Родари Джанни
Джанни Родари
Джельсомино в Стране Лжецов
Лишь только Джельсомино раскроет рот, мяч влетает в сетку ворот
Это история про Джельсомино, рассказанная им самим. Пока я дослушал ее до конца, я чуть было не оглох, хотя и набил себе в уши полкило ваты. Дело в том, что у Джельсомино такой громкий голос, что даже когда он говорит вполголоса, его слышат пассажиры реактивных самолетов, летящих на высоте десяти тысяч метров над уровнем моря. Сегодня Джельсомино - знаменитый тенор. Он известен повсюду - от Северного полюса до Южного. Став артистом, он придумал себе новое звучное и, пожалуй, даже несколько пышное имя, которое я не буду здесь называть, потому что оно, наверняка, сотни раз попадалось вам в газетах. В детстве мальчика звали Джельсомино - Жасмин, и под этим именем он останется в нашей повести. Так вот, жил да был обыкновенный мальчик, быть может, даже поменьше ростом, чем другие мальчишки, но голос у него был на редкость оглушительный, что выяснилось, едва он успел издать свой первый крик. Когда Джельсомино родился - а произошло это глубокой ночью, - все односельчане вскочили с постелей, решив, что слышат фабричный гудок, зовущий их на работу. На самом же деле это плакал Джельсомино, пробуя свой голос, как это делают все только что появившиеся на свет малыши. К счастью, скоро он научился спать с вечера до утра, как это делают все порядочные люди, кроме журналистов и ночных сторожей. Теперь он начинал свой плач ровно в семь утра - как раз в то время, когда людям нужно просыпаться, чтобы идти на работу. Фабричные гудки оказались не нужны и скоро заржавели от бездействия. Когда Джельсомино исполнилось шесть лет, он пошел в школу. Во время переклички учитель дошел до буквы "Д" и вызвал его: - Джельсомино! - Здесь! - радостно ответил новый ученик. И тут же раздался грохот посыпались осколки, классная грифельная доска разлетелась на тысячу мелких кусков. - Кто из вас запустил камнем в доску? - строго спросил учитель, протягивая руку за линейкой. Все молчали. - Ну что же, начнем перекличку сначала, - сказал учитель. - Это ты запустил камень? - спрашивал он по порядку каждого ученика. - Не я, не я, - отвечали испуганные мальчики. Когда учитель дошел до Джельсомино, тот тоже встал и вполне искренне ответил: - Это не я, синьор у... Но не успел он произнести слово "учитель", как в ту же минуту оконные стекла с громким звоном посыпались на пол. На этот раз учитель внимательно следил за классом и видел, что ни один из его сорока учеников не стрелял из рогатки. "Наверное, окно разбил кто-нибудь с улицы, - подумал учитель, - один из тех шалунов, которые, вместо того чтобы ходить в школу, разоряют птичьи гнезда. Поймаю-ка его да и отведу за ухо в полицию". В то утро на этом все и кончилось. На следующий день учитель снова взялся за перекличку и опять дошел до имени Джельсомино. - Здесь! - ответил наш герой, гордясь тем, что стал школьником. Трах-тарарах! - сразу же откликнулось окно. Стекла, вставленные всего полчаса назад, посыпались на мостовую. - Странное дело, - сказал учитель, - несчастья случаются всякий раз, когда я дохожу до твоего имени. А, все понятно! У тебя, мой мальчик, слишком громкий голос, от твоего голоса воздух сотрясается, как во время циклона. С сегодняшнего дня ты должен говорить только вполголоса, а иначе школа и все наше селение превратятся в развалины. Договорились? Покраснев от стыда и смущения, Джельсомино попробовал возразить: - Синьор учитель, ведь это же не я! Трах-тарарах! - ответила ему новая доска, только что принесенная школьным сторожем из магазина. - Вот тебе доказательство, - сказал учитель. Однако, заметив, что у бедняги Джельсомино катились по щекам крупные слезы, встал из-за стола, подошел к мальчику и ласково погладил его по голове. - Слушай меня внимательно, сынок. Твой голос может принести тебе либо много бед, либо великую славу. Пока же лучше, чтобы ты по возможности меньше пользовался им. К тому же всем известно, что слово - серебро, а молчание - золото. С этого дня для Джельсомино начались адские муки. В школе, чтобы не наделать новых бед, он сидел, заткнув рот носовым платком. И все же его голос звучал до того громко, что товарищам по классу приходилось затыкать себе уши. Учитель старался спрашивать его как можно реже. Правда, нужно сказать, что Джельсомино считался примерным учеником, и учитель был уверен, что он всегда сможет дать правильный