Этот путь обладает всей силой интегрального и полноценного пути трудов, а из-за присущего ему закона жертвы и самоотдачи Божественному Я и Владыке ему сопутствует, с одной стороны, вся сила пути Любви и, с другой, вся сила пути Знания. При его завершении все эти три божественные Силы действуют одновременно, слито, объединённо, завершённо, усовершенствованные благодаря взаимному влиянию.
* * *
Божественное, Вечное есть Господь, которому приносятся в жертву все наши труды, и соединение с ним во всем нашем бытии и сознании, а также в принадлежащих сознанию инструментах, есть цель этой жертвы. Высота ступени жертвоприношения должна поэтому измеряться, во-первых, возрастанием в нашей природе чего-то, что приближает нас к Божественной Природе, и, во-вторых, также возрастающим переживанием Божественного, его присутствия, его проявления нам, растущей близостью этого Присутствия и единения с ним. Однако Божественное по своей сущности бесконечно, и его проявления также бесконечно многообразны. Если это так, то маловероятно, чтобы наше истинное интегральное совершенство, касающееся нашего бытия и нашей природы, могло придти лишь благодаря одному способу реализации; оно должно соединить в себе многочисленные различные стороны божественного опыта. Оно не может быть достигнуто, если мы будем заниматься исключительным развитием лишь единственной линии отождествления до тех пор, пока оно не достигнет абсолюта; следует сгармонизировать многие аспекты Бесконечного. Для полного преображения нашей природы необходимо интегральное сознание с многообразным динамическим опытом.
Существует одно основное постижение, неизбежное на пути к интегральному знанию или многостороннему переживанию этого Бесконечного. Оно состоит в осознании Божественного в его сущностном я и истине, не изменяемо внешними формами и феноменами. В противном случае мы, вероятно, останемся запутавшимися в сетях видимостей, беспорядочно блуждая в хаотической массе космических и частных аспектов, а если же мы избежим этой неразберихи, то это будет достигнуто ценой прикованности к некой умственной формуле, либо ценой заключения в ограниченном личном опыте. Единственная безопасная и всесогласующая истина, представляющая собой самую основу вселенной, состоит в том, что жизнь есть проявление несотворенного Я и Духа, и ключ к спрятанной тайне жизни есть правильное отношение между этим Духом и его собственными им созданными существованиями. За поверхностью жизни пребывает вечное Бытие, следящее за своими многочисленными становлениями; везде и всюду имеет место обволакивание и наполнение проявленного во времени этим непроявленным вневременным Вечным. Однако это знание не имеет для Йоги никакой ценности, если это лишь умственное и метафизическое представление, лишенное жизни и не дающее последствий; одно лишь умственное осознание недостаточно для ищущего. Ибо то, чего ищет Йога, не есть истина, принадлежащая одному лишь мышлению или уму, но это динамическая истина живого и раскрывающегося духовного опыта. В нас должна пробудиться постоянная, не покидающая нас, окутывающая нас близость, живое восприятие, истинное чувствование и общение, конкретное ощущение и контакт с подлинным и бесконечным Присутствием, всегда и везде. Это Присутствие должно оставаться с нами, как живая, наполняющая собою всё Реальность, в которой мы вместе со всеми остальными вещами существуем, движемся и действуем, и мы должны ощущать ее всегда и везде, конкретную, видимую, обитающую во всех вещах; для нас должно быть очевидно, что она представляет собой их подлинное Я, что это их непреходящая Сущность, явленная нам как их сокровенный Дух. Не просто представлять себе это Я и Дух, но видеть, чувствовать, ощущать, соприкасаться с ним всеми способами, во всех существах, и с такой же ясностью ощущать все существа пребывающими в этом Я и Духе,– вот фундаментальное переживание, которое должно включать в свою сферу всякое другое знание.
|
|
|
|
Это бесконечное и вечное Я вещей есть вездесущая Реальность, единое существование, распространенное повсюду; это единое объединяющее присутствие, а не различное в различных существах; его можно встретить, увидеть или ощутить во всей его полноте во всякой душе и во всякой форме во вселенной. Ибо его бесконечность есть бесконечность духовная и сущностная, а не просто безграничность в Пространстве или нескончаемость во Времени; Бесконечное можно ощутить в бесконечно малом атоме или в одном мгновении столь же убедительным образом, как и в промежутке времени, исчисляемом зонами, или в ошеломляющей огромности межзвездных пространств. Познание или переживание этого рода может начаться где угодно и выразиться при помощи чего угодно; ибо Бог пребывает во всем, и все есть Бог.
