Небольшая «зарисовка» к роману «Ведьма Вильхельма».
Открыв глаза, поднялась, сонно всматриваясь в темноту.
– Что такое? – спросил Охтарон, обнимая меня за талию и пытаясь притянуть ближе.
– Подожди, – я выбралась из его объятий и встала. Подойдя к столу, нашла свечу и зажгла её. Желтый свет мгновенно разогнал темноту, обволакивая пространство янтарной мягкостью.
Я немного постояла на месте, а затем накинула на плечи плащ и подошла к двери.
– Госпожа, – послышался приглушённый, но весьма знакомый голос. – Это я – Бьярде.
Вздохнула, принимаясь убирать засов. Ощутив приближение Охтарона, повернулась.
– Оденься, – сказала ему, мельком оглядев с ног до головы. – Простудишься. Сейчас не та погода, чтобы ходить полуголым.
Я давно догадывалась, что между моим мужем и Бьярде идет некое негласное соперничество. Иногда это выглядело смешно. Особенно когда я замечала взгляды, полные превосходства, то у одного, то у второго. И ведь Бьярде не претендовал на меня, но это не мешало сейчас Охтарону, проигнорировав мои слова, стоять с обнаженным торсом, демонстрируя всему миру свои мышцы. Думаю, эти двое на самом деле хорошие друзья, просто отчего-то стараются не показывать это даже друг другу. В том, что они подружились, нет ничего удивительного, если учесть, что Охтарон вместе с вервольфами, бывает, целыми неделями пропадает в походах.
На мои слова Охтарон лишь пожал плечами, не отрывая глаз от двери.
Вздохнула и отвернулась. Если заболеет, лечить не буду.
– Что случилось? – спросила, выходя из дома.
Рядом тут же материализовался Бьярде. Его желтые глаза свернули в темноте, отражая свет.
Я осмотрелась по сторонам. Судя по всему, сейчас примерно часа два ночи. Обычно Бьярде в такое время нас не тревожил. Явно случилось что-то серьезное. Дождя не было, но в воздухе чувствовалась влага и прохлада. Кажется, он закончился совсем недавно. Вряд ли надолго. С утра снова зарядит.
– Прошу простить, что разбудил, госпожа, но у меня срочное сообщение от старейшин нашего клана, – наклонив голову, ответил Бьярде, при этом не отрывая от меня своих чуть жутковатых глаз. – Они просят вас вместе с мужем прибыть в нашу деревню.
– Вот как, – пробормотала я и задумалась.
С того момента, как мы пришли в Вильхельм, прошло не так много времени. Правда, даже за такой короткий срок произошло очень многое. В тот день, когда я привязывала вервольфов к себе, со мной говорил в основном Бьярде. Насколько я знаю, старейшины оборотней не покидают свою скрытую в лесу деревню. И к себе они никого не принимают. Хотя Охтарон рассказывал, что он с другими оборотнями как-то останавливался на окраине. Вглубь не ходил, но и это уже большое достижение.
– Как скоро нас ожидают? – спросил Охтарон.
Я окинула его взглядом, удовлетворенно кивая – оделся.
– Боюсь, что времени не так много, – ответил Бьярде, переводя взгляд с меня на Охтарона. – Старейшины просили поторопиться.
– Зайдешь? – я посторонилась, кивая на дверь. – Мы быстро, только надо Ингрид предупредить.
– Прошу простить, госпожа, но, может быть, я предупрежу почтенную Ингрид, пока вы собираетесь? – спросил Бьярде, слегка наклоняя мохнатую голову, на которой виднелась пара волчьих ушей.
Я немного подумала и согласилась. Ингрид должна была уже привыкнуть к виду вервольфа, все-таки оборотни постоянно крутились около нашей долины. Простые жители давно уже не обращали внимания, завидев вдали знакомый туман.
Собрались мы быстро, не став брать ничего лишнего, только оделись теплее. Пусть на дворе и не зима, но сырость и прохлада часто бывают намного хуже. Я уже замучилась варить зелье для пожилых людей, у которых от такой погоды постоянно ломит кости.
Подхватив меня на руки, Бьярде замер. Вопросительно посмотрев на Охтарона, который шептал себе под нос заклинание, он буквально сорвался с места. Уже привычный туннель. Я немного подумала и решила, что не будет ничего страшного, если я посплю. Всё-таки время еще позднее. Ночь, даже не раннее утро, а я вчера долго возилась с зельями. Снилось мне что-то тревожное и темное, такое смазанное, что я так и не смогла понять, что именно видела.
– Госпожа, – от голоса Бьярде я резко очнулась. Все верно, не проснулась, а очнулась. Просто сон был таким тягостным, что мне казалось, я не спала, а находилась без сознания. – Прибыли. Дальше надо идти пешком.