ответ. Дома после первого же случая (он за столом стал рассказывать о приключившемся в школе, и от двенадцати стаканов остались одни осколки) ему было строго-настрого запрещено раскрывать рот. Чтобы отвести душу, ему приходилось уходить подальше от селения: в лес, на берег озера или в поле. Когда он бывал уверен, что остался один и на почтительном расстоянии от окон своих односельчан, он ложился ничком на землю и начинал петь. Через несколько минут земля словно закипала - кроты, гусеницы, муравьи и другие подземные обитатели вылезали на поверхность и убегали за много километров, думая, что начинается землетрясение. Только один раз Джельсомино забыл про свою обычную осторожность. Дело было в воскресенье на стадионе, во время решающей футбольной встречи. Джельсомино не был заядлым болельщиком, но мало-помалу игра захватила и его. И вот под одобрительные возгласы болельщиков команда его села перешла в атаку. (Я точно не знаю, что значит "перейти в атаку", так как ничего не понимаю в футболе, но такое выражение употребил в своем рассказе Джельсомино, и я уверен, что вы его поймете - ведь вы же читаете спортивные газеты!) - Давай! Давай! - кричали болельщики. - Давай! - закричал во весь голос Джельсомино. Как раз в этот момент правый крайний передавал мяч центру нападения, но мяч на полпути изменил направление и, движимый какой-то неведомой силой, влетел в ворота противника, проскочив между ног вратаря. - Гол! - закричали зрители. - Вот это удар! - воскликнул кто-то. - Видели, как он срезал мяч? А точность-то какая! Все рассчитано до миллиметра. У него золотые ноги. Но Джельсомино, придя в себя, сразу же понял, что он наделал. "Сомнений быть не может, - думал он, - этот гол забил я своим голосом. Придется мне молчать, а то иначе во что же превратится спорт? Нет, пожалуй, чтобы уравнять счет, придется забить гол и в другие ворота". Во втором тайме ему представился удобный случай. Команда противника бросилась в атаку. Джельсомино закричал, и мяч влетел в ворота его односельчан. Легко понять, что сердце его при этом обливалось кровью. Даже спустя много лет, рассказывая мне об этом случае, Джельсомино заметил: - Я скорее бы дал отрубить себе палец, чем забить этот гол, но ничего не поделаешь, волей-неволей пришлось забить. Да, другой на его месте подыгрывал бы своей любимой команде, но только не Джельсомино - он был честный, искренний и чистый, как прозрачная родниковая вода. Вот таким он и рос, и стал юношей. Был он, по правде говоря, не очень высоким, скорее даже небольшого роста и скорее худым, чем толстым, - в общем, имя Жасмин ему вполне подходило. Будь у него имя потяжелее, глядишь, чего доброго, он нажил бы себе горб, нося его. Джельсомино уже давно оставил школу и стал заниматься крестьянским трудом, да так и занимался бы этим всю жизнь, и мне не пришлось бы рассказывать вам о нем, не случись с ним пренеприятная история, о которой вы вскоре узнаете.
Джельсомино не повезло - против него поднялось все село
Oднажды утром Джельсомино вышел в свой сад и увидел, что груши уже созрели. Груши ведь всегда так поступают: не говоря нам ничего, они зреют себе и зреют, и в одно прекрасное утро вы видите, что они уже поспели и пришла пора их снимать. "Жаль, - подумал Джельсомино, - что я не захватил с собой лестницы. Пойду-ка домой, возьму ее да заодно принесу шест, чтобы сбивать груши с самых высоких веток". Но в этот момент ему пришла в голову другая мысль - вернее, просто небольшой каприз: "А что, если мне попробовать пустить в ход свой голос?" И, решив так, он встал под деревом и не то в шутку, не то всерьез закричал: - А ну-ка, груши, падайте! Бах-бах-бабах! - ответили ему груши, падая дождем на землю. Джельсомино подошел к другому дереву и проделал то же самое. Каждый раз, когда он кричал "Падайте!", груши отрывались от веток, словно только и ждали этого приказа и густо усыпали землю. Джельсомино очень обрадовался этому. "Ведь так я сберегу немало сил, - подумал он. - Жаль только, что я раньше не додумался пользоваться голосом вместо лестницы и шеста". В то время когда Джельсомино обходил свой сад, собирая таким образом груши, его увидел крестьянин, который мотыжил землю на соседнем участке. Он протер глаза, ущипнул себя за нос и, когда убедился, что все это не сон, побежал за женой. - Пойди-ка погляди, - сказал он ей, весь дрожа. - Я уверен, что Джельсомино злой колдун. Жена посмотрела, упала