Добрый день, дорогие друзья АОНБ им. Н.К. Крупской! В 2021 году исполняется 140 лет со дня рождения Аркадия Аверченко – русского писателя, сатирика, театрального критика и редактора журнала «Сатирикон».
Аверченко называли королем смеха и чистокровным юмористом. Его писательская звезда взошла достаточно стремительно. В 1905 году он был обычным служащим в Харькове, а в 1908 он уже редактор и один из ведущих авторов журнала «Сатирикон». Его сборники выходили один за другим, в театрах ставили его пьесы, а острые и злободневные фельетоны вызывали резонанс в обществе.
Личность Аверченко была окружена мифами и слухами. В автобиографических рассказах Аверченко подшучивал над собой, искажал многие факты и детали биографии. К примеру, долгое время не была известна точная дата рождения Аркадия Аверченко. В разных источниках указаны разные годы и числа. На могиле Аверченко в Праге указан 1884 год рождения. Но чаще всего указывается дата 27 марта 1881 года.
«Еще за пятнадцать минут до рождения я не знал, что появлюсь на белый свет. Это само по себе пустячное указание я делаю лишь потому, что желаю опередить на четверть часа всех других замечательных людей, жизнь которых с утомительным однообразием описывалась непременно с момента рождения»
Так в сборнике «Веселые устрицы» в 1910 году начал изложение своей автобиографии Аркадий Тимофеевич Аверченко. Эта автобиография составлена из нескольких маленьких частей-рассказиков, описывающих в общих чертах отношение автора к своей жизни, семье, началу трудовой деятельности. Например, о финансовых проблемах, семье и отношении к отцу:
«Отец мой, будучи по профессии купцом, не обращал на меня никакого внимания, так как по горло был занят хлопотами и планами: каким бы образом поскорее разориться? Это было мечтой его жизни, и нужно отдать ему полную справедливость – добрый старик достиг своих стремлений самым безукоризненным образом. Он это сделал при соучастии целой плеяды воров, которые обворовывали его магазин, покупателей, которые брали исключительно и планомерно в долг, и – пожаров, испепелявших те из отцовских товаров, которые не были растащены ворами и покупателями.
Воры, пожары и покупатели долгое время стояли стеной между мной и отцом, и я так и остался бы неграмотным, если бы старшим сестрам не пришла в голову забавная, сулившая им массу новых ощущений мысль: заняться моим образованием. Очевидно, я представлял из себя лакомый кусочек, так как из-за весьма сомнительного удовольствия осветить мой ленивый мозг светом знания сестры не только спорили, но однажды даже вступили врукопашную, и результат схватки – вывихнутый палец – нисколько не охладил преподавательского пыла старшей сестры Любы.
Так – на фоне родственной заботливости, любви, пожаров, воров и покупателей – совершался мой рост и развивалось сознательное отношение к окружающему»
Или о начале трудовой деятельности:
«Помню первый день моей службы, которую я должен был начать в какой-то сонной транспортной конторе по перевозке кладей.
Я забрался туда чуть ли не в восемь часов утра и застал только одного человека в жилете без пиджака, очень приветливого и скромного.
"Это, наверное, и есть главный агент", – подумал я.
– Здравствуйте! – сказал я, крепко пожимая ему руку. – Как делишки?
– Ничего себе. Садитесь, поболтаем!
Мы дружески закурили папиросы, и я завел дипломатичный разговор о своей будущей карьере, рассказав о себе всю подноготную.
Неожиданно сзади нас раздался резкий голос:
– Ты что же, болван, до сих пор даже пыли не стер?!
Тот, в ком я подозревал главного агента, с криком испуга вскочил и схватился за пыльную тряпку. Начальнический голос вновь пришедшего молодого человека убедил меня, что я имею дело с самим главным агентом.
– Здравствуйте, – сказал я. – Как живете-можете? (Общительность и светскость по Сереже Зельцеру.)
– Ничего, – сказал молодой господин. – Вы наш новый служащий? Ого! Очень рад!
Мы дружески разговорились и даже не заметили, как в контору вошел человек средних лет, схвативший молодого господина за плечо и резко крикнувший во все горло:
– Так-то вы, дьявольский дармоед, заготовляете реестра? Выгоню я вас, если будете лодырничать!
Господин, принятый мною за главного агента, побледнел, опустил печально голову и побрел за свой стол. А главный агент опустился в кресло, откинулся на спинку и стал преважно расспрашивать меня о моих талантах и способностях.
«Дурак я, – думал я про себя. – Как я мог не разобрать раньше, что за птицы мои предыдущие собеседники. Вот этот начальник – так начальник! Сразу уж видно!"
В это время в передней послышалась возня.
– Посмотрите, кто там? – попросил меня главный агент.
Я выглянул в переднюю и успокоительно сообщил:
– Какой-то плюгавый старичишка стягивает пальто.
Плюгавый старичишка вошел и закричал:
– Десятый час, а никто из вас ни черта не делает!! Будет ли когда-нибудь этому конец?!
Предыдущий важный начальник подскочил в кресле как мяч, а молодой господин, названный им до того "лодырем", предупредительно сообщил мне на ухо:
– Главный агент притащился.
Так я начал свою службу».
Таким образом, в 15 лет Аркадий начал работать младшим писцом в транспортной конторе, а уже через год он уехал на каменноугольные рудники. После же переехал в Харьков на службу в правление рудников. О времени на рудниках он всегда вспоминал как об одном из самых сложных этапов своей биографии. Аверченко много трудился, а единственным развлечением в то время было пьянство.
