Время встреч у медведей подходило к концу. Все чаще и чаще медведицы вспоминали о прятавшихся в кустарнике детенышах. Они вызывали их оттуда тихим пофыркиванием и отправлялись восвояси. Понемногу приходили в себя и медведи‑самцы. Они уходили в места, облюбованные ими ранее, места, богатые пищей. Крупному зверю за теплое время года нужно было накопить немало жиру, чтобы зимой спокойно отлежаться в берлоге. Вот почему сейчас Шэрк снова перебрался в лес, где он чувствовал себя дома. Его разинутая пасть и злобное ворчание не один раз заставляли других медведей поспешно покидать владения грозного собрата.
Только долговязого медвежьего подростка Шэрку не удалось спровадить. Когда Шэрк подходил к Длинной Шее с намерением прогнать его, молодой медведь отбегал в сторону и принимался истошно реветь. В конце концов покладистому Шэрку надоело обращать на него внимание. Длинная Шея не только следовал за Шэрком, но старался в точности повторить все, что делал его старший собрат. Вот и сейчас он шел по его пятам, сгорая от медвежьего любопытства поскорее узнать, чем же сегодня займется Шэрк. Огромный золотисто‑коричневый зверь шел на поиски лакомого корма: он искал муравейники. Вскоре Шэрк пристроился к одному из крупных муравейников и, не торопясь, запустил в него когтистую лапу. Длинная Шея, не теряя ни секунды, тоже кинулся к муравьиному холмику. Нетерпеливому зверю хотелось как можно скорее полакомиться. Он мигом разворотил муравьиную кучу, и его длинный язык энергично заработал среди сновавших во все стороны насекомых. Изредка Длинная Шея недовольно ворчал: чувствительный язык медведя натыкался на веточки, которые встречались в разрушенном жилище муравьев.
Шэрк действовал несколько иначе: он то и дело запускал лапу в разворошенный муравейник. Лапа медведя мгновенно чернела от набежавших на нее насекомых. Шэрк аккуратно слизывал муравьев и снова начинал эту несложную процедуру. Когда идущий по лесу Корру наткнулся на медведей, увлеченных муравьями, он некоторое время молча наблюдал за ними, не выдавая себя… Неожиданно Длинная Шея яростно взревел и замотал головой: он наколол язык на что‑то острое… Желание полакомиться, однако, оказалось сильнее боли, и молодой медведь снова сунул морду в муравьиную кучу. Не прошло и минуты, как Длинная Шея взревел пуще прежнего и, не выдержав, побежал жаловаться Шэрку.
Шэрк и головы не повернул. Некоторое время Длинная Шея не спускал глаз с Шэрка. Затем галопом прискакал к разрушенному им муравейнику и, в точности повторяя движения Шэрка, стал слизывать с лапы муравьев. Корру беззвучно рассмеялся. Когда горбатый охотник неожиданно появился перед Шэрком и Длинной Шеей, оба медведя испуганно зафыркали и вскочили на задние лапы: они не ожидали здесь встретить человека… Узнав Корру, Шэрк снова принялся за прерванное занятие… Длинная Шея тоже не стал терять времени. Громкое урчание выдавало большое удовольствие, которое испытывали лакомки… Длинная Шея иногда искоса поглядывал на человека, и его лапа с ползающими по ней муравьями замирала в воздухе. Корру тогда даже качалось, что молодой медведь просит его отведать это очень вкусное блюдо. Горбатый охотник прислонил к стволу высокой ели свернутую шкуру медведя, которую нашел в тайнике среди скал, и стал ловко взбираться на макушку дерева. С вершины ели все хорошо было видно…
В прозрачном воздухе вились сиреневые нити дыма. Костры коччу дымились подле самой реки, против болотных топей, недавно покинутых племенем. На некотором расстоянии от них, вниз по течению реки, расположился лагерь айхов. Сегодня горбатый охотник был спокойнее, его утешили слова Круторога: без согласия Зей и старого Нумка Ахох не решится оставить девушку среди айхов!.. Как‑никак этой ночью Корру собирался навестить становище людей из рода росомах, он и сам попытается увести Боязливую!.. Спустившись с дерева, Корру расстелил шкуру и прилег – до вечерних сумерек было еще далеко. Корру неожиданно пришла в голову мысль, от которой он мгновенно вскочил на ноги… Ликующее «о‑эй!» взбудоражило тишину леса… Вне себя от радости маум принялся плясать, похлопывая по бедрам. Шэрк прекратил охоту на муравьев и, посчитав пляску горбатого человечка за приглашение позабавиться, принялся кататься по траве. На этот раз Корру доставил своему четвероногому другу полное удовольствие. Он долго возился с медведем; хотя вскоре тело горбатого маума покрылось синяками и ссадинами, Корру это терпеливо сносил… Длинная Шея кувыркался на краю поляны один, забава «старших» захватила и его. Первым прекратил борьбу Шэрк; он снова принялся за еду.
