Влияние колдовства, как показывают приведенные нами процессы, простиралось таким образом и на область психических явлений, действуя на волевые отправления человека. Но особенно сильное влияние, по общему убеждению того времени, колдовство оказывало на сердечные влечения, начиная от простого расположения и дружбы до чувства самой сильной любви.
К нему прибегали крепостные, чтобы приворожить своих господ, т. е. пользоваться их благосклонностью, расположением, хотя, как выходило на деле, очень часто достигалось противное. Господа, боясь какого либо чувствительного для них вреда от чародейства, жестоко наказывали обращавшихся к этим приворотным средствам.
Так, в книгах Кременецкого магистрата под 1730 годом сохранился возмутительный, по строгости наказания, процесс между помещиком Лукою Малинским и его крепостною, которая посредством чародейства хотела будто бы снискать его благосклонность. Опасаясь каких либо вредных для себя последствий, Малинский требовал, чтобы к обвиняемой во всей строгости было применено уложение Магдебургского кодекса. Обвинение поддерживали пятеро односельчан, которые показали, что обвиняемая, Матрёна Перистая, раз высказалась про своих господ так: «госпожу свою я уже прибрала к рукам; если бы удалось достичь того же в отношении самого пана, то я боялась бы тогда лишь одного Бога». Кроме того двое из свидетелей указали, что подсудимая когда‑то в споре с ними произносила угрозы – одному говорила: «тогда улучшатся твои обстоятельства и выдашь замуж своих дочерей, когда волосы вырастут у тебя на ладони»; другому сказала: «ты станешь наг и беден, подобно тому, как нага ладонь твоя». Но кроме свидетельских показаний, по кодексу требовалось еще сознание самого подсудимого; если оно не было произнесено добровольно, его вынуждали пыткою. Перистая же на допросе ответила лишь какой‑то загадочною фразой: «уповаю на Господа Бога, на своего пана и паню; лишь бы месяц светил надо мною, а звезды я колом разгоню», причем заметила: «сознаюсь ли я в чем или нет, все равно пропасть придется». Судьи признали подобные показания еще недостаточными. Обвиняемую подвергли пытке. Три раза повторили мучительный процесс растягивания членов на блоках, три раза жгли ее раскаленным железом, но она все таки утверждала, что не знает никаких чар и что обвинение возникло, благодаря распущенным про нее сплетням соседки Корпеихи. Суд все таки, на основании свидетельских показаний, приговорил Перистую, главным образом за угрозы господам, к смертной казни, которая должна была совершиться на следующий же день.[87]
Но особенно в ходу были «приворотные» средства в любовных делах. Хотя подобные отношения двух полов содержатся большей частью в тайне и редко дают повод к искам, тем не менее и тут иногда происходили нескромные разоблачения, разбиравшиеся судебным порядком. Вытекали они то из чувства ревности или мести, то из суеверного страха, чтобы не приворожили к себе почему либо нежелательные люди. Мы уже упоминали выше про жалобу солдата Росковского в 1713 году на мещанку Марину Дубеняцкую, к которой понудила его жена из ревности к этой последней.
1749 года в Каменец‑Подольском городском суде были сняты показания с парубка Андрея, обвиненного в незаконной связи с дворянкой Ружковской. Обвиненный подтвердил, что он действительно состоял в этой связи в продолжении нескольких лет, постоянно пытался уклониться от нее и раз десять убегал из дома Ружковской, но последняя против воли заставляла его возвращаться назад. После каждого подобного побега она прибегала к чародейству, весь ритуал которого, требовавшийся в данном случае, по поручению Ружковской выполнялся ее приближенной, кормилицей Евдокией. Последняя обыкновенно сперва потрясала плетнем, сыпала затем горячие уголья и совсем нагая обегала кругом дома; уголья пересыпались далее на собственную рубашку и прикрывались горшком. Если рубашка не загоралась – это было признаком возврата Андрея. Раз он, по его показанию, за нежелание вернуться во время одной из своих отлучек, поплатился за это тяжкою болезнью.[88]
В городе Каменце, в доме войта армянского. Павла Святовича, была задержана в 1716 году нищая Марина с каким‑то подозрительным узелком, в котором заключалась горсть песка, куски костей и зуб, признанный почему‑то за зуб мертвеца. Арестованная на суде показала, что найденные при ней предметы она хотела передать как талисман одной девушке, просившей доставить ей средство, способствующее выходу замуж. Магистрат находил, что действия подсудимой весьма подозрительны и постановил допросить ее еще под пыткой.[89]
В барском замке 1731 года разбиралось дело, возникшее между дворянами Гольчинским и Новосельским. Последний хвастал раз перед соседями, что если бы жена Гольчинского жила в одном с ним селе, то он наверное затеял бы с нею любовную связь, про которую муж и не узнал бы, так как он напоил бы его отваром чемерицы и другими снадобьями. Выпив такой состав, муж, по уверению Новосельского, теряет способность следить за поведением жены.
