— Саша, вы понимаете, про что этот спектакль?
— Конечно, понимаю. Я же его придумал.
— Нет, вы не всё понимаете. Давайте я вам расскажу, что я в нем увидел.
Мы стояли в гримерке и в течении двадцати минут слушали монолог папаши одной из наших девчонок. Он был доктором философских наук, и ему очень хотелось высказаться.
Он рассказывал о каких-то потаенных символических значениях цветов и движений, о мистическом соединении сюжетной линии с геометрическими формами нашей декорации. Мы слушали его, разинув рты, не понимая, как всё это могли придумать. Сцена происходила после выступления, в ДК Русакова в Сокольниках, после ввода новых исполнителей в наш спектакль «Искушение». Одним из вновь приглашенных был Саша Журавлев.
— Ну, как тебе у нас, Доктор?
— Отлично!
— Завтра вылетаем в Варну.
— Как? Уже завтра?
Вторая поездка в Болгарию была прекрасной. Мы замечательно отработали на морском побережье, и в октябре перебрались в Софию. Где мы только не выступали: и в клубах, и в ресторанах, и дворцах культуры, и в театрах. О нас писали в газетах, а студентов софийского театрального училища в обязательном порядке заставляли ходить на наши выступления.
Ближе к январю мы засобирались в Москву, так как у нас были намечены гастроли в Вильнюсе.
— Александр, меня зовут Виктор Логай. Я импресарио.
— Очень приятно.
— Как вы смотрите на то, чтобы выступить в Вене?
— Мы на это замечательно смотрим. Но только после Вильнюса.
— Нет проблем. Так и организуем.
Болгарский тур заканчивался, и впереди нас ожидали гастроли в Вильнюсе и в Австрии.
Красота!
После недельного отдыха в Москве мне сообщили, что вильнюсские гастроли отменяются из-за нестабильной политической обстановки. Там начались погромы.
Я, не раздумывая, перезвонил Виктору Логаю в Болгарию. Он очень обрадовался и сказал, чтобы мы срочно выезжали в Софию.
Об этой поездке я расскажу подробнее.
Итак, в Австрию мы ехали окружным путем, так как в Софии к нам должен был присоединиться наш импресарио и еще одна танцевальная группа.
Возле нашего вагона на Киевском вокзале собралось много провожающих. Друзья, родственники. Все веселились, подбадривали друг друга.
— Ну, вы там поосторожней. Знаем мы этих Австрияк…
— Машенька, ты обязательно пиши мне, а лучше звони, — напутствовали своих дочек заботливые мамаши.
Все были на месте кроме Доктора.
За пять минут до отхода поезда, я стал нервно прохаживаться вдоль состава.
Доктора не было.
За минуту до отхода поезда, я отвел одну из провожающих мамаш в сторону.
— Значит так, это паспорт Саши Журавлева. Вот его домашний телефон. А это его билет на поезд. Пусть он его сдаст. Купит билет на самолет, и встречает нас в Софии.
— А его что, нет? — спросила мамаша и стала отталкивать от себя документы. Пришлось повторить весь монолог сначала, правда, в сокращенном виде.
— Все сделаю, не беспокойтесь, Александр, — засуетилась она, при этом повторяя:
— Доктор, Доктор. Какой кошмар. Доктора нет…
— Ну, вот и славно, — сказал я и поднялся в вагон, в тамбуре которого толпились мои актеры. Не стесняясь выражений, я объяснил им сложившуюся ситуацию. Поезд тронулся.
Когда все собрались в моем купе, я рассказал, как выкрутился из сложившейся ситуации, а минут через двадцать после отправления в дверь купе постучали.
— Входите, открыто!
В проеме отъехавшей двери стоял… Доктор.
— Сань, привет. — Прокричал он радостно. — А я, представляешь, успел вскочить в последний вагон. Вот повезло-то!
Тишина.
— Знаете, кого я в поезде встретил? — продолжал Доктор, — А чего это с вами? У нас что, изменились планы?
— У нас нет, а вот у тебя, они точно изменились.
— Мы что, не едем в Вену?
— Мы едем, а вот ты на ближайшей остановке вылезаешь из поезда, и отправляешься назад в Москву. Так как твой паспорт и билет на этот поезд остался у мамаши вот этой девочки с открытым ртом.
Что мы говорили друг другу, пересказывать не буду. Доктор пришел в себя только километров через 300, когда покинул наш поезд, и отправился в обратный путь. Слава богу, оставшиеся полутора суток пути прошли без приключений.