Корру теперь ни на шаг не отходил от медведей. Он был доволен: вместе с медвежьей компанией он постепенно приближался к лагерю айхов… Взбираясь на высокие деревья, горбатый охотник проверял выбранное направление… К вечеру они совсем близко подошли к стоянке людей рода росомах… Непредвиденный случай чуть не разрушил все задуманное Корру. Из кустов вдруг выскочили два маленьких медвежонка. За ними чинно выступала их мамаша – крупная медведица. Мгновенно Шэрк преобразился, куда только девалось его невозмутимое спокойствие!.. Первым делом он закатил оплеуху Длинной Шее – тот удрал в густой кустарник. На человека медведь даже не взглянул… Затем, опустив нижнюю губу, он стал, нежно пофыркивая, приближаться к медведице. Ухаживания Шэрка были отвергнуты самым решительным образом. С яростным рычанием медведица налетела на него и, не жалея лап и зубов, так отделала, что огромный медведь сумел перевести дух, только когда спрятался за раскидистой елью… Позвав своих притихших детенышей, медведица с невозмутимым видом скрылась с ними в лесу. В другое время Корру от души посмеялся бы над случившимся, но сейчас ему было не дотого… Горбатый маум торопился: ему следовало до наступления темноты так обработать шкуру медведя, которую он с собой таскал, чтобы, напялив ее, самому походить на косолапого зверя. Корру энергично принялся за работу; шкура была сравнительно мягка. Несколько удачно подобранных веток с развилками на концах придали морде зверя нужные формы. Часть ремня от каменного шара пришлось тоже пустить в ход, сделав из него петли; ими охотник скрепил шкуру на брюхе и шее.
Когда все было готово, Корру напялил на себя одежду медведя, аккуратно закрепил ремни, особо обратив внимание на прочность петель на руках и ногах. Неожиданно перед Корру возникло новое осложнение: Шэрк отказывался идти за человеком, облаченным в звериную шкуру. Пришлось шкуру снова взвалить на плечи.
Изредка, чтобы подзадорить медведя и вызвать охоту следовать за ним дальше, Корру принимался с ним возиться. Так незаметно они подошли к стоянке айхов. Наступила ночь. Волнообразные тучи медленно плыли по небу… В лагере не спали, и кое‑где еще пылали костры. Корру подождал, пока костры, кроме одного, сторожевого, были погашены. Напялив на себя шкуру и тщательно закрепив ремни, горбатый охотник смело двинулся вперед. Руки человека теперь превратились в передние лапы косолапого зверя. Своими движениями Корру старался подражать идущему медведю. Горбатый охотник чуть повернул голову: через отверстия для глаз в шкуре он увидел, что Шэрк и молодой медведь последовали за ним. Корру был уверен, что Шэрк не испугается лагеря айхов, ведь медведь когда‑то жил в становище среди людей. Не забыл горбатый охотник и другого: у айхов, как и у коччу, косолапые звери служили главными тотемами, и, пока месяц медведей не кончился, никто из айхов не осмелится напасть на них…
Вот почему, когда Корру заметил сторожевого айха, он и не подумал свернуть в сторону. Молодая Росомаха, брат Ахоха, стоял в тени раскидистого дуба, облокотясь о ствол дерева. Вдали, над рекой, светилась полоса неба, там разбили лагерь коччу. Близкое соседство чужой орды не беспокоило дозорного… Ведь неподалеку маумы… В случае чего Нумк всегда успеет прийти на помощь!.. Молодая Росомаха широко зевнул, сегодня Ахох мог не выставлять сторожевых…
Вдруг внимание айха привлек шорох. Из кустов показалась приземистая фигура медведя. Зверь шел прямо на человека. Смелый юноша не отступил, он только крепче сжал рукоятку копья. Медведь вихляющей походкой, будто танцуя, приближался. «Что нужно косолапому?!»– вскричал айх, потрясая оружием.
