Одни повинили себе в вину иметь ночь до утра стояща беспокрова, и шевеления ног, имеющей сном милость непрекланяющиеся нуждою самого естества и ни единого покоя на перерыв, но самом себе вопрошали, и находя бесчестья укоренение возбужающася.
Иные на Небеса с умилением взирающа, и имеющуюся там помощь с кричанием и воплем призывающа.
Иные молитве заново своё осужденное суда престояще. Руки связавши, на землю темные их лица приклонивша, и посудившие себя не достойными небеснаго взиранья, и ничтоже сказать или извещати или молитися. От помысленого и свестьнаго скорбеньиа имущее никако или откуда молень ие створити обрещющем. (От принятых помыслов и от этого пришедших скорбей, и известий совестливых окаивающих душу, нет откудамоление и створить, и обрести.) И едину душу безумьну, но ума безгласена Богу представляющим. Тьмы исполнь сущема и худа отчаянья. (Лишь душу без ума, и без гласа, но тьмой и худоотчаяньем исполненнойБогу представляют)».
Как видно из текста, все состояния психики направлены на то, что бы вызвать отклик у Бога,вернуть «обращение себе Бога», сделать покаяние явленно ощутительным.
«Иные в ризе и пепле седяща, иколенями лице закрывающема. Другие перси (грудь) всегда бьюща и свою душу и животе (жизнь) возвращающа. Некие из тех землю слезами мочаху, иные слезъ неимуще сами себя бияху. Некиеимеют предел мертвецов, над своими душами вопиахо, зедрыганьясердечноготерпеть немогуще. Другие же сердцем рекой рекли, устами кричный глас вливая (овижесердцемьрикахуноустыкричныйгласставлиаху), иестьже когда другие же держатися не могуще, инапрасно возопияху.
ВидехаАЗЪ тамо некыя каксами о себе иступивеша, обычаем и скорбеньиемь обуродевеша. (Видел самих себя постоянной бурей скорби в исступление вводяще) От того некоторые все омрачены, будучи без чувства на всё жизненно суща. Разумом будучи в глубине смиренья погрязшего, и огнемь скорбеньяочные слезы испекаша».
«Иные садясь на землю ничуща, не чувствуя печально, своей главой беспрестанно колеблюща как львы средой сердечной ревущема и воздышуще. («Иные седяща на землю поничюща печальны и свою главу беспрестани колеблюща накы львы и среды сердечныя иного те ревущема и воздышющемо».) Данный метод крайне схож с методом молитвы преподобного Григория Синаита, сопряжающий слова с дыханием и напряжением физического тела, крайне популярный метод исихазма. «Одних из тех оставлень, методы их добронадёжны, до конца прошаху, и моляхуся.Иные же недостойные сего многоставленья, оставления (стоит обратить внимание на двойной смысл, много ставить, и много оставить, много подняться, и много оставить греха…), от смирения не имели что сказать, и осуждахуся, и не имея мощи отвещати (отвечать тщательно) к Богу кричаху. Одни же здесь муку приймати молили, чтобы там помиловании бытии. Другие скрушены будучи, и от тяжести с вестьно имеющее сущее (весть духовная, от Бога знание, откровение, совесть) говорили:«Ни мучены будучибыти нам сподобитисиа Царства светле. И доволно нам, что мы видели там, так решили, душанища и скрушены и погореблены от тяжести мы. Бременьны имея суща!». И самото каменьноиенечувьство возбудити могуща гласом с воями кричными ко Богу словесами».
Стоит повторить, что речь в данной главе идет о тех, кто уже зрел Божий мир, кто уже, будучи рождён, знал, что такое причастие Божье и пал вновь, именно поэтому: «Мы сподобились Царства светлого, и никто нас не мучил», именно память о том и есть «весть сущая» и она «томит». В дальнейшем отец откроет, что данное томление насылают бесы помыслами, и игумен откроет технический вопрос, и как его решить, но здесь он восхищен иноками.
«Глаголяху бо долу на землю поничаще, пав на землю поникнув: «Знаем мы, знаем мы, имеем достойное, ибо все, кого томлень томит, имеетв том правду. На ответ неба, мы довольны. (небо иестьминаответ) Множеству нашего долга. И на всю вселенную за это плачь имея, плачющюсиа се зовёме. Об одном жеточью молимся о об этом только молим, об ономь молились оубо: «не яростью обличи нас, ни истинным Судомь мучи нас, но щади, и доволе иесть нам!».
Многаго прещенья (крайней угрозы) й мука безоименьныхе скровеныхо свободити сиа до конца бо ставлень ИА несмеиемо просити. Как обоиже своиего обетане схранивша. Но се спервымь человеколюбиемь. И оставленьиемь оусквернивоше.(« Не смеем просить освободиться до конца становления нашего, ибо имеем много безъимянных и крайне опасных мук. А мы уже дважды обет наш нарушили. Безопаснее остаться с первым человеколюбием».)