на колени и воскликнула: - Да он добрый святой волшебник! - А я тебе говорю, что колдун! - А я тебе говорю, что святой волшебник! До этого дня муж с женой жили довольно мирно, но тут он взялся за мотыгу, она за лопату, и каждый из них уже готов был с оружием в руках отстаивать свое мнение, когда крестьянин предложил: - Пойдем позовем соседей. Пусть они тоже поглядят на Джельсомино, послушаем, что они скажут. Идея позвать соседей и иметь предлог лишний раз почесать язычком понравилась жене; она бросила свою лопату и исчезла. Еще до наступления вечера вся округа знала о случившемся. Жители разделились на две партии: одни утверждали, что Джельсомино - добрый волшебник, другие доказывали, что он злой колдун. Споры все больше разгорались, все росли, как растут волны на море, когда поднимается сильный ветер. Вспыхнули настоящие ссоры, и было даже несколько пострадавших. К счастью, легко. Один крестьянин, например, обжегся трубкой, так как в разгаре спора сунул ее в рот не тем концом. Полицейские совсем растерялись и не знали, что им делать. Они ходили от одной группы к другой и призывали всех к спокойствию. Самые неистовые спорщики направились к саду Джельсомино - одни для того, чтобы взять себе что-нибудь на память о волшебстве, другие с намерением уничтожить сад, где жил злой колдун. Увидев, что огромная толпа устремилась куда-то, Джельсомино решил, что вспыхнул пожар. Он схватил ведро и хотел уже было броситься на помощь, но увидел, что вся толпа остановилась у его дверей, и услышал такой разговор: - Вот он! - кричали одни. - Он добрый волшебник! - Какой там волшебник? Он злой колдун. Поглядите, у него в руках ведро. Наверняка заколдованное. - Ради бога, отойдем подальше: если он плеснет на нас этой штукой, то мы пропали. - Какой такой штукой? - Да что вы, ослепли? В ведре адская смола. Если она попадет на человека, насквозь прожжет, и ни один врач никогда уже не вылечит. - Он волшебник, волшебник! - Мы видели, Джельсомино, как ты приказывал грушам поспевать - и они поспевали, приказывал падать - и они падали. - Да вы рехнулись, что ли? - спросил Джельсомино. - Ведь всему виной мой голос. Просто воздух от него начинает сотрясаться, как при сильном урагане. - Да, да, мы знаем! - закричала одна женщина. - Ты делаешь чудеса своим голосом! - Какие там чудеса! Это колдовские чары! - надрывались другие. Джельсомино бросил со злости ведро на землю, ушел в дом и закрыл дверь на засов. "Кончилась моя спокойная жизнь, - думал он. - Теперь мне нельзя будет шагу ступить, чтобы за мной следом не бежали любопытные. По вечерам, перед сном, повсюду только и разговоров будет что обо мне. Я буду пугалом для маленьких детей, злым колдуном. Лучше мне убраться отсюда. В конце концов, что мне здесь делать? Родители мои умерли, лучшие друзья погибли на войне. Пойду-ка я бродить по свету да попробую найти счастье с помощью своего голоса. Есть же люди, которым платят за то, что они поют. Правда, это немного странно. Ведь по-настоящему не стоило бы платить людям за занятие, которое им самим доставляет удовольствие. Но все же за пение платят. Может, и мне удастся стать певцом". Приняв такое решение, он сложил свои немудреные пожитки в вещевой мешок и вышел на улицу. Ожидавшие его люди расступились, перешептываясь. Не глядя ни на кого, Джельсомино молча пошел по дороге. Отойдя довольно далеко, он обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на свой дом. Толпа все еще не расходилась, и люди указывали на него пальцами, словно он был привидением. "А не сыграть ли с ними шутку, которой они заслуживают?" - подумал Джельсомино, и, набрав полную грудь воздуха, он крикнул во весь голос: - До свидания! Результат этого прощального приветствия сказался немедленно. Мужчины почувствовали, как неожиданный порыв ветра сорвал с них шапки. Старые дамы, у которых вдруг открылись лысины, похожие на очищенное яйцо, бросились вдогонку за своими париками. - Прощайте, прощайте! - повторил Джельсомино, от души смеясь над этой первой в своей жизни шалостью. Шапки и парики сбились в одну стайку, словно перелетные птицы, вспорхнули к облакам, движимые необычайной силой голоса Джельсомино, и через несколько минут скрылись из виду. Вскоре стало известно, что они умчались за несколько километров, а некоторые из них даже улетели за границу. Через несколько дней и Джельсомино пересек границу и попал в самую необычную страну на свете.