Корру глухо, подражая рычанию медведя, ответил:
– Глупый, как сурок, Росомаха забыл – месяц встреч у медведей не кончился…
Обомлевший вид молодого айха рассмешил горбатого охотника, он не удержался и, тихонько смеясь, добавил: «Росомаха трясет копьем, как старый Круторог бородой…»
Когда молодой айх увидел, что из кустарника появились еще два медведя и тоже направляются к нему, он не стал их дожидаться и с громким воплем кинулся к лагерю. В становище айхов поднялась суматоха… Хитрый Ахох на этот раз растерялся… Люди со страхом глядели на появившихся зверей. Корру тихонько посапывал и размахивал лапами, подражая расшалившемуся медведю. Паника среди стана айхов была ему на руку. Огромный Шэрк то и дело вскакивал на задние лапы и мотал головой, зверь так обычно забавлялся с Корру… Только Длинная Шея был не очень доволен. Он не понимал, зачем понадобилось ночью им сюда приходить… Правда, эти двуногие существа казались пока не очень опасными, но все же для острастки молодой медведь не забывал скалить зубы и грозно рычать… Корру сквозь прорези в шкуре для глаз все внимательно вокруг оглядывал… Нырявшая в облаках луна временами бросала на землю серебристые нити. В такие минуты Корру сам старался держаться тени и быть поближе к своим четвероногим спутникам. На стоянке айхов не было шалашей, люди спали просто на земле, расстелив шкуры. Осмотреть лагерь было нетрудно. Вот уже дважды пересек Корру с медведями лагерь, а нигде не было видно ни Хауба, ни Зей. Что это могло означать?.. Неужели Зуб Мамонта успел скрыться, прихватив с собой девушку?! Горбатого охотника стало понемногу охватывать нетерпение и злость… Так все шло хорошо и такая неудача! При приближении медведей люди ничком валились на землю и так замирали в неподвижных позах… Корру внимательно их рассматривал и нередко переворачивал лапой, чтобы получше разглядеть… Так он неожиданно наткнулся и на лежащего Ахоха… Вождь айхов лежал ничком, уткнувшись подбородком в траву. В этот момент из‑за туч вывалилась луна. Корру поторопился стать рядом с Шэрком. Горбатый охотник уловил из‑под прикрытых век Ахоха взгляд, который заставил его поглубже уйти в тень. Как только ночное светило снова скрылось за пеленой туч, маум вернулся к вождю айхов…
Видимо, Ахох в чем‑то усомнился, и Корру решил проучить его. Когда горбатый маум вместе с Шэрком вновь подошел к лежащему Ахоху, тот чуть приподнялся, опираясь на локоть. Наступившая темнота мешала ему разглядеть подошедших. Вождь айхов протянул руку и принялся ощупывать стоявшего рядом Шэрка. Корру издал знакомый зверю крик… Огромный медведь понял это как приглашение повозиться и, недолго думая, навалился на человека всей тушей. Корру не мешал Шэрку, пока тот, войдя в раж, катал по земле Ахоха… Когда Шэрк наконец уступил свое место Корру, горбатый охотник опустил «когтистую лапу» на продолговатую голову Ахоха. Вождь айхов тихонько, жалобно заохал… Корру теперь знал твердо: сомнения у Ахоха насчет подлинности медведей исчезли бесследно, зато на теле его царапины и синяки сохранятся надолго…
– Где Зуб Мамонта и уведенная им девушка племени маумов Боязливая?
Ахох рванулся, пытаясь высвободить голову: человеческие слова, произнесенные зверем, напугали его не меньше, чем страшные когти Шэрка… Исполинская сила Корру сейчас очень пригодилась и лишний раз убедила. Ахоха, что Он имеет дело с настоящим медведем. Отдышавшись, Ахох, запинаясь, ответил:
– Зуб Мамонта ушел за девушкой с Кабаном, так зовут смелого охотника.