Быше там о друзи! И другие там быше, видети словеса Давидова стражуща видети! (101 Псалом взят за основу) И преклонены они до конца своих жизней («непреклонны до смерти» по современному). Все а дни скорбяща ходяща. Восмердевеша, и згниваша телесные их, но были беспечали иеже суща есть хлеб свой. Питьё же со слезами растворяющемо, прильпеша имели кости к плоти. И то как сеноиссохше. Ничтоже инова от тех слышати, разве словеса си: «Горе! Горе! Ух! Ух! Во правду, во правду! Пощади! и пощади владыко!» Иные глаголаху: «Помилой! Помилуй!»Некоторые же и ёще оумиленнее: «Прости владыко! Прости аще ие мощно!»
Былите, кто языки воспалением поляща, как псы их из уст испустивеша.Иные на зное самисиа отомляху. Иные же на холоде самисиа мучаху. Чуток воды, чтобы от жажды не умереть, хлеба мало приемлюще. Эти рукама далеча отметаху: «Недостойны сами сие творяще словеснаго пищи, якоже скотские имели дела створивешемо».
Где тех смеха явлень ие? Гдепразнословь ие?Где и ярость? Где гнев? Если и есть гневово человеческое, то невероваху, плачем до конца ярость погубили. Где ответа словие? Где праздник, гдевозбуждение, где служба телу?Где след тщеславья? Где питание надежд? Где винное помышленье? Где овоща вкус, где сочное утешение? Где гортани наслаждение? Всего что нынешнего века, надежаве тех угасла. Где теперь тех печаль о чём-либо земном? Где суждение о некоторых человеческих!? – Нигде себеше тех глаголаемое.Ибо оубучаемое и воля имеющаяся ко Богу. Любопытное наблюдение отца, «к себе глагол нигде», когда глагол (сам звучащий человек ведь и есть этот глагол) ко Богу.
Иные перьси крепьце бьюще имея, как в небесных вратах стояще к Богу глаголаху: «Отверзинамо судий отверзинамо, имеем греха ради заключихом собе». То есть, «Для нас закрыт вход, помоги…». Перси бить, понимать надо как единое целое, всю структуру внутреннюю, сама персь, грудь заканчивалась перстями, оконечностями, то есть, пальцы рук, и это не просто бить кулачками в грудь, не просто эмоциональность. Еще встречались значения «персть» как пепел. Однокоренным будет здесь и Перун громовержец, и он в те времена обозначался как выжимающий воду, и высекающий молнии, поэтому возбудить в себе чувство включив все«перьси крепьце бьюще имея» была само цель, добраться до алтаря сердца. Алатырь, например, также связан с огнём, алый тырь, горящий, горюч камень. Тем паче, по смыслу всего текста видно, что вначале «гон огня», рождает доброту, именно затем и «перси бьют», а в конце «разгорится огнь молитвежь гущи вещь», уже некое чудо, достойное выдержать и встречу Христа.
Иные же глаголаху: «Просвети лице свое, точью и спасемся». Иные больше: «Просвети во тьме и сени смертнем убогим сидящим». «Скоро да вываривай щедроты твои Господи, яко погибохомо яко отчаиахомося якоище обнищали больно». Иные глаголаху: «убавилиси сиа Господь остаток лишь в нас». Другие: «Прошла ли будет душа наша долго (или просто долг, а может и долг долгий) нестерпный?Нынеоутешилисисиа Господь, остаток имеем о нас, оуслышимли сие глаголаща к нам: «И жывуизидете, иже во аде покаянья прощены будете!?Проник ли вопльнашво слух Господень?»
Ониже седяху непрестанно предо очами Самого зряще смерти и глаголюще: «Чтоси будет, что си отто, что сиконецнаш? Буде ли прощень ие!? Темнымо, оубогымо, осуженымо, возможелиси наша молитва внити пред Господь, или отвратиси? А во правду смерена, осрамлена? Вошедошижехоть что, успе хоть сколько пременить коликовозможе? Сколько створим же от нечистых уст и телесам нашим спущено было, иневеликой мощи иметь, доконца лиси Судью премени? Или часть, не? или о полувредово велици и боси поистине, и много кровий и много потово, и много спехово требующее. Приближишали си сиа наши хранители или и иеще отнас далече суть? Тем бо неприближающимо сиа к намо. Весь труд наш без успеха. И бездобра бо, и не имеетни силы потока реки молитва наша, ни крыла чистоты внити (войти нитью) ко Господу.Разве чтоеще ангелы наши приблизившись к нам сию прииемоше (примут приносимое нами) ко Господу принесут. И друг ко другу недоведуще глаголаху: «Вольны ли мы братия, успеваем ли мы этим на прежнее? получим ли? этим прощень приимет ли? снова отверьзет ли этим?».