И вот София.
Первый, кого мы увидели на перроне Софийского вокзала, был сияющий Доктор, с букетом цветов. Как ему все обрадовались! Едва спрыгнув на перрон, мы обнимались, целовались, обменивались дорожными впечатлениями. Радовались, что все так благополучно закончилось.
Наивные… Если бы мы знали, что нас ждет впереди!
Нас никто не встречал. Я пошел искать импресарио.
Приехавшие и встречающие разошлись. Перрон опустел. Мы остались одни.
Импресарио Виктора Логая нигде не было!!!
— Вы Саша? — неожиданно раздалось за моей спиной.
— Да.
Передо мной стоял невысокий крепыш лет сорока.
— Я Димитр, — представился он, — помощник Виктора.
— А где сам Виктор?
— В Италии.
— Где?!
— В Италии, в Риме.
— Как в Италии? А как же мы?
— А что вам Виктор обещал?
— Как что? Он сказал, что у нас контракт на гастроли в Вену. Сказал, чтобы мы сегодня прибыли в Софию. Что здесь он нас встретит, и мы отправимся в Австрию.
— Саша, должен вам сказать, что ни в какую Вену вы не едете. Да и в Софии для вас работы нет. Так что берите билеты в обратный путь и «ариведерче».
— Как «ариведерче», что за бред? И на какие ши-ши я буду покупать билеты? Вы что здесь, совсем обалдели?
— Я не причем. Это Логай. С ним и разбирайся.
— Слушай, Димитр, у тебя есть ключи от квартиры Виктора?
— Есть.
— Всё. Мы едем к нему, — сказал я.
— Хорошо, — не стал возражать он.
Итак, мы разместились на квартире нашего не состоявшегося импресарио.
В те годы в Болгарии был жуткий кризис. Дефицит продуктов. Всюду дороговизна. Электричество отключалось с завидным постоянством. На улицах то и дело мутузили русских граждан.
С утра до вечера я носился по своим знакомым в поисках работы. Все домашнее хозяйство было возложено на Доктора. Он и готовил, и стирал, и убирался. Остальные ему изредка помогали.
Импресарио Виктор Логай позвонил только однажды, извинился за недоразумение и опять исчез. Продав что-то из своих вещей, мы смогли продержаться некоторое время.
Не помню, как долго все это длилось, но однажды мне повезло, и я договорился о контракте на работу. В тот же вечер мы отправились в город Велико-Тырново.
Хозяин небольшого придорожного мотеля для дальнобойщиков, был нами очень доволен. Еще бы, практически мы работали у него за еду и крышу над головой. Но нас устраивало и это. Мотель был грязным и плохо отапливаемым. Свои комнаты мы с трудом обогревали электрическими сковородками, которые всегда возили с собой.
Работая в этой забегаловке, старались не падать духом. В один из февральских дней, после очередного выступления, появился Александр Кудряшкин.
— Потрясающе! — заявил он. — Это то, что надо. Я работник министерства культуры РСФСР. В Болгарии в командировке. Параллельно помогаю нашим танцевальным коллективам с работой. Хотите работать в Югославии?
Странный вопрос! Конечно, мы хотели работать в Югославии. Еще как хотели!
— Но у нас контракт с этим мотелем до конца месяца.
— Пустяки, я обо всем договорюсь. Короче, через пару дней ждите.
Эти два дня тянулись целую вечность. Кудряшкин появился на исходе второго дня.
— Весь ваш гонорар я забираю на погашение неустойки, — заявил мне хозяин мотеля, не заплатив нам ни стотинки.
Но мы не расстроились - впереди ждала Югославия. Той же ночью мы покинули территорию Болгарии.
В первом поселке, где мы остановились, Доктор и я отправились в небольшой супермаркет. То, что мы там увидели, привело нас в оцепенение. На прилавках царило изобилие всего и вся. И никаких очередей!!!
Доктор стоял и плакал.
— Сань, ты чего?
— Ты знаешь, я никогда такого не видел. Только в далеком детстве. И то в Елисеевском магазине. Неужели такое бывает?
Потом была утренняя остановка в горах Македонии.
Здесь и меня пробрало. После Болгарского кошмара, это казалось чем-то нереальным.
Ранним утром мы въехали в город Охрид. Красивейшее Охридское озеро, Албанские горы, чистый город с красными черепичными крышами и белые лебеди, вальяжно прогуливающиеся по набережной.