Джельсомино знакомится случайно с кошкой несколько необычайной
Первое, что увидел Джельсомино, попав в эту незнакомую страну, была серебряная монета. Она блестела на земле около тротуара у всех на виду. "Странно, что никто ее не подобрал, - подумал Джельсомино. - Ну, уж от меня-то она наверняка не уйдет. У меня было немного денег, но они еще вчера вечером кончились. Сегодня у меня во рту и маковой росинки не было. Но сначала я узнаю, не потерял ли ее кто-нибудь из прохожих". Он подошел к кучке людей, которые, шушукаясь между со, бой, наблюдали за ним, и показал им монету. - Синьоры, не обронил ли кто-нибудь из вас эту монету? - шепотом спросил он, чтобы не напугать их своим голосом. - Убирайся прочь, - ответили ему, - да пореже показывай эту монету, если не хочешь нажить себе беды! - Извините меня, пожалуйста, - пробормотал, растерявшись, Джельсомино и направился к магазину, вывеска которого заманчиво гласила: "Продовольственные и другие товары". На витрине вместо ветчины и банок с вареньем красовались груды тетрадей, коробки с красками и стояли пузырьки с чернилами. "Это, наверное, и есть другие товары", - подумал Джельсомино и в надежде купить чего-нибудь съестного вошел в магазин. - Добрый вечер, - любезно приветствовал его хозяин магазина. "По правде говоря, - удивился про себя Джельсомино, - я еще не слышал, чтобы пробило даже полдень. Впрочем, не стоит обращать на это внимание". И, как обычно, шепотом, который тем не менее слишком громко звучал для нормального уха, он спросил: - Можно у вас купить хлеба? - Пожалуйста, дорогой синьор. Сколько вам, пузырек или два? Красного или черного? - Только не черного, - ответил Джельсомино. - А что, вы действительно продаете хлеб в пузырьках? Владелец магазина расхохотался. - А как же нам его продавать? Разве в вашей стране хлеб режут на куски? Нет, вы только посмотрите, какой хороший у нас хлеб! - И, говоря это, он показал на полку, где пузырьки с чернилами самых различных цветов стояли в ряд ровнее, чем солдаты в строю. Кстати, во всем магазине не было и намека на что-нибудь съестное: ни корки сыра, ни яблочной кожуры. "Не сошел ли он с ума? - подумал Джельсомино. - Пожалуй, лучше ему не перечить". - Действительно, хлеб чудесный, - согласился Джельсомино и показал на пузырек с красными чернилами, желая услышать, что же ему ответит владелец магазина. - Неужели? - сказал тот, весь просияв от такой похвалы. - Да, это самый лучший зеленый хлеб, который когда-либо был в продаже. - Зеленый? - Ну конечно! Извините, может быть, вы плохо видите? Джельсомино был уверен, что перед ним пузырек красных чернил. Он уже собирался найти какой-нибудь предлог, чтобы убраться подобру-поздорову и отправиться на поиски более разумного владельца магазина, как вдруг его осенила мысль. - Послушайте, - сказал Джельсомино, - я, пожалуй, зайду за хлебом попозже. А пока не скажете ли мне, где у вас продаются чернила высшего качества? - Конечно, - ответил владелец магазина со своей постоянной любезной улыбкой на лице. - Посмотрите, вот напротив самый известный в городе магазин канцелярских принадлежностей. На витрине магазина напротив были аппетитно разложены хлебы различных сортов, торты, и пирожные, и макароны, и горы сыра, висели колбасы и сосиски. "Я так и думал, - решил Джельсомино. - этот торговец рехнулся и называет хлеб чернилами, а чернила - хлебом. В другом магазине, пожалуй, дело будет вернее". Он вошел в магазин напротив и попросил полкило хлеба. - Хлеба? - услужливо переспросил продавец. - Видите ли, вы ошиблись. Хлеб продается напротив. Мы торгуем только канцелярскими принадлежностями! - И он с гордостью широким жестом руки обвел все обилие вкусных вещей. "Теперь я понял, - решил про себя Джельсомино, - в этой стране нужно говорить шиворот-навыворот. Если ты назовешь хлеб хлебом, то тебя не поймут". - Дайте мне полкило чернил, - сказал он продавцу. Тот отвесил ему полкило хлеба и, завернув по всем правилам в бумагу, подал. - Мне хотелось бы также немного вот этого, - добавил Джельсомино и показал на круг сыра, не рискуя его как-нибудь назвать. - Немного ластика? - спросил продавец. - Сию минуту, синьор. - Он отрезал добрый кусок сыра, взвесил и завернул в бумагу. Джельсомино облегченно вздохнул и бросил на прилавок только что найденную им серебряную монету. Продавец нагнулся, разглядывая ее несколько минут, подбросил раза два над прилавком, чтобы послушать, как она звенит, потом принялся рассматривать ее через увеличительное стекло и даже попробовал на зуб. Наконец он недовольно вернул ее Джельсомино и холодно заметил: - К сожалению, молодой человек, ваша монета настоящая. - Тем лучше, - доверчиво улыбнулся Джельсомино. - Как бы не так! Повторяю вам, что эта монета настоящая и я не могу ее принять. Идите своей дорогой. И вообще будьте довольны, молодой человек, что у меня сейчас нет желания выйти на улицу и позвать полицейского. Разве вы не знаете, что ждет тех, кто пускает в оборот настоящие деньги? Тюрьма! - Но я...