Корру снял медвежью лапу с головы айха и глухо прорычал:
– Как только Зуб Мамонта с Боязливой придут сюда, в лагерь, пусть айхи посетят скалы за болотом… Там макушка высокой скалы превращена маумом Тонконогим Сайгаком в медведя…
– Знаю, знаю, – забормотал Ахох, – горбатый маум хорошо высекает из камня фигурки зверей.
Корру издал свирепое рычание и когтями лапы снова придавил айха.
– Пусть Боязливую приведут к медведю из камня, там ее будет дожидаться Тонконогий Сайгак. Если Коротколапая Росомаха не приведет девушку маумов, медведи снова посетят айхов.
В голосе Корру прозвучала неприкрытая угроза. Ахох поторопился заверить, что он сделает все, как того требует медведь, умеющий говорить словами айхов…
Природа будто только и дожидалась, чтобы закончился разговор Корру и Ахоха. С севера примчался сильный порывистый ветер. Волнообразные облака превратились в сплошное непроницаемое покрывало из массивных туч. Непроглядный мрак окутал все вокруг. Шумные потоки дождя устремились на землю. Корру, покинув лагерь, снял с себя одеяние медведя и спрятал шкуру в просторном дупле дерева. Теперь он шагал по направлению к скалам, за ним, не отставая, двигались Шэрк и Длинная Шея. Разразившаяся буря заставила вскоре Корру искать убежище под раскидистыми ветвями столетних дубов. Корру прилег под деревом, положив голову на пушистый мех Шэрка, который развалился тут же рядом. Длинная Шея устроился неподалеку от них. Грохотал гром, молнии подобно гигантским огненным змеям расползались по потемневшему небу. Разгулявшаяся стихия не могла изменить радушного настроения горбатого охотника. Корру знал, что скоро подле каменного исполина он встретит Зей!.. Маум верил обещанию Ахоха. Он знал, что Коротколапая Росомаха обязательно приведет орду к скалам: айхам будет любопытно взглянуть на диковинного каменного зверя – тотема племени. От этих мыслей Корру улыбался. Горбатый охотник придвинулся поближе к Шэрку, теперь можно было до утра соснуть… Однако ночь Корру провел неспокойно. Холодные струи воды просочились сквозь завесу листьев. Дождь не ослабевал ни на минуту. Под утро горбатому охотнику пришлось взобраться на дерево: под дубом, где они расположились на ночлег, появились вода. Она все прибывала и вскоре почти достигла высоты человеческого роста. Недовольно пофыркивая, вскарабкались на деревья и медведи.
Весь день и следующую ночь Корру со своими четвероногими спутниками провел в плену у воды. Лишь утром второго дня на бирюзовом небосклоне заискрилось солнце. Вода уползла быстро, как по волшебству. Корру поднялся на вершину дуба. Взглянув в сторону реки, он понял все.
Переполненная ливневыми дождями, река взбунтовалась и покинула старое русло. Теперь бурливые воды реки неслись по долине, некогда бывшей болотом. Река вплотную подошла к скалам и гигантской лентой опоясала их… Пришлось Корру расстаться с медведями, выбираться из лесу в степь и оттуда шагать к скалам. Идя по степи, горбатый охотник наткнулся на покинутую стоянку людей. Корру догадался, что здесь был разбит лагерь маумов…
Глава 21. ПОБОИЩЕ
Коччу покинули болотные топи и раскинули лагерь на берегу реки. Однако долго они здесь не задержались… Гомон крикливых чаек предвещал близкую беду. Птицы на реке собрались в несметном количестве, они походили на снег, запорошивший все вокруг.
Старый Экку озабоченно поглядывал на необычное скопление птиц. Не затопила ли разлившаяся река их гнезда в верховьях?.. Дважды в сопровождении Кэма старый вождь спускался к бурлящей реке. И дважды быстро прибывавшая вода покрывала воткнутый в песок дротик. Старый Экку дал сигнал к выступлению. И как раз в это время разразился ливень с ураганным ветром. Торопить сородичей вождю коччу не пришлось.