Это донеслось до Гольчинского и при встрече с Новосельским он нанес ему несколько ударов саблей, причинив ранения. По суду Гольчинский должен был лечить своего противника за свой счет, Новосельский же был приговорен к штрафу в 15 гривен за непристойную похвальбу…[90]
Прошлым веком заканчивается у нас существование колдовства официального т. е. мало‑помалу оно теряет свой юридический смысл и процессы по этому поводу прекращаются. Не трудно заметить из приводимых нами процессов, что в отношении к ним заметна какая неустойчивость, колебание самих судий: на ряду с обычным почти порицанием предрассудков и веры в «бабьи» чары, встречается еще такой факт, как оправдание Комарницкого, хотя его можно назвать исключительным. Юрисдикция в отношении колдовства вступает в новую фазу, освобождаясь от средневековых взглядов на этот предмет. Статьи действующих еще в ту пору судебных кодексов, налагающие очень строгие наказания за чародейство, остаются большею частью мертвой буквой и применяются лишь в особых исключительных случаях; обыкновенно дело ограничивалось наложением церковной эпитимии, денежного штрафа, телесным наказанием. Судебные уложения городского устава полагали между прочим такое требование: «ренегат, отрекшийся от веры, должен быть сожжен. Та же казнь назначается и для чародеев». [91]
В дополнениях к кодексу Магдебургского права говорится то же самое еще с большей определенностью и полнотой. «Если бы оказалось, ‑ так гласит XIV ст., ‑ либо учил чародейству другое лицо, или угрожал кому либо колдовством, а потом приключилось бы действительно несчастье тому, против кого была произнесена угроза, равно если бы на кого либо пало подозрение в чародействе, вследствие его слов, обычаев, внешнего вида и других обстоятельств, свойственных колдунам, то, в силу установившейся молвы, такое лицо должно быть обвинено перед судом и если признаки чародейства окажутся на нем, оно должно подвергнуться пытке». Там же определяются и рамки допроса (ст. XXII): «во время пытки чернокнижника и чародея должно допрашивать обо всех обстоятельствах его преступления: какие он употреблял средства, каким образом и в какое время, какие при этом произносил слова, или совершал действия; затем следует допросить, у кого он учился чародейству, или каким образом усвоил его приемы, сколько раз прибегал к нему и какое бедствие и кому причинил.»
Жестокости инквизиции не мирились однако с духом мало‑русского народа и она не привилась на чуждой ей почве. В подобных случаях руководились в судах более здравым смыслом и имели более трезвый взгляд на дело. Тут не определяли чародеев по их «внешнему виду и другим, свойственным колдунам, обстоятельствам», «сила установившейся молвы» не имела также значения и очень часто наказанию подвергались сами истцы, за нелепость своих обвинений и веру в предрассудки. Это обстоятельство, естественно, должно было уменьшать число подобных жалоб с каждым годом и отбить охоту обращаться к суду в делах о чародействе. Тем не менее чародейство не искоренилось, а приняло лишь более замкнутый, так сказать семейный характер, заняв тот укромный уголок народной жизни, где не могут уже влиять какие либо административные меры. Вера в колдовство сохранилась и по настоящую пору в форме различных суеверий, предрассудков и поверий, и к стыду нужно сознаться не в одной лишь темной народной массе черного люда! Дымкой густого тумана распростерлись эти поверья над широкой русской землей, пока луч дневного света не рассеет этого мрака и не наступит полное «просветление». Но пройдут еще десятки лет, пока перестанут выделяться «тяжелые дни», изгладится вера в привороты, влияние дурного глаза и встреча с зайцем, перебежавшим дорогу, перестанет считаться зловещей… На тружениках народного образования лежит высокая задача этого умственного и нравственного просветления массы, хотя с грустью нужно сказать, что многие из них сами не свободны от недуга предрассудков, от которого должны врачевать других!..
Арсений Селецкий.
1886 г., 30 января.
Винница, Подольск, губ.
Примечания
<< 1 >> Труды этнографическо‑статистической экспедиции в западно‑русский край. Материалы и исследования, собр. П. И. Чубинским, т. I, в. 1, стр. 189 и 184. Спб. 1872 г.
<< 2 >> Ibidem, стр. 187.
<< 3 >> М. Дрогоманов, «Малорус, народ. предания и рассказы.» Отд. IV, № 5, стр. 43. Киев, 1876 г.
<< 4 >> Ibidem, стр. 42.
<< 5 >> Чубинский, Материалы и исследования, т. 1, вып. 1, стр. 190.
<< 6 >> М. Драгоманов, Малор. народ. пред. и расск., отд. IV, стр, 43.
