И тут началась война. Ничего для Солженицына не изменилось: война всегда была вокруг, просто вместо врага народа из соседней квартиры появился немецкий враг.
Появился выбор: кроме лагерей открылась дорога в окопы. Под пулями и снарядами можно было хватануть глоток свободы: Сталин и особисты были все-таки дальше, чем фронт и вражеские войска.
Но Солженицын, как почти вся молодежь, рвался на фронт. Однако конный обоз и звание рядового его не устроили, и он пробился в артиллерийское училище. Здесь-то и пригодилась математика. Артиллерия давала шансы на жизнь - в отличие от пехоты, все-таки она - «бог войны», аристократия.
Училище в 1942 году Солженицын закончил лейтенантом. А дальше его дороги легли путями 2-го Белорусского фронта, от Орла до Восточной Пруссии. Воевал умно и храбро, орудия не терял. Один из всех офицеров дивизиона вышел без потерь из окружения, довоевался до звания капитана. Это звание получил в июне 1944-го. Были и большие награды, которые дают редко: ордена Красной Звезды и Отечественной войны. Солженицын - скромный герой войны. Он мог стать и почтенным советским ветераном, но судьба, видно, хотела сделать его единственным из всех.
На фронте он учился писать, вел дневники, посылал заметки литераторам в Москву и был одобрен самим Лавреневым.
Военная свобода оказалась обманчива: молодые военные забыли об НКВД. Разобравшись кое в чем, Солженицын трансформировался в «твердого ленинца», и они с товарищем с другого фронта, Николаем Виткевичем, переписывались через военную цензуру, костя на чем свет стоит Пахана, то есть Сталина, писали резолюции про «крепостное сталинское право» и открытым текстом собирались создавать после войны подпольную организацию «для восстановления ленинских норм».
Под самую Победу, в феврале 1945 года, оба фронтовика загремели под арест. Боевой капитан поехал в сторону Лубянки и дал себя посадить, за что сам же себя бичевал в «Архипелаге». Все было как у всех: статья 58, пункты 10 и 11 и восемь лет по ОСО (особое совещание).
Жена Наташа поступила так, как поступали многие: в 1948 году она предала мужа и заочно развелась с Солженицыным. Сам же он поссорился с начальством шарашки и загремел в Степлаг, особый лагерь в Экибастузе, на севере Казахстана. Последние три года отбывал на общих работах, «доходил», терял силы. В 1952 году заболел раком, его прооперировали в лагерной больнице.
13 февраля 1953 года Александр Исаевич был освобожден, получил в ссылке (в том же Казахстане, только в Южном) работу в школе. Но в декабре метастазы снова свалили его, и он был направлен в Ташкент на лучевую терапию. Выжил чудом.
Как все дожившие, тощий, больной, озлобленный, он в 1956 году был освобожден из «вечной ссылки», а в 1957-м даже реабилитирован.
И вот Солженицын возвращается в жалкую деревню Мильцево Владимирской области преподавать математику (именно в этой деревне стоял Матренин двор - и в реальности, и в рассказе). Потом переезжает в Рязань, ему удалось устроиться преподавателем астрономии в Рязани.
Наталья, неверная его жена, вернулась к нему в 1956 году, и доверчивый Солженицын ее простил. Позже она предаст его вторично.
Его личная война
Вот так жил советский капитан, марксист, а потом не очень смелый арестант, который и под арест пошел безропотно, и бежать из лагеря не пытался, и в шарашке корпел, выживая, и внутрилагерную тюрьму строил.
И вдруг он как -будто бы услышал пушкинское: «Восстань, пророк, и виждь, и внемли, исполнись волею моей, и, обходя моря и земли, глаголом жги сердца людей!» В лагере Солженицын понял все и про Ленина, и про советскую власть, и про свою миссию: сокрушить коммунизм. И он стал героем, подвижником, пророком, и он пошел «на вы». Он еще в лагере стал собирать улики, свидетельства, факты и имена. Заучивал их, шифровал. Он шел на смерть: если бы эти материалы обнаружили, его бы уничтожили.
Солженицын вынес все это, выслушал тысячи очевидцев. Он узнал все про этот таинственный Архипелаг ГУЛАГ:
«Те, кто едут Архипелагом управлять - попадают туда через училища МВД. Те, кто едут Архипелаг охранять - призываются через военкоматы. А те, кто едут туда умирать, как мы с вами, читатель, те должны пройти непременно и единственно - через арест».
Архипелаг этот чересполосицей иссек и испестрил страну, он врезался в ее города, навис над ее улицами - и все же кто-то совсем не догадывался, очень многие слышали что-то смутно, только побывавшие знали все. Но будто лишившись речи на островах Архипелага, они хранили молчание.
Неожиданным поворотом нашей истории кое-что, ничтожно малое, об Архипелаге выступило на свет. Но те же самые руки, которые завинчивали наши наручники, теперь примирительно выставляют ладони: «Не надо!.. Не надо ворошить прошлое! Кто старое помянет - тому глаз вон!» Однако доканчивает пословица: «А кто забудет - тому два!»
Идут десятилетия - и безвозвратно слизывают рубцы и раны прошлого. Иные острова за это время дрогнули, растеклись, полярное море забвения переплескивает над ними. И когда-нибудь в будущем веке Архипелаг этот, воздух его, и кости его обитателей, вмерзшие в линзу льда - представятся неправдоподобным тритоном»
(А. Солженицын, «Архипелаг ГУЛАГ»).
Из лагеря писатель также вынес в голове заученные пьесы - «Пленники» и «Пир победителей». В ссылке написал пьесу «Республика труда» и роман «В круге первом». Себя он в романе вывел под именем Глеба Нержина; будущего диссидента Льва Копелева, отчаянного коммуниста («По всем кузням исходил, а некован воротился») - под именем Льва Рубина.
Главный герой «Круга» - дипломат Иннокентий Истомин, идущий, как утлый кораблик, на таран страшного броненосца Лубянки, - изменник Родины, предупреждающий лохов-американцев (и тщетно отдающий за это жизнь) о том, что советские шпионы выкрали у них секрет атомного оружия.