Хенаро придал своему лицу серьезное выражение и гудящим голосом спросил меня: "ты уже какал сегодня? "
Он понуждал меня ответить движением своей головы: «да или нет, да или нет, – требовал он. – давай продолжим наш диалог воинов».
Когда они слегка успокоились, Хенаро сказал, что я должен осознать тот недостаток, что точка сборки время от времени возвращается в свое прежнее положение. Он сказал мне, что в его собственном случае точка сборки в нормальном положении заставляла его видеть людей, как угрожающих и ужасающих существ. К его предельному изумлению, однажды он понял, что изменился: он стал значительно смелее и уверенно действовал в ситуации, которая в обычном состоянии привела бы его к хаосу и страху.
– Я обнаружил себя в постели женщины, – сказал Хенаро и подмигнул мне. – обычно я до смерти боялся женщин, но однажды я оказался в постели с ужасающей женщиной. Это было так непохоже на меня, что когда я понял, что я делаю, со мной случился почти сердечный приступ – я чуть не получил разрыв сердца. Этот толчок заставил мою точку сборки вернуться в ее несчастное нормальное положение. Я должен был выбежать из дома и трясся, как заяц.
– Ты лучше следи за тем, чтобы точка сборки не вернулась обратно, – добавил Хенаро. И они опять засмеялись.
– Положение точки сборки на коконе человека, – объяснил дон Хуан. – поддерживается внутренним диалогом, и поэтому это очень слабое положение, мягко говоря. Вот почему мужчины и женщины так легко теряют свой ум, особенно те, чей внутренний диалог – скучное и неглубокое построение одного и того же.
Новые видящие говорят, что наиболее прочными людьми являются те, чей внутренний диалог гибок и разнообразен.
|
|
Он сказал, что положение точки сборки воина бесконечно более прочное, поскольку, как только точка сборки начинает сдвигаться в коконе, она создает ямку в светимости – ямку, которая удерживает точку сборки в дальнейшем.
– Вот почему мы не можем сказать, что воины теряют свой ум, – продолжал дон Хуан. – если они что‑то и теряют, то только эту ямку.
Дон Хуан и Хенаро нашли это утверждение таким смешным, что покатились со смеху.
Я попросил дона Хуана пояснить мой опыт с ла Каталиной, и они оба опять завыли от смеха.
– Женщины, определенно, более странные существа, чем мужчины. Тот факт, что у них между ног есть дополнительное отверстие, делает их жертвами странных влияний. Странные мощные силы владеют ими через это отверстие. Это единственный способ, каким я могу объяснить их причуды.
Он оставался в молчании некоторое время. Я спросил его, что он под этим подразумевает.
– Ла Каталина пришла к нам, как гигантская гусеница, – ответил он.
Выражение лица дона Хуана, когда он говорил это, и взрыв смеха Хенаро развеселили меня. Я начал смеяться, пока мне не стало почти плохо.
Дон Хуан сказал, что искусство ла Каталины настолько необычайно, что она может сделать все, что захочет, в области зверей. Ее несравненное появление в таком виде было мотивировано ее сродством со мной. Окончательный результат всего этого тот, сказал он, что ла Каталина сумела сдвинуть мою точку сборки с помощью своей.
– Что вы там делали вдвоем, словно черви? – спросил Хенаро и похлопал меня по спине. Казалось, дон Хуан был близок к тому, чтобы залиться смехом.
|
|
Вот почему я сказал, что женщины более странны, чем мужчины, – прокомментировал он, наконец.
– Я не согласен с тобой, – сказал Хенаро дону Хуану. – у нагваля Хулиана не было дополнительного отверстия между ногами, однако он был еще более странным, чем ла Каталина. Я думаю, что она научилась быть червем отчасти у него. Он делал это обычно для нее.
Дон Хуан подпрыгивал, как ребенок, который намочил в штаны. Когда он почти успокоился, он сказал, что нагваль Хулиан имел дар создавать и использовать совершенно необычные ситуации. Он сказал также, что ла Каталина дала мне совершенный, великолепный пример сдвига вниз. Она заставила меня увидеть ее в виде существа, формы которого она приняла путем сдвига точки сборки. Затем она помогла мне сдвинуть мою в то же положение, которое придавало ей ее чудовищный вид.