Наступила страшная ночь. Рев и завывание ветра сливались с грозным ревом покинувшей свое ложе реки. Люди уже не шли, а бежали, подгоняемые ветром и страхом. При вспышках молнии было видно, как на том месте, где еще недавно зеленело болото, разгуливали пенистые валы.
Экку и Кэм бежали последними, теперь они уже то и дело торопили отстающих. Напуганные, ослабевшие люди бросали ношу. На землю летели тяжелые шкуры зверей, каменные орудия… Экку все это видел, но молчал. Главное было выбраться из низины, которую заливала вода…
Вел орду Носач – он был впереди всех. Выносливый организм охотника легко справился с неопасной раной. В руках Носач, как всегда, держал палицу и копье… Охотник хорошо запомнил дорогу, которой пришел из степи, и вел орду кратчайшим путем… Когда уставшие люди поднялись на обрыв и вышли наконец в степь, они остановились, чтобы перевести дух. Послышались радостные возгласы. Хотя дождь продолжал хлестать, коччу были счастливы: смертельная опасность, нависшая над ордой, осталась там, позади, за обрывом. Люди подбегали к краю обрыва и, энергично жестикулируя, указывали на бурлящую реку, затопившую долину… Не дожидаясь утра, Экку повел орду к скалам… Там, в пещерах, коччу отдохнут и наберутся сил.
…Этой ненастной ночью в степи бродили дряхлый одинокий мамонт – он искал уединенное место, чтобы лечь в последний раз, – и Ургыж, которого выгнал в степь голод… Старый мамонт, почуяв запах льва, как‑то сразу приободрился. Он вскидывал огромную голову и воинственно трубил. Казалось, появившаяся опасность вливала в него свежие силы. Так всю ночь шли под проливным дождем мамонт и лев. К утру они подошли к скалам. Глубокий овраг отделял степь от скалистого кряжа. Мамонт хоботом осторожно ощупывал скользкий спуск. Гигантское животное стояло не шевелясь, как бы в раздумье. Но тут совсем рядом раздался нетерпеливый рев Ургыжа – лев напоминал о себе. Мамонт вздрогнул, стремительно обернулся. Задние ноги его заскользили, разбухший грунт не выдержал тяжести исполина. Вместе с мамонтом на дно оврага свалился большой пласт земли. С протяжным воем прыгнул на упавшего гиганта Ургыж. Клыки льва вмиг прервали жизнь, еще теплившуюся в исполинском теле животного. С довольным урчанием хищник принялся насыщаться и даже не заметил, что в призрачном свете наступающего дня на краю обрыва появились охотники‑коччу. В воздухе просвистели копья – они пригвоздили льва к туше мамонта… Коччу шумно радовались своей удаче. Не меньше обрадовались они, подойдя к реке и обнаружив удобные для жилья пещеры. В нескольких десятках шагов от скал плескались волны реки, затопившей болото. Все племя исполнило обрядную пляску медведей. Старый Экку не жалел сил, исполняя танец: он подавал пример соплеменникам, как нужно чтить зверя, покровительство которого так необходимо коччу. Да и было чему радоваться: от пещер близко вода, к реке будут приходить на водопой животные, и глубокий овраг станет для зверей ловушкой.
Старый Экку внимательно поглядывал на Носача, который так же старательно, как он сам, исполнял обрядную пляску. С того дня, как Кул лишился пальцев на руке, его место в ватаге охотников занял Носач, и вождь племени пока ни в чем не мог упрекнуть нового вожака охотников. Когда пляска закончилась и все присели отдохнуть, Экку подозвал к себе Носача.
– Пусть вожак охотников возьмет мужчин, женщин и детей постарше и перетаскает мясо мамонта к пещерам, – сказал он Носачу. Носач топнул ногой в знак того, что понял, и стал быстро собирать нужных ему людей. Экку с удовольствием смотрел, как ловко справлялся с порученным делом охотник. Носач не забыл прихватить с собой несколько тонких жердей; соединенные прочными ветвями и лозой, они превращались в примитивную волокушу.