Спрыгнув на землю, пару раз сонно хлопнула ресницами и осмотрелась. Конечно, мы находились в Вильхельме. Уже привычные гигантские деревья, мох, редкие растения и тишина. Всё-таки тишина в Вильхельме всегда стояла такая, что становилось не по себе. В лесу часто можно услышать шелест листьев от ветра, но здесь кроны настолько высоко, что звук слишком тихий. Хотя для меня эта тишина давно уже стала уютной и привычной. Можно сказать, даже родной.
– И куда идти? – из-за ближайшего дерева вышел Охтарон, оглядываясь по сторонам.
– Устал? – спросила взволнованно. Всё-таки, судя по освещению, сейчас было уже утро, причем совсем не раннее, а заклинание Охтарона очень энергозатратное. – Надо перекусить. Бьярде, ты не против?
– Тут немного осталось, но если вы хотите… – вервольф переступил с ноги на ногу, смотря чуть нетерпеливо.
– Ладно, отдыхаем пять минут и идём дальше, – вынесла я вердикт, перед этим, правда, убедившись, что Охтарон не собирается вот прямо сейчас падать в обморок без сил.
Деревня вервольфов оказалась весьма необычной.
Поначалу мы шли по привычному Вильхельму, но в какой-то момент наткнулись на заросли невысоких кустарников, за которыми виднелся холм, весь покрытый травой. Холм был невысокий, зато весьма протяжённый.
– Обойдём? – спросила я, наблюдая, как Бьярде идёт в сторону.
Охтарон позади весело хмыкнул.
– Хочу увидеть твоё лицо, когда увидишь, – сказал он, подходя ближе и приобнимая меня за плечи. – Уверен, такого тебе еще не встречалось.
Ну, не сказать, что я была сильно изумлена, но постаралась изобразить на лице легкую растерянность и удивление. Исключительно для того, чтобы порадовать мужа.
В общем, деревня оборотней находилась как бы под землей. Думаю, это не очень удивительно. Вход в логово был как раз в этом холме, естественно прикрытый кустарниками и травой. Со стороны нельзя было заметить, что тут есть дыра. Внутри же поначалу оказалось темно и чуть влажно. Пахло травами, дождем и вервольфами. Проход был широким, вполне удобным, с небольшим наклоном.
Как я поняла, мы не спускались глубоко под землю, просто весь холм внутри – своеобразный лабиринт-логово. Минут через пять, когда нам пришлось идти в полной темноте, мы завернули и тут же остановились.
– Вы никак не охраняете вход? – поинтересовалась я в тот момент, когда пространство вокруг осветил пляшущий по стенам свет. Бьярде зажег факел. И хорошо. Я хоть и вижу в темноте отлично, но с живым огнем всё-таки уютнее.
– Снаружи патрулируют несколько групп, а со стороны входа пока убрали охрану. Вернее, они скрылись в специальных нишах, когда почуяли нас, – ответил вервольф, указывая нам на несколько ступенек. – Осторожнее.
Я не стала спрашивать, почему волки спрятались, просто начала осматриваться.
Вход в логово не сильно отличался от природной пещеры, кое-где с потолка даже корни растений свисали, придавая месту некое очарование. Чем дальше мы шли, тем суше становилось и теплее. А еще всё сильнее пахло вервольфами. Да, зайцы в такой пещерке прятаться точно не станут.
Проход со временем расширился, превратившись в обширную пещеру, в которой прямо на стенах висели светящиеся фонари, очень похожие на китайские фонарики. Кое-где можно было увидеть проходы, из которых на нас смотрели вервольфы. Волки при нашем приближении чуть отступали в темноту, из которой можно было увидеть их светящиеся глаза. Страшноватое зрелище. Правда, я замечала, что все они, так или иначе, молчаливо кланялись.
В воздухе витал запах каких-то масел. Да и сама атмосфера была такой мистической, не тяжелой, скорее завораживающей. Хоть мы и находились условно под землей, но атмосфера разительно отличалась от той, что была в паучьем логове. Там, мне кажется, даже до стен было дотрагиваться страшно, а что уж говорить про тихий и зловещий шорох паучьих лапок…
Не знаю, есть ли у оборотней еще поселения, но раз нас привели сюда, то, думаю, это их главная деревня.
Зал был не круглым, а продолговатым, уходящим вглубь. Правда, через некоторое время он сужался в узкий коридор, за которым обнаружился еще один зал, а этот раз просто громадный. В его середине возвышался тотемный столб. Как бы не тот самый, что я видела в ночь своего первого визита к вервольфам. На стенах висели такие же фонарики, правда их было существенно больше.
Около столба стояло несколько вервольфов, которые смотрели на нас пристально, не отводя глаз ни на секунду.