– Другой учитель, которого имел нагваль Хулиан, – продолжал дон Хуан. – научил его, как достичь особого места в этой безбрежности нижнего пространства. Никто из нас не смог следовать за ним туда, но все члены его партии делали это, особенно ла Каталина и женщина‑видящая, которая учила ее.
Далее дон Хуан сказал, что сдвиг вниз приводит к видению, на самом деле, не другого мира, но нашего мира повседневной жизни, на который мы смотрим в другой перспективе. Он сказал, что для того, чтобы увидеть другой мир, я должен воспринять другую великую полосу эманаций орла, другой великий диапазон эманаций.
Здесь он закончил свои объяснения. Он сказал, что у него нет времени дольше останавливаться на этом предмете великих диапазонов, поскольку нам пора двигаться. Я хотел остаться еще на немного, чтобы продолжить разговор, но он сказал, что требуется много времени для объяснения этой темы, для чего мне понадобится новое сосредоточение.
|
|
ВЕЛИКИЕ ДИАПАЗОНЫЭМАНАЦИЙ
Несколько дней спустя в своем доме на юге мексики дон Хуан продолжил эти объяснения. Он ввел меня в большую комнату. Уже наступил вечер, и в комнате было темно. Я хотел зажечь керосиновые лампы, но дон Хуан не разрешил мне сделать этого. Он сказал, что я должен позволить звуку его голоса сдвинуть мою точку сборки так, чтобы она осветила эманации полного сосредоточения и полного воспоминания.
Затем он сказал, что мы собираемся говорить о великих диапазонах эманаций. Он назвал это другим ключевым открытием, которое сделали древние видящие, но затем оно, из‑за их заблуждений, погрузилось в забвение, пока новые видящие не извлекли его на свет.
– Эманации орла сгруппированы в комплексы, – продолжал он. – древние видящие назвали эти комплексы «великими полосами эманаций». Это, конечно, не «полосы», но название осталось. Например, есть неизмеримый комплекс, который производит органические существа. Эманации этого органического диапазона обладают своего рода «пушистостью». Они прозрачны и имеют свою собственную светимость, особую энергию. Они осознают себя, они прыгают. В этом причина того, что все органические существа наполнены особой неотразимой энергией. Другие диапазоны темнее и менее летучи. У некоторых из них совсем нет света – им свойственна непрозрачность.
– Ты хочешь этим сказать, дон Хуан, что все органические существа имеют в своем коконе эманации одного и того же вида? – спросил я.
– Нет, я не хочу сказать этого. Все не так просто, хотя все органические существа принадлежат к одному и тому же великому диапазону. Вообрази это, как неизмеримо широкую полосу светящихся волокон – бесконечных светящихся струн. Органические существа – это пузырьки, которые вырастают вокруг такой группы светящихся волокон. Вообрази, что в этом диапазоне органической жизни некоторые пузырьки сформировались вокруг светящихся волокон в центре полосы, другие – ближе к ее краям. Эта полоса достаточно широкая, чтобы устроить на себе все виды органических существ, и еще останется свободное место. При таком устройстве пузырьки, близкие к краям, совершенно лишены эманаций, которые имеются в середине полосы и разделяются только теми, которые в центре. По этой же причине пузырьки в центре лишены краевых эманаций.
Как ты можешь понять, органические существа разделяют эманации одного диапазона, однако видящие видят, что и внутри органической полосы существа разделяются настолько, насколько это вообще возможно.
– Много ли таких великих диапазонов? – спросил я.
– Так же много, как сама бесконечность, – ответил он. – однако видящие нашли, что на земле есть только сорок восемь таких полос.
– Каков смысл этого, дон Хуан?
– Для видящих это означает, что на земле есть сорок восемь типов организаций, сорок восемь типов объектов или структур. Органическая жизнь – одна из них.
– Означает ли это, что есть сорок восемь типов неорганической жизни?
– Нет, не совсем так. Древние видящие насчитывали семь полос, производящих неорганические пузырьки сознания. Другими словами, есть сорок диапазонов, которые производят пузырьки, не обладающие сознанием: это полосы, задающие только организацию.