Это была сказка.
Шикарный отель. Прекрасные теплые номера. И фантастические условия работы. Кудряшкин стал для нас настоящим волшебником.
Выступления проходили в центральном клубе города. Заплатив аванс, Александр Кудряшкин уехал в неизвестном направлении, пообещав через неделю вернуться, и выплатить оставшуюся часть гонорара.
Жизнь в очередной раз удивляла меня своей непредсказуемостью. Еще вчера мы сидели в полном дерьме, а сегодня купались в зрительской любви и почитании. У нас были деньги, которые мы с огромным удовольствием тратили, появилось много новых друзей, которые наперебой зазывали к себе в гости.
В одном из маленьких кафе Доктору предложили ежедневный бесплатный стол и выпивку.
— Саня, а за что тебе такая благодать?
— А за песни. Я им наши русские песню пою. А они мне подпевают.
— Доктор мы с тобой будем ходить. Хором будем петь.
В один из дней, специально для нашего театра была организована дружеская вечеринка на прогулочном корабле, который плавал по Охридскому озеру.
— А это кто?
— Это элита нашего города
— Александр, познакомьтесь с главой нашего города и его супругой.
— Вам нравится у нас?
— Очень нравится!
Боже, что это был за вечер! Песни, пляски, море друзей и добрых слов, мои ребята веселились от души.
Время летело незаметно. Деньги заканчивались, а Кудряшкин не приезжал.
«Ну, мало ли, что», — успокаивал я себя. Но он не появился и через вторую неделю.
Однажды, вернувшись в отель после спектакля, меня пригласил к себе метрдотель. У него в кабинете сидел полицейский.
— Господин Смольянинов, все ваши паспорта арестованы. Вам следует пройти в полицейский участок.
— А в чем собственно дело?
— Пройдемте в участок. Там вам все объяснят.
Первый вопрос, который мне задали в участке, был вопрос о рабочих визах. Я честно признался, что они у нашего импресарио Александра Кудряшкина.
— А где Кудряшкин?
— Понятия не имею.
Далее мне объяснили, что мы нарушили закон Югославии, и что у нас завтра суд. В отель я вернулся ни живой, ни мертвый.
Всё, сказка кончилась.
В зале суда я был один. Судья рассказывал мне о том, какой у нас прекрасный театр, и как мы им всем понравились. Он подтвердил, что Югославско-Советская дружба навек, но так как у нас нет рабочих виз, и тем самым мы нарушаем закон Югославии, он вынуждены наложить на нас штраф и выдворить из страны. Цифры, которые он озвучил, были для нас астрономическими.
Я честно признался, что денег у нас нет. Что все документы и не выплаченный гонорар у Кудряшкина.
— А где Кудряшкин?
— Понятия не имею.
Я им пытался объяснить, что у меня нет денег даже на то, чтобы покинуть их замечательную страну. Мы торговались долго. Вспоминали Иосифа Броз Тито и русских воинов освободителей, обсудили Горбачевскую перестройку и югославских бизнесменов. Сумма штрафа уменьшалась, но мне от этого легче не становилось.
В конце концов, на третьем часу наших препирательств, появился новый персонаж. Я видел его раньше вместе с Кудряшкиным. Они о чем-то посовещались, после чего судья проштамповал наши паспорта и объявил:
— Вам надлежит в течение суток покинуть территорию Югославии. А эти билеты до Софии вам купил вот этот благородный господин.
Всё. Суд окончен.
Кем был тот, кто купил нам билеты, я так и не узнал. Он исчез так же неожиданно, как и появился.
Мои актеры молча смотрели на меня, а я всё никак не мог согласиться с тем, что нас просто кинули, как лохов.
Из отеля выселили, в паспортах стояли печати персон Non Grata, в руках билеты на утренний автобус, а в кармане 120 долларов на шестерых.
Да…..
Болгарские пограничники долго не хотели пропускать нас на свою территорию. Предлагали мне урегулировать проблему за 80 долларов с каждого человека. Я твердо стоял на своем.
— Нет у меня денег!
— Как это нет? Тогда возвращайтесь обратно.
Я терпеливо объяснял им, что с такими собачьими печатями в паспортах нас в Югославию еще не скоро пустят, и если пограничники нас не пропустят на Болгарскую территорию, то мы поселимся на нейтральной полосе, и тем самым создадим недружественный инцидент.