Другие же против тому отвечаваху: «Ктовесть имеет какбратия наша ниневитяне, решили имея, да раскаивает сие Господь (Иона 3,9), ипонемногу имеющейся муки збавит нас. (Следует обратить внимание на момент Писания с ниневитянами, современник воспринимает ситуацию, как если Бог послал предупредить о казни ниневетян, но они испугавшись, раскаялись, и тем были спасены. Данный же текст разворачивает текст иначе, как факт Боголюбия, и заботы о ниневетянах. Он, Бог всегда таков, любящий, и если закрыл к себе доступ, как в данной ситуации с иноками, то дело крайне опасное). Видим мы онас остворимое. Даеще отверзет добро и благо еще ли то,благословен Господь Бог! Иже заключил (закрыл) нам во правду. Видя пребудему того оударивающе (настойчиво будем ударять в цель). До конца живота нашего. Авось многаго ради бестудства (замерзания, остужания, использовать слово «бесстыдство», «стыд» - это самое неподходящее слово, оно без прямого значения, здесь же, именно замерзания, «Ты нас Боже наказал остуживанием души, замерзанием души, и мы её тем же накажем», как то так, «клин клином вышибают») нашего, отверзет нам!»
Темь же и сами воставливающе это глаголаху: «Течём братия течением. Течения бо потреба и теченья великого. Имеем добры ианашеиа дружины и остахомо. (Иначе говоря, оставили добро´ту от усилия всей дружиной) Течём нещадящасясквернённые. И на зло скорыми имеем плоти нашей, но уморимою уморим, как твориаху блаженные и повинницы. (Далее, старец объяснит, что можно страстью страсть погасить, как в современной жизни,возможно пламенем направленного взрыва погасить другое пламя, так и общее усилие воинов «течение», может погасить «течение поврежденного мира страстей. «Оставили добро'ту» это вспоминание Богообщения полученное от крещения, как уже говорилось, и которое было утрачено.)
Во тех быше видети колени оужесточалые, множеством кланианья. (От множеств поклонов, колени огрубели.) Очи истяскле, потускнели, провалившись воутрь, во глубину вошли тресно облиховане. (Глаза истекли слезами, потускнели, ввалились внутрь.) И ИА годиланитьий вреднее. (Щёки потрескались от многих лет вредов, ввалившись внутрь.) Иополе ймуще врень иемьте плыхо слезо. Лициа оуныла и бледа. (От постоянных потоков слёз, лица унылы, и бледны.) Ничимь же воприточи мртвыхо оуньше перси болиаща ранами. Кровьнаиа плеванья. От персьныхо крошено. (Кровавыми болящими ранами, и кровяными плеваниями из изломанной груди, вот что препятствует им присоединиться к мёртвым.) Где биаше ту постельно ие оустроиеньие. Где одежычистота и твердость? но раздрана и скверная, вошьюокровавленная. (Где тут постельная бельё, и чистота одежд? Разодрана, и осквернена вошью окровавлена.) Что против того бесами устраивающих страданья!? Что плачющие помертвелые, что во изгнаньях ходящие?Или осуженых за разбой!? Ничтоже поистине тех мука и томленье, не самоохотно оно есть, против сих самоохотному. (Мучимые бесами, и гонимые от них страданиями, или изгнанные людьми изгои, или томимые в тюрьмах за преступления, ничто их мука и томление, ибо оно не самоохотно. Против сих самоохотного.)
И молю братыя, не помыслите кощюну (кощунство, не надругайтесь). Много молили, и ждали этого, они судью, великаго оного пастуха, реку (скажу) ангела во человецех. И моляхузло житии, железо и узы на руки и шею, и ноги во стражющихо древо забить (в колодки вложить), и отстуду не изрешити (и от страданий этих не разрешать) еубы и прежде, до нележе оубо гробо принятия. И иметь обаче инегроб, но небо нескрыю, то есть умолялипод открытым небом их бросить как есть, блаженныхо по истине помилованаго смерень имения. И скрушень имеющегося ко Богулюбьве, и покаианья. (Просили они своего игумена наложить на них муки до смерти, и после бросить не хоронив под открытым небом, ибо так они видели меру своего падения, и мера отчаяния требовала отчаянных мер, ибо дух их был сокрушён Боголюбием и покаянием.)
