Ну сколько можно носить из леса то грузди, то белые и лишь изредка видеть калиброванные еловики и рыжики в литровой банке соседа?
Решено. Пора перестать проглатывать слюнки, воображая, каковы они могут быть в сметане или под майонезом. Вот только где их взять, эти заветные серо-оранжевые грибочки, что манят и зовут идти ломать и мозолить ноги за многие километры?
Вот, кажется, случай представился. После
настойчивых просьб уговорил одного знакомого сводить за реку в то место, что в районе многие зовут Пашинским починком. Правильнее, конечно, говорить Большепашинский, но у большинства первая половина слова «съедается» привычкой к краткости. Направляясь из Демьянова в эти места, сначала нужно форсировать реку. Нас согласился перевезти хозяин одной из лодок. Препятствие, из-за которого демьяновцы уже давно не ходят за грибами на левый берег реки, таким образом преодолено.
Но если разобраться, то и оно еще не главное. В последнее время большинство жителей промышленного поселка привыкли делать «лесные облавы» с комфортом. И в разгар сезона Шишкинский бор, с которым многие связывают основные надежды, нередко напоминает курортное местечко, будто специально придуманное для отдыха горожан. Дорога в эти места хоть и неблизкая, но наезженная, к тому же с автобусным сообщением.
Другое дело — левобережная часть. Исследовать грибные и ягодные места на машине и даже на мотоцикле здесь бесполезно. Годится лишь трактор, но в обиходе такой техники мало. Поэтому, взвалив на плечи алюминиевые короба и повесив на руки корзинки, идем пешком, меся сапогами в грязи распро-страненное заблуждение, что если захотел сельский житель грибов, то ему и ходить не дальше околицы. Например, грузди наши жители любят лишь те, что растут где-нибудь на границе с Вологодской областью.
|
|
По трассе удается пройти только на коротком отрезке между Вайканицей и Алебино. До Шубина Раменья тоже можно шагать, не глядя особо под ноги. Справа от дороги ниже этой почти сгинувшей деревеньки оказалось распаханным за-брошенное было поле. Правда, видавшему виды трактору далось оно нелегко. Стоял он рядом «разутый», с разбитой ходовой, но весь какой-то непобежденный, словно выдержавший последнее испытание «целинник». Из-под пахоты кое-где видны вогнанные обратно в землю молодые березки.
Дальше дорога дичает. Еще с десяток лет назад до Малеихи и Мокрой правлением ООО «Подосиновский» решено было проложить хорошую трассу. Брались за нее то с одного, то с другого конца, но, понятное дело, не успели.
Еще в более ранние времена те колдобины, что пролегали от Шубина Раменья до Ермакова, пользовались дурной славой. Однажды здесь, выбившись из сил, заснул в глубокой колее один пьяный колхозник, другой, чуть ли не его односельчанин, тоже бывший навеселе, впотьмах проехался по нему трактором, отдавив бедолаге ноги. Лишь одну из них удалось спасти. Одни мужики говорили, что трактористу за этот случай ничего не «присудили», потому что он был партийный, другие утверждали, что следствие показало — на такой дороге он и с включенными фарами все равно ничего разобрать не смог бы.
В данной истории не было бы ничего удивительного, если не то обстоятельство, что после эпохи застоя время, постояв на этом месте, стремительно двинулось вспять. В жизни сейчас достаточно таких явлений, не вписывающихся в новый виток идущей вверх вековой спирали. Отброшенные на обочину, они вынуждены умирать. Все, что способно поддержать в них хоть какую-то жизнь, это память о прошлом.
|
|
О деревне Ермаково, к примеру, еще напоминает не разобранный на дрова покосившийся и почерневший сруб. Когда он рассыплется в прах, что останется от существовавшей здесь когда-то деревни?
