Томашевский Б.
В первую очередь всякому занимающемуся вопросами текста необходимо точно знать природу книги.
Прежде чем дать общую оценку книги как документа, заслуживающего большего или меньшего доверия, необходимо вкратце ознакомиться с историей создания книги, с тем, как книга делается. Остановимся на основных этапах создания книги, отмечая главным образом те стороны дела, которые влекут за собой порчу текста.
От момента создания произведения до момента появления отпечатанной книги в магазине произведение переживает сложную прихотливую историю. Я опускаю начальные стадии, имеющие более экономический характер, - стадии переговоров автора с издательством, заключения договора и т. п. Впрочем, уже в этой стадии произведение часто претерпевает крупные изменения. Издатель всегда блюдет - и в этом его назначение - интересы книжного рынка. Книжный рынок определяется потребностью читателя, и в этом отношении издатель является как бы представителем всего коллектива читателей. Экономические расчеты - это лишь переведение в цифры, подлежащие учету, читательской психологии, и в прозаических бухгалтерских расчетах выражаются - или, лучше сказать, должны были бы выражаться - подлинные читательские запросы, разношерстные и разнообразные, приведенные к единой мере - выгодности издания. И здесь автор сразу может натолкнуться на указания, что книга должна быть определенного размера, должна быть рассчитана на определенный круг читателей и т. д. Все эти соображения могут вызвать изменения и переработку, не всегда совпадающие с намерениями автора. Но, чтобы не задерживаться на этом, возьмем идеальный случай, когда автор может сдать в набор рукопись в том виде, как он сам того хочет.
Итак, первым этапом превращения рукописи в книгу является момент сдачи ее в набор. В интересах автора, которые в данном случае совершенно совпадают с интересами издателя, необходимо с самого начала приложить все усилия к тому, чтобы его рукопись вызывала как можно меньше искажений текста в дальнейшем. Состояние, в котором рукопись поступает в печать, в значительной степени предопределяет дальнейшую судьбу произведения. Вот почему на то, как изготовлена эта рукопись, или, по издательской терминологии, оригинал, обращают такое большое внимание. Автор должен знать, что чем легче будет работа в дальнейшем, тем точнее будет книга. Отсюда первое правило: оригинал должен быть сдан в окончательном виде, т. е. автор не должен рассчитывать на то, что в корректуре ему удастся что-либо исправить или изменить. Ему надо твердо помнить, что корректурные поправки значительно менее гарантируют исправность набора, чем текст оригинала. Практика показывает, что все вставки в текст набираются гораздо неряшливее, чем самый текст. Издатель же заинтересован в том, чтобы не удорожать книгу. Стоимость корректуры, если она сложна, может без нужды значительно удорожить издание. К сожалению, правило это обычно не выполняется, и нет корректуры, в которую автор не внесет своих изменений. Отсюда обычное недоверие издателей к авторам, желание устранить их от участия в корректуре.
Другое правило вытекает из того, что чем труднее печатать книгу, чем напряженнее труд наборщика, тем более он делает ошибок. В интересах автора облегчить труд наборщика. Отсюда следствие: оригинал должен быть четко и чисто переписан. Издательства требуют, чтобы оригинал поступал в печать только переписанным на машинке. Если автор сам не имеет пишущей машинки и не владеет машинописью, то, поручив машинистке переписать оригинал, он должен «авторизовать» копию. Переписка на машинке - один из самых скверных способов передачи текста. Нет такой машинистки, которая не делала бы грубейших ошибок при переписке. Поэтому автор должен внимательно и детально просмотреть копию на машинке, обязательно считать ее с оригиналом, а если обстоятельства позволяют, то поручить это дело посторонним лицам. Недостаток автора состоит в том, что он обычно слишком хорошо знает, что он написал. Поэтому он в неверно напечатанном угадывает то, что должно быть написано, и не замечает самых простых ошибок. Кроме того, при просмотре своего произведения автор слишком вникает в существо дела и уделяет мало внимания деталям. Сверка же копии с оригиналом всегда должна быть до некоторой степени механична. Один из редакторов многочисленных изданий сочинений Пушкина рекомендовал при считке читать наоборот - с конца к началу, чтобы, обессмыслив целое, все внимание направить на детали. Вряд ли можно воспользоваться этим советом на практике, так как подобное чтение больших произведений может вызвать непреодолимые затруднения и сильно понизить темп работы. Но самая идея - добиваться буквального совпадения путем отвлечения внимания от целого, от общего смысла, пожалуй, не совсем неверна.