Ещё раз отметим эту важную деталь, в сегодняшних текстах вместо слова «мера», используется слово «мир», вместо внутренней меры падения, используется внешняя реакция. В конце текста отец разъяснит, что в соответствии меры падения, которую человек постигает сам для себя, требуется и отчаянные меры, и меры эти соответствуют чаянию, кто что чает, тот того и ищет. Кто плюшку, кто ватрушку, а кто Царствия Небесного. Мера сущих, мера существующих, мера живых, как мы уже помним по началу Слова – это Царство Небесное. И отчаянные меры «ражающие, в раж вводящие, и рождающие, с корнем «ра» требуются,собственно. Мы немного забежали вперёд, так как данные психические нагрузки весьма выглядят шокирующе, и если не знать всей картины, можно перепутать это с матёрым мазохизмом, а это не так. Нагрузки принимаются согласно меры падения, той меры, которая в данном описанном случае и приводит к крушению греховной души перед Духом,«клин клином вышибают», зло злом вибивают, и данное скрушение загорается огнём Боголюбья и покаянья, сожигающая грех,и толкающая инока к полному пренебрежению своего тела, того тела, которое несло в жизни зло, и которому ученик просил воздать «зложитием», ввергнув его в оковы и колодки. Следует отметить, что человек не сам это делает, не подвергает себя сам, не переходит грань в патологию мазохизма, но просит подвергнуть мукам себя другого, «творит муками» как писано вначале.
Хотяще оубо ко Богу отойти и предо праведным Судом стати добри (встать достойно), и они, места покаианьиа граждане, и когда некто отних на коньци видиашесяосьм (когда видят, что они присмерти), приставникам своим моляше, соклиа твою великого, что бы не удостаивали человеческого погребенья, носкотского, или во струи речных или в селения зверей предати ие гоже. (Что они годятся лишь для скотского погребения) Многажды послуша, расужень иа светило, рассудил так: «петь иаже всякого и честилишены погребения», повелевая иметь позору страшной милости достойно тех последнегочаса. И когда бо осуженый ужеотходяща скончатися хотяща, дружина учюиаху, дружина заслышав об этом, когда ему ещё здраву сущю, окружахуть его, жалеюще и плачюще и любяще. О умиленым обычаем и скорбным обычаем и словом главою покивающе своею, вопрашаху оумирающаго, и горяще милостью к нему глаголаху: «Что иесть братеиснами осуждениче? Какои что глаголеши, чего сиа надеяши, каково твоё мнение, что мниши, успело ли иеси от труда? О просимом? или ни? (Стоит обратить внимание, что вопрос не просто о личном, а о совокупном усилии в дружине, и распрос об опыте брата крайне для них важен.) Отверзло ли ие си? или повинено иеще си? Дошелоли ие си? или неси? Во змогло? Прииалоли иеси некоие извещень ие? Или без вести имаши надежю? (Успел ли от труда? Отверзлось ли небо? Или есть вина ещё? Дошло ли усилие? Возмолго? Прияло ли усилие извещение от Бога? Или без вести имеешь надёжу? Или уверен без извещения?) Прииалоли иеси свободу? или колеблет сиа и не веруиеть помысло? почули некоие во сердци просвещень ие? (Прияло ли усилие свободу? Или колеблет внутри помыслами? Или почуял, ощутил в сердце просвещение?) или о темнъно и иеще и во бечестьи иесть? (Или темное ещё, и во бесчестьи ощущение?) Бысе ли в тебе гласы изо утрь глаголя: «Се цело быси!», или «Оставлиаютьтисиа греси!», или «Вера твоиа спасе тя!», или «Ни ще!»? (схоже с сегодняшним словом «нищий»–ни ще, нет ещё) «О но слышиши глаголящии: «да сиа обратить грешныи во ад, и свяжете иего руце и нозе, и дасиа возметь нечестивый, да не видит славы Господня!»? «Что глаголеши, просте брате, прости брат, повежь намо, молимотя, да и мы оувемы во коихо хотимо быти, твоие бо времиа заключися, иного не обрящеши во веки».
К ним же от оусопошихо, от умирающих отвечали: «Благословен Господь отвещаваху, (ответил Господь) иже не отвратил молитвы моиея, и милости Его отмене».Сии же пакы: «Благоловлен Господь иже не да насо на оуловлень ие зубомо иего (не дал Бог нас на уловление лукавым, его зубам)». Сии же с болезнью глаголаху: «Проидеть ли си душа наша воду духово воздушныхо?», не вособленую, не подготовленную, не осолённую душу имели, не оуповающе иединаче, ново зирающе, что наиспытать и ономь бываиеть». (Зная,что и такое бывает, с неподготовленными, и такие опасения высказываются. Критерий отцов как уже писал преподобный в начале слова это «мерило сущих», «дивно сущее устроение» когда покаянь – явленное с вестью очищение «снова себе обращеньем Бога истинным пременить хотящее» приходит «из утрь» с явной вестью. Явное покаяние, и явное Богообщение, об этом речь.)