Этот основной опыт, тем не менее, начинается различным образом у различных натур и требует много времени, чтобы раскрыть всю Истину, которая скрыта в тысячах его аспектов. Сначала я, возможно, вижу или ощущаю вечное Присутствие в себе или как самого себя, и лишь впоследствии я могу распространить это видение и ощущение своего высшего я на все творения. Тогда я вижу мир в себе или как одно с собою. Я воспринимаю вселенную как сцену внутри своего существа; игру его процессов как движение форм, душ и сил в моем космическом духе; всюду я встречаю самого себя и никого другого. Следует обратить внимание, что я избегаю при этом заблуждения Асура, Титана, который живет в своей собственной чрезмерно разросшейся тени, принимая эго за я и дух, пытаясь навязать свою фрагментарную личность в качестве единственного доминирующего существа всему своему окружению. Ибо, обладая знанием, я уже постиг ту истину, что мое подлинное я есть не-эго; поэтому мое высшее Я всегда ощущается мною либо как безличная Беспредельность, либо как сущностная Личность, содержащая в себе, за пределами самой себя, все остальные личности, либо же то и другое вместе; но в любом случае, будь то Безличное или беспредельное Личное, либо то и другое вместе, это есть Бесконечное, превосходящее границы эго. Если я искал и сначала нашел высшее Я в той его форме, которую я называю самим собой, а не в других существах, то лишь потому, что, благодаря субъективности моего сознания, это оказалось наиболее удобным для меня способом найти и, вместе с тем, познать и реализовать его. Но если ограниченное, выполняющее роль инструмента эго не начинает поглощаться этим Я, как только последнее стало видимым, если меньшее, внешнее, сконструированное нашим умом я отказывается исчезнуть в этом величайшем, вечном и несотворенном духовном Я, то моя реализация либо не подлинная, либо она в высшей мере несовершенна. Где-то во мне находится эгоистическое препятствие; некая часть моей природы противопоставила эгоистичное и самосохраняющее отрицание всепоглощающей истине Духа.
|
|
С другой стороны,– и для некоторых это наиболее удобный путь,– я могу увидеть Божество сначала в окружающем меня мире, не в самом себе, а в других. Я встречаю там Божественное как пребывающее во всем и всесодержащее Бесконечное, непривязанное ко всем этим формам и силам, которые оно несет на своей поверхности. Либо, я вижу и ощущаю Его как чистое и изолированное Я и Дух, что содержит в себе все эти силы и существования, и тогда я теряю свое чувство эго в безмолвной Вездесущности, окружающей меня со всех сторон. Впоследствии именно она начинает наполнять собою и владеть моим выполняющим роль инструмента существом, и именно от нее представляются исходящими все мои побуждения к действию, весь свет моей мысли и речь, все конструкции моего сознания и все его отношения и взаимодействия с другими формами воплощенных душ этого единого мирового Существования. Я уже более не представляю собой это маленькое личное я, но То, с чем-то принадлежащим ему самому, получившим преимущественное развитие, что поддерживает избранный вид своих деяний во вселенной.