Красивые здесь места. Пейзажи, пожалуй, в чем-то даже космические. Отсюда хорошо видно поселок Демьяново, словно помещенный в чашу, до краев заполненную клубящимся, алхимическим туманом. Даже стоя на верху высокого косогора, уже ощущаешь некий отрыв от земли, так как видишь не один горизонт, а несколько. За одной далью просматривается другая. Наивно принимаемая в детстве за край света, она все равно способна приподнять вас над суетой, дать ощущение полета, разбудить фантазию, поманить, пообещать, завлечь чем-то чистым и непознанным.
Но пора спускаться. Мои более опытные спутники решили осмотреть встречающиеся по правую сторону спуска ложбинки, поросшие мелким лесочком. Вот тут-то они и нашли первые рыжики и еловички. Последние справочная литература классифицирует как те же рыжики, только красные она называет сосновыми, а зеленоватые — еловыми. Они наравне с груздями относятся к грибам первой категории, подразделяясь еще на классы. Те, что в диаметре не больше четырех сантиметров, считаются первоклассными. Там, где мы их собирали, таких было большинство, но все же не очень много.
Братья Андрей и Виктор, посовещавшись, решили идти дальше на Большепашинский починок. Но прежде мы с Андреем зашли на их малую родину — в деревню Мо-крую. Еще около десятка лет назад, когда Юг можно было перейти по бонам в районе генеральной запани, я как-то остановился здесь напиться. Был жаркий полдень, а хозяйка, к которой я обратился с этой просьбой, мыла в тазике огромное количество рыжиков.
|
|
— Где же вы их столько собрали! — удивился я, сравнив со скромным результатом своих поисковых усилий.
— Да вон на выпасах, пока за коровами следила, так и насобирала, — улыбнулась женщина.
Сейчас на Мокрой лишь запустение и высокая трава вокруг. А впечатления от протекавшей здесь когда-то жизни у всех еще свежие.
Дорога на Починок из года в год все хуже и хуже и скоро, по-видимому, зарастет бурьяном. В конце пути длиной примерно в три километра нас ожидало разочарование. На заветных местах уже «охотилось» несколько человек. Подошли, поздоровались, заглянули друг другу в корзинки и, повздыхав, разошлись.
— Эх, надо было во вторник сюда идти, — опечаленно молвил мой провожатый, и мы решили сквозь заросли ломиться на другие места. Виктора к этому времени мы где-то уже потеряли.
И все-таки «улов» в этот день оказался не так уж и мал. Я все чаще стал увлекаться волнушками, которые до этого игнорировал. Во множестве встречались здесь и сыроежки, но их, как правило, грибники не берут.
Миновав то место, где раньше находился Большепашинский починок, мы столкнулись с его прежним жителем Василием Петровичем Стародворским. Ему хоть и за 70, но он еще крепкий мужчина и ходит скоро, обладает ясной памятью, которая сохранила огромное количество подробностей из прежних лет. Ему в этот день также не повезло, по его собственному признанию, вместо грибов он наломал только ноги. Зато в прошлом году принес отсюда за один раз сразу пять ведер рыжиков да еловиков.
Андрей и Василий разговорились. Им было приятно хотя бы в устной беседе подчеркнуть колорит здешних мест. «Был в Бычихе», «Дошел до Коростелихи», «Под Константиновским полем», «Дом у Оксюхи свезли, а у Клавдии сгорел» — долетали обрывки фраз, и чувствовалось в них то щемящее чувство родины, бывшей когда-то явью, а теперь исчезающей на глазах. Как тут ни вспомнить есенинские строчки: «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…».
Поинтересовался о происхождении часто упоминаемого местечка с названием Мельница. До укрупнения колхозов было, оказывается, в этих местах два хозяйства — «Шорминская» и «Путиловец». На речке Шорме «путиловцы» держали мельницу. А еще до того, как с ГЭС провели электричество, имелся здесь свой генератор, преобразующий силу водного потока в электроэнергию. Мощности его хватало, чтобы горел свет в домах от Ермакова до Анфалова.