Друзии же сего не имея, что болезненные отвечали и глаголаху: «Оу горе! Души имеет сохранить ваши обещаньиа бесприрочна, (исполненныебез всякого времени приуроченного, то есть просто исполняемые), вочас ниточью оувесть что ие и оуготовано (просто исполняемые, без всякого,без всякого времени и ответ УВЕСТЬ, уведано будет).
Азъ же то видя и слыша, мало оубо не отчаяти имел себе хотехо, видя свою леность и не имеющегося приложения такого духовного тука онехо злому страданью. (Азъ же, как у них не имел духовного жира злому страданию, и видя и слыша всё мало было чуть и не отчаялся.)
Как обо быше и того места устроеньие: оу селень ие всё темно, всё смердяще, все кахьно и прашно (скорее всего имеется в виду отхожее место, туалет, хоть прашно схоже с прахом, следует помнить, что хоть и переводили славяне,которые еще несколько столетий сжигали своих покойников, и после принятия христианства,а не хоронили умерших,бок о бок шли два разных обычая,один христианский, где хоронили,второй более древний, где сжигали, но текст именно традиции схоранения тел), темница бо наречеся (собственно имеется в виду обычная тюрма средиземноморья) ,иакоже и того места позоро, покаиань иа всякого и плача бытио ученью. (Как отмечалось ранее, текст излагает информацию многослойно, из утрь наружу, и когда ближе к Богу, то используется «АЗЪ», и «стержень», когда наружу пространства, и что то внешнее, то, используется «кожа», «иа», имеет место быть, «коже», проявление того места позоро (зорко, взор, заря, чётко видно проявление), покаиань иа всякого и плача бытио ученью. Напоминить стоит, что у отца в книге четкий взгляд из матрёшки, когда разные восемь уровней бытия дают разные видения, и он это называет «по лествице шествовать», «по светоразличию небов шествовать», но излагает он это уже в конце последних Слов, последних ступенек более прямо, а здесь лишь подступается к этому, как хороший наставник неспешно, и медленно. И так как покаяние, лишь дверь внутрь небесного тела, то и соответственно...Человек из белого света разворачивается радугой, радугой также может и свернуться. У отца белый свет, это восьмой день, восьмой град, или еще безвредие.
Но иаже ни темъ прикрута и неприиатьна (точнее сказать не «иаже», не имеется поэтому ни «прикрута», и ничего приятного), отпадешимо (отпадшая) же от духовного богатства, и от добровольства, приближна и доброприиать на суть душабо повань иа (питающей реки, потока, источника) перваго лишена, инадежа бестрстьны иа отпадошизнамены чтотьно ие развергоши, (в 29 Слове эту надёжную бесстрастность именует безвредием, где всё страстное, трасущееся не имеет влияния на стоящего во Боге, и именно знаменуется это состояние именно безвредием, о котором отец пишет здесь, «отпадоши знамены надежи бестрастны») и при богатьстве благодатномь окрадена…
(Это смердящая средневековая тюрьма, является местом покаяния, позора и плача бытия ученью. Нет там ни прикрута, и ничего приятного, иботамотпадешимо, отпадшая душа от духовного богатства там, от того добровольства, к которымприближена была. Того доброприиатия, пованьиа, той питающей реки, того потока, первоисточника перваго лишена (См. Бытие 2:10), в котором душа знаменовалась надежным бестрастием, безвредием (См.29 Слово безвредием, где всё страсное, трасущееся не имеет влияния на стоящего во Боге,)но это развергоши, и при таком богатстве благодатномь окрадена…)
…., Божьиаже оутешень иа очю же на, объщань ие Господне отвергоши, (Божьего утешения данного для внутренних очей, этого общения отвергоши, обещания Господне на…) огня доброты слезны иа оугашьши, (…обещание Господне в огне слезном имеющемся угасло ) и сихо память мииа звиаиема (то есть, в огне доброты возникло Богообщение, и это свиваемое общение, когда человек плачет, и обещает, и на обещания приходят вести звиа иема, свивает эту доброту, и эта память…), и с болезнью стръчема (эта память с болезнью встречается, с болью…), инеточью преже речены иа болезни, совсемь прииметь оусердьиемь, (и теперь не только прежде речённой болезни, муки утери, но с усердием хочет принять инок и саму муку погубить этим усердием…), но и самасиа погубити, доброчестьне воздержань иемь о ухыщриаеть яаще да иесть вотои оставлень ие искрылюбьве и страха Господня, ациже биаху поистине блаженни иси, себо воо умеимъюще, и высоту отнеиаже спадоша, помышляюще глаголаху, помянухом дней первых, огня оногон (гон-гнать, как гонят зверя охотники, гон зверя, гнать молитву…) и ашего спешеныя, и иединакоко Богу воопиаху.