Имеется и другое основное осознание, самое последнее из всех, которое, тем не менее, приходит иногда в виде первого, решающего откровения, или же раннего поворотного пункта в Йоге. Оно представляет собой пробуждение к невыразимо высокому трансцендентному Непознаваемому, пребывающему выше меня и выше всего этого мира, в котором я, казалось бы, совершаю свое движение, к безвременному и беспространственному состоянию или сущности, некоторым образом убеждающей и принуждающей к подчинению пребывающему во мне сущностному сознанию – единственной вещи, которая по отношению к нему переполняюще реальна. Этот опыт обычно сопровождается в такой же мере подчиняющим себе ощущением призрачной или туманной иллюзорности всех здешних вещей, или ощущением их временного, производного и лишь отчасти реального характера. По крайней мере, в течение некоторого времени все вокруг меня может казаться перемещением кинематографических теней или обладающих лишь поверхностью фигур, а моя собственная деятельность может казаться текучей формой, исходящей из некоего Источника, пока неосознанного и, возможно, недоступного пониманию, который выше или вне меня. Оставаться в этом сознании, доводить до полноты это явление или следовать этому начальному указанию на сущностный характер вещей, значит двигаться к цели растворения себя и мира в Непознаваемом,– к Мокше, Нирване. Но это не единственная линия следования; я могу, напротив, ждать до тех пор, пока посредством безмолвия безвременной незаполненной пустоты освобождения я не начну вступать в определенные отношения с этим еще не осознанным мною Источником самого меня и моей деятельности; затем пустота начинает заполняться, из нее появляется, или в нее устремляется вся многообразная Истина Божественного, все аспекты, проявления и многочисленные уровни динамического Бесконечного. Вначале это переживание навязывает уму и затем всему существу абсолютный, неизмеримый, почти ужасающий покой и безмолвие. Подавленный, покоренный и утихомиренный, освобожденный от самого себя, ум воспринимает само это Безмолвие в качестве Всевышнего. Но впоследствии идущий обнаруживает, что все содержится или заново делается для него в этом безмолвии, или через это безмолвие нисходит на него от более великого, скрытого трансцендентного Существования. Ибо это Трансцендентное, это Абсолютное – не просто покой, свойственный лишенной признаков пустоте; оно обладает своим собственным бесконечным содержанием и богатствами, по отношению к которым те [богатства], что принадлежат нам, представляют собой уменьшенные и ухудшенные значения. Если бы не существовало этого Источника всех вещей, то не могла бы существовать вселенная; все энергии, всякая деятельность и любая активность были бы иллюзией, всякое созидание и проявление было бы невозможным.
Это три основные осознания, настолько существенные, что Йогину, идущему по пути Знания, они представляются высшими и достаточными, предназначенными превысить и заменить собою все остальные. И, однако, для интегрально ищущего, даруются ли ему остальные постижения на ранней стадии внезапно и легко, благодаря чудотворной милости, или достигаются с трудом, после длительного развития и стараний,– они не представляют собой ни единственной истины, ни достаточных и единственных ключей к интегральной истине Вечного, скорее, это лишенная содержания отправная точка, широкое основание более великого божественного Знания. Существуют другие постижения, которые абсолютно необходимы и должны быть исчерпаны до высшего предела своих возможностей; и если некоторые из этих постижений кажутся на первый взгляд имеющими отношение лишь к Аспектам Божества, которые служат инструментами активности существования и не составляют его существа, все же, когда их доводят до конца, посредством этой активности достигая вечного Источника последней, выясняется, что они приводят к обнаружению Божественного, без которого наше Знание Истины, скрытой за вещами, осталось бы бедным и неполным. Эти, казалось бы, Инструменты, представляют собой ключ, без которого сами Основы не откроют все свои тайны. Все раскрывающиеся аспекты Божественного должны быть пойманы в широкую сеть интегральной Йоги.
* * *
Если уход от мира и его деятельности, максимальное освобождение и покой были бы единственной целью идущего, то трех основных великих постижений было бы достаточно для исполнения его духовной жизни: сосредоточившись лишь на них, он мог бы позволить всему остальному божественному или земному знанию покинуть его, а сам, необремененный, мог бы уйти в вечное Безмолвие. Однако он должен понять значение мира и его деятельности, узнать, какая божественная Истина может быть скрыта за ними и устранить внешнее противоречие между Божественной Истиной и проявленным творением, являющееся отправной точкой наибольших духовных переживаний. При этом, на любом пути приближения, какой только он может выбрать, он будет натыкаться на неизменную Двойственность, на разделение между двумя видами существования, которое кажется противоречием, а их противоречие представляется самым корнем загадки вселенной. Позже он может обнаружить и обнаруживает, что это два полюса Единого Бытия, связанные между собой двумя одновременными потоками энергии, отрицательной и положительной по отношению друг к другу, и их взаимодействие есть само условие проявления того, что пребывает внутри Бытия, а их воссоединение – средство, предназначенное для примирения несоответствий жизни и для обнаружения интегральной истины, которую он ищет.