Даже это тяжелое положение он в будущем с юмором опишет в своих рассказах. Когда в 1900 году узнал, что его контора переезжает в Харьков, сильно этому обрадовался. По его собственному признанию, в большом городе он сразу расправил плечи. К тому периоду относятся и его первые литературные опыты. «Я стал редактировать журнал "Штык", имевший в Харькове большой успех, и совершенно забросил службу... Лихорадочно писал я, рисовал карикатуры, редактировал и корректировал и на девятом номере дорисовался до того, что генерал-губернатор Пешков оштрафовал меня на 500 рублей, мечтая, что немедленно заплачу их из карманных денег.
Я отказался по многим причинам, главные из которых были: отсутствие денег и нежелание потворствовать капризам легкомысленного администратора.
Увидев мою непоколебимость (штраф был без замены тюремным заключением), Пешков спустил цену до 100 рублей.
Я отказался.
Мы торговались, как маклаки, и я являлся к нему чуть не десять раз. Денег ему так и не удалось выжать из меня!
Тогда он, обидевшись, сказал:
– Один из нас должен уехать из Харькова!
– Ваше превосходительство! – возразил я. – Давайте предложим харьковцам: кого они выберут?
Так как в городе меня любили и даже до меня доходили смутные слухи о желании граждан увековечить мой образ постановкой памятника, то г. Пешков не захотел рисковать своей популярностью.
И я уехал, успев все-таки до отъезда выпустить 3 номера журнала "Меч", который был так популярен, что экземпляры его можно найти даже в Публичной библиотеке»
Из-за его любви к сатире в биографии писателя Аверченко постоянно возникали проблемы. Его писательскими опытами было крайне недовольно начальство. В результате его даже вынудили покинуть город в 1907 году.
Из Харькова он решает переехать в Петербург, чтобы быть ближе к самым известным представителям творческой элиты страны. Начался новый этап в своей биографии Аверченко. Очень быстро ему удается и здесь завоевать популярность, став весьма заметной фигурой.
Аверченко устраивается на работу редактором в журнал "Стрекоза". Начинает сотрудничать с "Сатириконом", который быстро превращается в трибуну современной тому времени социальной сатиры.
Уже в 1908 году вышел первый номер журнала «Сатирикон», редактором которого выступил Аркадий Аверченко. Благодаря веселому нраву главного редактора и умению заинтересовать людей, все знаменитые писатели и художники начали сотрудничать с журналом.
В «Сатириконе» печатались Петр Потемкин, Саша Черный, Осип Дымов, Аркадий Бухов, Леонид Андреев, Самуил Маршак, Александр Куприн, Осип Мандельштам, Алексей Толстой, Надежда Тэффи, Владимир Маяковский и другие, а иллюстрировали издание художники А. Радаков, А. Юнгер, А. Бенуа, Н. Альтман и Ре-Ми (Н.Ремизов).
Аверченко уважал авторскую свободу всех авторов журнала, никогда не правил рукописей: «Пусть сами за себя отвечают». Если автор писал плохо, его переставали печатать, но, если писал хорошо, Аверченко защищал его неизменно.
C 1910 года один за другим выходят сборники его веселых рассказов. Он заполняет своими произведениями чуть ли не половину каждого номера «Сатирикона» и издает ежегодно 23 сборника рассказов. Критика обвиняет его в торопливости, излишней плодовитости, на что Аверченко отвечает предисловием к своей книге «Зайчики на стене»: «Упрек в многописании если в него вдуматься упрек, не имеющий под собой никакой солидной почвы. И вот почему: я пишу только в тех случаях, когда мне весело. Мне очень часто весело. Значит, я часто пишу».
В театрах ставятся многие его пьесы и юмористические скетчи, его острых, на злобу дня написанных фельетонов побаивается правая и левая печать. Такое быстрое признание невозможно объяснить только лишь литературным талантом Аверченко.
В 1913 году разногласия с издателем «Сатирикона» вынуждают основных сотрудников журнала выйти из него и основать «Новый Сатириконъ». Вплоть до лета 1914 года он продолжает и развивает традиции прежнего журнала.
Благополучие в один миг обрывается после Октябрьской революции.
Журнал Аверченко большевики приказывают закрыть, посчитав его неблагонадежным и буржуазным. Фактически Аверченко оказывается в изгнании. Из Петербурга он сначала уезжает на юг. Два года живет в Севастополе, а в 1920 году отправляется в эмиграцию.
Так началась его жизнь в эмиграции. Как сатирик, он гастролировал по городам Европы и писал рассказы. Но, по словам современников, они были уже не таким веселыми, как раньше, в них чувствовалась тоска по родине. Это иллюстрирует, к примеру, рассказ «Трагедия русского писателя».
В этот период творчество Аверченко резко меняется. Он начинает уделять больше внимания острым социально-политическим темам. Тональность его прозы меняется.
При этом чувствуется тоска по родине. В 1921 году в Париже выходит сборник его памфлетов "Дюжина ножей в спину революции», где Аверченко облил грязью Советскую Россию, и причем совершенно заслуженно. Его персонажи дворяне, купцы, военные, чиновники и даже рабочий с тоской поминают прежнюю вольную жизнь. Много внимания он также уделяет судьбам эмигрантов, которые пытаются найти новый смысл жизни, оказавшись вдали от дома.
В конце жизни Аверченко останавливается в Чехии. Здесь выходят его книги "Записки Простодушного", "Рассказы циника", "Шутка мецената". Его мучает мысль, что вне родины, вне родного языка и быта нет места писателю. Он болел смертной тоской по России.
Произведения писателя переведены на английский, немецкий, французский, голландский, чешский, словацкий, сербский и другие европейские языки. Над рассказами писателя до сих пор от души смеются обожаемые им дети. Теперь уже — дети XXI столетия. Думается, Аркадий Тимофеевич посчитал бы это высшей наградой…