Это смердящая средневековая тюрьма, является местом покаяния, позора и плача бытия ученью. Нет там ни прикрута, и ничего приятного, ибо тамотпадешимо, отпадшая душа от духовного богатства там. От того добровольства, к которым приближена была, того доброприиатия, пованьиа, той питающей реки, того потока первоисточника лишена (См. Бытие 2:10), в котором душа знаменовалась надежным бестрастием, тем безвредием (См.29 Слово), где всё страсное, трасущееся не имеет влияния на стоящего во Боге. Но это всё развергоши, и при таком богатстве благодатномь окрадена, Божьего утешения данного для внутренних очей души, этого общения отвергоши, обещания Господне в огне слезном имеющемся угасив. В огне добро'ты возникло это Богообщение, и это свиваемое общение, когда человек плачет, и обещает, и на обещания приходят вести звиа иема, свивает эту доброту. И теперь эта память с болезнью встречается, с болью утраты, и теперь,не только прежде речённой болезни муки - утери, но с усердием хочет принять инок муку - аскезы, и муку этим усердиемпогубить. Но имеядоброчестное воздержание ухищряются,имея и оставление любви искры, и страха Господня,тем они и быаху поистинеблаженные, что во уме имеюще высоту с которой спадоша, имея падение с такой высоты, помышляюще глаголаху:«Помятуя первых дней оного огня гон, иединым целым ко Богу вопияху»: « Где суть милости Твоиа первы иа Господи, иаже показа души воистине Твоией, воспомианиоукарианьиа испъхо рабо твоихо». «Где суть милости Твоя первоимения Господи? их же показал душе во истине Твоей? Воспомяни укоренения успеха рабов Твоих!?»
Ино некто: «Ктомиа положить на месяца днии первыхо, внь ажемиа хранить Бог иегда просвещашесиа светла иа свеща иего, надо главою моиего сердца?» «Кто меня положит на месяца дней первых, в них же меня хранит Бог, когда просвещаешься светом свечи Его,над главой моего сердца!?»
О как же, первых своих управлений воспоминая, и как под теми умершими плакали! И глаголоху: «Где молитвенная чистота, где тоиа пованьие (питание реки, наполнение первоисточника), где сладока вместо вогорких слеза, где надежа скерошены иа чистоты (где надёжность от упиваемой чисто'ты), где надеянь имения блаженнаго бестрастия, где иаже ко Пастуху вера, где Того молитвы в нас доброделия? Погыбоша всиата (погибоша всё перечисленное ), и иаконе иавивоша сиа ищезоша (и как не явившееся исчезоша), накынебывоша (как небывавшее), безвести быша!».
О как же, первых своих управлений воспоминая, и как под теми умершими они плакали! И глаголоху: «Где молитвенная чистота, где то имение питающей реки, где наполнение первоисточником, где сладока вместо вогорких слез, где надёжа от упиваемой чисто'ты, где надеянь имения блаженнаго бестрастия, где имеющаяся ко Пастуху вера, где Того молитвы в нас доброделия? Погибоша всё перечисленное, и как не явившееся исчезло, как и не бывавшее. Без Вести быша!»
Иные бесноватым быть молились, иные в нечистоту, и недужность, в блезни пасть молили Господа, другие же очами страдать, и позором быть, всё это милостиво, только несношеным быть (быть на сносях, - беременность, то есть НЕ быть исчерпанным в пути жизни), и там что бы зла не принять.
Азъ же,друзья забыхося само, даже тех сказываемых плачь, о! умом совосхыщено быхо, о! удержати сиа акы сам не возмог, пребыва оубо во стражи долги дни и, воспиатихо сиа не терпеливо вовелико ие обьще ие жить ие ко великому сеже видевомиа, акы премънивоша сиа всего, иеступивеша позна премъненьиа образа и…
Азъ же друзья забыхося, забыл себя самого, даже забыл тех сказываемых плачь, и весь умом восхищен был! И как удержати это сам не возмог, то пребывая в обители долгие дни и, впитав это великое житие во общем духе, к великому не терпеливо обратился. Онже видя во мне переменившегосяв иступлении, как пременившего сиа всего, иступления познавшего пременения образа, и речеве:«Что имеешь отче Иоанне, видел ли тружающихо страсти?» Имел Азъ же сказать: «Ие видехо оче и почудихося и блаженных азъ падашая паче непадошихо, и самохо сиа не плачющихо, имь же падень иемь восташа, востань ие безведы», сеже рече: «Так и есть!».
Исповеда неложивы и иего иазыко (на этом моменте стоит зафиксировать внимание, что данная речь идет от «и его языка», соответственно предыдущий диалог описан, и это определённо видно по тексту, как диалог в духовной сфере, тонко но явно для сознания ума) И язык нелживо поведал: «Иако», рече, «прежде десяти лет, имели мы здесь брата, крайнеспешившего делателя, и видя духом таким его горяща мы(трепетати) волновались больше того зависти дьявола, имея как многим он течениям о камень ногу преткнёт, еже борзо ходящим случается. Это и бысть.