Ибо, с одной стороны, он знает об этом Я, пребывающем всюду, об этой вечной Субстанции Духа – Брахмане, Вечном – одном и том же самосуществовании, здесь, во времени, стоящем за каждым феноменом, который он видит или ощущает, а также пребывающем вне времени за пределами вселенной. Он имеет сильное и всепревышающее переживание Я, которое не есть ни наше ограниченное эго, ни наш ум, жизнь или тело, равновеликого вселенной, но не принадлежащего к внешним феноменам, более конкретного для некоего его духовного чувства, нежели любая форма или феномен, вселенского, и все же не зависимого от чего-либо в мире или от всей вселенной в целом; если бы весь мир должен был исчезнуть, то его исчезновение не привело бы к возникновению какого-либо изменения в этом Вечном в отношении его постоянного сокровенного переживания. Он непоколебим в невыразимом Самосуществовании, которое представляет собой сущность его самого и всех вещей; он сокровенно обладает сущностным Сознанием, по отношению к которому мыслящий ум, жизненные чувства и телесные ощущения суть лишь частичные и ослабленные подобия, Сознанием, обладающим беспредельной Силой, по отношению к которой все энергии являются ее проявлениями, но которую, тем не менее, нельзя объяснить или считать суммой, силой или природой всех этих энергий вместе взятых; он чувствует, он живет в неотчуждаемом самосуществующем Блаженстве, которое не есть наша слабая мимолетная радость, счастье или удовольствие. Неизменная непреходящая бесконечность, вневременная вечность, самоосознание, которое не есть наше воспринимающее, реагирующее и ощупывающее ментальное сознание, но скрытое за ним, пребывающее над ним, а также присутствующее в областях, находящихся ниже его, даже в том, что мы зовем Бессознательностью, единство, в котором нет возможности какого-либо другого существования,– вот четырехсторонний характер этого установившегося переживания. Кроме того, это вечное Существование Я ощущается им также, как сознательный Дух Времени, несущий поток событий, самопростирающееся духовное Пространство, содержащее в себе все вещи и существа, Духовная Субстанция, которая есть сама форма и материал всего, что кажется недуховным, временным и конечным. Ибо все временное, преходящее, имеющее протяженность, ограниченное ощущается им в своей субстанции, энергии и силе ничем иным, как Единым, Вечным и Бесконечным.
И кроме того, не только в нем или над ним существует это вечное самоосознающее Существование, это духовное Сознание, эта беспредельность самоозаренной Силы, это безвременное и бесконечное Блаженство. Существует также, столь же постоянная в его переживании, вселенная в измеримых Времени и Пространстве, некий род безграничного конечного, и в них все преходяще, ограниченно, фрагментарно, множественно, невежественно, подвержено отсутствию гармонии и страданиям, смутно ищет некую нереализованную и все же присущую ему гармонию единства, бессознательно или полусознательно, или, когда даже в высшей степени сознательно, то все равно связанно с первоначальным Неведением или Бессознательностью. Он не всегда находится в трансе покоя или блаженства, и даже если бы это было так, то все равно не имело бы место решение проблемы, ибо он знает, что несовершенство по-прежнему продолжало бы существовать вне его, и в то же время внутри его некоего более широкого я так, как если бы это несовершенство было вечным. Временами эти два состояния его духа кажутся ему существующими попеременно, в соответствии с состоянием его сознания; временами они существуют для него как две части его бытия,– в корне различные и подлежащие примирению, две половины – высшая и низшая, или внутренняя и внешняя части его существования. Вскоре он обнаруживает, что это разделение в его сознании обладает огромной освободительной силой, ибо благодаря ему он более не ограничен неведением и бессознательностью; неведение более не кажется ему истинной природой вещей и его самого, но всего лишь иллюзией, которая может быть преодолена, или же по крайней мере временным ошибочным самопереживанием – Майей. Соблазнительно рассматривать последнюю лишь как противоположность Божественного, как непостижимое мистериальное действие, театр масок или искажение Бесконечного, а именно так это временами неотразимо представляется его переживанию – с одной стороны светозарная истина Брахмана, с другой – темная иллюзия Майи. Однако нечто в нем самом не позволяет ему постоянно разрезать существование надвое и, при более внимательном рассмотрении, он обнаруживает, что в этом полусвете или темноте также пребывает Вечное – это Брахман, присутствующий здесь с лицом Майи.