- А вы не повышайте голос, я не глухой. Ступайте, ступайте и возвращайтесь с фальшивой монетой, тогда товар и получите. Глядите, я даже не разворачиваю пакеты. Они будут лежать для вас здесь в сторонке, ладно? Спокойной ночи. Джельсомино засунул в рот кулак, чтобы не закричать. И пока он шел от прилавка к двери, между ним и его голосом произошел такой разговор: Голос: Хочешь, я воскликну: "А-а!", и у него разлетится вдребезги вся витрина? Джельсомино: Прошу тебя, не делай этого. Ведь я только что попал в эту страну, у меня и так идет здесь все вкривь и вкось. Голос: Но мне нужно вырваться наружу, иначе мне конец. Ты же мой хозяин, придумай, как лучше поступить. Джельсомино: Потерпи, вот выйдем сейчас из магазина этого ненормального. Я не хочу разорять его. В этой стране творится что-то странное. Голос: Тогда поторапливайся, я больше не могу. Поспеши. Еще минута - и я закричу... Еще минута - и все пропало! Джельсомино пустился бегом, свернул в безлюдную улочку чуть пошире переулка, быстро огляделся. Вокруг не было ни души. Тогда он вынул кулак изо рта и, чтобы освободиться от злости, переполнявшей его, испустил короткое: "А-а!" Послышался звон разбившегося уличного фонаря а стоявший на одном из балконов цветочный горшок закачался и рухнул на мостовую. Джельсомино вздохнул: - Когда у меня будут деньги, я вышлю их по почте городскому управлению за разбитый уличный фонарь, а на балкон поставлю новый горшок с цветами. Как будто ничего больше не разбилось? - Нет, ничего, - ответил ему тоненький голос, и кто-то два раза кашлянул. Джельсомино поискал, кто бы это мог говорить, и увидел кошку, или во всяком случае существо, которое издали можно было принять за кошку. Прежде всего, кошка эта была красная. Какого-то особенно густого красного или даже бордового оттенка. У нее было всего три лапы. И наконец, что самое удивительное, это была нарисованная кошка, вроде тех фигурок, которые ребятишки рисуют на стенах. - Как! Говорящая кошка? - удивился Джельсомино. - Да, я несколько необычная кошка и признаю это. Я, например, умею читать и писать. Но, кроме всего прочего, я дочь школьного мела. - Чья ты дочь? - Одна девочка нарисовала меня на этой стене кусочком цветного мела, который она стянула в школе. Но поскольку в этот момент показался полицейский, она впопыхах убежала, успев нарисовать мне всего только три лапы. Вот и вышла я хромая. И поэтому я решила назвать себя Кошкой-хромоножкой. К тому же я покашливаю немного. Ведь самые холодные зимние месяцы мне пришлось провести на довольно сырой стене. Джельсомино взглянул на стену. На ней остался лишь отпечаток от Кошки-хромоножки, как будто рисунок отделился от штукатурки. - Но как же ты сумела выпрыгнуть? - спросил Джельсомино. - А за это я должна поблагодарить твой голос, - ответила Кошка-хромоножка. - Если бы ты крикнул посильнее, то, вероятно, продырявил бы стену, и вышла бы неприятность. А так мне просто повезло. Ох как здорово ходить по земле, пусть даже на трех лапах! У тебя, кстати, только две ноги, и тебе как будто хватает, правда? - Еще бы, - согласился Джельсомино, - для меня этого даже слишком много. Будь у меня только одна нога, я бы не ушел из дому. - Ты не очень-то весел, - заметила Хромоножка. - Что с тобой стряслось? Джельсомино собрался было начать рассказ о своих злоключениях, как вдруг на улочке показался настоящий кот, на четырех лапах. Но он, вероятно, был углублен в свои мысли и даже не обернулся, чтобы взглянуть на наших друзей. - Мяу! - крикнула ему Кошка-хромоножка. На кошачьем языке слово "мяу" означает "привет". Кот остановился. Он казался удивленным, скорее даже оскорбленным. - Меня зовут Кошка-хромоножка, а тебя как? - поинтересовалась нарисованная кошка. Настоящий кот, казалось, колебался, отвечать или нет. Потом неохотно пробормотал: - Меня зовут Барбосом. - Что он говорит? - спросил Джельсомино, который действительно ничего не понимал. - Говорит, что его зовут Барбосом. - Да разве это не собачья кличка? - Именно так! - Никак не возьму в толк, - сказал Джельсомино. - Сперва продавец захотел мне всучить чернила вместо хлеба. Теперь этот кот с собачьей кличкой... - Дорогой мой, - пояснила Кошка-хромоножка, - кот думает, что он собака. Хочешь послушать? - И, обратившись к коту, она его сердечно поприветствовала: - Мяу! - Гав-гав! - разозлившись, ответил кот. - Постыдись, ты же кошка, а мяукаешь! - Да, я кошка, - ответила Кошка-хромоножка, - хотя у меня всего только три лапы, нарисованные красным мелом. - Ты позор нашего рода. Ты обманщица, убирайся прочь. Я не желаю больше терять ни минуты на разговоры с тобой. Да, кстати, и дождь собирается. Пойду-ка я домой за зонтиком. - И кот пустился прочь, то и дело оглядываясь и лая. - Что он сказал? - спросил Джельсомино. - Он сказал, что пойдет дождь. Джельсомино взглянул на небо. Над крышами домов сияло солнце, и даже в морской бинокль невозможно было бы разглядеть ни одной тучи. - Будем надеяться, - сказал мальчик, - что все ненастные дни в этом краю будут походить на сегодняшний день. Мне кажется, что я попал в страну, где все шиворот-навыворот. - Дорогой Джельсомино, ты просто очутился в Стране лжецов. Здесь все по закону обязаны врать. И горе тем, кто говорит правду. Их так штрафуют, что шкуру сдирают вместе с хвостом. И тут Кошка-хромоножка, сумевшая многое узнать со своего наблюдательного пункта на стене, подробно описала мальчику Джельсомино Страну лжецов.