Когда Носач с частью орды отправился к туше мамонта, Экку со старухой, по имени Кос, – после смерти Зу она стала старшей женщиной племени – принялись за устройство на новом месте. Выбрав неглубокие ниши для жилья, Экку велел разравнять перед ними площадку. В землю плотно вбивались камни: каменный настил был необходим в период дождей. Коччу видели, что старый вождь рассчитывает надолго обосноваться здесь, радовались этому и еще дружнее брались за работу.
Только принялись за устройство очагов – нужно было перед входами в пещеры вырыть неглубокие ямы и обложить их камнем, – как в лагерь, запыхавшись, вбежала быстроногая Кух. Она сбивчиво рассказала, что у туши мамонта их встретили чужие люди. Носач прислал за подмогой. Мужчины и женщины, могущие сражаться, схватили палицы и копья. Старый вождь повел соплеменников на помощь своим…
…Еще до подхода к оврагу Носачом овладело беспокойство. Охотника настораживало, что из оврага не доносился разноголосый птичий гомон. Обычно над павшим животным кружились вороны и другие птицы и еще издалека слышался их крик. Но сейчас в овраге было тихо… Несколько раз по знаку вожака охотников коччу останавливались, внимательно прислушиваясь. Когда же они выглянули наконец из‑за скал, то сразу все поняли: у туши мамонта хозяйничали люди. Это были маумы.
Гневный вопль обманутых в своих ожиданиях коччу огласил воздух. Добычей, которая принадлежала им по праву, пользовались чужие!.. Но маумы думали по‑другому. Племя Нумка долго шло по следам ослабевшего мамонта и преследовавшего его льва. И вот лев покончил с мамонтом, и мясо последнего принадлежало маумам.
Между коччу и маумами возник спор.
Носач, ударяя себя кулаком в грудь, орал громче всех. Лев растерзал мамонта, а коччу убили льва. Значит, добыча принадлежит только коччу. Маумы доказывали, что они первые увидели мамонта и долго выслеживали его. Дак и Нак, сыновья вождя, находились в овраге, готовясь приступить к разделке мамонтовой туши. Нумк стоял на самом краю обрыва и шумно сопел. Он вовсе не собирался уступать коччу законную добычу своего племени… Все больше и больше маумов спускалось по склону оврага на подмогу Даку и Наку. Тогда‑то Носач и отправил Кух к пещерам. Нак, чтобы позлить беснующихся коччу, вырезал из туши огромный кусок мяса и обеими руками поднес его ко рту. Пылкий Пам не сдержался – – он быстро спустился со скалы и в несколько прыжков достиг мамонта. Вырвать мясо из рук Нака ему не удалось: сильным пинком ноги сын Нумка сбросил его с туши. Молодой коччу снова кинулся на врага. Пытаясь снова столкнуть Пама, Нак поскользнулся и упал. С криком торжества юноша схватил выроненное Наком мясо и помчался к своим. Коччу ликовали, они громко приветствовали смелость и ловкость соплеменника.
Нак вскочил на ноги, поднял камень и изо всех сил метнул его вслед убегавшему. Камень угодил Паму в затылок. Юноша, не выпуская из рук куска мяса, замертво свалился на землю.
Яростный крик прокатился по рядам коччу. Носач вскинул дротик, его примеру последовали многие охотники. Еще минута – и пронзенное дротиками тело Нака лежало возле туши мамонта. Эти две смерти заставили соплеменников погибших приготовиться к решительной схватке. Носач и Дак одновременно поняли, что тот, кто завладеет скалой, которая возвышалась над оврагом, завладеет и тушей мамонта. Дак с десятком охотников и Носач примерно с таким же количеством коччу бросились с разных сторон к скале. Коччу оказались ближе и первыми вскарабкались на нее.
Град камней встретил маумов, им пришлось быстро отступить и скрыться за ближайшими скалами. Вскоре на подмогу коччу прибыл Экку с соплеменниками и расположился в стороне, на трех скалах, угрожая маумам Дака с тыла. Не один раз маумы спускались в овраг, пытаясь начать разделку туши мамонта… Крики охотников Экку тут же давали знать об этом Носачу, и камни сыпались на головы смельчаков. Маумы разбегались. Тогда старая Олун велела женщинам принести три бизоньи шкуры. Нескольких мужчин она отрядила в ближайшую рощу, и они вскоре вернулись, неся стволы молодых деревьев. На них укрепили бизоньи шкуры, получился прочный, непробиваемый камнями щит. Под защитой его маумы приступили к разделке туши мамонта. Их ликующие вопли выводили из себя соплеменников Носача, но помешать маумам коччу уже не могли.
