Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами. А через год отца Михаила отправили в первую военную командировку — в Чечню.

Наверное, сама судьба предопределяла его военную стезю. Родился в офицерской семье, рос в отдаленных северных гарнизонах. Как сам шутит, с детства приобщился к прозе быта захолустных военных городков и на практике постиг основы тамошнего «офицерского троеборья»: вода, дрова, помои. На финише школьной учебы Михаила отец завел разговор о перспективах военного училища. Но, видимо, уже тогда в его характере складывался несколько противоречивый вектор движения по жизни - «вопреки», а не «благодаря». Вопреки устойчивому мнению, что в МГУ можно поступить только с «мохнатой руки» или за большие деньги, он стал студентом философского факультета просто по вступительным баллам. Закончив университет по кафедре научного атеизма, вопреки общей тенденции выпускников той поры бросаться в бизнес, он пошел в аспирантуру, потом преподавал в университете.

В Церковь Михаил пришёл уже взрослым. Путь к вере для молодого человека, некрещёного и не имеющего ни одного верующего друга, был непростым.

- Я крестился в девятнадцать лет, это 2-й курс. Уже осознанный возраст. Полтора года в университете показали мне, что жив Господь. То есть я ничего другого еще толком не знал, но я узнал совершенно точно, что только во Христе истина. А дальше все было очень просто.

Мы сами - со Ржева, и корни все - под Ржевом. У меня бабушка Агриппина Николаевна (Царствие ей Небесное) прошла фашистский концлагерь: она девушкой участвовала в убийстве полицая, который выдал эсэсовцам семью красноармейца, жену которого и деток расстреляли у амбара за то, что муж в Красной армии. Бабушка моя рассказывала: «Мы собрались с подростками, с девчонками, и полицая порешили за это. Опять приехали эсэсовцы – нас в концлагерь». Два с половиной года она была в лагере, они пилили вручную деревья, а потом распиливали стволы на доски для полевых укреплений в прифронтовой полосе. Фронт отступал – они отступали. Кто норму не выполнял, тех сразу убивали на месте.

За два с половиной года в концлагере (а Агриппина Николаевна с детства была верующей) вера у неё так укрепилась, что до конца дней бабушка моя оставалась воцерковленным человеком. Когда я приезжал с кафедры

------------------------------------------------------- ДЕСАНТНЫЙ БАТЮШКА ------------------------------------------------------- 2

Научного атеизма, она меня по головке гладила, кормила котлетами и говорила: «Ничего внучек, поумнеешь – разберешься». Так вот, она рассказывала мне, что после войны в их деревне от рода этого полицая ни одного человека не осталось. «Ты, внучек, с Богом-то не борись, поумнеешь – разберешься», – говорила она.

Бабушка моя умерла на Благовещение в 1998 году, я уже был диаконом. За три недели до моего рукоположения в иерейский сан она знала, что я буду священником в армии, и очень радовалась. Для меня это, конечно, плод её молитв. Она и крестной мамой мне была, когда я крестился. Настоящая русская бабушка – это, конечно, очень многое значит. Она была единственной верующей из моих родственников, да и вообще знакомых. Но она практически всех привела в Церковь. При том, что она, конечно, не владела такими богословскими понятиями, как «омоусиос» и «омиусиос» (единосущие и подобосущие – прим.).

Михаилу Васильеву помогал духовник — протоиерей Димитрий Смирнов. Однажды спросил Михаила: «Ты из семьи военного?» И, услышав ответ, сделал неожиданный вывод: «Значит, быть тебе батюшкой в военном гарнизоне». Весной 1998 года философа рукоположили в сан диакона, а затем иерея. Служить направили в подмосковную Власиху — в храм Преподобного Илии Муромца и великомученицы Варвары при штабе Ракетных войск стратегического назначения.

- Сегодня мы рукоположили молодого священника, у которого не будет приходских обязанностей, - он будет работать со всей армией, - эти слова, произнесенные в 1998 году Святейшим Патриархом Алексием II на ступенях храма Великомученицы Варвары при штабе Ракетных войск стратегического назначения во Власихе, стали благословением для отца Михаила. А азимут в служении задали слова еще одного достойного человека - первого и пока единственного маршала Российской Федерации Игоря Сергеева, сказанные на том же месте и в тот же день:

- Если церковь и армия не спасут Россию, не будет ни церкви, ни армии, ни России.

Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами. А через год отца Михаила отправили в первую военную командировку — в Чечню.