Здесь мы приводим с кошкиных слов правдивый рассказ о Стране лжецов
Да будет тебе известно... - начала Кошка-хромоножка. Но я сокращу ее рассказ, чтобы не заставлять вас терять много времени. Итак, задолго до того как Джельсомино попал в чужеземную страну, туда по морю приплыл хитрый и жестокий пират по прозвищу Джакомон. Это был довольно высокий и толстый человек, уже немолодой, и на старости лет ему захотелось найти себе занятие поспокойнее. - Молодость уже прошла, - говорил он. - Мне опостылело бороздить моря. Не лучше ли теперь захватить какой-нибудь островок и бросить старое ремесло. Конечно, я не забуду пиратов из своей шайки. Кого-то произведу в мажордомы, кого-то назначу на другие почетные должности, и они не будут в обиде на своего атамана. Задумав такое дело, он начал подыскивать для себя островок. Но все островки были слишком малы и не отвечали его вкусам. Если же они приходились по вкусу самому Джакомону, то не нравились его шайке. Одному нужна была река, чтобы ловить форель, а реки не было, другому - кинотеатр, третьему - банк, чтобы вложить туда свои пиратские сбережения. - А почему бы нам не захватить что-нибудь получше, чем островок? - каждый раз говорил кто-нибудь из пиратов. Одним словом, кончилось тем, что они захватили целую страну с большим городом, где было полным-полно и банков, и кинотеатров, и много рек, чтобы ловить форель, а в воскресные дни кататься на лодке. И ничего удивительного в этом нет. Довольно часто случается, что банда пиратов захватывает ту или иную страну в какой-нибудь части света. Завладев страной, Джакомон решил называть себя королем Джакомоном Первым, а своих людей он произвел в адмиралы, камергеры, сделал их придворными и начальниками пожарных команд. Разумеется, Джакомон издал закон, который обязывал всех называть его "ваше величество" под угрозой, что ослушникам будет отрезан язык. Но для полной уверенности, что никому никогда не взбредет в голову сказать о нем правду, он приказал своим министрам произвести реформу словаря. - Нужно изменить значение всех слов, - пояснил он. - Например, слово "пират" будет означать - честный, порядочный человек. Таким образом, когда люди будут говорить, что я пират, на новом языке это будет означать, что я порядочный человек. - Клянемся всеми китами, которых видели, когда ходили на абордаж, - это прекрасная идея! - закричали восхищенные министры. - Ее стоит записать золотыми буквами. - Всем ясно? - продолжал Джакомон. - А теперь за дело! Изменить все названия вещей, животных и людей! Для начала вместо "доброе утро" нужно говорить "спокойной ночи". Так, мои верноподданные будут начинать свой день со лжи. Конечно, когда придет время идти спать, надо будет говорить "доброе утро". - Великолепно! - воскликнул один из министров. - А чтобы сказать кому-нибудь: "Как вы прелестно выглядите", нужно будет говорить: "Ваша физиономия кирпича просит". После реформы словаря был издан закон, который делал ложь обязательной для всех. И тут началась полная неразбериха. На первых порах люди очень часто ошибались. Например, хлеб шли покупать в булочную, забывая, что там теперь продавались карандаши и тетради, а хлеб следовало покупать в магазине письменных принадлежностей. Или же шли погулять в городской парк, смотрели на цветы и вздыхали: - Какие чудесные розы! Немедленно из-за куста выскакивал стражник короля Джакомона, держа наготове наручники. - Ну и молодец, право, молодец! А вам известно, что вы нарушили закон? Как вам в голову взбрело называть розой морковь? - Прошу прощения, - бормотал провинившийся и второпях принимался расхваливать другие цветы парка. - Какая изумительная крапива! - говорил он, показывая на анютины глазки. - Нет уж, вы мне это бросьте! Преступление вы уже совершили. Посидите немного в тюрьме да потренируйтесь говорить неправду. Но то, что произошло в школах, просто невозможно описать. Джакомон приказал изменить все числа таблицы умножения. Чтобы произвести сложение, необходимо было вычитать, а при делении - умножать. Сами учителя не могли больше проверять задания. Для лодырей началось настоящее раздолье: чем больше они делали ошибок, тем увереннее были, что получат отличную оценку. А сочинения? Можете себе представить, какие сочинения получались, когда их писали шиворот-навыворот. Вот, к примеру, сочинение на тему "Прекрасный день", за которое один школьник был награжден медалью из фальшивого золота: "Вчера шел дождь. Ах, какое наслаждение гулять под проливным холодным