– Думай о великих диапазонах, как о чем‑то, подобном деревьям. Все они дают плоды, создают вместилища, наполненные эманациями, однако только восемь из этих деревьев дают съедобные плоды, т. е. пузырьки сознания. Семь из них дают кислые плоды, но все же съедобные, а одно дает наиболее сочные, вкуснейшие плоды из всех.
Он засмеялся и сказал, что в своей аналогии принял точку зрения орла, для которого наиболее изысканными кусочками являются органические пузырьки сознания.
– Что заставляет эти восемь полос давать сознание? – спросил я.
– Орел наделяет сознанием через свои эманации, – ответил он.
Его ответ заставил меня спорить с ним. Я сказал ему, что говорить, что орел наделяет сознанием через свои эманации, это все равно, как говорить, как делают верующие, что бог наделяет жизнью через любовь. Вообще, что это значит?
– Эти два утверждения не аналогичны, – терпеливо пояснил он. – и все же я думаю, что они обозначают одно и то же. Различие только в том, что видящие видят, как орел наделяет сознанием через свои эманации, а верующие не видят, как бог наделяет жизнью через любовь.
Он сказал, что путь, каким орел наделяет сознанием, идет через три гигантские связки эманаций, проходящие через восемь великих диапазонов. Эти связки совершенно особые, поскольку для видящих они наделены цветом. Одна связка дает впечатление бежево‑розового, похожего на розоватое свечение уличных ламп, другая – персикового оттенка, как неоновые лампы цвета пергамента, а третья вызывает ощущение, подобное цвету янтаря – как чистый мед.
Таким образом, видение видящими того, как орел наделяет сознанием через свои эманации, подобно видению оттенков, – продолжал он. – верующие не видят божественной любви, а если бы они ее видели, то знали бы, что она либо розовая, либо персиковая, либо янтарная..
– Человек, например, прикреплен к янтарной связке, и так же другие существа.
Я захотел узнать, какие существа разделяют те же эманации, что и человек.
– Подробности, подобные этим, ты обнаружишь сам через свое видение, – сказал он. – мне говорить об этом бесполезно: ты только заведешь себе новый каталог. Достаточно будет сказать, что найти это самому будет для тебя наиболее волнующим действием, какое ты когда‑либо совершал.
– А розовая и персиковая связки тоже представлены в человеке? – спросил я.
– Никогда. Эти связки принадлежат другим живым существам, – ответил он.
Я собирался еще что‑то спросить его, но резким движением руки он остановил меня. Он погрузился в размышления. Мы долго пребывали в глубоком безмолвии.
– Я уже говорил тебе, что свет сознания бывает в человеке разных цветов, – сказал он, наконец. – но тогда я не сказал тебе, поскольку мы еще не дошли до этого, что это вовсе не цвета, а оттенки янтарного цвета.
Он сказал, что янтарная полоса сознания делится на бесконечное число тонких вариантов, которые отражают различия в качестве сознания. Розоватый и бледно‑зеленый янтарные оттенки являются наиболее распространенными. Голубоватый янтарный цвет наиболее необычен, но еще более редок чистый янтарный.
– А что же определяет данный конкретный оттенок янтарного цвета?
– Видящие говорят, что этот оттенок определяется количеством сэкономленной и запасенной энергии. Бесконечное число воинов начинало с розового оттенка янтарного цвета, а закончило чистейшим янтарным цветом. Примерами этого являются Хенаро и Сильвио Мануэль.
– А какие формы жизни соответствуют розовой и персиковой связкам сознания? – спросил я.
– Все эти три связки пересекаются в восьми диапазонах, – ответил он. – в органическом диапазоне розовая связка свойственна, в основном, растениям, персиковая – насекомым, а янтарная – человеку и другим животным.
Такое же положение преобладает и в неорганическом диапазоне: три связки сознания дают особые виды неорганических существ в каждом из семи великих диапазонов.
Я попросил его рассказать поподробнее о имеющихся родах неорганических существ.
– Ну, это другая вещь, которую тебе следует увидеть самому, – ответил он. – семь диапазонов и то, что они дают, действительно недоступно человеческому рассудку, но доступно видению.
Я сказал ему, что не вполне понял его объяснение великих полос эманаций, поскольку его описание заставило меня вообразить их, как независимые связки струн или даже плоских лент, подобных конвейерной.