В этом состоит начало роста духовного опыта, который все более и более открывает ему, что казавшееся темной, непостижимой Майей было все время ничем иным, как Могуществом Сознания Вечного, безвременного и беспредельного по ту сторону вселенной и в то же время простирающегося здесь под личиной светлых и темных противоположностей ради осуществления чуда проявления Божественного в Уме, Жизни и Материи. Всё Вневременное воздействует на игру, происходящую во Времени; все во Времени происходит и совершается на основе вневременного Духа. Если разделяющее переживание было освобождающим, то это объединяющее переживание динамично и эффективно. Ибо теперь идущий не только ощущает себя в своей душевной сущности частью Вечного в своем сущностном я и духе полностью единым с Вечным, но он ощущает также свою активную природу инструментом в руках всеведущего и всемогущего Сознания-Могущества. Какой бы ограниченной и относительной ни была в нем нынешняя деятельность этого Сознания-Могущества, он способен раскрываться для все более грандиозного сознания и его мощи, и это расширение сознания, по-видимому, не имеет представимых границ. Духовный и сверхразумный уровень этого Сознания-Могущества представляется ищущему расположенным над ним и имеющим склонность вступать в контакт там, где нет помех и ограничений, и энергии этих уровней так же оказывают давление на игру во Времени, обещая величайшее нисхождение со своих высот и менее замаскированное, или больше не замаскированное проявление Вечного. Некогда находившаяся в состоянии внутреннего конфликта, но теперь примиренная двойственность Брахмана-Майи открывается ему как первый великий динамический аспект Я всех я, как Владыка существования, Господь жертвоприношения мира и жертвы, приносимой ищущим.
На другом пути приближения другая Двойственность являет себя опыту идущего. С одной стороны, он становится осведомленным о свидетельствующем воспринимающем, наблюдающем, испытывающем Сознании, которое не кажется действующим, но для которого, по-видимому, предпринимается и поддерживается всякая активность, как внутри, так и вне нас. С другой стороны, он узнаёт в то же время о исполнительной Силе или энергии Процесса, которая видится составляющей, совершающей и направляющей всякую мыслимую деятельность, созидающей мириады форм, видимых и невидимых для нас, и использующей их в качестве стабильных оснований для нескончаемого потока своей деятельности и созидания. Вступая исключительно в сознание свидетеля, ищущий становится безмолвным, незатрагиваемым, недвижимым; он видит, что до сей поры он пассивно отражал и присваивал себе действия Природы, и именно в результате этого отражения они приобретали от пребывающей в нем души-свидетеля то, что представлялось духовным значением и смыслом. Но теперь он отказался от приписывания их себе и от отражающего отождествления с ними; он сознает только свое безмолвное я и находится в стороне от всего, что пребывает в движении вокруг последнего; все действия совершаются вне его и моментально перестают быть сокровенно реальными; они выглядят теперь механическими, отделимыми, могущими прекратиться. Вступая исключительно в область кинетического движения, ищущий становится обладателем противоположного самоосознания; он представляется своему собственному восприятию множеством активностей, созданием и результатом действия сил; если имеет место активное сознание, даже некий род кинетического бытия посреди всего, то уже нигде больше нет в этом всём свободной души. Эти два различные и противоположные состояния бытия чередуются в нем, либо одновременно находятся одно против другого; одно, безмолвное, пребывает во внутренней сущности и наблюдает, но остается недвижимым и безучастным; другое, активное в некотором наружном или поверхностном я занято своими обычными действиями. Он вступил в область интенсивного разделяющего постижения великой двойственности, Души-Природы, Пуруши-Пракрити. Но по мере того, как сознание углубляется, он узнаёт, что это лишь первая фронтальная видимость. Ибо он обнаруживает, что именно благодаря молчаливой поддержке, позволению или санкции этой пребывающей в нем души-свидетеля исполнительная природа может сокровенно и упорно работать над его бытием; если душа отбирает свою санкцию, то движения Природы в их действии над ним и внутри него становятся исключительно механическим повторением, вначале интенсивным, как бы пытающимся еще усилить их власть, но впоследствии все менее динамичным и реальным. Более активно используя эту силу одобрения или отказа, он постигает, что он может, поначалу медленно и неуверенно, а впоследствии более решительно, вносить