дождем! Наконец-то люди смогли оставить дома зонтики и плащи и ходить без пиджаков, в одних рубашках. Я не люблю, когда светит солнце: приходится сидеть дома, чтобы не намокнуть, и смотреть всю ночь напролет, как солнечные лучи грустно скользят по черепицам дверей". Для того чтобы как следует оценить это сочинение, вы должны учитывать, что "черепицы дверей" на этом языке означало "стекла окон". Но хватит об этом. Теперь вы уже знаете, о чем идет речь. В Стране лжецов даже животные были вынуждены говорить неправду. Собаки мяукали, кошки лаяли, лошади мычали, а лев, сидевший в клетке в зоопарке, должен был попискивать, потому что рычать обязали мышей. Лишь рыбы в воде да птицы в воздухе могли наплевать на все законы короля Джакомона. Ведь рыбы всегда молчат, и поэтому никто их не может заставить лгать. Ну, а птиц не могла арестовать королевская стража. Птицы продолжали, как и прежде, каждый на свой лад, распевать песни. Люди смотрели на них с завистью и вздыхали: - Счастливчики, никто не может их оштрафовать... Слушая рассказ Кошки-хромоножки, Джельсомино становился все грустнее и грустнее. "Как же я буду жить в этой стране? - думал он. - Если я своим слишком громким голосом скажу правду, то меня услышат все полицейские короля Джакомона. Да и голос у меня такой непослушный, что с ним, пожалуй, не совладать". - Ну вот, теперь тебе все известно, - закончила свой рассказ Хромоножка. А знаешь, что я еще тебе скажу? Я проголодалась. - Я тоже. Да я почти забыл об этом. - Голод - это единственное, о чем нельзя забыть. Время ему не страшно. Наоборот, чем больше проходит времени, тем сильнее ты чувствуешь голод. Ну ничего, сейчас мы что-нибудь поищем. Только сначала мне хотелось бы оставить о себе память на этой стене, пленницей которой я пробыла столько времени. И своей лапкой, нарисованной красным мелом, она нацарапала на стене на своем прежнем месте: МЯУ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ СВОБОДА! Найти чего-нибудь поесть было не так-то просто. Пока они бродили по городу, Джельсомино, не отрываясь, смотрел на мостовую в надежде найти фальшивую монету. А Кошка-хромоножка все глядела по сторонам, будто разыскивая среди толпы кого-нибудь из знакомых. - Вот она, - произнесла вдруг Кошка и указала на старую синьору, которая торопливо шла по тротуару с кульком в руках. - Кто это? - Это тетушка Кукуруза, покровительница кошек. Каждый вечер она приносила кулек с объедками для бродячих кошек, которые собираются около парка королевского дворца. Тетушка Кукуруза была прямой как палка, сухой, строгого вида старухой, ростом почти в два метра. Посмотрев на нее, можно было подумать, что она из тех старух, которые гоняют кошек метлой. Но, по словам Кошки-хромоножки, дело обстояло как раз наоборот. Следуя за ней, Джельсомино и его новый друг вышли на маленькую площадь, в глубине которой возвышалась ограда парка с зубцами, покрытыми острыми бутылочными осколками. Десяток исхудавших, ободранных кошек встретили тетушку беспорядочным лаем. - Остолопы! - сказала Кошка-хромоножка. - Смотри, как я сейчас их проведу. В тот момент, когда тетушка Кукуруза, развернув свой кулек, выкладывала его содержимое на тротуар, Кошка-хромоножка врезалась в кошачью свалку и испустила пронзительное "мяу!". Кошка, которая не лаяла, а мяукала! К такому здешние коты не привыкли. Они совершенно остолбенели и с открытыми ртами застыли на месте как статуи. Кошка-хромоножка уцепила зубами две тресковые головы и хребет камбалы, в два прыжка взобралась на ограду королевского парка и спрыгнула в кусты. Джельсомино оглянулся по сторонам. Ему тоже захотелось перелезть через ограду, но на него подозрительно поглядывала тетушка Кукуруза. "Как бы она не подняла шум", - подумал он. Притворившись обычным прохожим, который идет своей дорогой, он свернул на другую улицу. Когда кошки пришли в себя от удивления, они залаяли, цепляясь за юбку тетушки Кукурузы. Но, по правде говорят она была поражена еще больше, чем они. Наконец, вздохнув, тетушка разделила между кошками оставшиеся объедки и, взглянув последний раз на ограду, за которой скрылась Кошка-хромоножка, направилась домой. А Джельсомино, едва свернув за угол, нашел наконец фальшивую монету, которую он так искал. Он купил себе хлеба и сыра, или, как здесь говорили, "пузырек чернил и ластик". Быстро спускалась ночь, Джельсомино очень устал, и ему хотелось спать. Увидев раскрытую дверь, он прошмыгнул в нее и попал в подвал, где и заснул на куче угля.