Нумк стоял на обрыве, мрачно посапывая. Рыжеволосые коччу потерпели неудачу, думал про себя вождь маумов, скоро сюда придут айхи, и тогда врагам совсем будет плохо!.. Такие же мысли беспокоили Экку и Носача; они то и дело взбирались на верхушку своей скалы и внимательно оглядывали окрестности… Нужно было спешить и Экку с Носачом; увлекая за собой соплеменников, они неожиданно с двух сторон бросились на засевших в скалах Дака с маумами. Основные силы маумов были на дне оврага, и этим воспользовались коччу. Схватка сразу приняла ожесточенный характер. Коччу стремились как можно лучше и быстрее использовать свой численный перевес. Горстке маумов приходилось биться со всеми коччу. Маумы дрогнули, большинство из них кинулось наутек. С Даком, который продолжал отбиваться, осталось всего два охотника. Экку крикнул им, чтобы они бросили палицы. Но Дак не пожелал сдаваться. Ловким ударом палицы он раскроил голову ближайшему коччу и вторым ударом заставил Кэма выронить дубину.
Маумы воспрянули духом, казалось, еще немного усилий – и они прорвут круг врагов. Но тут к Даку кинулся Носач. Не успел маум снова вскинуть палицу, как копье Носача насквозь пронзило его. Разгорелось всеобщее побоище между двумя ордами. Мелькали копья и дубины. Стоны раненых, свирепые крики дерущихся – все смешалось. Многие женщины не отставали от мужчин, особенно самоотверженно они защищали раненых соплеменников. Неожиданно хриплый голос Нумка призвал маумов покинуть место схватки. Старый вождь был сильно удручен гибелью сыновей. Ему хотелось дождаться айхов и вместе с ними расправиться с коччу… Видя, что маумы покидают место схватки и собираются вокруг Нумка, вождь коччу Экку поднял палицу, давая сигнал к новому нападению. Но стоявший рядом с ним Носач схватил старика за руку и заставил опустить оружие. Старый вождь обернулся, и ему стал понятен поступок Носача. К оврагу со стороны степи подходила орда айхов…
Глава 22. ПРИМИРЕНИЕ
В голубом просторе неба парит могучий беркут… Огромная птица чуть шевелит крыльями. Глядя на нее, может показаться, что она оцепенела, неподвижно повиснув в воздухе… Но это обманчивое впечатление – она полна жизни, острый взгляд ее устремлен в просторы саванны. Зоркий глаз беркута высмотрел пасущихся в степи сайгаков, их детеныши – верная добыча. Но взгляд крылатого хищника ненадолго задерживается на стаде сайгаков, он переводит его на тушу мамонта, лежащую в овраге. Пониже беркута пролетают грифы. Они кружат над мамонтом, не осмеливаясь, однако, опуститься на него. Громкие крики, скопление людей – вот что тревожит беркута, В скалах неподалеку от оврага – гнездо хищника, а в нем – два его птенца…
Беркут взмахивает крыльями и, описав круг, плавно спускается к скале, на которой сложено гнездо из толстых сучьев. Птенцы встречают его хриплым криком – просят есть. И беркут снова взлетает. Гигантская птица заметила по соседству людей. С гневным клекотом налетел беркут на смельчаков, оказавшихся поблизости от его владений…
В воздух навстречу хищной птице взвился ремень, на конце которого прикреплен каменный шар. Увернувшись от него, беркут взмыл вверх. Глаза хищника, не мигая, глядели вслед быстро уходившим людям… …Корру торопил окха‑гухов: ему не терпелось скорее достичь оврага, в котором сражались люди. О побоище он узнал от вернувшегося с охоты окха‑гуха.