– Здравствуйте, госпожа, – поприветствовали они меня и поклонились, стоило нам приблизиться. – Надеюсь, мы не сильно вас потревожили просьбой прийти к нам? Моё имя Видар.
– Моё имя Торвальд, – представился второй оборотень.
Выглядели они, кстати, почти как люди, если сильно не присматриваться. Думаю, им обоим было далеко за семьдесят. Об этом говорили и седые волосы, и морщины, и не такие мощные, как у остальных, тела.
– Моё имя Ульрика, а это мой муж Охтарон, – не осталась я в долгу, тоже представившись, хоть и понимала, что они и так знают наши имена. – Я могу узнать, что случилось в вашей деревне? Насколько я могу видеть, всё вроде бы спокойно.
– Конечно, – Видар еще раз поклонился и повернулся к Бьярде. – Сходи скажи, что госпожа с мужем прибыли, пусть готовят стол. Вы ведь не против, госпожа, сначала поесть? Я уверен, с дороги вы очень голодны.
Бьярде тут же исчез, оставив нас наедине со старейшинами. Поговорив еще немного обо всяких мелочах, мы пошли в сторону одного из боковых входов.
Я думала, что эти входы – просто двери в обычные комнаты, но оказалось, что это были запутанные, длинные коридоры.
– Прошу вас, – Торвальд указал на стол, который ломился от количества еды на нём. – Поедим, а потом и за дела.
Я не стала отказываться. Если сами оборотни никуда не торопятся, то, значит, не всё так страшно, как казалось изначально. Полагаю, Бьярде просто стремился как можно скорее выполнить приказ начальства, поэтому выглядел немного встревоженным и торопился.
Еда была вкусной, хоть и не блистала разнообразием. В основном травы, грибы, фрукты, корнеплоды и мясо. Просто очень много мяса, приготовленного по-разному.
– И всё-таки скажите, что у вас случилось? – спросила, когда завтрак, который по насыщенности больше походил на плотный обед, подошёл к концу.
– Пойдемте, госпожа. Мы лучше вам покажем, – сказал Видар, поднимаясь на ноги.
В итоге меня привели в круглую пещеру, которая находилась явно намного ниже уровня всего остального жилища. Здесь и стены, и пол, и потолок были каменными. А еще всё вокруг было усеяно светящимися кристаллами. От них исходил бледно-голубой свет, не тусклый, а мягкий и сияющий. С одной из стен, из расщелины, вниз стекал небольшой ручей. Со временем в месте, куда он падал, появилась впадина похожая на каменную чашу, в которой образовалось крохотное озеро.
– Это наша купель. С самого момента появления нашего народа в Вильхельме купель была с нами. Мы омываем в ней новорожденных. Считается, что вода эта течет из самого сердца леса, даруя тем, кто единожды в ней умоется, силу и здоровье. Но в последние дни уровень воды в купели начал снижаться. Вот здесь, видите? – Видар наклонился и указал когтистым пальцем на линию на каменной чаше. – Это черта. Воды в купели явно стало меньше. А ведь ручей всегда оставался неизменным.
Волк поднялся и посмотрел на меня серьезно и требовательно, словно это я была виновата в том, что их купель начала мельчать.
– Может, просто сезон дождей в этом году слабее? – спросила, размышляя над тем, что могло стать причиной усыхания ручья. Может, какие-нибудь бобры завелись и построили плотину? А если ручей подземный? Порода обвалилась да перекрыла путь воде. Но судя по виду вервольфов, им такого объяснения будет недостаточно.
– Народ встревожился, госпожа. Некоторые посчитали это плохой приметой, ведь раньше такого не случалось, а с вашим приходом… – Торвальд поклонился и сделал несколько шагов назад, услышав, как на него предупреждающе зарычал Видар.
– Не накликай на себя беду, Торвальд, – прорычал Видар. – Ты ведь и сам знаешь, что госпожа в этом не виновата!
– Знаю, – Торвальд бросил быстрый взгляд на меня, потом на Охтарона. – Может, великий Вильхельм так хочет нам сказать, что у госпожи должен быть муж из нашего народа?
– Не думаю, что Вильхельм хочет чего-то подобного, – ответила резко, при этом выпрямляя спину так, что стало даже неудобно дышать. Ситуация назревала не самая приятная, но я не собиралась идти на поводу у тех, кто даже думать собственной головой не в силах. Или же меня пытались втянуть в какие-то свои, мне совершенно неинтересные игры и интриги.
В тот день мы больше ничего не обсуждали. Я не знала, что делать, так как понимала, что причина усыхания ручья, скорее всего, природного происхождения. Вот только как в этом убедить некоторых оборотней, которые видят в этом исключительно проявление воли леса?
– Устала? – Охтарон обнял меня, притягивая к себе и мягко целуя в шею.