Вошёл он тогда ко мне поздно вечером, показав струпонаго язву, просит крайнего приложенья, просит одного,сам же в крайнем внутреннем смятении, как - бы весь кричащий (плищюеть– крик иметь, шум, приходить в смятение) очень. Достоин он милости, и мало в нём для второй крайности (тачеиелмадостоинобемилости) .Видя врача не хотяща помазати, поверже сиа само на земли иемлеть сиа по нозъь омываиетьси и довольне слезами, просить темница, юже иеси видело, «стражю», вопыаше«немощно!тамо мине ити» та че принуди добро оутробь ие врачево, пренести на лютость,…
Стоит обратить внимание,что древний язык содержит в самом себе описание процесса, который сложно передать на современный,собственно практически не возможно. Или придётся увеличивать объём текста. Вот данное слово «сиа», которое если по современному соединить с глаголами, как делается в современных текстах, урезает логику смысла, а она у отцов в тексте четко прослеживается. Поверже сиа,иемлет сиа, не равнозначно повержеся, и иемлется,или проще пишут «и стал в ногах слезами умываться». В древнем тексте отцов вот ЭТО «сиа» как некий отдельный глагол, и не глагол, как отдельное существительное,и не существительное, как отдельное прилагательное, и не …..это нечто инородное, и вредное, которое и повергает на землю, которое и держит на земле, и которое слезами омывает, и это видно по древнему тексту, но ничего не может с этим поделать ученик, и просит учителя старца помочь, и прибегнуть к крайнему средству, ибо «не мощно», не может, не имеет мощи с этим бороться, и язва, которую он принёс в келью отца тому подтверждение. И вот это «сиа», вот это «сие», отцом, невзирая на то, что имеется «добро оутробь ие врачево», то есть, ИЕ, есть доброутроное, и этим доброутробным как мечём любви орудуют, люто, ибо принудил добро оутробь ие врачево, ибо принудил врачество доброутробия переменить, перенести, пренести на лютость. То есть, и «ие», и «иа», и «иево» это наличие, это сущь чего то, чем оперируют.
«Скудьно иево болиащихо и преславно ие! Да идёт скоро кающихся, и бывая им общником, из болезни язвенной в сердце, как мечемь, печалью, любви ради Божьей, в восьмой день отходить ко Господу. И просил его не погребать, не получать погребения. Азъ же того и семь принесохо, исо отцы погребохо, акы достойный, темь же, что по восьмом. Раб в восьмом отрешающийся – свободен! (После семи дней рабства разрешился, и получил свободу в восьмом).
Есть же некто уведовавший, и явленно прежде оттого, и скверную ногу может воставить, донеле же Бога оумолити, и нечюдо, веру бо во сердци блудница оно иа приимо, та темьито извещеннь иемь, мои оу Бозе и нозе о мочи, «всиа же мощьна верующему» Господь речеве.
« Есть некто уведовавший, и явленно прежде от Того, что и скверную ногу может воставить, так что, и Бога умолит, и не чудо то, веру бо в сердце блудница тем и приняла, и тем оно и извещень получила, что тем у Бога и ноги омочив,что Господь и сказал: «всё же мощна верующему».
Мф. 19:26 повествует, что человеку невозможно спастись, ибо ему дано человеческое, семиричность семи дней ему дана, семь дней трудиться, а восьмое, это когда Христос воскрес, на восьмой день, восьмое это Божье, это нечто, что отец и именует, «о'но» в сердце блудницы, и «о'но» - «иа», имеется, и «о'но» «иа приимо», и было принято, и этим «темь и то извещеннь иемь» было, и все эти слова сопутствуют слову «вере», веру бо в сердци блудница имела принять. И вспоминаются отцы православные, которые говорили, что вера - это дар,и дар ощутительный, и в данном случае, через слёзы покаяния принятый. Можно и так перевести:
«Есть же некто уведовавший, и явленно прежде от того (евангелист Лука 7:36-39), у Бога ноги омочать будет, если приимет веру бо во сердце, яко блудница оно, пока же Бога не умолит, и не чудо то,что и скверную ногу может восставить, и приимет, тотем извещением, «всиа же мощно верующему» как Господь говорил.
(Благодать, как и сама вера, как и само спасение – дар (1 Коринф. 1), и ощутительный дар, и понимаемый и осознаваемый дар)
« Есть некто уведовавший, и явленно прежде от Того, что и скверную ногу может воставить, так что, и Бога умолит, и не чудо то, веру бо в сердце блудница тем и приняла, и тем оно и извещень получила, что тем у Бога и ноги омочив, что и Господь сказал: «всё же мощна верующему».