И вот они на месте. Корру осторожно выглянул из‑за выступа скалы. То, что он увидел, не очень удивило его: он и ожидал встретить здесь коччу и маумов. Окха‑гухи с интересом и страхом наблюдали за побоищем. Украдкой они поглядывали на озабоченное лицо горбатого охотника… Вились сородичи Корру и Долла с теми самыми рыжеволосыми людьми, которые радушно приняли их… Когда в степи показались айхи, окха‑гухи испуганно зашептались… Горбатый охотник догадался, что люди из рода росомах, по‑видимому, враждовали с маленьким племенем Гухха. Айхи медленно приближались. И чем ближе они подходили, тем делалось заметнее, как постепенно их передние ряды заполнялись вооруженными людьми… Тогда Корру решил действовать.
Айхи подошли к краю обрыва, впереди с копьем в руках остановился Ахох. На противоположной стороне обрыва друг против друга застыли толпы маумов и коччу. Неожиданно между ними на скале появилась новая группа людей – это были Корру с окха‑гухами. Воспользовавшись наступившей тишиной, горбатый охотник заговорил. Его высокий, звонкий голос был слышен далеко. Он говорил, указывая рукой на высокую скалу, которую совсем недавно занимал Носач с охотниками. Пусть на скалу взберутся по два человека от каждой орды, говорил Корру. Палицы и копья брать с собой не нужно. Оттуда люди смогут увидеть каменного медведя, подле которого завтра поутру все они снова соберутся…
Ахох и Экку согласились с предложением Корру. Только Нумк недовольно сопел, однако и он взобрался на высокую скалу. К нему тотчас присоединился Долл.
Скала имела на вершине просторную площадку, вскарабкавшиеся на нее люди удобно разместились, присев на корточки. От коччу пришли Экку и Носач, от айхов – Ахох и Хауб. Корру захватил с собой старого Гухха… В первый момент горбатому охотнику показалось, что он не сумеет себя сдержать и тут же бросится на Зуба Мамонта… Но ободряющая улыбка Долла помогла Корру справиться с охватившей его злобой…
Он помолчал, а потом заговорил. Он говорил с жаром, помогая себе жестами длинных рук. Никто его не прерывал. Лишь один Нумк изредка шумно сопел, но под конец и он стал одобрительно хмыкать носом. Горбатый охотник доказывал собравшимся, что им нет нужды враждовать и пускать в ход палицы и копья… Убил мамонта лев, а съедят мясо люди. На всех хватит мяса, Корру брался помочь вождям поделить тушу… Делать это надо поскорее, а не то мамонт достанется большим зеленым мухам…
Все заулыбались и согласно закивали. Один Гухх ничем не выражал своих чувств: он не понимал слов Корру… Биться из‑за пещер тоже нет смысла, продолжал горбатый охотник, маумы скоро уйдут к себе, там у них имеются удобные жилища в скалах. Айхи и сами не захотят поселяться здесь: они привыкли жить у озер, где водится много вкусной рыбы. Ахох весело похлопал себя по волосатым коленям, он был доволен словами Корру… В заключение горбатый охотник сказал: «Здесь останутся жить коччу и окха‑гухи». Глаза Ахоха блеснули: «Людей с толстыми носами айхи загнали в болото», – заметил он. Неожиданно окха‑гухов под свою защиту взял Носач.
– Болота больше нет, – сказал он, – пусть эти люди вместе с коччу живут в пещерах…
Носач очень походил на окха‑гухов, быть может, это внешнее сходство и заставило его заступиться за них…
Не раз горбатый охотник исподтишка поглядывал на Зуба Мамонта, но ничего особенного в поведении Хауба не видел. Вожак охотников‑айхов или во всем соглашался с Ахохом, или с безразличным видом что‑то чертил камешком у себя на ладони. Корру знал; Боязливая находилась среди айхов. Завтра к каменному зверю придет и она… Корру встал. Вслед за горбатым охотником все повскакали с мест. Корру медленно поднял руку, он указывал в сторону хорошо видневшегося в отдалении каменного медведя.
В лучах заходящего солнца желтый известняк, из которого была высечена исполинская фигура, стал золотисто‑красноватым. Создавалось впечатление, будто у зверя огненная шерсть. Люди, онемев от удивления, долгое время не спускали глаз с каменного изваяния. Особенно радовались коччу и айхи. Они тут же исполнили пляску медведей.
Горбатый маум, как и все, не отрывал глаз от своей работы. В эти счастливые для него минуты он позабыл обо всем, кроме каменного медведя…