— Председатели тогда были не чета нынешним, мужики крепкие, основательные, хоть и не слишком грамотные, но пользовавшиеся авторитетом в округе. Такие, к примеру, как Яков Спиридонович Ермаков. А теперь здесь одно лишь запустение, — разводит руками Василий Петрович, преодолевая грусть и густые заросли.
Так, разговаривая о былом, с нетяжелой ношей, дошли до Малеихи. В отличие от Мокрой эта деревенька, благодаря некоторой ухоженности, кажется обжитой. И действительно, здесь еще живут отец и сын Помеловы. Старший, Александр Прокопьевич, отогнав злющего пса, встретил нас возле калитки. Когда-то он был старостой двух деревень, он еще помнит о тех временах, когда на Малеихе жило около полутора сотни человек, на Мокрой чуть меньше.
В свое время он и сам собирался было покинуть эти места, да, видимо, не судьба. Дом на Дорожаице, который он купил, пришлось отдать дочери, оставшейся после пожара ни с чем. Это и спасло от запустения сегодняшнюю Малеиху. Александр Прокопьевич обосновался, а вернее сказать, врос в эту землю еще глубже крепким хуторянином. Выкашивает по окрестностям и в деревне траву. Для четырех коров и лошади, которых они держат, запасли 12 зародов сена. Есть у них трактор, разводят пчел. Время от времени, вооружившись инструментом, они с сыном поправляют мост через Шорму. Зимой приспособили клин для чистки дороги. Словом, держат тут оборону перед наступающим кустарником.
Много чего осталось в памяти у последних обитателей этих мест. Гостеприимному хозяину, угощавшему нас чайком с медом, скоро уже семьдесят, однако он в этом возрасте еще не лишился сохраняющих внутренний мир человека некой чудаковатости и романтизма.
— Жаль, некому послушать о том, как тут все у нас было, — пожаловался он на то, что, должно быть, тревожит память бывших жителей этих деревень, рассеянных сейчас по всему району. Ермаковы, Скрипины, Окуловские, Помеловы — все это здешние фамилии.
Почему эти красивые места оказались заброшенными? Как сказал наш словоохотливый собеседник, даже в пустынях Намибии или на Чукотке живут малые народы, дорожа своей подчас суровой и неприветливой родиной. А тут..! Какие раньше были сенокосы!
— Вот я так думаю. Время от времени в истории человечества случается чума или еще мор какой, остановить который люди бессильны. Ну а потом вновь придет возрождение. И в эти места, я верю, вернутся люди. Может быть, даже они будут какой-то другой нации, но это обязательно произойдет! — излагал хозяин свою концепцию как можно доходчивее. И прощаясь, он со смехом рассказал, как, работая сезонником, скопил он к началу девяностых целых тридцать тысяч рублей. На них тогда можно было купить три легковых автомашины, но все это после известных реформ кануло в Лету. Понятно, что таких деньжищ никакой компенсацией не вернуть, да он о них уже и не жалеет. Привел этот пример, как мне показалось, лишь для того, чтобы лишний раз подчеркнуть иллюзорность погони за материальной выгодой. Они оставляют в человеческой памяти лишь пустоту и озлобленность на невзгоды. Бесспорно, есть немало людей, чью душу может согреть лишь размер личного счета в банке. К счастью, и такие, как Помелов, в жизни не одиноки.
Возвращались мы с грибных мест уже дорогой на Дорожаицу мимо Вайканицы, где одна женщина, у которой во дворе мы с Андреем и Виктором остановились передохнуть, положила моим провожатым полный пакет крупных, пупырчатых и, скорее всего, последних в этом сезоне огурцов. Зашли в другую избу. Ее временный обитатель, заодно присматривающий за пилорамой, балагур, без проблем поднялся с нагретой лежанки и перевез нас через реку. Чтобы скрасить мне не совсем удачный в смысле грибных находок поход, братья Ермаковы, несмотря на протесты, щедро поделились своей добычей. Все что мне оставалось — срочно найти рецепт ароматного «душника».
Николай Липатников.