеная, ветреная соловецкая ночь, но никто не ушел с пристани. Забегали в тепло, грелись и снова возвращались. Нечто единое и великое спаяло этих людей. Всех без различия. Даже чекиста с биноклем. Шепотом говорили между собой, шепотом молились Богу. Верили и сомневались. Сомневались и верили.
Но лишь тогда, когда солнце разогнало стену прибрежного тумана, увидели возвращавшуюся лодку и в ней не четырех, а девять человек. И тогда все, кто был на пристани — монахи, каторжники, охранники, — все без различия, крестясь, опустились на колени.
— Истинное чудо! Спас Господь!
— Спас Господь! — сказал и владыка Иларион, вытаскивая из карбаса окончательно обессилевшего Сухова».
Находясь с 1923 по 1929 год на Соловках, он имел возможность получить свободу, ему такую возможность предложили, когда образовывался григорианский раскол, уже против святителя Петра. Создавали группу архиереев, которая должна была стать руководимой ГПУ и при этом оппозицией святителю Петру. Но святитель Иларион не только отверг эти искушения, но и рассказал об этом сокамерникам, разгласив «оперативные приемы» ОГПУ. Такого чекисты не прощали.
В 1926 году, когда истек срок заключения, против святителя было возбуждено новое уголовное дело. Ему дали новый трехлетний срок и возвратили на Соловки. Его поместили на Секирку, в штрафной смертный изолятор. Христианская радость древних подвижников не покидала преосвященного Илариона даже здесь. Его радовала мысль о том, что Соловецкий лагерь может быть школой многих добродетелей: нестяжания, кротости, смирения, воздержания, терпения, трудолюбия. В тех суровых условиях он укреплял даже епископов – собратий своих – надеждой, своей уверенностью, своим мужеством…
Источники: 1) https://www.pravoslavie.ru/43821.html, 2) https://www.pravoslavie.ru/76109.html,
3) https://www.pravoslavie.ru/33307.html, 4) https://days.pravoslavie.ru/Life/life4812.htm