Кошка-хромоножка увидала с балкона сто париков короля Джакомона
Пока Джельсомино спит, не подозревая, что как раз во сне с ним произойдет новое приключение, о котором я вам расскажу позже, мы пойдем по следам трех красных лапок Кошки-хромоножки. Тресковые головы и хребет камбалы показались ей необычайно вкусными. В первый раз в своей жизни она поела. Пока она оставалась нарисованной на стене, ей никогда не приходилось испытывать голод. Впервые Кошка проводила ночь в королевском парке. Взглянув на королевский дворец, она заметила на последнем этаже ряд освещенных окон. - Жаль, что здесь нет Джельсомино, - сказала она. - Уж он бы смог спеть серенаду королю Джакомону и разбить ему вдребезги все стекла. Однако король Джакомон, наверное, готовится ко сну. Не упустить бы мне это зрелище. Быстро, по-кошачьи ловко, она стала карабкаться с этажа на этаж и заглянула в окно огромного зала, который находился перед опочивальней его величества. Здесь двумя нескончаемыми рядами стояли слуги, камердинеры, придворные, камергеры, адмиралы, министры и другие знатные особы, которые низко кланялись проходящему Джакомону. Он был огромный, толстый и такой страшный, что можно было испугаться. Своей красотой поражали только густые длинные вьющиеся оранжево-огненного цвета волосы и фиолетовая ночная рубашка с королевским именем, вышитым на груди. Когда он проходил, все отвешивали глубокие поклоны и почтительно говорили: - Доброе утро, ваше величество! Счастливо провести день, государь! Джакомон то и дело останавливался и сладко зевал. И немедленно один из придворных вежливо прикрывал ему рукой рот. Затем Джакомон вновь трогался с места и бормотал: - Вот уж сегодня утром мне совсем не хочется спать. Я себя чувствую свежим как огурчик. Разумеется, все это означало совсем обратное. Но он настолько привык заставлять врать других, что и сам тоже врал напропалую, и первый же верил своему вранью. - У вашего величества физиономия кирпича просит, - заметил, низко кланяясь, один из министров. Джакомон бросил на него гневный взгляд, но вовремя спохватился: ведь эти слова означали, что у него прекрасный цвет лица. Он улыбнулся, зевнул, повернулся к толпе придворных и приветствовал их жестом руки. Затем, подобрав подол своей фиолетовой рубашки, он удалился в опочивальню. Кошка-хромоножка перебралась к другому окну, чтобы продолжать свои наблюдения. Как только его величество Джакомон остался один, он устремился к зеркалу и принялся старательно расчесывать золотым гребешком свою прекрасную оранжевую шевелюру. "Как он заботится о своих волосах, - подумала Хромоножка, - а впрочем, не зря. Они на самом деле красивы. Трудно поверить, что человек с такими волосами мог превратиться в пирата. Ему следовало бы стать художником или музыкантом". А Джакомон тем временем положил на место гребешок, осторожно ухватил две пряди волос у висков, и... раз, два, три... - быстрое движение рук - и показалась его голова без единого волоска, блестящая, как отполированный булыжник. Пожалуй, даже индеец не сумел бы с такой скоростью оскальпировать своих непрошеных гостей. - Парик! - пробормотала в изумлении Кошка-хромоножка. Да, прекрасная оранжевая шевелюра оказалась не чем иным, как париком. А под ним лысая голова его величества имела неприятный розоватый цвет и была усеяна шишками и бородавками, которые Джакомон почесывал, грустно вздыхая. Затем он раскрыл шкаф, и Кошка-хромоножка увидела целую коллекцию разноцветных париков. От удивления у нее еще шире раскрылись глаза. Там были парики с русыми, синими, черными волосами, причесанными на самый различный манер. На людях Джакомон всегда появлялся в оранжевом парике, но перед сном, оставшись наедине, он любил менять парики, чтобы хоть в этом найти утешение и забыть о своей лысине. Ему нечего было стыдиться, что у него выпали все волосы. Почти у всех порядочных людей в определенном возрасте волосы выпадают. Но уж таков был Джакомон - он не мог видеть свою голову без растительности. На глазах у Ко