– Пожалуй, – отозвалась, наклоняя голову и давая тем самым больший доступ. – Это такая глупость. Ведь ясно, что проблема вовсе не в Вильхельме. Ох, это так приятно, – выдохнула, ощущая, как горячая ладонь мужа скользит по моему бедру, иногда подбираясь к внутренней его стороне. – Ты думаешь, что это хорошая идея? У вервольфов отличный слух.
– Вот и пусть послушают, чья ты жена. Как по мне, нам не нужен третий лишний, – Охтарон больно прикусил мне мочку уха, чуть оттягивая ее в сторону.
– Неужели ты приревновал к этому несуществующему мужу? – спросила, тихо хихикнув. Иногда Охтарон мог быть весьма настойчивым, особенно когда дело касалось чего-то, что он искренне считал своим.
– Что ты! – он развернул меня, усаживая себе на колени. Немного повозившись, расстегнул пуговицы на моем платье сзади, стаскивая вниз верхнюю часть, обнажив при этом груди. – Я совершенно не приревновал.
Запрокинув голову, я подалась вперёд, выбросив из головы все проблемы и погружаясь в море ласки, на которую, как оказалось, мой муж никогда не был скупым.
Ночью же я очнулась в уже знакомом месте.
– Человек, – поприветствовал меня хелг, смотря своими нереальными глазами.
– Здравствуй, хелг, – я огляделась. Тьма по-прежнему будто бы пыталась пробиться к хелгу, таясь во всех углах. – Зачем ты позвал меня?
– Я знаю о том, что от тебя хотят некоторые из моих творений, – сказал хелг. Кажется, я даже слышала, как тяжело и устало он вздохнул.
– Да? И что мне с этим делать? – спросила, осматривая оковы, которые мне необходимо было в ближайшее время снять с этого загадочного существа.
– Ничего, я все исправлю. Завтра. А позвал я тебя, чтобы сказать – поторопись, – произнес он, и почти сразу же меня выкинуло из сна в реальность.
Приподняв голову, осмотрелась. Охтарон еще спал. Подумав немного, повернулась к нему, обняла, накидывая сползшее с плеч одеяло – ночью в этом месте было довольно прохладно.
Утром волки смотрели на нас выжидающе, но в этот раз на Охтарона посматривали с различными эмоциями во взгляде. Кажется, вся деревня слышала наши ночные упражнения. Я даже немного смутилась, правда быстро отбросила в сторону ненужные мысли.
Позавтракав, я попросила снова нас проводить к купели. Честно говоря, понятия не имела, как хелг все исправит. Впрочем, у нее явно есть для этого сила, раз он так уверенно об этом говорил.
В пещере с купелью, казалось, со вчерашнего дня ничего не поменялось. Вот только отчего-то кроме нас с Охтароном и старейшин здесь собралось довольно много оборотней, которые смотрели на меня так, словно я обязана зажечься, как новогодняя елка.
Я набрала воздуха и уже открыла рот, чтобы прояснить ситуацию, но ощутила уже знакомое чувство давления. Такое же было в пещере с арахнами, когда королева пыталась убить меня. В тот раз это было объявлено как явление воли Вильхельма.
Оборотни тут же испуганно припали к земле, ошарашенно смотря почему-то наверх. Охтарон, которого не коснулось давление, удивленно приподнял брови. Посмотрев на меня вопросительно, он огляделся по сторонам.
– Лес? – спросил он, не став вдаваться в подробности.
Я кивнула, не отрывая взгляда от купели. В одном месте, где была трещина в стене, камень раскололся и отломился. Упал он прямо в каменную чашу, чем встревожил тех немногих оборотней, которые это видели. Вот только благодаря этому вода стала поступать под большим напором, быстро заполняя полупустую чашу. Мне кажется, я на мгновения видела чьи-то лапы там, откуда вытекала вода, вот только не была уверена, что мне не померещилось.
Сразу же после этого давление спало. Вервольфы молчаливо разошлись, коротко поглядывая в нашу с Охтароном сторону. Старейшины же долго извинялись и кланялись.
Возвращение было таким же стремительным и быстрым. Я даже успела выспаться, так что ночью мне меня мучила бессонница.
Подняв голову, посмотрела на усеянное звездами небо. Прохладно. Сегодня дождя не было, под вечер ветер разогнал все тучи, хотя до окончания сезона еще далеко.
– Замерзла?
Охтарон подошёл сзади и обнял, закутывая меня в свой плащ.
– Немного, – ответила, расслабляясь.
Уже после всего этого я как-то спросила хелга, зачем он это сделал. Ведь он мог очистить тот ручей, не дожидаясь, пока меня потащат в деревню оборотней. Он ответил, что иногда нужно один раз увидеть собственными глазами, чтобы поверить окончательно. Что именно он имел в виду, хелг не стал пояснять. Ответ на этот вопрос я узнала значительно позже.