Возвратимся к внешнему виду оригинала, который будем считать исполненным на машинке. Четкость и чистота отнюдь не исчерпываются чистотой начертания отдельных букв. Автору надо следить, с одной стороны, за орфографией и пунктуацией, - чтобы избежать лишней мелкой корректуры, с другой - за общим расположением материала. Общий вид рукописи должен быть таков, чтобы по ней сразу можно было догадаться, как это все будет напечатано в книге. Поэтому крайне нежелательны перечеркивания, надписывания, подклейки, вставки на полях и т. п. Исправления должны быть совершенно отчетливы и ясны.
Все, что здесь сказано, является не только советом или пожеланием. Надо помнить, что несоблюдение всего этого влечет за собой искажение текста. Если редактору, изучающему какое-нибудь издание, удастся раздобыть оригинал, с которого оно печаталось, то состояние оригинала даст вполне определенные показания, в какой мере можно полагаться на точность издания и какую степень доверия можно иметь к изучаемому печатному тексту.
Добавлю к прежде сказанному, что заголовки должны быть отчетливо выписаны и различной системой подчеркиваний должно быть определено их взаимное отношение.
По правилу, принятому во всех издательствах, оригинал должен быть переписан на одной стороне листов, так, чтобы оборот листов был чистый. Страницы (или, точнее, листки) должны быть пронумерованы.
Изготовленный таким способом оригинал поступает в набор, но прежде он размечается техническим редактором (или лицом, исполняющим соответственные функции). Технический редактор размечает, каким шрифтом надо набирать книгу, какой формат избирается для страницы, как набирать заголовки, титула и т. д. С этими техническими указаниями оригинал поступает - к метранпажу* и от него непосредственно к наборщику.
Не буду останавливаться на технике набора и укажу лишь самое необходимое. Набор существует двух родов- машинный и ручной. Ручной набор являлся единственным в прошлой практике типографского дела, и на нем мы в первую очередь остановимся. Наборщик работает перед так называемой кассой, т. е. столом с открытыми ящиками-отделениями, в которых насыпаны различные литеры в известном порядке (см. иллюстрации).
Раскладка литер в старой русской наборной касс.е Для того чтобы понять причину опечаток, остановимся на «психологии» набора*, которая во многом напоминает психологию чтения вслух или переписывания.
Было бы неверно предполагать, что наборщик, читая оригинал, набирает буква за буквой, т. е., увидев определенную букву в оригинале, достает соответствующую букву из кассы, затем ищет в оригинале следующую букву и т. д. Набор по буквам сильно замедлил бы процесс труда, что каждый знает по технике переписывания. Вместо того, чтобы разбирать оригинал буква за буквой, наборщик сразу охватывает взглядом несколько слов и запоминает их. Разберем, что происходит при этом.
Так как слова состоят из букв, то процесс набора начинается с разглядывания отдельных букв. При этом разглядываются не все буквы, а только наиболее характерные для слова, все же слово угадывается сразу, по своему общему «рисунку». Практика показала, что наиболее характерные и заметные буквы: 1) крайние, 2) такие, самый рисунок которых бросается в глаза, например, буквы, имеющие надстрочные и подстрочные части: «б», «р», «й» и т. п. Наоборот, буквы, находящиеся внутри слова и сами по себе не выделяющиеся, не участвуют в образовании рисунка слова, и в них вглядываются только тогда, когда по первоначальному зрительному впечатлению не угадывают слова, например слова незнакомого.
Далее, прочтя несколько слов, наборщик «запоминает» их, т. е. заменяет представления зрительные представлениями о значении этих слов: для запоминания нужно понимание (исключение - незнакомые слова и имена).