Он пояснил, что великие полосы эманаций не плоские и не круглые, а неописуемым образом переплетены, как соломинки в охапке сена, которые удерживаются схватившими их руками. Таким образом, у эманаций нет порядка: сказать, что есть центр или края, было бы заблуждением, но это необходимо делать для объяснения.
Продолжая далее, он объяснил, что неорганические существа, возникающие в семи других диапазонах сознания, характеризуются тем, что их контейнер не имеет движения: он более похож на бесформенное вместилище со слабым свечением. Он не похож на кокон органических существ: у него отсутствует упругость, способность раздуваться, что позволяет органическим существам выглядеть так, словно светящиеся шары, наполненные энергией. Дон Хуан сказал, что единственное подобие неорганических и органических существ заключается в том, что все они имеют задающие сознание розовые, персиковые или янтарные эманации.
– Эти эманации, – продолжал он. – позволяют при некоторых обстоятельствах наладить связь между существами восьми великих диапазонов.
Он сказал, что обычно органические существа, со своим большим полем энергии, являются инициаторами связи с неорганическими существами, а тонкое и усложненное следование за ними – это всегда область деятельности неорганических существ. Ну, а когда барьер разрушен, неорганические существа становятся тем, что видящие называют олли‑союзниками. С этого момента неорганические существа могут перехватывать неимоверно тонкие мысли, настроения или страхи видящего.
– Древние видящие были загипнотизированы такой преданностью своих олли, – продолжал он. – есть рассказы о том, как древние видящие могли заставить своих олли сделать все, что захотят. Это было одним из оснований их веры в свою неуязвимость. Они обалдели от самодовольства. Однако олли обладают властью только тогда, когда видящий является образцом безупречности, а древние такими не были.
– Неорганических существ так же много, как и органических? – спросил я.
Он ответил, что неорганические существа не так обильно представлены, как органические, однако это перекрывается большим числом диапазонов неорганического сознания. Кроме того, различия между самими неорганическими существами более значительны, чем различия организмов, поскольку последние принадлежат только одному диапазону, а неорганические – семи.
– Учти также, что неорганические существа живут дольше организмов, – продолжал он. – это явление заставило древних видящих сосредоточить свое внимание видения на олли, – о причинах этого я расскажу тебе позднее.
Он сказал, что древние видящие также пришли к сознанию того, что именно повышенная энергия организмов и последующее высокое развитие их сознания сделало их лакомыми кусочками для орла. По мнению древних видящих, аппетит орла и является причиной того, что он стремится создать как можно больше органических существ.
Далее он объяснил, что продуктом деятельности других сорока великих диапазонов является вовсе не сознание, а конфигурации неодушевленной энергии. Древние видящие для обозначения этого избрали слово «сосуды». В то время как коконы и контейнеры являются полями энергетического сознания, ответственными за собственную независимую светимость, сосуды – это твердые вместилища, удерживающие эманации и не являющиеся полями энергетического сознания. Их светимость определяется только энергией эманаций, заключенных в них.
– Ты должен иметь в виду, – продолжал он. – что все на земле во что‑нибудь заключено. То, что мы воспринимаем, составлено либо из частей коконов, либо из сосудов с эманациями. Обычно мы совсем не воспринимаем вместилищ неорганических существ.
Он посмотрел на меня, ожидая признаков понимания, но, осознав, что я не поддался ему, он продолжил объяснение.
– Весь мир сделан из сорока восьми диапазонов, – сказал он. – а мир, который собирает наша точка сборки в состоянии нормального восприятия, составлен из двух диапазонов. Один из них – это органическая полоса, а другой – полоса структур, не обладающих сознанием. Остальные сорок шесть великих диапазонов не являются частью воспринимаемого нами обычного мира.
Он опять помедлил, ожидая уместных здесь вопросов. У меня их не было.
– Существуют и другие завершенные миры, которые наша точка сборки может собрать, – продолжал он. – древние видящие насчитывали семь таких миров – по одному на каждый диапазон сознания. Я добавил бы, что два из этих миров, кроме мира повседневной жизни, собрать сравнительно легко. Другие пять – совсем другое дело.
