— Всегда оценивай очевидное критически, — сказал мудрец Страны дураков одному из своих учеников. — Ну а сейчас я проверю твою исполнительность. Предположим, я сказал: «Вскарабкайся по свету луны». Что ты ответишь?
— Я скажу: «Я могу сорваться».
— Нет! Ты должен подумать о том, как тебе сделать зарубки для ног.
Внимание и невнимание
Двое учеников беседовали в суфийской школе.
Один сказал:
— Я вскоре умру, если наш Учитель будет продолжать игнорировать меня, как он делал последние десять лет. Я пришёл сюда, чтобы учиться, и я чувствую, что мне не позволяют этого делать.
Второй был не менее выразителен:
— Я, со своей стороны, — сказал он, — умру, если Мастер перестанет высмеивать меня. Когда он это делает, я чувствую своё невежество, и это движет мной на пути к истине.
Оставшиеся ученики горячо спорили, кто из них был прав, до самого ужина, пока не появился Мастер. Один из учеников сел между двумя спорщиками и поднял руку в знак того, что у него есть вопрос.
— Продолжай, — сказал Учитель.
— Я хотел бы попросить тебя, Учитель, продолжать игнорировать того, кто сидит слева от меня, пока он не умрёт, и начать игнорировать того, что справа с той же целью: так, чтобы все остальные смогли воспринимать твои желания. Я надеюсь, что тогда мы все сможем чему-то научиться и будем избавлены от утомительных истерик новичков.
Водяное колесо
Рассказывают, что один человек пришел к хакиму Омару Хайяму и сказал:
— Мое самое заветное желание — чтобы вы приняли меня для обучения и укрепили во мне истины, которым я научился у моих прежних учителей и которые фактически привели меня к вам.
Хаким подвёл этого человека к месту, где крутилось водяное колесо. Он взял кусок дерева, заклинил колесо, и оно остановилось. Тогда он сказал:
— Этот кусок дерева символизирует ваших прежних учителей. Дерево можно соединить с водяным колесом, чтобы временно остановить его, например, в случае, когда необходим ремонт. Для колеса стук в момент вхождения клина может быть выдающимся переживанием. Оно может получить вкус к состоянию неподвижности, когда вода бежит мимо него, вместо того, чтобы самому быть в движении. Теперь колесо, сознавая, что отзвук от удара затих, может искать подобного переживания. Но можем ли мы согласиться, что то, в чём колесо нуждается — это ещё один брусок дерева?
Только наблюдатель, дорогой спутник, может видеть картину в целом. Сама картина может воображать всё, что угодно. Воображение не является видением.
Вор в доме
Некий человек из Мерва-города однажды ночью всполошил всех жителей. Он нёсся, сломя голову, по улице и вопил во всю глотку: «Вор! Вор!» На крики стали сбегаться люди, и, когда он немного успокоился, его спросили:
— Где же вор?
— В доме… моём…
— Ты видел его?
— Нет.
— У тебя что-нибудь пропало?
— Нет.
— Так с чего ты решил, что у тебя побывал вор?
— Я уже лежал в постели, было поздно, и вокруг стояла такая тишина, аж жутко. И тут я вспомнил, что воры забираются в дом без единого звука и делают своё дело так неслышно, что даже мышь не всполошится. Вот тогда я и понял, что вор в доме. Ведь я ничего не слышал, так-то, глупцы!
Выживание в три желудка
Некогда на одной планете жили три вида народов. У одного народа был один желудок, у другого — два, у третьего — три. Вначале они не видели между собой различий. Жили они в разных областях, и каждый употреблял пищу и имел обычаи, наилучшим образом соответствовавшие их желудочным особенностям.
Но, по мере того, как народонаселение росло, различия начали служить поводом к раздорам. Иногда брали верх «одножелудочники», иногда «двухжелудочники», иногда трёх.
Наконец, взглянув на вещи трезво и руководствуясь желанием равенства, они дружно решили упразднить все различия, основанные на желудках. Результатом было то, что со временем все преспокойно забыли, что между ними существовали какие-то анатомические различия. Теперь у них была унифицированная, полностью безразличная к этому нюансу культура.
Но затем в стройную систему вкрались новые элементы. По мере того, как количество пищи возрастало, её качество падало (по неведомым нам причинам). «Одножелудочники» и «двухжелудочники» не смогли перенести новую диету и начали вымирать.
Никто не смог разрешить возникшей проблемы, потому что древнее табу на знание чего бы то ни было о желудках к тому времени уже укоренилось на генетическом уровне. И выжили одни только «трёхжелудочники».
Глупец в большом городе
Глупец попал однажды в огромный город и, увидев на улицах множество снующих туда-сюда людей, оторопел. На ночь он устроился в караван-сарае, но, опасаясь, что утром не сможет найти себя в этой толпе людей, он, прежде чем уснуть, привязал к ноге тыкву. Один шутник, наблюдая за ним, всё понял. Он дождался, пока глупец заснул, отвязал от его ноги тыкву и привязал её к своей. Затем он улёгся рядом и уснул.
Проснувшись утром, глупец первым делом стал искать тыкву. Увидев её на ноге другого человека, он решил, что тот человек и есть он сам. В совершенном смятении он растолкал того человека и закричал:
— Если ты — это я, то скажи мне, ради небес, кто я и где я?