Своими спорами с пограничниками мы задерживали автобус. Видно болгары были не такие терпеливые, как мы, в конце концов, они не выдержали и отступили.
— Чтобы завтра же убирались к себе в Союз.
— Обязательно, — пообещал я.
Через несколько часов автобус приехал на Софийский железнодорожный вокзал. День сурка.
Сбросив багаж в камеру хранения, я отправил наших «боевых подруг» в отель «Москва». Мы там когда-то работали.
— Девочки, разместитесь у кого-нибудь из наших танцовщиц. Думаю, они вас приютят.
— Хорошо, Саша.
Перед расставанием я поделил оставшиеся деньги. Шестьдесят долларов отдал девчонкам. Пятьдесят отдал ребятам, и попросил их, меня не беспокоить, пока я чего-нибудь не придумаю. Себе я оставил 10 долларов и весь ворох нерешенных проблем.
В течение двух суток, пока мы бомжевали на вокзале, ребята только однажды, пьяненькие, подбрели ко мне с каким-то нашим соотечественником, чтобы познакомить его с самым «знаменитым» московским режиссером. Всё остальное время они меня не тревожили. Я же звонил всем подряд, даже тем, кого видел один раз в жизни. И именно такой человек предложил нам временно поселиться в двухкомнатной квартире своего друга. Забрав вещи из камеры хранения, мы отправились к новому месту нашего обитания.
Пока Евгений ездил за девчонками, мы с Доктором тщательно обследовали всю квартиру. Из двух неработающих телевизоров мы смогли собрать один работающий. Оборудовали несколько спальных мест, а выйдя на балкон, были поражены увиденным. Весь балкон был заставлен пустыми бутылками!
— Саня, это же Клондайк!
— Обалдеть!
Засучив рукава, мы с Доктором дружно перемыли это богатство, и, разместив все по сумкам, стали дожидаться Женьку.
Девочкам жилище понравилось. Они приехали с гостинцами, которыми их снабдили наши соотечественницы, и поэтому настроение у всех, заметно улучшилось.
В приподнятом настроении, подхватив сумки, мы отправились на поиски приемного пункта посуды.
Это было впечатляющее зрелище! Три советских актера брели по болгарской столице с полными сумками пустых бутылок.
— Эй, товарищ, где у вас прием стеклотары?
— Моля?
— Пустые бутылки где принимают?
— Не разбирам.
— Чего это они по-русски перестали понимать?
— А шут их знает.
Долго мы искали этот пункт, но нашли-таки!!! Сдали все бутылки. И купили водки и продуктов. А по возвращению домой устроили «Пир на весь мир». Наевшись от пуза, сидели на балконе, и пели песни про нашу далекую Родину. И так нам было хорошо, что уснули мы счастливыми людьми.
А на следующий день я нашел работу, и тем же вечером мы уехали в Михайловград. Заканчивался второй месяц этого сумасшедшего гастрольного тура.
Казалось бы, всё налаживалось, но, свалившиеся на нас события не прошли бесследно. Что-то в нас надломилось. Особенно во мне. Я запутался в личных отношениях со своими актрисами. Скандал следовал за скандалом. Атмосфера накалилась до предела. И ещё я стал замечать, что проигрываю сюжет нашего спектакля в жизни. Спектакль меня убивал. Нужно было что-то делать. В какой-то момент я себя так плохо почувствовал, что принял решение изменить финал спектакля. Я решил оставить главного героя живым. Я предоставил ему ещё один шанс.
Последним городом этой поездки был Плевен. Девочки окончательно вышли из под моего контроля. Они стали неуправляемы. В день, когда мне нужно было перезаключать контракт, ко мне подошел Доктор.
— Саня, у нас проблемы.
— Что случилось?
— Две наши девочки умотали в Италию.
— Как в Италию? К кому? — заорал я.
— К Виктору Логаю.
Опять Италия. Опять Виктор Логай. Круг замкнулся.
Театр развалился.
Дорога в Москву была долгой и бесцветной.
На Киевском вокзале нас встречали встревоженные мамаши сбежавших девчонок. Ну, что я мог им сказать? Я поблагодарил их за прекрасных дочерей, сказал, что девочки мужественно прошли все испытания и что теперь их ждет счастье неземное… Сказал и побрел по перрону в сторону выхода.
— А если бы я тогда пришел вовремя? Может все бы сложилось по-другому? — непонятно кого спросил Доктор.