В массовом историческом сознании тема монгольского нашествия XIII века и последующих отношений Руси с Ордой является одной из тем, вызывающих наибольший интерес и сильный эмоциональный отклик. Традиционно русско-ордынские отношения было принято характеризовать через понятие «иго».
Долгое время это «иго» обозначалось, как правило, определением «монголо-татарское» или «татаро-монгольское», но к концу XX столетия, чтобы избежать ассоциаций с современными народами, монголами и татарами, утвердилось словосочетание «ордынское иго», то есть по названию государства, «Ордынь».
У современников же, авторов XIII, XIV, XV веков, встречаются разные оценки гнета со стороны Орды, и достаточно эмоционально окрашенные: это, скажем, «лютое томление бесерменское», «насилье» («бысть ослаба Руси от насилья бесермен»), «неволя» («тогда были все князья в неволе татарской»), «работа» (в смысле «рабство» — «горькая работа от иноплеменников»), но какого-тоуниверсального понятия не существовало. Поэтому с научной же точки зрения точнее говорить о «системе зависимости русских земель от Орды».
Монгольская империя использовала в своей экспансии две основных модели управления завоеванными территориями — прямое управление, через утверждение собственной администрации на завоеванной земле, и управление через местных правителей: когда сохраняются местные князья, и через их посредство осуществляется господство. Обе модели были применены и в Восточной Европе после вторжения Батыя, которое произошло в 1236–1242 годах. Степная зона от реки Урал до Дуная перешла под непосредственную власть монголов, элита местного кочевого населения — половцев — была уничтожена. То же произошло и в Волжской Булгарии, государстве, которое располагалось в Среднем Поволжье, и население которого было оседлым, как и население Руси. Русские земли оказались под опосредованным — с сохранением местных князей — управлением, как и многие другие государства, оказавшиеся на крайних пределах монгольской экспансии, — Корея, страны Юго-Восточной Азии, государства Закавказья и Малой Азии, Дунайская Болгария. Эти страны, где после завоевания были сохранены местные правители, рассматривались потомками Чингисхана как плацдарм для дальнейших завоеваний: за Кореей должна была быть покорена Япония, за Закавказьем и Малой Азией — Сирия и Египет, за Русью — Польша и Венгрия. Планам этим, несмотря на неоднократные вторжения монгольских войск в перечисленные государства, не было суждено осуществиться, но система «опосредованного» управления для стран, дальше которых экспансия монголов не продвинулась, стала со временем традицией.
Эта зависимость выражалась в утверждении русских князей ханами на их столах путем выдачи грамот-ярлыков на княжение, в выплате податей (главной из которых был подушный налог, называемый на Руси «выходом») и обязанности русских князей оказывать ханам военную помощь (правда, эта обязанность прослеживается только до середины XIV века, позже таких фактов не было). Ярлыки на княжение были действенным средством держать русских князей в повиновении, потому что давали возможность поддерживать между ними конкурентную борьбу за власть; правители Орды стремились не допускать чрезмерного усиления одних князей за счет других. Автор житийной Повести о князе Михаиле Ярославиче Тверском, убитом в ставке хана Узбека в 1318 году, ярко выразился по этому поводу: «Обычаи бе поганыхъ и до сего дни: вмещущи вражду между братиею князи русскыми, себе множаишая дары възимають» — то есть сеют вражду между русскими князьями и получают от них при этом дары, которые князья приносили в ханскую ставку, для того чтобы заслужить милость хана или людей из его окружения и получить искомый ярлык.
Для регулирования сбора податей завоевателями были проведены переписи населения. Обязанность участвовать в военных походах монголов распределялась в разных русских землях по-разному: князья Северо-Восточной Руси привлекались к таким походам относительно нечасто, а вот правителей Юго-Западной Руси (Галицко-Волынской земли), которая граничила с государствами Центральной Европы и с Литвой, во второй половине XIII века постоянно привлекали к участию в походах на Литву, Польшу и Венгрию.
Правитель Орды, хан, на Руси именовался «царем» — это был титул более высокий, чем у кого-либо из русских князей, который соответствовал западноевропейскому «император» и византийскому «василевс». Власть ордынского хана, царя, со временем стала восприниматься как традиционная и считалась на Руси в определенной степени легитимной, законной. Способствовал ее длительному сохранению и другой фактор: на Руси долго, вплоть до середины XV столетия, сохранялось опасение, что в Орде решат отойти от «опосредованного», с сохранением местных князей, властвования, и перейти к непосредственному владычеству в русских городах.