Группы
Некий король однажды пришёл к мудрому Бахауддину Накшбанду, Мастеру узора, и сел, наблюдая за собранием его учеников. После, когда они сели ужинать, король сказал:
— О, Учитель Вечности! Я заметил, что во время занятий твои ученики сидят полукруглыми рядами, так же, как и мои придворные. Есть ли в этом какой-то знак?
Бахауддин отвечал:
— О, Повелитель Мира! Скажи мне скорей, как сидят твои придворные, и я смогу рассказать, в таком ли порядке сидят Искатели.
— В первом круге сидят те, к которым я чувствую особое расположение, — поэтому они ближе всех. Дальше сидят важные и могущественные люди королевства и послы. В самом конце сидят меньшие мира сего.
— В таком случае, — сказал Шах Бахауддин, — мы делим людей по разным признакам. Те, что сидят ближе ко мне, глухи, так они могут слышать. Средняя группа состоит из невежественных, так что они могут сосредоточиться на Учении. Дальше всех сидят Просветлённые, для которых близость такого рода не важна.
Два брата
Было два брата: один служил царю, а другой зарабатывал хлеб трудами рук своих. Как-то раз вельможа сказал брату:
— Почему не поступишь ты на царскую службу, дабы освободиться от тяжких трудов?
— Почему ты не трудишься, — ответил бедняк, — дабы избавиться от унижений раболепства? Ведь мудрецы сказали: лучше есть хлеб сидя, чем опоясаться золотым поясом и стоять, прислуживая другому.
Два дервиша
Однажды один дервиш пришёл в деревню. Жители сказали ему, что их раджа тоже дервиш. Приезжий дервиш попросил встречи с ним, так как удивился, как раджа, богатейший человек может быть дервишем. Раджа принял его. По определённым знакам они узнали друг в друге дервишей и стали обращаться друг к другу как брат с братом.
— Брат, я не понимаю, — сказал дервиш, — у тебя огромный дворец, прекрасный гарем, богатство… Как при всём этом ты являешься дервишем? Вот у меня ничего нет, я хожу по миру и учу людей.
— Ой, как хорошо. Какая у тебя хорошая жизнь, я тоже так хочу, — сказал раджа.
— Тогда пошли со мной, — ответил дервиш.
— Пошли, — сказал раджа, встал и направился к воротам.
— Эй, постой, — воскликнул дервиш, — у меня в твоём дворце остались чаша и посох. Я должен их взять.
Два кольца
Человек одинаково сильно любил двух женщин. Они требовали, чтобы он сказал, которую из них он любит больше. Человек попросил их немного подождать, пока он не объявит своё решение. Затем он заказал два кольца, совершенно одинаковых. Каждой из женщин по отдельности он дал одно кольцо. Потом позвал их обеих и сказал:
— Больше всего я люблю ту из вас, у которой есть моё кольцо.
Два странника
Разговаривали два странника. Первый сказал:
— Я только что побывал в доме великого суфия, расположенном в таком-то месте.
— Как же тебе удалось узнать, как его найти, и как ты узнал, что этот суфий — великий человек? — спросил второй.
— Мне рассказали надёжные люди, что все, кто следует за ним, со временем обязательно становятся совершенными, что даже гнев его — благословение, и что он может чудесным образом воспарять в воздух. И ещё: что его дом отмечен кипарисовым деревом перед входом.
— И как ты находишь: он такой, как тебе описывали, или нет? — спросил второй странник.
— Нет.
— А в чём дело?
— Когда я достиг его дома, я увидел, что дерево засохло, и сказал себе: «Смысла из знаков не извлекает только глупец. Тут лишь зря потратишь время». И я отправился искать дальше.
Деньги
Существует история о человеке, который пришёл к составителю словаря и спросил его, почему того так интересуют деньги. Лексиколог весьма изумился и сказал:
— С чего вы это взяли?
— Из того, что вы пишете, — отвечал визитёр.
— Но я лишь составил словарь, и ничего больше, — сказал автор.
— Знаю, именно его я и прочёл, — ответил человек.
— Но он содержит сто тысяч слов! И из них, я думаю, едва ли двадцать или тридцать связаны с деньгами.
— Причём здесь другие слова, — вспылил посетитель, — когда я спрашиваю вас именно о тех, которые связаны с деньгами?
Долг
Одного суфия спросили:
— Люди, приходящие сюда, желают дружеских отношений, бесед и Учения. Вы же поручаете им тот или иной род внешней деятельности. Почему так?
Он сказал:
— Хотя они — как и вы сами — полагают, что приходят сюда за просветлённостью, в основном все желают быть вовлечёнными хоть во что-нибудь. Я даю им это вовлечение с тем, чтобы они поняли его ограниченность в качестве средства обучения.
Если человек вовлекается во внешнюю деятельность полностью, значит, он искал только вовлечения. Такие люди не в состоянии ничего извлечь из ситуации, так как они не способны, наблюдая за собой, увидеть, что работа, которой они занимаются, совершенно бесполезна. Обретают просветлённость не те, кто ожидает многого именно от деятельности.
— Кто же обретает просветление? — спросил человек.
Суфий ответил:
— Просветлённые — те, кто адекватно исполняет то, что должен, одновременно понимая, что существует еще нечто за этим.
— Но как этого достичь?
— Те, кто выполняет задания адекватно, всегда достигают искомого. И им не нужны дополнительные указания. Так, если бы вы адекватно исполняли то, что должны делать, не будучи ни небрежным, ни фанатично привязанным к вашим занятиям, вам бы не пришлось задавать мне этот вопрос.