Когда мы сели для беседы в следующий раз, дон Хуан тотчас же начал говорить о моем опыте с ла Каталиной. Он сказал, что сдвиг точки сборки в область, расположенную ниже ее обычного места, дает видящему подробную и зауженную картину известного нам мира. Она настолько детализирована, что наш мир кажется совсем другим миром. Это гипнотизирующее зрелище, и оно слишком соблазнительно, особенно для видящих с приземленным и ленивым духом.
– Это изменение перспективы очень приятно, – продолжал дон Хуан. – требуется минимальное усилие, а результаты головокружительны. Если видящий стремится к скорым достижениям, то нет лучшего маневра, чем сдвиг в нижние области. Единственной проблемой для этих положений точки сборки остается то, что видящие подвержены угрозе смерти, которая приходит даже более грубо и гораздо быстрее, чем в человеческом положении.
Нагваль Хулиан говорил, что это лучшее место для того, чтобы подрыгать ногами, – и не более.
Он добавил, что истинное изменение миров происходит только тогда, когда точка сборки переместится в человеческом диапазоне достаточно глубоко, чтобы преодолеть некоторый порог. На этой стадии точка сборки может воспользоваться другими великими диапазонами.
– Как это она ими пользуется? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Это вопрос наличия энергии, – сказал он. – сила настройки цепляется за другую полосу при условии, что видящий имеет достаточно энергии. Наш обычный уровень энергии позволяет нашей точке сборки пользоваться силой настройки только в одном диапазоне эманаций, и мы воспринимаем, тем самым, известный нам мир, но если у нас есть запас энергии, мы можем воспользоваться силой настройки других великих диапазонов и, следовательно, воспринять другие миры.
Вдруг дон Хуан резко изменил тему беседы и стал говорить о растениях.
– Тебе может показаться странным, – сказал он. – но деревья гораздо ближе к человеку чем, например, муравьи. Я уже говорил тебе, что деревья и люди могут развить грандиозные связи, и это происходит потому, что они разделяют общие эманации.
– Насколько велики у них коконы? – спросил я.
– Коконы гигантских деревьев ненамного больше самих деревьев, но интересно другое: некоторые крошечные растения имеют коконы почти такие же большие, как человеческое тело, и в три раза шире. Таковы растения силы. У них больше всего эманаций, родственных человеку – не эманаций сознания, конечно, а других общих эманаций.
Другая уникальная особенность растений в том, что их светимость различается по оттенкам. В общем она розовая, поскольку их сознание розоватое, но ядовитые растения бледно‑желто‑розовые, а лекарственные – ярко‑фиолетоворозовые. И только растения силы бело‑розовые: некоторые из них сумрачно‑белые, а другие – ярко‑белые.
Однако, реальное различие между растениями и другими органическими существами состоит в положении их точки сборки: у растений она расположена в нижней части кокона, а у других органических существ – в верхней.
– Ну а что в отношении неорганических существ? – спросил я. – где у них находится точка сборки?
– У некоторых их них она расположена в нижней части вместилища, – ответил он. – такие существа очень отличны от людей, но близки растениям. Другие имеют ее где‑либо в верхней части вместилища – они близки людям и другим органическим существам.
Он добавил, что древние видящие были убеждены, что у растений очень интенсивно развито общение с неорганическими существами. Они полагали, что чем ниже точка сборки, тем легче растениям преодолеть барьер восприятия: у очень больших деревьев и у очень маленьких растений точка сборки расположена очень низко в их коконах. Поэтому великое количество колдовских ритуалов древних видящих было направлено на то, чтобы запрячь сознание деревьев и маленьких растений и использовать их как проводник для спуска в глубины темных областей, как они говорили.
– Ты понимаешь, конечно, – продолжал дон Хуан. – что когда они думали, что спускаются в глубины, они фактически перемещали свою точку сборки для сборки других воспринимаемых миров с теми семью великими диапазонами.
Они доводили свое сознание до предела и собирали миры с пятью великими диапазонами, доступными видящим только в том случае, если они проходят опасную трансформацию.
– Но преуспели древние видящие в сборке этих миров? – спросил я.
– Да, преуспели, – сказал он. – в своем заблуждении они думали, что достойно разбить все барьеры восприятия, если даже для этого нужно стать деревом.
ПОЛОЖЕНИЕ ТОЧКИ СБОРКИ.