изменения в действия Природы. Со временем в этой свидетельствующей душе или за ней ему открывается присутствие Знающего и господствующей Воли в Природе, и всякая ее деятельность все в большей степени представляется выражением знаемого и либо активно волеизъявляемого, либо пассивно дозволяемого этим Господином ее существования. Сама Пракрити теперь представляется чисто механической в ее точно выверенном образе действий, но на самом деле это есть сознательная Сила с обитающей в ней душой, с сознающим себя смыслом ее движений и поворотов, с обнаруживающимися в ее поступи и в ее обликах скрытой Волей и Знанием. Эта Двойственность, в аспекте разделенная, на самом деле неразделима. Где бы ни существовала Пракрити, там же пребывает и Пуруша; где бы ни находился Пуруша, там же находится и Пракрити. Даже в своем бездействии он содержит в себе всю ее силу и энергию готовыми быть приведенными в действие; даже в разгар деятельности она несет в себе всё его наблюдающее и обязывающее сознание, как единственную опору и смысл ее творческой устремленности. Ищущий еще раз на собственном опыте обнаруживает два полюса существования Единого Бытия и две линии или два потока их энергий, положительной и отрицательной по отношению друг к другу, которые осуществляют благодаря своей одновременности проявление всего, что содержится в этом бытии. При этом он также обнаруживает, что разделяющий аспект есть аспект освобождающий; ибо он избавляет его от пут, состоящих в отождествлении себя с неадекватными деяниями Природы в Неведении. Объединяющий аспект есть аспект динамичный и действенный; ибо он делает его способным достичь господства и совершенства; отвергая то, что менее божественно или кажется небожественным в Природе, он может перестроить ее формы и движения в самом себе в соответствии с более благородным образцом, с законом и ритмом более высокого существования. На определенном духовном и сверхразумном уровне Двойственность становится более совершенным Два-в-Одном, Господствующим Духом с заключенной в нем Сознательной Силой, и его потенции не признают никаких преград и способны превзойти все границы. Таким образом, эта однажды разделенная, а теперь двуединая Двойственность Пуруша-Пракрити открывается ему во всей своей истине как второй великий инструментальный аспект Души всех душ. Хозяина существования, Господина Жертвы.
На еще одном пути приближения ищущий встречает другую соответствующую, но в аспекте отличную от предыдущих Двойственность, в которой двуединый характер проявляется более непосредственно,– динамическую Двойственность Ишвара-Шакти. С одной стороны, он знает о бесконечном и самосуществующем в бытии Божестве, которое содержит все вещи в невыразимой потенциальности существования, о Я всех я, о Душе всех душ, о духовной Сущности всех сущностей, о безличном невыразимом Существовании, и в то же время о беспредельной Личности, которая олицетворяет себя здесь в бесчисленных личностях, о Владыке Знания, Властелине Сил, Господе любви, блаженства и красоты, о едином Источнике миров, самопроявляющем и самосотворяющем, о Космическом Духе, вселенском Уме, всеобщей Жизни, о сознательной и живой Реальности, поддерживающей видимость того, что мы понимаем как бессознательную и безжизненную Материю. С другой стороны, он узнаёт то же Божество в действующих сознании и силе, проявляющихся как самосознающая Сила, которая содержит в себе и несет в себе все, и занята проявлением всего этого в Пространстве и Времени вселенной. Для него очевидно, что здесь имеет место единое верховное и бесконечное Бытие, олицетворенное для нас в двух различных сторонах самого себя, лицевой и оборотной по отношению друг к другу. Все либо приготовляется, либо предсуществует в Божестве Бытия, исходит из него и поддерживается его Волей и Присутствием; все выявляется и приводится в движение Божеством в его силе; все осуществляет, совершает и развивает благодаря ей и в ней свою индивидуальную или космическую цель. И снова имеет место Двойственность, необходимая для проявления, созидания и осуществления возможностей того двойного потока энергии, который всегда представляется необходимым для вселенских трудов, два полюса одного Бытия, но здесь они ближе друг к другу и всегда очевидно каждый несет силы другого в своей сущности и своей динамической природе. В то же время благодаря тому, что два великих элемента божественной Мистерии, Личное и Безличное, сплавлены здесь воедино, искатель интегральной Истины ощущает в двойственности Ишвара-Шакти свою близость к более сокровенной и высочайшей тайне божественной Трансцендентности и Проявления, нежели в любом другом переживании.