<< 7 >> Ibid.
<< 8 >> Ibid.
<< 9 >> Чубинский, Матер, и исслед., т. I, вып. I, стр. 190.
<< 10 >> Ibidem., стр. 189.
<< 11 >> М. Драгоманов, Малорус, народ, пред. и рассказы, Отд. IV, № 9, стр. 47.
<< 12 >> Чубинский, Матер, и исслед., т. I, вып. I, стр. 188‑9.
<< 13 >> Ibid., стр. 186‑7, 190. Драгоманов, Малор, пред. и расск., отд. IV, № 19. стр. 52.
<< 14 >> Драгоманов, Малорус, народн, пред, и рассказы., Отд. IV, стр. 45‑6, №№ 4, 7. Чубинский, Материалы и исследования, т. I, в. I, стр. 188.
<< 15 >> М. Драгоманов, Малор. нар. пред, и расск., стр. 46, № 8.
<< 16 >> Чубинский, Матер, и исслед. т. I, в. 1, стр. 184.
<< 17 >> Ibid., стр. 183.
<< 18 >> Ibidem, стр. 188.
<< 19 >> М. Драгоманов», Малорус, нар. пред, и расск., Отд. IV, стр. 44.
<< 20 >> Ibidem., стр. 46, №№ 6, 7.
<< 21 >> Чубинский, Матер. и исследования, т. 1, стр. 80; 411–412, Приложения. Документы о колдовстве, № 47.
<< 22 >> Чубинский, Материалы и исследования, т. I. Прилож. Документы о колдовстве, стр. 363, № 7.
<< 23 >> Подкаминье – небольшое австрийское местечко в Галиции, недалеко русской границы, близ м. Почаева.
<< 24 >> Чубинский, Материалы и исслед. т. I, в. 1. Прилож. Документы о колдовстве, стр. 418–16, № 49.
<< 25 >> Чубинский, Материалы и исследования, т. I, в. 1. Прилож. Документы о колдовстве, стр. 411–12, с. 47‑
<< 26 >> Это убеждение не было однако так сильно и не влекло таких последствий, как на Западе, где, например, в 1487 году, в одном маленьком германском городке, Равенсбурге, сожгли, с согласия императора Максимилиана, 18 ведьм за телесные сношения с чертом. – Историч. Вест., 1884 г., кн. IX, стр. 672.
<< 27 >> На Западе этот вопрос был решен утвердительно. Шпренгер в своем трактате конца XV в. «Milieus maleficanim» (Молот чародеек) говорит, что женщина вследствие своей слабости скорее подчиняется влиянию черта, и это положение подкрепляет филологией, производя слово femina от fe – вера и minus – менее, что доказывает, что у женщин меньше веры.
<< 28 >> Чубинский. Материалы и исследов., т. 1, в. 1, стр. 203.
<< 29 >> Ibidem. стр. 803.
<< 30 >> Чубинский, Материалы и исслед., т. I, стр. 198.
<< 31 >> Ibidem, стр. 197; 203.
<< 32 >> Ibidem, стр. 197.
<< 33 >> Ibidem, стр. 199.
<< 34 >> Чубинский, т. I. Прилож. Документы о колдовстве, № 45. стр. 379.
<< 35 >> Упырь – исковерканное на малорусский лад слово вампир; характеризуются они сходными чертами: тот, и другой питаются человеческой кровью.
<< 36 >> Чубинский, Материалы и исследования, т. I. в. I, стр. 205.
<< 37 >> Lud ukrain. Nowosielkiego, t. II, str. 161, 1857 г. «Киевская Старина» за 1883 г., июнь, стр. 342.
<< 38 >> Афанасьев, Поэтические воззрения славян на природу, т. III, стр. 557; Киев. Стар. 1883 г., июнь, стр 371.
<< 39 >> Труды этнографическо‑статистической экспедиции в западно‑русский край. Материалы и исслед., собран. П. Чубинским, т. I. в. 1, стр. 206.
<< 40 >> Ibitem.
<< 41 >> М. Драгоманов, Малорус, народн. предан, и рассказы. Отд. V, № 1, стр. 62 и № 3, стр. 63–6.
<< 42 >> И. Чубинский, Материалы и исследования, т. II, стр. 419. Спб. 1878 г.
<< 43 >> Lud ukrain., т. II, стр. 161: Киев. Стар. за 1883 г., июнь, стр. 373.
<< 44 >> И. Чубинский, Материалы и исследования, Т. 1. в. I, стр. 193‑4.
<< 45 >> Киев. Стар., 1883 г., июнь, стр. 373.
<< 46 >> Ibid., стр. 374‑5.
<< 47 >> Киев. Стар., 1883 г., июнь, стр. 375.
<< 48 >> Киев. Стар., 1883 г., июнь.