Вопрос о том, какова роль иноземного нашествия и ига в судьбах Руси, издавна принадлежит к числу дискуссионных, вызывающих споры в науке. Можно выделить (достаточно условно) три группы исследователей. Первая — это те, кто признает очень значительное воздействие завоевателей на развитие Руси, выразившееся в создании благодаря им единого Русского (Московского) государства. Основоположником такой точки зрения был Николай Карамзин. Своеобразным развитием такого подхода стали в XX веке взгляды так называемых «евразийцев», полагавших, что Русь после завоевания вошла в особую евразийскую цивилизацию, что спасло ее от поглощения католической Европой. Другие историки (среди них Сергей Соловьев и Василий Ключевский) оценивали воздействие завоевателей на внутреннюю жизнь древнерусского общества как крайне незначительное, и полагали, что все процессы, шедшие во второй половине ХIII и в XIV веке, либо вытекают из тенденций предшествующего периода, либо, если являются новыми, то возникают независимо от Орды. Наконец, для многих исследователей характерна в определенной мере «промежуточная» позиция, согласно которой влияние завоевателей расценивается как заметное, но не определяющее для развития страны. Такая точка зрения преобладала в отечественной историографии советского периода. Воздействие завоевателей рассматривалось тогда как исключительно негативное, тормозящее развитие Руси, в том числе и процесс объединение земель; создание единого государства, с этой точки зрения, произошло не благодаря, а вопреки Орде.
При оценке воздействия завоевания на русское общество следует разделять непосредственные и долгосрочные последствия. Что касается первых, то, разумеется, нашествие Батыя и последующие походы имели катастрофические последствия в виде массовой гибели и пленения людей, уничтожения в пожарах культурных ценностей — как книг, так и памятников живописи и зодчества. В середине XIII века было разрушено примерно две трети крупнейших городов, причем из разоренных в свою очередь примерно такой же процент, около двух третей либо не возродились вовсе после разрушения, либо потеряли прежнее свое значение. В результате были утрачены некоторые ремесленные технологии, на несколько десятилетий прекратилось каменное храмовое строительство.
Сложнее вопрос о долгосрочных последствиях, о том, насколько перемены, происходившие в русском обществе в XIII–XV веках, были связаны именно с воздействием Орды. Если говорить о культуре русских земель, то влияние завоевателей в целом можно оценить как минимальное. Здесь взаимосвязям препятствовал религиозный барьер между христианской Русью и сначала языческой, а затем мусульманской Ордой. Можно, конечно, допустить, в какой-то мере под ордынским влиянием на Руси происходило то, что условно можно назвать «ожесточением нравов». Именно в ордынскую эпоху в русской литературе исчезает ранее существовавшее резко непримиримое отношение к убийству как средству политической борьбы; с другой стороны, на Руси распространяется смертная казнь как правовая норма (чего не было в домонгольский период). Но определить степень этого воздействия сложно, потому что, скажем, смертная казнь применялась не только монголами и затем в Орде, но и у западных соседей Руси существовала.
Что касается политической структуры, то если накануне нашествия на Руси существовало более десятка «земель» — самостоятельных политических образований, то к концу XV века, когда прекратилась власть Орды над Северо-Восточной Русью, на их месте мы видим фактически всего два государства, причем очень крупных по размерам: это Великое княжество Московское (включившее в себя северные и восточные русские земли — Суздальскую, Новгородскую, часть Смоленской и Черниговской) и Великое княжество Литовское, в состав которого вошли западные и большая часть южных русских земель. Если до нашествия пределы земель были стабильными, то в ордынскую эпоху происходит, таким образом, крупномасштабный территориальный передел, и карта русских земель меняется полностью.
Другое опосредованное воздействие касалось общественного строя Руси. В эпоху, когда русские земли оказались под верховной властью Орды, центр русской государственности переместился из Среднего Поднепровья на северо-восток восточнославянской территории, в Суздальскую землю. Между тем на северо-востоке русских земель в большей степени, чем в Южной Руси, ощущалось негативное воздействие природно-географического фактора. Местные условия вызывали низкую урожайность земледелия и соответственно недостаточное количество прибавочного продукта, необходимого для функционирования государственных структур. Ситуацию усугубляло начавшееся в XIII столетии общее похолодание (так называемое «малое оледенение»). При этом значительная часть и без того скромного прибавочного продукта теперь уходила за пределы страны в виде ордынской дани — «выхода». Русская государственность была поставлена, таким образом, в тяжелые экономические условия. Это неминуемо вело к большей, чем в «киевскую» эпоху, «жесткости» структур формирующегося вокруг Москвы в XIV–XV веках государства, к тенденции укрепления в нем единовластия правителя, великого князя.
С точки зрения внешнеполитической, только такой характер государства давал возможность как освободиться от ордынской зависимости (что и произошло в ходе событий 1470-х годов), так и противостоять натиску с запада, со стороны сильного Литовского государства. Но в перспективе он вел к самодержавию как форме правления и крепостничеству как системе зависимости рядового населения — эти явлениям, которые утвердятся в течение XVI–XVII веков, затем, в Новое время, станут тормозить развитие страны.
Вопросы:
1. Что такое «ордынское иго»? В чем смысл этого понятия?
2. Как ордынцам удавалось управлять захваченными территориями?
3. Виды зависимости русских княжеств от Золотой Орды?
4. Каковы позиции историков по вопросу влияния «Ордынского ига» на русское общество?
5. Каковы долгосрочные и краткосрочные последствия «ордынского ига»?
6. Как повлияла Орда на Русь с точки зрения политической структуры, общественного строя и внешнеполитических отношений?