Ибо Шакти Ишвары, божественная Сознательная Сила и Вселенская Матерь, становится посредницей между вечным Единым и проявленным Множественным; с одной стороны, благодаря игре энергий, которые она приносит от Единого, Шакти проявляет множественное Божество во вселенной, осуществляя инволюцию и эволюцию бесчисленных феноменов, материалом которых служит ее проявляющая субстанция; с другой стороны, посредством вновь восходящего потока тех же самых энергий она приводит все вещи обратно к Тому, от чего они произошли, так что душа в своем эволюционном проявлении может снова и снова возвращаться к Божеству туда или здесь обретать свой божественный характер. Хотя Шакти и занята приведением в движение космического механизма, ей не присущ характер бессознательной механической Душеприказчицы, который мы находим первоначально в облике Пракрити, Природной Силы; ей также не свойственен характер Нереальности, создательницы иллюзий или полуиллюзий, который присущ нашей первоначальной точке зрения на Майю. Для переживающей души становится ясно, что она имеет дело с сознательной Силой, обладающей той же сущностью и природой, что и Всевышний, от которого она исходит. Если кажется, что она погрузила нас в Неведение и Бессознательность, преследуя осуществление плана, который мы еще не в состоянии понять, если ее силы представляются нам всеми этими двусмысленными силами вселенной, то все же сразу видно, что она работает для развития в нас Божественного Сознания, и что она располагается вверху, привлекая нас к своей высшей сущности, открывая нам все больше и больше самое существо Божественного Знания, Воли и Ананды. Даже в движениях Неведения душа ищущего знает о ее сознательном руководстве, поддерживающем его шаги и ведущем быстро или медленно, прямо или используя многочисленные окольные пути, от темноты к свету более высокого сознания, от смертности к бессмертию, от зла и страдания к высочайшему добру и счастью, о которых человеческий ум может составить себе пока лишь смутное представление. Таким образом, ее энергия одновременно освобождающая и динамичная, созидательная, действенная,– она созидает не только те вещи, которые есть, но и те, которым еще только предстоит существовать в будущем; ибо, устраняя искажение и запутанные действия его низшего сознания, состоящие из вещества Неведения, она заново перестраивает и переделывает его душу и природу в сущность и силы высшей божественной Природы.
Этой Двойственности также может сопутствовать разделяющий опыт. На одном ее полюсе ищущий может осознавать одного лишь Владыку Существования, устремляющего на него Свои силы знания, могущества и блаженства с тем, чтобы освободить его и обожествить; Шакти может представляться ему лишь безличной Силой, выразительницей этих вещей или атрибутом Ишвары. На другом полюсе он может встретить Матерь Мира, создательницу Вселенной, проявляющую богов, миры, все вещи и существования из своей духовной субстанции. Либо, даже если он видит сразу оба аспекта, то это может быть неравноценное, разделяющее видение, подчиняющее одно другому, рассматривающее Шакти лишь как средство приближения к Ишваре. В результате имеет место односторонняя тенденция или отсутствие равновесия, сила воздействия не получает полной поддержки, либо же свет откровения несовершенно динамичен. Лишь когда совершенное единство двух сторон этой Двойственности достигнуто и руководит его сознанием, он начинает открываться влиянию более широкой силы, которая избавит его целиком от имеющего здесь место запутанного столкновения Идей и Сил и поместит в область более высокой Истины, и сделает возможным для этой Истины спуститься со своих высот с тем, чтобы она могла просветить, осенить и властно воздействовать на этот мир Неведения. Ищущий начал завладевать интегральной тайной, которая может быть охвачена во всей полноте, лишь когда он пересечет границу царящей в этом мире двойственности, в которой Знание безысходно переплетено с первоначальным Неведением, и вступит в область, в которой духовный ум исчезает в сверхразумном Гносисе. Именно благодаря этому третьему и наиболее динамичному двойному аспекту Единого ищущий начинает с наиболее интегральной полнотой вступать в область глубочайшей тайны бытия Господина Жертвы.