Видел нечисты души, в похотях телесных до неистовства пребывающих, и покаянь имея, вину от этого искуса похотьного принявши, ко Богу принеся похоть, и весь страх прескочивоше (перескочили, проскочили), безнасыщень имея к любьви Божьи присадишася. Сего ради, Господь ко целомудренной блуднице, не сказал, что же Его не убоялась, но:«иако возлюби много (Лк. 7:47)», и возможно, и удобно похотью похоть отразити.
Не не веде же азъ очюдесни, споведавво тружанья, сказать, что неуведал чудес, но исповедовал тружанья труд,сказать так, знаю, что не верно сказать, другим это не надёжно, и не можа отчаиань иметь ражающа (перевести «ражающа» - «рождая», не перевести полно, но слово еще содержит «ра», то есть, содержит свет, содержит и «раж», а это уже некая самодвижная сила, блокирующая самого человека, его волю, человек входит в раж забывая себя, так поступает и роженица рождающая новую Жизнь! По смыслу правильно перевести, как «иметь раж отчаяния», это более буквально, от чаяния и раж, и если чаяние «Бога к себе обращение», то и результат отчаянных мер будет соответственный….если чаяние лукавое, то и результат соответственный).
…другим это не надёжно, и не могут раж отчаянья иметь рождающий, а мужь же доблести от силы принимает ось, будто стрелу огненную во сердци, и, рвение нося отходит. Подошедыи подосэ, уведе свою немощь и смерень ие о удобь приимо похуленьемь на первы и оубо наиде, недоведе же аще и достиже, мужь же лениво да сиа неприкоснеть креченымо, иеда како отчаиаво сиа распрашитьи тоие же делаиеть, и будеть о томь реченоие слово отнеимущаго же оусердьиа, и иеже имать отиметьсиа отнего.
Подошедший к этому и будучи падшим уведает свою немощь и меру свою, так как найдёт, что уду похуленьемь на первое (на чудо Богообщение) всё это принимает, не дошеший ещё в ведении достигнет, мужь же ленивый,до этого речённого не прикоснётся, иеда како отчаиаво сиа распрашитьи то ие же делаиеть, и будеть о томь речено ие слово от неимущаго же оусердьиа, и иеже имать отиметьсиа от него.
Сказать, что не уведал чудес, но исповедовал труженье (не не веде же азъ очюдесни, споведавво тружанья), сказать так, знаю, что не верно сказать, другим это не надёжно, и не можа отчаиань иметь ражающа (перевести «ражающа» - «рождая», не перевести полно, но слово еще содержит «ра», то есть, содержит свет, содержит и «раж», а это уже некая самодвижная сила, блокирующая самого человека, его волю, человек входит в раж забывая себя, так поступает и роженица рождающая новую Жизнь!), а мужь же доблести от силы принимает ось, будто стрелу огненну во сердци, и, рвение имея от этого отойдёт (огненное рвение получит). Подошедший к этому и падший уведает свою немощь и с мерой какой уда наброшена, такую и удобь, удобно примет похуленьемь на первы (войдёт в раж для чуда Богообщения) и оубо наидёт, не доведе же, ещё и дости'же. Лениво, мужь, да неприкоснется же описанного к реченому, только как отчаявшийся, и этого распрашивающий, то и имеет же, и делает, и будет о том речено имеющееся слово: «От неимущаго же усердия, и иеже имать отнимется от него».
Несть намо падошемо воиаме безаконь иа, а нево глубину смерень иа кающихо сиа погри азъ шемо оттуду изовлеченомо быти. («Нет нам падшим в глубину беззакония, а не в глубину меры кающихся, оттуда извлечённым быть и погрязшим». Смереньиа – иметь меру, а вначале же Слова преподобный указал о «мере сущих», той мере, когда «себе обращеньем Бога» возвращается, здесь же меру человек принимает согласно «уды», и чем глубже мера падения, тем сильнее «раж», и «ражение», тем и отчаянней меры. Но чаяние явного Богообщения есть самоцель.)
Ино скорбиащих скорбьно ие смерэнь ие, и ино согрешающихо иеще с вестьно ие преступань ие, не ноиеже свершэнымо, деиствомь Божьемь прибывающэ э богатством блажено иесмерень ие, иеда поспешимо треть ие словесы изо обрести, во пустошь бо трудимося, во тораго же знамень ие, терпень иебещестьиа сетьнаго томить приимань ие и плачющаго многажды, и нечюдо.
(«Иное с мерой быть скорбящих и скорбь иметь, иное согрешающих ещё мера, и весть иметь, и преступание, нет, и не мера скорбящих, и не мера совести, но есть же свершённая действом Божьим, пребывающая с богатством блаженным мера, и да, имеем, и поспешим из третьего словесы обрести, иначе в пустошь трудимся с первой мерой, во второй же, есть знамень – бесчётного терпенья сетьного томить, и принимань иметь, и плачущег