<< 49 >> Киев. Стар., за 1883 г., июнь, стр. 378; Н. Маркевич. Обычаи, поверья, кухня малорос, стр. 79.
<< 50 >> Чубинский, Материалы и исследования, т. 1, в. 1. Прилож. Документы о
<< 51 >> Чубинский, Материалы и исследования, т. 1, в. 1. Прилож. Документы о колдовстве, стр. 425–32, № 55.
<< 52 >> П. Чубинский, Материалы и исследования, т. 1, в. 1. стр. 339.
<< 53 >> Чубинский, Материалы и исследования, т. I, в. 1. Прилож. Докум. о колдовстве, стр. 450–1, № 57.
<< 54 >> Ibidem, стр. 377, № 13.
<< 55 >> Ibidem, стр. 401–2, № 38.
<< 56 >> П. Чубинский, Материалы и исслд., т. I. Прил. Докум. о колдовстве, стр. 437–8, № 62 и 63.
<< 57 >> Ibidem., стр. 452–4, № 69 и 70.
<< 58 >> Все подобные жалобы в предупреждение будущих несчастий чародейства имеют один общий тип. Вот как Бахчниская определяет значение своей «протестации»: «I to przy protcsfaciej zapisuie i waruje sobie, aby mi napotym na dom mnj i na dziatki moje czeyo uczynit nie chciala (т. е. Хржановская), bo jezeli mi sie со stanie, to na nia wszyslkic wine skladac musze, bo sic nawazyla na moj dom. О со wszystkn protestujac sie, zachowuje sobie salve w tym prawnie crynic». Чубинский, Материалы и исследования, т. 1, п. 1. Документы о колдовстве, № 4, стр. 371.
<< 59 >> Книга гродская овруцкая, «занисовая и поточная», року 1733–1734, 3233. лист 393.
<< 60 >> Материалы и исследования, собранные Чубинским, т. I, в. 1, стр. 379–80, № 16.
<< 61 >> П. Чубинский, Матер, и исслед., т. I, в. 1, стр. 333.
<< 62 >> Ibidem, стр. 400, № 37.
<< 63 >> П. Чубинский, Матер, и исслед., т. 1, в. 1, стр. 384–5. Прилож. № 21.
<< 64 >> Ibidem., стр. 580–1, № 17.
<< 65 >> Чубинский, т. I, Матер, и исслед… стр. 264–70, № 2.
<< 66 >> Ibidem, стр. 348.
<< 67 >> Ibid., стр. 348–9.
<< 68 >> Чубинский, Матер, и исслед., т. 1 Прилож. Докум. о колд., стр. 375, № 10.
<< 69 >> Чубинский, Матер, и исслед., т. I, стр. 337–8.
<< 70 >> Архив» юго‑западной России, ч. IV, т. I. стр. 388.
<< 71 >> Чубинский, т. I, стр. 389, № 27.
<< 72 >> Ibid., стр. 390–7. № 33.
<< 73 >> Чубинский, Матер, и исслед., т. 1, в. 1. Прилож., стр. 434–6, № 59–60.
<< 74 >> Чубинский, Матер и исслед., т, I, стр. 340.
<< 75 >> Чубинский, Матер. и исслед., т. I, стр. 410. Прилож… № 46.
<< 76 >> Ibid., стр 436 ‑7. № 61
<< 77 >> Чубинский, Матер. и исследов., т. I, стр. 372–74. Прилож., № 5, 6, 7.
<< 78 >> Ibid., стр. 374, № 8.
<< 79 >> Чубинский, Матер, и исслед., т. I, в. 1, стр. 387‑9, №№ 25, 26.
<< 80 >> Чубинский, Материал. И исследов., т. I, в. 1, стр. 439–447. Прилож. №№ 64–2.
<< 81 >> Чубинский, Материалы и исслед., т. 1, в. 1, стр. 408. Прилож. Докум. о колдовстве, № 13.
<< 82 >> Чубинский, т. I, стр. 409. Прил., № 45.
<< 83 >> Ibid., стр. 413. Прил., № 48.
<< 84 >> Ibid., стр. 377–8. Прил, № 14.
<< 85 >> Архив юго‑зап. Рос., ч. V, т. I, стр. 302; Чубинский, Матер, и исслед т. I, в. 1, стр. 355.
<< 86 >> Чубинский, Матер, и исслед., т. 1, стр. 405–7. Прил., № 42.
<< 87 >> Чубинский, Матер., и исслед., т. I, стр. 397–9. Прил., № 34.
<< 88 >> Ibid., стр. 447–50. № 66.
<< 89 >> Чубинский, т. I, стр. 385–6. Прил., № 22.
<< 90 >> Ibid., стр. 393, № 65.
<< 91 >> «Porzadek sadow mieiskich». Krakow, 1629 г., сz. VI, str. 221–2.