Таков процесс восприятия. После этого начинается обратный процесс: то, что запомнилось, служит толчком к действию. Сперва запомнившаяся фраза переводится в речь, произносимую мысленно, про себя. Затем эту свою немую речь, возникшую под влиянием прочитанного, наборщик разлагает на слова, а слова на буквы. Представление о каждой букве вызывает у него движение руки в ту или иную часть кассы за соответствующей литерой. Что дело обстоит так, а не иначе, легко доказывается тем, что система, по которой наборщик разлагает прочитанное слово, ни в какой мере не определяется тем, из каких букв состоит это же слово в оригинале. Отчетливее всего это наблюдается, когда приходится перепечатывать книгу старой орфографии по новой. Как известно, при наборе по оригиналу со старой орфографией легче переводить ее в новую, чем сохранять старую, и, если наборщику почему-либо приходится набирать по старой орфографии, имея перед глазами точный оригинал, он всегда наделает ошибок, выкинув «ъ», заменив «» буквой «е», «i» - буквой «и» и т. п. Очевидно, недостаточно видеть перед собой отдельные буквы - надо прочесть кусок текста, а затем снова про себя произнести и снова сообразить, как этот текст следует написать или напечатать.
Следовательно, общая схема процесса набора будет следующая:
I. Восприятие прочитанного:
• разглядывание необходимых букв оригинала,
• угадывание по общему рисунку слов и фраз,
• запоминание прочитанного отрывка.
В результате этой стадии является представление о прочитанном.
II. Набор.
Отправным пунктом является представление о прочитанном:
• перевод представления во внутреннюю речь (про себя),
• разложение речи на слова и слов на буквы,
• вызываемые представлением об отдельных буквах движения руки к кассе.
Замечу, что этот процесс набора предопределяет то, что наборщику все время приходится отрывать глаза от оригинала и затем находить прочитанное. Следует учесть еще одно: хотя и необходимо иметь представление о прочитанном, но представление это может быть и не особенно глубоким и не вызывать особой работы мысли, т. е. не требовать, чтобы доискивались до общего смысла прочитанного. Труд набора довольно механичен, и можно набирать, не вникая в прочитанное, не обращая внимания на смысл, вернее - не замечая смысла фраз. Поэтому наборщик может не заметить при наборе бессмысленности целой фразы. Напротив, бессмысленность отдельного слова обычно наборщик замечает именно потому, что он читает, угадывая целые слова фразы, а для этого надо, чтобы прочитываемое слово было ему хорошо знакомо. Бессмысленное слово, не поддающееся угадыванию, как незнакомое, сразу остановит внимание наборщика.
Изложенный процесс в каждой стадии имеет свои причины ошибок.
1. Разглядывание букв.
Если оригинал написан нечетко, происходит постоянное неверное чтение букв. Нет ничего легче, чем прочесть рукописное ш как т и обратно, и таким образом вместо слова «шопот» * набрать «топот» (1) или неверно сгруппировать составляющие буквы штрихи и, например, вместо ш прочесть ги или наоборот (отсюда опечатки типа «башня» вместо «богиня». В одном из новых изданий «Евгения Онегина» Татьяна в последней главе изображена «неприступною башней»). Так в «Борисе Годунова» Пушкина не особенно отчетливое слово рукописи в стихе: Беспечен он как мирное дитя
было еще при жизни поэта напечатано глупое. Все это доказывает необходимость того, чтобы авторы в своих же собственных интересах заботились о четкости рукописи, а именно отчетливо разбивали слова на буквы, избегая слишком «слитного» письма и нехарактерных начертаний: особенно это относится к таким буквам, как т, ш, п, н, и. Этот факт полезно учитывать и при анализе испорченных в печати мест. В таком случае полезно бывает переписать это место и посмотреть, как оно выглядит в рукописи и не могло ли оно быть прочитано иначе. Иногда, особенно если есть, кроме того, мотивы, дающие основание предполагать истинный текст, подобный опыт решает вопрос окончательно.